глава 6. (1/1)

Тусклый ночник слабо напоминает нам о солнечном свете.Сергей Николаевич Булгаков Я прикрыла глаза, спустя минуты снова оказываясь в привычной прострации. Почему-то сознание на этот раз перенесло меня в подвалы Гранд Опера. Передёрнув плечами, я шагнула вперёд. Отдалённые звуки мягкой игры на органе вели меня сквозь темноту коридора. Здесь всё так же капала с противным причмокиванием вода, пробегали крысы и временами стояла такая тишина, что, казалось, было слышно, как возницы едут по дороге рядом с театром. Тусклый свет в отдалении послужил новым маячком. Стены, к которым я в неверии прикасалась руками, влажные, неестественно холодные. Значит, озеро где-то рядом. Неприятная растительность на камне возле последнего прохода подкрепила уверенность. Я боязливо вышла к свету, натыкаясь на лодку. Огонь в фонаре весело играл языками по грязному, закопчённому стеклу. После облегчённого вздоха, мне пришлось шагнуть дальше, подходя ближе к единственному транспорту. Боязливо опустившись на скамеечку в лодке, я огляделась по сторонам в поисках весла. Внезапно она поплыла сама! Я дёрнулась от неожиданности. Долго эта чертовщина будет продолжаться?Выйдя на противоположный берег, я придирчиво отряхнула белый пеньюар, закатывая глаза от подброшенных воспоминаний. Точно в таком же я где-то лет пять назад спускалась с Призраком по подвалам театра. Тогда я и узнала, что моя детская мечта носит имя Эрик. Однако я вполне ожидаемо не расстроилась, что вымышленным существом оказался реальный мужчина. Во-первых, надо быть дилетанткой, чтобы в шестнадцать верить в реальность северной легенды, а во-вторых, настоящий человек куда интереснее бесплотного духа. С ним я могла тренировать не только вокал, сталкиваясь нос к носу с идеальным тягучим баритоном, но и сарказм. Честно, плевать мне было, будто учителю добрые за тридцать, а у меня всего лишь сахарный возраст. Главное: Эрик иногда сам шутил, причём далеко не весело. Он смеялся над теми вещами, над которыми обычно не смеются, и если сначала это заставляло меня закатить глаза и прищёлкнуть языком, то после я старательно давила улыбку. Игра на органе стала громче. Я почти пришла в обитель своей юности, где невероятно пахнет лавандой, ванилью, кофе с молоком и терпковатым парфюмом. Ещё периодически несло каким-то болотом, но я старалась не портить восприятие такой мелочью. Фу, господи, ну и зачем я это вспомнила? Теперь даже во сне меня передёргивает от вида тины. Выдохнув, прохожу дальше, приподнимая лёгкую юбку пеньюара. В гостиной, как и всегда, беспорядок. Полумрак, оттенки сырости, пыль и кучи разорванных бумаг. Мастер сидит в своей комнате. Нас разделяет всего одно незначительное препятствие?— прикрытая дверь,?— преодолев которое, я получу новую встречу с учителем детства. Пальцы, чуть подрагивая, тянутся к двери, распахивая её. Эрик привычно склонился над инструментом, отбивая ритм и покачивая головой и корпусом. Я знаю, что его глаза томно прикрыты, пока пальцы порхают по октавам, любовно перебирая клавиши. Он играет мою любимую мелодию. В ней как будто чувствуешь приближение чего-то нового, буйного и обязательно счастливого. Лирическая композиция собственного сочинения. В те самые шестнадцать я услышала её первый раз. Тогда она напомнила перекличку соек-пересмешниц. Сейчас же я уловила гармонии тоскливой радости зарождающихся новых эмоций, парящие ноты с драматической основой. Лёгкость в непростых ощущениях. Как… Весна? Наверное, именно она. С весной обычно приходит радость, счастье, кучи разных вкусных ароматов из пекарен, цветочных лавок, парфюмерий. Приходит та сама лёгкость, отчасти эфемерность и… Любовь. Боже мой, как же я так сразу не догадалась? Так вот, как звучит его любовь. Он влюбился… Влюбился и уже тогда показал, как выглядит душа, вспыхнувшие чувства. Тоже мне, просто ?красивая мелодия и перекличка пересмешников?! Надо же, никогда бы не подумала, что любовь монстра может быть такой прекрасной. На удивление моей тупости и тугому соображению это совершенно не похоже на жадное желание обладать, приносить боль деспотией и топить в море греха. Ты, как всегда, всё очень ?вовремя? поняла, Кристина… Браво, мне больше нечего сказать, девочка. Мужик намёки делал, изворачивался и, когда уже, видимо, понял, что мы слишком далеки, поклялся в любви. Я уже говорила, что в семнадцать особенно не отличалась логическими способностями? Так вот, повторение?— мать учения. Хотя в моём случае даже ?отец? не поможет.?— Заметь, ты пришла сама, моя любовь… ?— Эрик даже не повернул голову в мою сторону. Больше меня не передергивало от его обращения. В конце концов, не жабой же он меня называет, как было с Кралоттой. Я улыбнулась, заглядывая в комнату. —?Так что кидаться на меня с истерическими воплями вроде: ?Пошёл вон!? не стоит. Мы можем и спокойно поговорить, если тебе захотелось.?— Ты уже сделал из меня истеричку? —?я опёрлась спиной о косяк, подкладывая ладони под копчик.?— Не я,?— мастер покачал головой, наконец-то поворачиваясь ко мне. Привычный чёрный фрак, шёлковый шейный платок, накрахмаленный воротник, маска и блеск в глазах. Странно это признавать, но даже запах ванили вдруг показался родным. Как и привычная терпкость кофе.—?Ты сама всё прекрасно знаешь, так зачем утомлять тебя очевидными речами? Ты помнишь, из меня неважный доктор.?— Да-а-а,?— протянула я, сгибаясь почти пополам от смеха. —?Я тогда случайно подвернула лодыжку на тренировке, а ты решил оказать мне помощь. Отправился на кухню, чтобы отрезать бинт, и сам же порезал палец почти то кости. Никогда не забуду!?— Но бинт я отрезал!?— улыбнулся Эрик, указательным пальцем показывая значимость события.?— А я потом посуду перемывала после карбонары, потому что ты не мог из-за травмы!?— Ты мне эту карбонару весь вечер припоминала,?— выдохнул Призрак, поднимаясь с банкетки. —?Говорила, что такого бардака в жизни не видела.?— Кстати, что опять происходит в зале? Там только крыс до полного набора не хватает.?— Разве? —? он осторожно направился в сторону выхода, опасаясь, что я опять отшатнусь, как дикарка. Но я упрямо продолжала облокачиваться на косяк, вопросительно наблюдая за неуверенным приближением Эрика. Призрак нервно прочистил горло, подходя на расстояние вытянутой ладони. Забытая близость его фигуры, волна аромата, ощущение чего-то приятного. —?Посмотрите ещё раз, моя милая, маленькая гостья,?— прошептал мастер. Я тихо ахнула, наблюдая на месте ужасного беспорядка тёплую комнату с чайными принадлежностями на столике. Большущий диван больше не был в чехле пыли, а два мягких кресла прямо-таки манили в себя бухнуться. В изящном камине уютно трещали дрова. Чисто, тепло, необычно атмосферно. Я уже и не помню, чтобы подземная конура имела такой вид. Хотя, если я способна это воспроизвести, то, полагаю, всё-таки что-то такое было. Эрик тихо усмехнулся. Его глаза блеснули янтарным от отражающегося в них огня. Пожар прищуренных глаз завораживал. Что-что, а играть взглядом мастер умел прекрасно.?— Ну же, проходите, моя любовь.?— Мне, признаться, не совсем понятна причина такого радушия,?— призналась я.?— Если бы я хотел тебя убить,?— холодно заметил он,?— то ни за что бы не предоставил право выбора. Я захлебнулся в собственной любви, если помнишь. Тащить тебя на дно я бы себе не позволил. Я люблю тебя, но покалечить этой любовью никогда бы не смог…?— Эрик… Я поддалась внезапному душевному порыву, уверенно делая шаг в сторону мужчины и хватая его худую кисть. Перчатка из тонкой кожи непривычно тёплая, быстрый взгляд светящихся очей, полных непонимания, и я со своими жалкими сожалениями. Лучше бы озаботилась могилой, чем плакаться в руку, которую сама же и откусила. Но, видит бог, я чуть не расплакалась. Глаза под сомкнутыми веками наполнились слезами, нижняя губа мелко задрожала. Я прикусила её, хоть это и не помогло. Призрак сглотнул, опустил глаза на наши пальцы и едва ощутимо сжал мои. И тут я откровенно разревелась. Мастер выдохнул, неловко прижимая меня к себе за плечи. Я как за спасательную соломинку ухватилась за его лопатки, утыкаясь носом в пиджак. Успокаивающее поглаживание по голове, то как его пальцы зарываются в пряди волос, обнимая затылок. Слёзы всё бежали, а я продолжала размышлять о произошедшем. Дайте мне всего какой-то месяц назад в руки нож, и я бы, не задумываясь, проткнула бьющееся под щекой сердце. Сущим чудом я слышу его грохот, губами невольно целуя лацканы фрака. Эрик молчит, прикрыв глаза, почти невесомо прикасаясь устами к моему горяченному лбу. Его не смущает заплаканное лицо, мои психологические крайности и ужасное поведение. Ах, сколько раз я ему грубила! Язык отрезать мало.?— Почему всё так? —?прошептала я, разглядывая мутноватый из-за солёной воды в глазах образ учителя. Бывшего учителя… —?Почему я стою здесь, с тобой, ища утешения в страхе? Почему ты говоришь, что любишь меня, вопреки тому, что я натворила?!?— Ты?— моя. Я воспитывал тебя себе под стать, так чему ты удивляешься??—?Эрик пожал плечами, с теплотой смотря на меня сверху вниз. —?Я буду с тобой даже если ты совсем одна, приду по одному только мысленному зову. Тебе нечего бояться, я никогда не причиню тебе намеренной боли. Жаль, что так всё вышло, моя милая девочка. Если бы мне хватило духа послушать не только свой эгоизм, но и твой ласковый голосок, я бы не…?— Люби меня так, как можешь любить только ты,?— перебила я, судорожно сжимая пальцами мужской фрак. —?Никогда не думала, что ты можешь столько значить для меня, но если ты больше не придёшь… Я постараюсь это принять, хоть это и будет очень и очень болезненно. Мне пришлось устроить новую передозировку, чтобы увидеть тебя, чувствовать то, чего мне не хватает.?— Кристин… Он хотел что-то сказать, но быстро передумал, прикусывая губу. Резкий выдох.?— Почему из всех ты выбрал меня? —?чуть успокоившись и уняв дрожь во всём теле, пролепетала я, даже не думая вырываться из кольца его рук. Эрик обвел комнату нечитаемым взглядом.?— Тебе пора,?— прошептал мастер, разрывая объятия, но я настойчиво удержала мужские ладони, хмуря брови. Он удивлённо вскинул под маской свои. —?Настало утро.?— Эрик, ответь… Нет, пожалуйста, ты не можешь меня прогнать!?— Ты права,?— грустно улыбнулся он. —?Всё, что я могу?— это пожелать тебе доброго утра, моя кудрявая любовь… Я пришла в себя и обнаружила, что лежу в постели. Виски пульсировали, голова болела, как после похмелья. Я всё-таки разревелась. Мои раскрасневшиеся щёки горели хлеще, чем дрова в камине в доме у озера. Обидно до жути. Мне мало этой встречи, мало разговора, мало, чёрт его дери, Эрика! Видимо, настал тот самый момент, когда он перестал быть им… Нехотя выбравшись из-под одеяла, я еле-еле расчесала спутанные кудри.—?Моя кудрявая любовь… Из глаз непроизвольно побежали новые слёзы. Взгляд упал на трюмо. Сбрызнув одеяло лавандовым парфюмом времён своей юности, я зарылась в него с носом, благоговейно вдыхая напоминающий о нём запах. Глаза сами собой закрылись. Я вспоминала руки в кожаных перчатках, слышала отголоски мелодий, снова спускалась в подвалы… Жутко захотелось поговорить с Мэг. Столько всего произошло… Интересно, как сложилась её жизнь. Жалко, конечно, что я сама не могу перемещаться по снам и видеть кого-то кроме Эрика. Надо же, мне начинают нравится волны собственного сумасшествия. Хотя, в конце концов, вариантов у меня как было, так и осталось немного. Либо распрощаться с жизнью, либо примириться с собственными демонами. Черноволосый дьявол с горящими глазами, наверное, стал моим фаворитом. Я улыбнулась, опуская подбородок на согнутые колени.?— Дорогая, с вами всё в порядке? —?голос мужа заставил меня вырваться из мыслей. —?Вы опаздываете к завтраку. Вам нездоровиться??— Я не буду завтракать,?— с улыбкой отозвалась я, утирая остатки слёз и рассматривая угол комнаты.?— Что с вами, Кристина? Вам помочь? Вы больны? Череда беспокойных вопросов и возникший из неоткуда кривляющийся образ Призрака, задорно подмигнувшего мне, едва не вызвали новые смешки.?— ?Вы больны???— с драматизмом повторил Эрик, изображая щенячьи глаза, вставая на колени и театрально хватаясь за сердце. Я хихикнула.?— Кристина,?— устало выдохнул супруг, покорно ожидая ответа.?— Простите, дорогой,?— наконец-то громче проговорила я, улыбаясь, как дурак пустой бумажке. —?Со мной всё в порядке. Я просто не голодна, и вряд ли спущусь сегодня вниз. Голова что-то кружится, но не думаю, что это повод для беспокойства. Просто дайте мне отдохнуть.?— Хорошо,?— обеспокоенно продолжал Рауль. —?но если вам станет хуже, не дай бог, конечно, то сообщите мне, пожалуйста.?— Непременно,?— улыбнулась я, разглядывая образ учителя. Рауль с разочарованным вздохом покинул спальню, плотно закрыв за собой дверь. Только после этого я прошептала:—?Ты пришёл…?— Разве я мог поступить иначе??— он ответил шёпотом на шёпот. Услышала бы его всё равно только я, однако это подчёркивание нашего маленького единства не могло не обрадовать. Прикусив губу, я глубже укуталась в одеяло, молча переглядываясь с подходящем ко мне мужчиной.