30. В месте городе заведении, которое было мечтой для обоих (Донна Шеридан и Сэм Кармайкл) (1/1)

Так много лет прошло. Позади?— беспечная юность и золотые дни молодости. В настоящем?— уважительная седина, слегка проступивший животик, важность пожившего на свете человека. А что в будущем? Не хочется загадывать. Нет, он не думает с ужасом о старости, но и жить старается сегодняшним днём. Ловить момент. Ощущать мгновения, потому что они?— прекрасны. Но вот она снова рядом. Донна Шеридан?— великолепная женщина. Она яркая, сияет, точно звезда с далёкого неба. Да она и есть звезда, что скромничать. Богиня, сошедшая на Землю с небес. Когда-то он мечтал остаться тут навечно, чтобы быть рядом с ним. Когда-то она хотела жить здесь, на берегу моря, каждую минуту. И теперь, пока они стоят рядом, а она говорит ему о своих сожалениях, он тоже жалеет. Что однажды испугался, выпустил её из объятий?— на миг, но, оказалось, на долгие годы. Что побоялся ответственности, ушёл, предпочёл расстаться, а потом трусливо убеждал себя, будто чувства прошли. Они стоят на этом морском берегу, где солнце особенно яркое, а морская соль ласкает ноги, и он не может отвести от неё глаз. А ещё ему трудно дышать. Он слушает её, внимает, ловит каждое слово, подмечает каждое движение. Вот она грустно улыбается, вот?— поправляет волосы, а вот в уголках её глаз появляется робкая слезинка. Он слушает её голос, такой знакомый, такой родной, не забытый за все эти годы, и подмечает смену настроения в нём, угадывает по тону. Она то смеётся, нарочито громко, то давит грустный вздох в груди. А вот пытается придать своим словам равнодушие, а лицу?— безразличие. Она?— хорошая актриса вообще-то, но, как не старается, у неё плохо выходит. Он смотрит на неё, слушает её голос, вдыхает солёный морской воздух полной грудью, и ему кажется, что этих долгих, почти бесконечных, лет разлуки как будто не бывало. Ему хочется что-то сделать, чтобы она перестала сожалеть, упрекать себя, и искать ответа, почему не вышло, у него. И он не находит ничего другого, никакого иного способа, никакого выхода, кроме как привлечь её к себе, поближе, обхватив её всё ещё хрупкую талию ладонями, как в юности, заглянуть в её лучистые глаза, и, волнуясь словно мальчишка, попросить её замолчать, и послушать.?— Знаешь,?— его голос тоже дрожит, готовый сорваться,?— я не буду лгать, что все эти годы думал только о тебе, и не знал, куда себя деть в разлуке. Это было бы полнейшей ложью. Но я не смог тебя забыть, Донна, как бы не старался. Я честно пытался, и всё без толку. А сейчас мы стоим рядом, и эти несколько дней, что мы провели вместе, на этом острове, дали мне понять важную вещь.?— Какую? —?Донна с какой-то опаской смотрит на него, как будто боится, что он скажет. Вот только он знает?— если ляпнет гадость, обидит её, вновь будет нерешителен, то получит оплеуху. И пару тумаков. И презрительный плевок под ноги. И никогда больше её не увидит. И не сможет двигаться дальше. Потому, он просто приближает своё лицо к ней, чтобы дыхание их соприкасалось, чтобы держать в поле зрения её манящие губы.?— Я думаю, что всё ещё испытываю к тебе чувства,?— тоном заговорщика произносит он,?— я думаю, Донна, что всё ещё люблю тебя. Вот и всё. Донна ошеломлённо смотрит на него. Он видит, что пальцы её напряжены и сжимаются в кулаки. Она молчит, пытаясь подобрать слова, и пронзает его беспокойным взглядом. А он хочет только одного?— что она обмякнет в его руках, и даст себя, в полной мере, обнять. Что позволит ему, как когда-то, десяток лет назад на этом же острове, быть рядом. Пожалуй, сейчас?— это единственное, чего он хочет от жизни.