11. В письме (Северус Снейп и Лили Эванс) (1/1)

?Моя дорогая Лили!? Рука дрожит, как он не старается унять дрожь, а на белоснежный пергамент падает несколько крупных капель чернил. Он усиленно трёт переносицу, досадливо морщится, когда клякса падает на иссиня-чёрную мантию, мнёт в руках очередной свиток, и сжигает его одним прикосновением волшебной палочки.?Моя дорогая Лили!? Нет, не становится ни легче, ни проще. Уже семнадцать лет, семнадцать долгих лет он всё порывается написать ей, не надеясь, конечно, что она узнает, не отправив совы в вечность. И каждый раз всё без толку. И каждый раз больно, как в первый. ?Моя дорогая Лили!? Столько чувств в израненном, ужесточившемся сердце, столько несказанных однажды слов?— а смотрит на белоснежный пергамент, и сказать нечего, всё не то, всё не так. Слова теряются, так и не найдясь. ?Моя дорогая Лили!? Идея такая глупая, никогда не будет оценена той, кому она предназначалась. А он в жизни не был сентиментальным глупцом. И всё-таки, склонившись над бумагой, он пишет и пишет, пока рассвет слабыми бликами не проникает в стены мрачного кабинета. ?Моя дорогая Лили! Мне не о чем сказать тебе, и я не имею на это права. Лишь только хочу верить и надеюсь, что ты знаешь там, где ты теперь, так далеко от меня?— я всегда любил тебя. И люблю до сих пор?. Утро просится даже в стены этого мрачного подземелья, которому он хозяин. Начинается новый день?— такой же безликий, как и прежние, полный боли, презрения и ненависти к себе. Он читает наконец-то завершённое письмо, сжимает губы, и, нахмурившись, касается белоснежного пергамента волшебной палочкой. Белоснежный пергамент тут же вспыхивает. И горит.