I (1/1)

Луи просыпается из-за того, что его нос щекочут волосы.Это точно не его волосы, да и прошлой ночью он никого к себе не приводил. Что может означать только одно…Он приоткрывает один глаз и резко подаётся назад, в последнюю секунду уворачиваясь от кошачьего хвоста, грозящего ударить его по лбу. К сожалению, избежать вида на маячащие прямо перед его лицом кошачьи яйца оказывается не так просто. Из-за их внушительного размера, спустя две недели с того дня, как Бегемот забрёл к ним на кухню и так никуда после этого и не ушёл, они и выбрали ему это имя. Вернее, Луи его выбрал, а Зейн с Лиамом просто не стали возражать.Во всех отношениях ужасное пробуждение.Учитывая то, что это Луи оставил заднюю дверь открытой (в надежде на то, что свежий воздух немного, хотя бы немного разгонит царящую в комнате духоту), ему даже некого винить в своих проблемах. Бегемот, видимо, через неё прокрался внутрь и решил, что Луи подходит на роль человека, который накормит его завтраком. Ну, не дождётся. У Луи есть ещё тридцать минут до звонка будильника, и он планирует провести эти тридцать минут с пользой. Может быть, даже подрочит. Если только сможет развидеть, э-э, причиндалы Бегемота.— Лиам? — зовёт он. В такую рань на Зейна надежды меньше, особенно с тех пор, как Лиам объявил о своём желании ловить утреннюю волну, пока не соберётся его группа начинающих сёрферов, с которыми придётся вернуться на мелководье.С кухни, находящейся прямо рядом с комнатой Луи, доносится грохот. Постучав один раз, Лиам дожидается, пока Луи ответит: ?Да, входи?, после чего просовывает голову в приоткрытую дверь. Он усвоил этот урок после того, как однажды (или дважды) зашёл к Луи, когда тот был не один.— Уже проснулся? — спрашивает Лиам. Он выглядит слишком счастливым для такого раннего времени. Луи его ненавидит.— Убери от меня этого сраного кота.— Это твой кот.Ухмыляясь, Лиам скрещивает руки на груди, а на его лице такое довольное выражение, что Луи прищуривается, глядя на него. Не могла же утренняя волна быть сегодня настолько классной? Несколько дней почти не было ветра, и если доверять слуху Луи, ритмичный шум океана не изменился: всего лишь тихий, мягкий плеск волн, которые не стоят даже того, чтобы брать с собой на пляж доску.А. Подождите. Найл же приезжает.Да, точно. Это объясняет настроение Лиама — даже при том, что Лиам с Найлом, конечно же, не встречаются. Конечно, нет. Они просто больше ни с кем на свидания не ходят — так что они не встречаются, а это просто так получилось. Да. И это просто совпадение, что Найл стал чаще прилетать на курорт своих родителей с тех пор, как они с Лиамом не-встречаются. Ага.— Бегемот — свободное существо, и никто ему не указ, — отвечает Луи.— Это ты уговорил нас покормить его, когда он в первый раз сюда припёрся. — Ухмылка Лиама становится шире, и сейчас правда слишком рано для этого. Слишком, слишком рано. — Так что кот твой.— Ага, а Найл твой не-бойфренд, — парирует Луи. Стоит признать, что для Лиама это удар ниже пояса, ещё и довольно неожиданный, судя хотя бы по тому, как он наклоняет голову и потирает рукой шею. Но. Луи проснулся с кошачьими волосами во рту и кошачьими яйцами перед глазами, так что у него сейчас нет настроения быть великодушным.Ещё двадцать семь минут до того, как надо будет будить Зейна. А через сорок две минуты уже будет пора идти открывать дайвинг-центр, даже если желающие начнут собираться не раньше восьми.Двадцать шесть минут. Всё ещё хватит, чтобы подрочить.— Если заберёшь от меня этого кота, — медленно и заискивающе начинает Луи, — обещаю, что мы с Зейном освободим дом на весь вечер, чтоб вы с Найлом смогли побыть наедине. Идёт?Конечно, их коттедж нельзя назвать особо романтичным местом, учитывая то, что и без того маленькое помещение завалено хламом, который неизбежно появляется тогда, когда троим парням приходится делить между собой настолько тесное пространство. И это если ещё не упоминать запах плесени, въевшийся в деревянные стены настолько, что избавиться от него не получалось, сколько бы они ни пытались. И не то чтобы те ароматические свечи, которые Зейн купил в прошлом году, были очень плохи, но от них стоял такой сильный запах, будто весь дом был залит духами. Так что да. Не самое подходящее место для сопливого воссоединения, но оно и в планы, скорее всего, не входит. Да и лучше уж здесь, чем в гостиничном номере, который себе забронировал Найл, куда Лиаму пришлось бы пробираться тайком, потому что сотрудникам запрещено входить в отель, если только у них нет какого-то важного поручения.В целом, по мнению Луи, это очень хорошее предложение. Чего только не сделаешь ради утренней дрочки…Какое-то время Лиам колеблется, а потом опускает руки. В его голосе звучит намёк на нерешительность. — С ним, вообще, друг приезжает. Так что… Даже не знаю, найдётся ли у него время на меня.Луи вообще не сомневается, что с другом или без, Найл время найдёт. Это он и говорит Лиаму, и то, как из его глаз исчезает неуверенность, определённо того стоит. Спустя несколько минут Лиам уходит на кухню вместе с Бегемотом и закрывает за ними дверь… что очень кстати. Очень.Двадцать три минуты. Предостаточно времени.* * *С тех пор, как Луи переехал на Мадейру, дневной сон стал неотъемлемой частью его повседневной жизни. Список того, что он считает для себя священным, нельзя назвать длинным, но сон во время трёхчасового перерыва между утренним и вечерним погружением занимает в нём почётное место. Сразу после чашки идеально приготовленного настоящего йоркширского чая.Всё ещё немного сонный, Луи просовывает большие пальцы под резинку своих плавок, наблюдая за тем, как Зейн запирает за ними коттедж.— Ты же понимаешь, что больше не сможешь спать днём, если уедешь?— Когда уеду, — поправляет Зейн. — И не факт. Зависит от расписания.Его голос звучит так, будто разговор его утомил, и, возможно, это из-за того, что Луи уже в третий раз за неделю поднимает эту тему в попытке донести свою точку зрения. Но, блять, его точка зрения обоснована, и Луи будет повторять свои аргументы до тех пор, пока они не дойдут до Зейна. Хочется верить, что дойдут.Желательно побыстрее.В ответ Луи непринуждённо пожимает плечами.— Когда, если. Без разницы. Спать днём в пасмурной Британии совсем не то же самое, что здесь. Просто к твоему сведенью. Я должен быть уверен, что ты знаешь, от чего отказываешься.— Как бескорыстно с твоей стороны.К сожалению, Зейн относится к аргументам Луи недостаточно серьёзно, так что придётся повторить их завтра ещё раз. Потому что чем настойчивее Зейн их игнорирует, тем настойчивее Луи высказывает свою искреннюю обеспокоенность.Замкнутый круг, честное слово.— Я просто хочу как лучше для тебя, — заявляет он и в подкрепление своих слов обгоняет Зейна и встаёт у него на пути, раскинув руки в стороны и хлопая ресницами.Выражение на лице Зейна остаётся равнодушным.— Ага, а ещё ты боишься, что мой преемник не захочет курить с тобой травку. И не будет так снисходителен, если ты разбудишь его в четыре утра, чтобы поболтать о мире во всём мире.— Это было всего один раз, — возражает Луи, — и я бы не сказал, что ты тогда был очень снисходителен.— Я тебя не убил.Ладно, хорошо, очко в пользу Зейна.— Но, — продолжает Луи, пятясь, — подумай хорошенько, Зейн. Зейни. Зейнер. Любовь всей моей жизни. Пока я тут наслаждаюсь солнцем и океаном, ты будешь тухнуть на лекции в душной аудитории. На улице там тоже ловить нечего, потому что Ливерпуль серый и дождливый. Зимой особенно. — Он тычет пальцем Зейну в живот. — Ты и недели не протянешь.— Откуда тебе знать?Зейн хватает его за рубашку, не давая споткнуться о стул, оставленный кем-то из гостей посреди дороги. Луи знает это место как свои пять пальцев — он мог бы передвигаться по нему с закрытыми глазами, если бы некоторые перестали двигать мебель.— Спасибо, — бормочет он и останавливается, чтобы вернуть стул на его законное место во главе стола, по бокам которого стоят скамейки. Простоявшая годы под солнцем и дождём древесина заметно выцвела.— Как я уже говорил, — Зейн смотрит на него с довольной улыбкой на губах, — чья бы корова мычала. Когда последний раз ты провёл в Англии хотя бы неделю?— На Рождество, — незамедлительно отвечает Луи. Его передёргивает. — Там был снег. Снег, Зейн.— Мне нравятся все времена года. Задают ритм жизни, понимаешь?Что ж, похоже на Зейна. Луи печально качает головой, надеясь передать этим всю степень своего разочарования, вызванного этим умозаключением, а также тем, что Зейн собирается бросить их с Лиамом на произвол судьбы, да ещё и с новым соседом, который наверняка будет предъявлять какие-нибудь нелепые требования: убирать за собой, например, или ещё что. У Лиама хотя бы будет возможность избегать новенького во время работы, а вот Луи придётся проводить с ним дни напролёт. От одной мысли его пробирает дрожь.Эм… Бескорыстие, да. Все попытки Луи уговорить Зейна остаться дольше, чем на тринадцать месяцев, как тот изначально планировал, очень бескорыстны. Луи был на его месте — тоже собирался пробыть тут не дольше года. Прошло уже четыре, а он всё ещё здесь. Так что в отношении Зейна он сдаваться не собирался.— Здесь у жизни тоже есть ритм.Луи выуживает из кармана ключи от дайвинг-центра и отпирает дверь. Из помещения тянет неопреном, смешанным с запахом моющего средства, которым они чистят раковины. Пахнет знакомо, хоть и не очень приятно. Домом.Но полуденное солнце уже успело нагреть воздух, и внутри чувствуешь себя, словно в парилке. Глаза Луи какое-то время привыкают к темноте, а потом он продолжает:— Весной тут штормы, летом сауна с утра до вечера, осенью ласковое солнце и тёплая вода, а зимой свежо и ясно. Чего тебе ещё не хватает?— Даже не знаю. — Слова Зейна сочатся сарказмом. — Интеллектуального развития?— Сам дурак.Зейн испускает лёгкий смешок.— Я не это имел в виду, но у кого что болит…— Сам дурак, — по буквам чеканит Луи.Проходя мимо, Зейн коротко его обнимает.— Эй. Перестань всё так усложнять. Как бы мне здесь ни нравилось, нужно в конце концов возвращаться к нормальной жизни. И к Перри.— Ты уверен, что у тебя будут силы на интеллектуальное развитие? — Луи вздыхает. — А если серьёзно, то вы с ней виделись буквально на днях.Это правда: Перри с её подругой — Джейд — помогали дайвинг-центру в разгар сезона и улетели всего неделю назад. С середины июля до середины августа всегда нанимают нескольких временных инструкторов, и хотя Луи слегка беспокоило присоединение девушки Зейна к их компании аж на целых два месяца (ни для кого не секрет, что парочки бывают невыносимы), сезон получился умопомрачительный. Лучшее лето на памяти Луи.С тех пор, как девчонки уехали, стало как-то тихо.— Это правда. Но не меняет того факта, что теперь, чтобы её увидеть, я должен четыре часа лететь на самолёте. Я хочу быть рядом с ней постоянно, понимаешь?Зейн тянется за листком с аккуратно расчерченной таблицей, в которой указано их расписание на остаток дня, список гостей, записавшихся на дайвинг, и их уровень подготовки. На сегодня всего пять человек: четыре с третьим разрядом и один со вторым. Проще простого. Можно даже отвезти их всех туда, где поглубже. Раз уж океан спокойный.— Тряпка, — не забывает упрекнуть его Луи. — Ладно, забыли. Поплывём сегодня в Машику?— Звучит неплохо, — отвечает Зейн. — Посидишь на боте? С такой-то группой, может, у меня получится поснимать видео для проекта.Учитывая, что утром на боте оставался Зейн, это как минимум справедливо. Луи кивает и уже собирается сложить лист с таблицей, как вдруг с улицы доносится крик: ?Миньоны! — За голосом следует череда ударов по деревянной стене домика. — Внеплановая проверка! Не расслабляться!?— Босс-молокосос, — орёт в ответ Луи, и да, Найл здесь. Теперь понятно, где пропадал Лиам весь тихий час — Луи так понимает, у них всё-таки было сопливое воссоединение. Но на всякий случай он не будет упоминать об этом при Лиаме, когда у того на руках боксёрские перчатки. Луи не дурак — он ценит своё здоровье.Отпихивая Зейна с дороги, Луи бежит к двери и первым оказывается в объятиях Найла. Ему сразу же хочется закинуть ноги ему на талию, но желание испаряется, как только он вспоминает, что в прошлый раз из-за этого они оба оказались на полу. Из-за синяка Луи не мог нормально сидеть несколько дней.— Я тебе не босс и уж тем более не молокосос, — отвечает Найл, смеясь ему в волосы. Луи почти не задевает тот факт, что даже Найл теперь выше него. Потому что похоже на полный бред и ещё ботинки на каблуках.Отступая, чтобы пропустить вперёд Зейна, Луи случайно натыкается на кого-то ещё.— Привет, звиняй, — выдаёт он. Оглядываясь, он замечает перед собой широко раскрытые глаза, бледную кожу, тёмные, неаккуратно взъерошенные кудри, особенно торчащие у ушей, и прямую линию рта.Ага.— Привет, — повторяет Луи, сильнее растягивая слово. Полностью разворачиваясь, он окидывает оценивающим взглядом коротко, даже очень коротко обрезанные джинсы, открывающие вид на длинные, стройные ноги. Не то чтобы Луи сильно тащится по ногам, но красивые ноги он везде узнает. Что касается этих? Боже, то, что надо. Он точно не станет возражать, если этот парень разведёт их под ним, а потом Луи запустит пальцы в эти волосы и… Пожалуй, достаточно.Он много против чего не станет возражать, но скорее всего, сейчас он пускает слюни на гостя, пришедшего на дайвинг. И в этом нет большой беды, просто Луи при первой встрече обычно старается быть более профессиональным. А ещё здесь Найл, и даже если Найл — один из самых душевных людей на планете, его родители — всё ещё работодатели Луи.А вообще-то, Найл сам трахается с одним из сотрудников, так что не ему судить.— Привет, — в который раз говорит Луи, и на этот раз на губах парня расцветает улыбка. И на случай, если Луи забыл упомянуть: это достаточно симпатичные губы.— Привет, — эхом отзывается парень. Солнечный свет, проникающий в открытую дверь, освещает половину его лица, и это всё напоминало бы сцену из какого-то чёрно-белого фильма, если бы только не ясные зелёные глаза и губы, которые заставляют Луи невольно задуматься, нет ли на них тонкого слоя помады. Может, цветного блеска для губ?Но не суть.— Пришёл на дайвинг? — спрашивает Луи. Глупый вопрос. Ну потому что очевидно. У них тут дайвинг-центр, в конце концов, а этот парень стоит прямо на пороге. Так что конечно же, он пришёл на дайвинг.— Типа того, — отвечает парень, но тут в разговор встревает Найл:— Эй, Луи, то, что я не смотрю, ещё не значит, что можно начинать флиртовать. Держи свои шаловливые руки подальше от моего лучшего друга.— Я его и пальцем не тронул, — возражает Луи, и, что ж, видимо, это и есть тот друг, о котором говорил Лиам. Большое упущение, что Лиам при этом забыл упомянуть, насколько этот друг привлекательный.Луи делает широкий шаг назад и, ухмыляясь, поднимает руки. Губы парня снова растягиваются в улыбке. Многообещающе.— Пока, может, и нет, — соглашается Найл. — Но ты точно об этом думал. Я тебя знаю.Он обходит Луи и закидывает руку своему другу на плечо, которое для него немного высоковато, потому что и сам Привлекательный Друг достаточно высокий. О, Луи мог бы развлечься с ним по полной. Он мог бы взять Привлекательного Друга на себя, пока Лиам с Найлом проводят время вместе… Серьёзно, Луи с радостью лично познакомил бы его со всеми существующими видами развлечений.Он придаёт своему лицу как можно более невинное выражение.— Ничего ты не знаешь.— Я знаю даже больше, чем хотелось бы, — отвечает Найл. Что… в принципе, справедливо. — И кстати. Ребята, это Гарри. Гарри, ходячая реклама Диора — это Зейн, а пикапер — Луи.Взмахнув рукой, Луи старается изобразить скорбный вид.— Ну спасибо.— На правду не обижаются.— Я о твоём намёке на то, что я недостаточно привлекательный.— Прости, ты, конечно, ничего, но никто не сравнится с Зейном.Найл так широко улыбается, что у его глаз появляются морщинки, и, честно говоря, Луи рад, что тот вернулся — даже если всего на пару недель. С Найлом жизнь всегда веселее, и если теперь к нему прилагаются привлекательные друзья, то что ж, хуже от этого не будет.— Смотри, как бы Лиам тебя не услышал, — советует Луи, в то время как Зейн просто молча слушает их разговор и широко улыбается. Засранец. Ему, наверное, ни разу в жизни не приходилось стесняться своего тела, когда он снимал футболку. Засранец.Гарри же, напротив, склонив голову на бок, наблюдает за ними с явной осторожностью. Хоть он и охотно подался в объятия Найла, в выражении его глаз всё ещё читается некая отстранённость, будто он не знает, что думать обо всей этой ситуации. Контраст между Найлом, чуть ли не светящимся изнутри, и Гарри, на лице которого едва ли есть намёк на улыбку, на самом деле поражает. Луи думает, что ему хочется увидеть, как Гарри улыбнётся по-настоящему. А ещё ему хочется его поцеловать. Луи обожает целоваться.Впрочем, ради и того, и другого придётся постараться. Но нестрашно. Иногда Луи нравятся сложные задачи. Азарт охотника и всё такое.— Лиам не ревнивый, — Найл прерывает мысли Луи своим… э-э… своим занимательным наблюдением?Бросив мимолётный взгляд в сторону Зейна, Луи решает не спорить. Что бы там ни было у Лиама с Найлом — это их личное дело, и не то чтобы Луи совсем не собирается вмешиваться, но сперва он хотел бы узнать мнение Найла о некоторых вещах. Так сказать, прощупать почву. Прощупать Гарри. Во всех смыслах.— Кстати о Лиаме, — говорит Зейн, — почему он не с вами? Или ты решил дать дайвингу ещё один шанс?Как-то раз Найл уже пытался, и Луи тогда был с ним, но то ли тесный гидрокостюм, то ли компенсатор плавучести, то ли само подводное плавание вызвало у Найла приступ клаустрофобии. Уже через две минуты они вынырнули, Найл был белым как полотно и дрожал, и на этом, в общем-то, всё и кончилось.— Не, не я.Найл качает головой и слегка подталкивает Гарри вперёд — Гарри, едва ли произнёсшего за всё это время хоть одно предложение. Может, он стеснительный.— Я мог бы попробовать? — Голос Гарри слегка повышается к концу предложения, из-за чего оно звучит как вопрос.— Прекрасная идея, — подбадривает его Луи. — Тебе обязательно понравится.Он на мгновение задерживает взгляд на ключице Гарри, выглядывающей из-под нелепой клетчатой рубашки, расстёгнутой до пупка. На его груди поблёскивает серебряная цепочка.— Надеюсь. — Улыбка Гарри становится шире ровно настолько, чтобы её можно было счесть искренней. Но осторожный наклон головы всё ещё никуда не исчезает. — Понимаешь, я посмотрел ?Глубину?, и там всё было просто нереально. Теперь я сам очень хочу попробовать.— Это тот фильм про жутких акул? — спрашивает Найл.Зейн страдальчески стонет.— Он реально только что перепутал тупой ужастик про акул с одной из величайших документалок в мире?— По ходу да, — соглашается Луи, и с губ Гарри слетает тихий смешок.— Нет, Найлер, ты имеешь в виду ?Глубокое синее море?. ?Глубина? — это, вроде как… фильм BBC? Там про подводный мир рассказывает тот актёр, который играл Дамблдора в последних фильмах о Гарри Поттере.— А, скукота. — Найл выглядит действительно разочарованным, хотя это быстро проходит, и он, пожав плечами, говорит: — Короче говоря, если вы сошлись в любви к морским ежам и прочему, то, думаю, я смогу доверить тебя этому отряду задротов. Но не слушай Луи, если он предложит начать сразу с погружения метров на пятьдесят или типа того.— В глубине как таковой нет ничего опасного. — Вскинув брови, Луи улыбается Гарри, и к его великому облегчению, тот отвечает тем же, сверкнув белыми зубами в тусклом свете хижины. Но его улыбка тут же исчезает снова.— Не убей моего лучшего друга, — грозит Найл. — Иначе я похищу Бегемота, и ваша жизнь превратится в ад.— Бегемота? — интересуется Гарри.Прежде, чем Луи успевает ответить, в разговор встревает Зейн:— Это кот Луи.— Это общий кот, — исправляет Луи. — Он живёт у нас, и стоило мне однажды проявить добросердечие и не дать бедняжке умереть с голоду, как теперь меня все считают его папочкой. А это не так.— Он на стадии отрицания, — объясняет Зейн.— Нахуй иди. — Луи пихает его локтём в бок, после чего снова поворачивается к Гарри и окидывает его с ног до головы изучающим взглядом, нисколько этого не смущаясь. — Как бы там ни было… Гарри, тебе, наверное, надо выдать снаряжение? Гидрокостюм, ласты, маску, жилет и так далее? Вечер у нас забронирован группой опытных дайверов, но завтрашнее утро идеально подойдёт для твоего первого погружения. Суть в том, — он ухмыляется, — что я возьму тебя под своё крыло и опущусь с тобой под воду. Посмотрим, понравится ли тебе там вообще. С тобой будет заниматься ещё один парень, но у него уже второй разряд и скоро будет третий, так что проблем возникнуть не должно.Когда Луи вспоминает, что даже не обсудил с Зейном, кто из них возьмёт Гарри на себя, уже слишком поздно. Хотя привлекательные парни это больше по части Луи. Поэтому они с Зейном и сработались так хорошо — между ними ни разу ещё не возникало спора о том, кто из гостей и к кому пойдёт заниматься.Ну, разве что гость не мудак — в таком случае они разыгрывают его на камень-ножницы-бумага и проигравшему приходится стиснуть зубы и взять работу на себя. Такое случается. Особенно учитывая то, что на их курорт приезжают не только молодожёны или просто хорошие обеспеченные люди, но и всякие титулованные идиоты, которые думают, что в стоимость путёвки входит не только оплата номера, но и несколько персональных рабов. Луи находит какое-то особенное удовольствие в том, чтобы выдавать таким кадрам слегка тесные или недостаточно тёплые для времени года гидрокостюмы.Но Гарри, вроде бы, не из их числа. Под взглядом Луи он съёживается и начинает казаться ниже, чем есть на самом деле.— Кстати говоря, — произносит Найл, — я отчасти для этого и приехал. Чтобы убедиться, что Гарри тут обслужат по высшему разряду.О, обслужат по высшему разряду? Луи приходится прикусить язык, чтобы не сболтнуть лишнего, потому что… ну, вряд ли это сейчас уместно. И он даже не знает, привлекают ли Гарри парни.— Найл… — предостерегающе произносит Гарри, но Найл лишь смеётся в ответ.— Ой, да ладно тебе, Хаз. Я тут практически государь-император, так что грех не воспользоваться положением и не потребовать немного лишнего внимания к моему лучшему другу. — Он кивает в сторону Луи. — А ты можешь взять сверхурочные, выходной — да что угодно. Главное, чтобы всё было идеально.— Идеально — это я могу. — Он преувеличенно медленно подмигивает Гарри. — Лады. Тогда как насчёт того, чтобы встретиться здесь в пять? Я расскажу тебе основы, а потом мы поныряем у рифа. Плюс ко всему, Найл с Лиамом смогут провести время вдвоём. Богом клянусь, я не хочу за этим наблюдать.— Никто не хочет за этим наблюдать, — поправляет Зейн. Он прав.Засунув руки в карманы своих несправедливо коротких джинсовых шорт, Гарри перекатывается с пятки на носок.— Мне не нужно идеальное обслуживание. Честное слово.— Заткнись и радуйся, что люди делают для тебя что-то хорошее, — отвечает Найл, а затем снова обращается к Луи: — А ты держи рот на замке, Томмо. Меня на всю жизнь травмировал тот раз, когда вы с тем… кем бы он ни был. Вы тогда даже до твоей спальни не дошли. Просто напоминаю.Ладно, Найл в чём-то прав. Луи тогда знал его не особо хорошо, поэтому ситуация была крайне неловкая — честное слово, ему прекрасно жилось и до того, как работодатель застукал его с одним из гостей курорта в самый разгар минета. Но былого не вернуть.— Это было всего раз, — оправдывается Луи и, пока никто не успевает ответить, меняет тему: — Но не суть. Гарри, вернёшься к пяти? Если повезёт, мы увидим детёныша осьминога, который живёт в небольшой расщелине у пирса.Как выясняется, искренние улыбки Гарри просто завораживают. От них на его щеках появляются ямочки.* * *Их задерживает поломка инфлятора, так что к тому моменту, как они возвращаются с вечернего погружения, Гарри уже дожидается перед хижиной. Он лежит животом на деревянном столе, свесив с него оголённые ноги, а перед его лицом лежит раскрытая книга.— Разве это гигиенично? — спрашивает Луи вместо приветствия. — Что не так со скамейками?Гарри опускает солнечные очки на кончик носа и улыбается.— Ничего. Мне просто больше нравится стол.Луи удаётся сдержать неприличный намёк на то, как ещё можно использовать столы. Он заслуживает медаль.— Ладно, как хочешь. Готов к своему первому погружению?— Наверное?— Ты меня спрашиваешь?— Нет, я готов.Положив между страниц закладку (настоящую закладку), Гарри закрывает книгу. Он читает Шетцинга, но не один из романов, а ?Вести из неизвестной вселенной? — одну из немногих книг, которые Луи неоднократно перечитывал, каждый раз поражаясь богатому, красочному описанию подводного мира, а также сотням страниц исследования, когда-то лёгшего в основу ?Стаи?. Книжка, кстати, занятная, но концовка полный отстой. Лучше бы подводные жители захватили сушу и уничтожили человечество.Неважно. Гарри читает ?Вести из неизвестной вселенной?, а ещё у него есть закладка в азиатском стиле, украшенная блестящей тканью. Похоже, Луи нашёл любовь всей своей жизни. Или следующих трёх недель, это как посмотреть.— Супер, — говорит он, позволяя себе бросить мимолётный взгляд на то место, где футболка Гарри слегка задирается, оголяя спину. — Давай тогда пару минут подождём, пока разойдётся вечерняя группа, а потом подыщем тебе снаряжение, окей? А пока расскажи мне, что ты знаешь о том, как изменяется давление во время погружения под воду. — Он кивает на книгу. — Что-то ты наверняка оттуда вычитал.— Да, там было что-то про разницу давления.Гарри с горящими глазами поднимается, слезает со стола и тут же путается в ногах. Он один из самых неуклюжих людей, каких Луи только доводилось видеть. Но раз уж у Луи появляется повод схватить его за плечо, чтобы помочь восстановить равновесие, жаловаться тут не на что.— Например, — невозмутимо продолжает Гарри, — чем глубже ты погружаешься, тем выше давление. Вроде бы оно удваивается каждые десять метров?— Не совсем, — отвечает Луи, — но для начала неплохо. Итак, на дайвинге мы измеряем давление в барах. Прямо сейчас на нас действует ровно один бар, так что легко запомнить. На уровне моря — один бар. Если опуститься отсюда на десять метров под воду, оно увеличится вдвое, ты прав, но это только потому, что с каждыми десятью метрами давление растёт на один бар. Так что двадцать метров под водой — уже три бара.Он запоздало опускает руку с плеча Гарри и переводит взгляд на открытую дверь в хижину, где всё ещё толкается вечерняя группа, складывая на место снаряжение. Зейн вместе с женщиной, инфлятор которой они кое-как починили на борту бота, склонились над её жилетом и коробкой инструментов, которую Зейн достал из-за кассы.Вряд ли они скоро закончат.Снова поворачиваясь к Гарри, Луи указывает подбородком в сторону бара на берегу. В это время там относительно пусто, а гостям выдают любые безалкогольные напитки за счёт заведения. И если Ник вдруг потребует с Луи денег, Луи просто попросит Гарри угостить его. Может, это даже поможет разведать обстановку.— Слушай, как насчёт того, чтобы пойти пока обсудить теоретическую сторону дайвинга за стаканом холодного чая? Самые основы, — предлагает он, и лицо Гарри озаряется. Похоже, он принадлежит к тому редкому виду людей, которым действительно интересно изучать теорию и узнавать всё о том, чем подводный мир отличается от наземного. Луи ценит это в людях. Очень ценит.— А можешь рассказать, что происходит при азотном наркозе? — интересуется Гарри. На его переносице играет солнце. — Почему от него чувствуешь себя пьяным?Луи хохочет.— Да, могу рассказать. Без вопросов. Только Найлу не говори, а то уж очень он тебя защищает.Едва заметно пожав плечами, Гарри отводит взгляд.— Он просто обо мне заботится. Так что, идём?Какое-то время Луи изучает его лицо, упрямо поджатые губы и неловко сгорбленные плечи, и… что ж. У Найла есть конкретная причина так защищать Гарри? Луи хватает такта, чтобы не спрашивать, почему он практически ничего не знает о Гарри, несмотря на то, что тот приходится лучшим другом его очень хорошему знакомому.— Одну минуту. Только скажу Зейну, куда мы пошли, — говорит он вместо этого. — И возьму какой-нибудь учебник, чтобы не пришлось объяснять на пальцах.Гарри расслабляется и уже через секунду улыбается в ответ.* * *— Уж извините, но, — Луи изображает пальцами выстрел, — некоторым из нас действительно нужно работать.— Работать, — ровным голосом повторяет Ник. — Это ты зовёшь работой?Он осматривает стол, на котором лежит фиолетовая трубочка, несколько гвоздей, канцелярская резинка и бутылка, до краёв наполненная водой, а затем переводит взгляд с лица Луи на Гарри, с весельем во взгляде потягивающего свой банановый коктейль. Слабый ветерок развевает его волосы, и ему приходится постоянно откидывать со лба чёлку, путаясь пальцами во взлохмаченных кудрях.У Гарри красивые руки. Ещё красивее они бы выглядели на члене Луи — сухожилия на запястьях выделялись бы при каждом движении и… ах, да. Теперь понятно, почему Ник не поверил, что в баре они оказались по Очень Серьёзному Рабочему Вопросу. Ваш заказ: одно теоретическое занятие для Гарри. Один момент.Откинувшись на спинку стула, Луи вытягивает ноги, скрещивая лодыжки, и ухмыляется Нику.— Да, это я и называю работой.Ник вскидывает брови.— И ты решил привести свою работу в бар?— Мне захотелось пить, — беспечно говорит Луи, и Ник в ответ фыркает.Поднимая свой чай, Луи подносит стеклянный стакан к губам, чувствуя капли осевшей на нём влаги, и бросает мимолётный взгляд в сторону Гарри, чтобы проверить, не смотрит ли он. Но взгляд Гарри направлен на горизонт, а сам он щурится от яркого солнечного света.Ну и ладно.Когда Ник уходит, Гарри подпирает кулаком подбородок и притягивает учебник ближе к себе, задумчиво обводя пальцем логотип ассоциации дайвинга.— Мне показалось, или вы с ним друг друга недолюбливаете?— Да нет, мы просто стебёмся, — отвечает Луи.— Да ладно? — Гарри не кажется убеждённым.Делая глоток чая, слишком сладкого для такой жары, Луи ставит стакан на стол и тянется за трубочкой. Столько дел: кое-что соорудить, кое-кого впечатлить.— Ну и ещё, — добавляет Луи, поскольку Гарри продолжает на него смотреть, — у нас с Ником похожий вкус на парней. Обычно, везёт мне.— Тебе? — Гарри склоняет голову, и уголок его губ приподнимается в улыбке. — С твоим-то характером? С трудом верится.— Всё благодаря заднице, — объясняет Луи. Он бы поднялся на ноги, чтобы её продемонстрировать, но в этот самый момент он пытается завязать резинку на согнутом конце трубочки, чтобы не дать воздуху выйти через него. — И это классная задница, если спросишь меня.Гарри издаёт отрывистый смешок, чем-то похожий на лай, но тут же себя обрывает.— Как скажешь. И мне казалось, нам действительно нужно работать?Пожав плечами, Луи просовывает под резинку гвоздь, закрепляя его, после чего тянется за вторым.— Ты сам спросил.— Теперь вот жалею. — Голос Гарри звучит свободно, более расслабленно по сравнению с их первой встречей.— Любопытной Варваре на базаре нос оторвали.Луи добавляет третий гвоздь к своему импровизированному картезианскому водолазу. Вид у получившейся конструкции не самый презентабельный: резинка удерживает воздух внутри загнутой фиолетовой трубочки, а гвозди утяжеляют её так, чтобы она держалась на плаву. И даже если она не такая красивая, как стеклянные игрушки, продающиеся в Фуншале на каждом углу в качестве сувениров, которые потом туристы привозят домой и оставляют пылиться на полке, она всё ещё должна сработать.Открыв наполненную до краёв бутылку, Луи опускает в неё трубочку, но она тут же выскакивает обратно. Что ж, значит, нужен ещё один гвоздь.Подняв взгляд, он замечает, что Гарри, нахмурившись, следит за его руками. Однако вместо того, чтобы расспрашивать Луи о его поделке, он интересуется:— Почему твоего кота зовут Бегемот?Луи расплывается в широкой улыбке. Дождавшись, когда Гарри посмотрит ему прямо в глаза, он спрашивает:— Ты точно хочешь знать?Какое-то время они просто смотрят друг на друга через стол и молчат. Затем Гарри фыркает и, качая головой, отводит взгляд.— Наверное, нет.— Как хочешь, — отвечает Луи. — И это не мой кот.— Конечно, нет.На этот раз, когда Луи опускает своё творение в бутылку, оно наполовину уходит под воду. Идеально. Он плотно завинчивает крышку, ставит бутылку в центр стола и указывает на неё пальцем.— К работе, Гарольд. Знаю, что на меня легко отвлечься и всё такое, но постарайся сосредоточиться.— Меня не так зовут, — отзывается Гарри, в его глубоком низком голосе звучит приятная хрипотца. Но он по-прежнему невозмутим, и Луи невольно задаётся вопросом, насколько более очевидным ему придётся быть, чтобы Гарри заметил его флирт. — В смысле, не Гарольдом. Это не моё полное имя. Я просто Гарри.Одарив его очередной ухмылкой, Луи приподнимает одно плечо.— Да мне как-то по барабану.— А ты та ещё заноза в заднице.Поскольку Гарри улыбается, хоть и не настолько широко, чтобы на щеках появились ямочки, Луи не кажется, что его это раздражает. Но чтобы убедиться, что он не пересёк ту черту, которую Гарри словно бы нарисовал вокруг себя, Луи перестаёт ухмыляться и пристально на него смотрит.— Только с теми, кто мне нравится. Хочешь, чтобы я перестал?— Нет. — Гарри немного колеблется, будто он внимательно подбирает слова, сам не зная толком, что хочет ими сказать, что несколько странно. Затем он добавляет: — Как бы… Мне это даже нравится немного.Ну и славно.И хотя это прекрасная возможность проверить, насколько на самом деле это нравится Гарри, Луи всё же решает ей не пользоваться. Потом будут ещё возможности, к тому же он правда хочет передать Гарри хоть немного знаний, прежде чем тащить его под воду. Так что он отвечает лишь:— Хорошо. Тогда приступим?Дождавшись кивка Гарри, Луи тянется к бутылке. Краем глаза он замечает, что Ник за ними наблюдает, и вдруг тихая фоновая музыка (какая-то ничем не примечательная версия Café del Mar) сменяется песней Элтона Джона Can You Feel The Love Tonight. Что наверняка не случайно. Луи не впечатлён этой жалкой попыткой пошутить, абсолютно не впечатлён. Ну подумаешь, что он сам настроил стереосистему в их коттедже так, чтобы в девять вечера она запустила плейлист классических песен о любви? Он просто хороший друг, который организует подходящую атмосферу. Только и всего.Игнорируя Ника, он сжимает ладонь на бутылке. Конструкция тут же опускается на дно, и Гарри наклоняется ближе, выглядя заинтригованным. ?Зелёные?, — ни с того ни с сего думает Луи, и ладно, просто глаза Гарри оказываются очень зелёными при свете солнца. Но это не повод пялиться.— Итак, — громко начинает Луи, — это картезианский водолаз. Или картезианский дьявол, как тебе больше нравится.— У него не очень дьявольский вид. — Гарри переводит взгляд с рук Луи на его лицо, а в уголках его глаз прячется улыбка.— Значит, картезианский водолаз. — Когда Луи разжимает ладонь, трубочка всплывает снова, и он пододвигает бутылку ближе к Гарри. — Эта штука прекрасно демонстрирует то, что происходит с тобой во время дайвинга. Видишь, стоит увеличить давление… — Луи похлопывает Гарри по тыльной стороне ладони, и тот послушно берёт в руку бутылку и несильно сжимает. Конструкция опускается на пару сантиметров и снова поднимается, когда он разжимает пальцы.Наклоняясь ближе, Гарри хмурит брови, и из-за серьёзного и сосредоточенного выражения на его лице Луи с трудом сдерживает улыбку.— Как это работает? — спрашивает Гарри.— Ну… — Луи делает глоток чая, наслаждаясь небольшой паузой, наполненной звенящими нотами дурацкой песни о любви и ритмичным шумом океана, ставшим чем-то вроде метронома, с которым Луи сверяет ритм собственной жизни. Отставляя стакан, он вытирает влажные ладони. — Видишь ли, в чём дело: вода не особо податливая. Её нельзя сжать, понимаешь? — Он указывает на импровизированного водолаза. — Но в трубочке есть воздух, и вот он как раз достаточно податливый. Увеличь давление на бутылку, и объём воздуха в трубочке уменьшится.Гарри задумчиво угукает, его глаза выражают понимание и сосредоточенность. Он настолько внимателен, что это немного пугает, и Луи находится в шаге от того, чтобы начать нервно ёрзать на стуле.— Так вот. — Он прочищает горло. — Если сжать воздух, плавучесть трубочки станет отрицательной. Тогда она пойдёт на дно, и чем глубже, тем быстрее она будет опускаться, потому что вес воды в ней будет добавляться к давлению. — Луи снова тянется к бутылке и сжимает её, и Гарри разрывает зрительный контакт, чтобы проследить за очередным погружением трубочки. Луи отпускает бутылку. — А потом, когда давление исчезает, она снова поднимается. Видишь? И скорость тоже увеличивается.— Это так круто. — В голосе Гарри звучит благоговейный трепет, и Луи смеётся.— Спасибо, — отвечает он.— Нет, правда. — Губы Гарри изгибаются в улыбке, а на щеке появляется ямочка. — Может, ты на самом деле МакГайвер? Ты всем гостям это показываешь?— Только симпатичным и только если их полагается обслужить по высшему разряду, — отвечает Луи. Он не даёт Гарри времени вставить свою реплику, но замечает, что его улыбка не тускнеет. Похоже, у них прогресс. — А теперь слушай внимательно, это важно.— Я внимательно слушаю.Кажется, Гарри задевает то, что можно подумать иначе, и, честно говоря, Луи начинает подозревать, что природа наградила его не только симпатичным личиком, но и неплохой сообразительностью. Должно быть, Гарри всегда был одним из тех учеников, которые внимательно слушают учителя во время урока; небось и в универе каждую сессию закрывает на отлично. Это если он студент, что вполне вероятно. Может, учится на экономическом вместе с Найлом.Но Луи, кажется, должен был что-то объяснить?— Молодец, возьми с полки пирожок. — Он ухмыляется. — Всё это важно потому, что во время дайвинга происходит примерно то же самое: твоё тело не настолько податливое, чтобы его можно было сжать. — Он замолкает, дожидаясь кивка Гарри. — Чего не скажешь о воздухе в твоих лёгких и твоём УКП. С его-то помощью ты и можешь контролировать свою плавучесть. Улавливаешь?— Вроде да. — Гарри хмурится. — Как расшифровывается УКП?— Устройство контроля плавучести, — отвечает Луи. — Или иначе КП, то есть компенсатор плавучести. Это жилет, который тебе нужно будет надеть. К нему крепится баллон с воздухом, и он превращается в своеобразную воздушную подушку.— Понятно, — медленно произносит Гарри. Выражение его лица ясно говорит о том, что он пытается структурировать всю полученную информацию, и Луи не удивится, если вечером Гарри будет пытаться составить список того, чему сегодня научился.Это немного нелепо, но ещё и очень мило. Большинство гостей куда больше волнуют практические аспекты дайвинга: как проще войти в воду или как увидеть больше разных подводных жителей. В то же время Гарри, кажется, действительно хочет знать обо всех тонкостях существования подводной экосистемы, о местах обитания разных видов, об их стратегиях выживания и брачных периодах.Приятное разнообразие. Действительно приятное разнообразие.* * *Итак. Когда Луи сказал, что для погружения у рифа все переодеваются прямо в хижине, он не ожидал, что Гарри полностью разденется прямо посреди тускло освещённого помещения и, абсолютно не стесняясь своей наготы, медленно соберёт одежду и сложит её на скамейку, тянущуюся от одной стены к другой.Да. Такого он точно не ожидал.Луи возится со своим собственным гидрокостюмом, который он после прошлого погружения вывернул наизнанку, чтобы высушить. Из-под ресниц наблюдая за Гарри, он ненароком замечает изгиб его задницы, а потом ещё раз, когда Гарри поворачивается за специально для него подобранным коротким монокостюмом, и… О, да. Неплохо. Очень неплохо.Раздеваясь до плавок, Луи встряхивает костюм и уже собирается просунуть левую ногу в штанину, как вдруг замечает, что Гарри делает то же самое… голый. И даже если член Гарри не имеет никакого отношения к Луи (пока), обычная человеческая порядочность не даёт ему промолчать. Или мужская солидарность. Если такая вообще существует.— Просто чтобы ты знал, — обеими руками он натягивает неопрен на бёдра, — большинство людей надевают под гидрокостюм купальники. Но выбор, конечно, за тобой.— Ой. — Гарри замирает, опуская взгляд на свои ноги. — А почему? Он натирает?То, как выпирают его тазобедренные косточки, просто незаконно, и Луи правда искренне надеется, что Гарри не гетеро. Иначе он сойдёт с ума. Ну и ещё он надеется, что Гарри не против ни к чему не обязывающих поцелуев. И что Найл слишком занят Лиамом, чтобы об этом переживать.— Ну, мне приходилось пару раз обходиться без плавок, потому что переодевался я уже на боте, а взять их с собой забыл, — отвечает Луи. — Так что могу судить по своему опыту, а он не очень-то приятный.Гарри корчит гримасу, а затем хихикает. Хихикает. Какого?Положив гидрокостюм на скамейку, Гарри опускается на корточки перед своей сумкой, открывая Луи действительно превосходный вид на его задницу. Если бы заигрывания Луи получали большую отдачу, он счёл бы это намеренной попыткой подлить масла в огонь его неудовлетворённости. А так, судя по всему, тут дело скорее в крайней уверенности Гарри в собственном теле — не то чтобы там есть чего стесняться, конечно. Кроме того, Гарри с таким же успехом мог бы чувствовать себя уверенно в собственном теле, лёжа под Луи. Это было бы весьма неплохо.— Ладно, — произносит Гарри, — доверюсь твоему опыту.Он выпрямляется, а на его пальцах болтаются ярко-жёлтые шорты. Луи с трудом удаётся сдержаться и не прокомментировать его сомнительный вкус в одежде.Несмотря на то, что уже половина восьмого, а их теоретическое занятие слегка затянулось, потому что Гарри проявлял интерес даже к мельчайшим деталям, жара всё ещё не спала и это давит на Луи. Он натягивает гидрокостюм до пояса и так его и оставляет, чувствуя, как пот стекает сзади по шее. В подобные дни погружение в прохладную воду всегда кажется благословением.— А почему ты в длинном костюме? — Гарри уже натянул свои шорты и теперь борется с неопреном. — Вода же не настолько холодная?— Если честно, я дал тебе короткий только потому, что он открывает твои красивые ноги. — Луи подмигивает ему, и тут же быстро добавляет: — А ещё я профессионал.Сражаясь с молнией, Гарри прижимает подбородок к груди, и из-за этого его голос звучит слегка приглушённо:— И как это связано?Отвернувшись, Луи берёт грузовой пояс и кладёт его рядом с маской, ластами и жилетом Гарри, уже подсоединённым к баллону.— Удивительно, но если погружаться под воду хотя бы раз в день на протяжении недели, то простудишься, даже если температура воды будет выше двадцати градусов.— Слабак, — дразня отвечает Гарри.Луи резко оборачивается и тычет в него пальцем.— Извинись.В ямочках Гарри залегают глубокие тени.— С чего бы?— С того, что совсем скоро ты доверишь мне свою жизнь. — Луи обдумывает только что произнесённые им слова и опускает руку. — Ладно, прозвучало резче, чем должно было. Ты ведь не станешь мне истерики закатывать?— Нет, а должен? — Кажется, Гарри действительно находится в замешательстве, и Луи в шаге от того, чтобы признать его своим любимым учеником. Учитывая то, что он готовил Зейна к курсу инструкторов второго уровня, это о многом говорит.— Некоторые бывают чересчур нервными, — говорит Луи. — Спросишь потом Найла.— А, точно, он рассказывал. Но у меня нет клаустрофобии.Коротко улыбнувшись, Гарри заправляет волосы за уши, и теперь некоторые пряди слегка топорщатся на затылке. У Луи возникает сильное желание пригладить их.Но они ещё не достигли того этапа отношений, когда случайные прикосновения могут так просто сойти с рук. Пока не достигли.* * *По дороге к причалу Гарри спотыкается дважды.— Вес слишком непривычный, — защищается он, и Луи хохочет и хватает его за предплечье, помогая восстановить равновесие. Что не так уж и плохо, учитывая то, как двигаются и напрягаются под его ладонью мышцы на руке Гарри. Так что Луи не то чтобы против.Если он чему-то здесь и научился, так это тому, что первое погружение должно быть простым и весёлым, чтобы человек привык к незнакомой обстановке, странной невесомости и, собственно, дыханию под водой. А то новички обычно приходят в такой восторг, что начинают настолько жадно глотать воздух, словно бегут марафон. То же самое поначалу происходит и с Гарри — он отчаянно машет конечностями, изо всех сил стараясь приспособиться к окружившему его дивному новому миру (нет, это не отсылка к Хаксли). Хотя он научится, конечно, — научится контролировать погружение не ластами, а своими лёгкими и жилетом, научится попадать в ритм глубоких, ровных вдохов.Когда Луи подплывает к нему и хватает за плечо, Гарри поднимает на него широко распахнутые глаза, спрятанные за маской. В окутывающем их голубоватом свете их радужки кажутся бирюзовыми.Улыбаясь с трубкой регулятора во рту, Луи удерживает их обоих в одном положении. Жестами он пытается показать Гарри, чтобы тот выровнял своё дыхание в такт с дыханием Луи, для чего постукивает пальцами по его плечу в счёт секундам, дожидаясь, когда он расслабится. Как только Гарри наконец понимает, чего от него хотят, его взгляд проясняется, а затем он энергично кивает. Его грудь вздымается от глубокого вдоха.Ослабляя хватку на его плече, свободной рукой Луи показывает, как каждый вдох заставляет их немного подниматься, а выдох вновь опускает. Когда же он полностью отпускает Гарри, тот улыбается так широко, что маленькие пузырьки воздуха вырываются из-под его маски, а на их место просачивается немного воды. Он раскидывает руки в стороны, будто ребёнок, изображающий самолёт, и теперь гребёт руками только для того, чтобы не перевернуться на бок.Да. Определённо любимый ученик Луи на данный момент.Наигравшись, Гарри опускает руки и начинает с живым интересом оглядываться по сторонам, и развевающиеся волосы обрамляют его лицо. Луи оставляет его, давая им обоим возможность свободно двигаться, но всё ещё остаётся достаточно близко, чтобы в случае чего прийти на помощь. Они плавают между камнями без особой цели, а Гарри ворошит песок, и тот потом медленно снова оседает на дно. До слуха доносятся лишь звуки работающих регуляторов и пузырьков воздуха, поднимающихся на поверхность, мягкий шум волн над их головами и потрескивание, которое издают пёстрые рыбы-попугаи, грызущие риф. Каждый раз, глядя на Луи, Гарри улыбается так широко, что его глаза превращаются в щёлочки.Спустя где-то полчаса в баллоне Гарри остаётся только сотня баров. Луи трогает его за запястье, привлекая внимание, а затем показательно осматривает датчик давления на его акваланге. Указывая на цифры на нём, а затем на Гарри, Луи складывает ладони в форме буквы ?Т?.Спустя мгновение Гарри всё понимает и отвечает таким же знаком. Он выглядит раскаивающимся, когда Луи указывает на свой собственный датчик, показывающий сто сорок баров, и Луи хохочет, отчего воздух вырывается из его рта облаком пузырьков.Развернувшись, они медленно плывут обратно к границе рифа. Когда они уже почти там, Луи осматривает щель между двух камней, в которой поселился маленький осьминог. Но камни и блестящие ракушки, обычно защищающие вход в пещерку, разбросаны вокруг него, так что, скорее всего, осьминог уплыл охотиться в подступающих сумерках.Значит, в следующий раз.* * *Они едва успевают выйти из воды, как Гарри тут же начинает без умолку тараторить.— Это было… Боже. Это было потрясающе. — Его мокрые волосы прилипли к голове, глаза сияют, и он так сильно отличается от того сдержанного парня, который пришёл в дайвинг-центр днём, что Луи на время теряется. — А можно ещё раз так же? Например, завтра утром? Во сколько у вас утреннее погружение?— Полегче, ковбой. — Тихо посмеиваясь, Луи засовывает под мышку ласты, ловит свободной рукой регулятор Гарри и перекидывает ему через плечо, чтобы он не лупил его по бёдрам.Он направляется в сторону хижины, и Гарри с лёгкостью нагоняет его, широко шагая своими длинными ногами. Его босые ступни шлёпают по бетону.— Ну можно? — настойчиво повторяет он.Луи поворачивает голову и встречается с ясным взглядом его глаз. Он попросту не может не улыбнуться в ответ.— Ладно, хорошо, я завтра снова тебя возьму. С радостью. Но мы собираемся взять бот, потому что надо будет подыскать место, которое наших опытных дайверов тоже осчастливит. Мелководье не подойдёт.Гарри поправляет акваланг на плече и серьёзно кивает.— Только это… Покажи мне потом, как делать ту штуку, ну, когда ты потихоньку плывёшь над самым дном, но при этом ни до чего не дотрагиваешься. Это выглядит так… изящно?— Изящно? — Улыбка Луи становится шире. Боже, Гарри настолько очарователен, что даже не верится. — Что ж, спасибо. И у меня бывает мой звёздный час.Гарри в ответ фыркает, но не спорит. Свет садящегося солнца попадает на тонкие кончики мокрых волос, и вокруг его головы возникает лёгкое оранжевое свечение. Он держится позади, пока Луи пытается выудить ключи со дна цветочного горшка — пожалуй, самого не секретного из всех тайников на этом курорте. С другой стороны, хлипкий висячий замок на двери в хижину — больше декорация, чем реальная защита, так что если кому-то придёт в голову пригнать сюда фургон и наворовать себе гидрокостюмов всех типов и размеров, то он справится и без ключа.— А что означает ?Т?? — спрашивает Гарри, когда Луи отпирает дверь. — В смысле та, которую ты показал руками. То есть я понял, что это сто баров, но почему ?Т??— Тихий час, — невозмутимо отвечает Луи. — Мне просто надоели твои самолётные выходки.Гарри морщит нос.— Неправда.— Чистая правда. — Наконец Луи позволяет губам растянуться в улыбке. — Ладно, вру. На самом деле это значит ?тайм-аут?, потому что сто баров это ровно половина объёма твоего баллона. Раз одну половину ты растратил, значит, самое время поворачивать назад. Хотя, конечно, зависит от места погружения. — Пожав плечами, он щёлкает выключателем, и над стойкой загорается одинокая лампочка. — По правилам безопасности на поверхность нужно выплывать с пятьюдесятью барами в запасе. На всякий случай. Это не критично для мелководных погружений типа нашего, но просто необходимо на глубине, потому что тебе придётся останавливаться для декомпрессии1.— Выплывать, когда остаётся полсотни баров. Запомнил. — Серьёзное выражение на лице Гарри говорит о том, что он действительно старается уложить эту информацию в голове. Задумавшись, он со звоном опускает свой акваланг на пол и тут же извиняется, хотя толщина стенок алюминиевого баллона будет добрых пару сантиметров.— Ты скорее пол пробьёшь, чем его, — объясняет Луи. Расстёгивая гидрокостюм, он наблюдает за Гарри, который шаркая подходит к скамейке и делает то же самое, а мягкая улыбка на его губах кажется не подходящей такому яркому освещению.?Я хочу тебя узнать?, — думает Луи.Не то чтобы это очень кстати, но с его языка всё равно срывается вопрос:— Слушай, если хочешь… Я тут пообещал Лиаму… Ты же, вроде, знаешь Лиама? Блин, конечно же, ты знаешь Лиама, мы уже обсуждали их с Найлом, так что наверняка вы с ним встречались.— Ага, и не раз. — Гарри наклоняется, чтобы стянуть с ног неопрен. — Мы познакомились, когда он приезжал к Найлу. А что?Лиам приезжал к Найлу в Лондон? И даже не удосужился рассказать об этом ни Луи, ни Зейну? Очень, очень интересно. Луи обязательно прибережёт этот компромат на будущее.— А то, — громко отзывается он, — что я пообещал Лиаму, что мы с Зейном свалим на весь вечер и освободим ему коттедж. Так что мы, скорее всего, спустимся к пляжу, посмотрим, не развели ли уже костёр. Присоединишься?Обычно он не зовёт учеников на такие посиделки, у костра чаще тусуются только сотрудники и местные. Но раз уж Гарри дружит с Найлом, для него, пожалуй, можно сделать исключение.— Ты же знаешь, что не обязан меня приглашать? — Быстро оглянувшись, Гарри снова поворачивается к нему затылком. — Уверен — говоря про обслуживание по высшему разряду, Найл не имел в виду, что тебе придётся чем-то жертвовать.Он переступает через спущенные на пол жёлтые шорты и так и оставляет их лежать в луже.Луи тоже чувствует себя лужей. Он очень чуткий человек.— Да я это не по работе, — наконец отвечает он после несколько затянувшегося молчания. Но в этом нет его вины, потому что когда он согласился взять Гарри на себя, он не подписывался на то, что тот будет разгуливать рядом голышом, а у Луи при этом не будет ни единой возможности сделать с этим хоть что-нибудь. Нет, на такое он точно не подписывался.Луи отворачивается и вешает свой гидрокостюм, продолжая через плечо:— Просто подумал, что будет прикольно, вот и всё. На тебя приятно посмотреть, чего уже вполне достаточно, но скорее, — он бросает в сторону Гарри мимолётную улыбку, — с тобой ещё и очень приятно общаться. Вот.На секунду Гарри мрачнеет, напоминая о том, как он вёл себя в их первую встречу, и Луи начинает думать, что ему пора бы уже, наверное, завязывать с намёками. Но тут морщинки на лице Гарри разглаживаются.— Хорошо, да. — И хотя его улыбка едва заметна, голос Гарри звучит скорее задумчиво, чем раздражённо. Он так странно реагирует, и Луи просто хочется знать почему. Почему, почему, почему?Спрашивать будет ошибкой, так что хорошо, что Гарри не даёт ему это сделать, добавляя:— Но мне нужна еда. Никто не предупреждал, что после дайвинга так хочется есть.— Это потому, что воздух в баллоне очень сухой, да ещё и холодный, потому что расширяется, когда проходит через регулятор. Это закон Бойля-Мариотта. Твоему телу приходится самостоятельно нагревать и увлажнять воздух — это и сжигает калории. — Пожалуй, многовато информации для того, кто только вернулся с первого в жизни погружения. Луи цепляет вешалку за перекладину, идущую по стене хижины из одного конца в другой, и оборачивается. — Но суть не в этом. Давай, я притащу что-нибудь с кухни отеля, а через сорок минут встретимся с тобой и Зейном на этом же месте. Поедим на пляже.— Это было бы… — Гарри делает вдох. Выдох. — Просто отлично, если честно. Да. Если ты правда не против?— Более чем не против, — подтверждает Луи, и улыбка, которую он получает в ответ, пожалуй, шире всех предыдущих. Не то чтобы Луи ведёт учёт.* * *— Ты пригласил его на наш костёр? — И если бы вопрос задал кто-то другой, он наверняка прозвучал бы очень осуждающе. Зейну же практически удаётся держать это при себе.Луи косится в его сторону.— Он классный, он дружит с Найлом, а у Найла уже есть планы на вечер.— И то, что ты считаешь его симпатичным, тут абсолютно ни при чём.— У нас и до него были симпатичные гости.— Да. Но их ты не приглашал на тусовку персонала.Зейн шагает в сторону дайвинг-центра, а Луи следом за ним тащит пакет, набитый всем, что ему разрешили взять на кухне. Укутанную сумерками дорожку и растущие по бокам от неё кусты бугенвиллеи освещают маленькие голубоватые солнечные лампы.— Местные туда тоже приходят, — возражает Луи.— Да я не об этом.— А о чём тогда? — И возможно, его голос звучит слегка раздражённо. Но просто незачем раздувать из мухи слона.Зейн бросает мимолётный взгляд через плечо и, немного помолчав, качает головой.— Да так, ни о чём.Когда они выходят к открытому пространству перед хижиной, оказывается, что Гарри уже ждёт их там, сидя на краю стола и доставая носками до пола. Только завидев их, он соскакивает вниз. На нём белая футболка, которая плотно обтягивает грудь, но на животе висит чуть свободнее. Блять, он и правда очень, очень, ну просто очень симпатичный.— Умоляю, скажи, что вы принесли еды, — тут же говорит он и, немного подумав, добавляет: — Привет, Зейн, — будто к Луи Гарри уже настолько привык, что даже не считает нужным здороваться. Ну и ещё они последний раз виделись едва ли полчаса назад, так что, может, дело в этом.Зейн ему кивает.— И снова здрасте. Хорошо поплавал?— Идеально. — От одного только упоминания лицо Гарри тут же озаряется, хотя говорит он по-прежнему медленно, а его глубокий голос красиво сочетается с полумраком и ритмичным шумом океана. — Всё было просто чудесно! А то, какой солнечный свет красивый, когда он проходит сквозь воду? Просто невероятно.— И, — ровно начинает Луи, — ты хочешь сказать, что после такого незабываемого погружения, я не заслуживаю даже приветствия? Признавайся, тебе нужна от меня только еда.— Честно говоря, да. — Гарри наклоняется и мягко пихает его кулаком в плечо, и краем глаза Луи замечает направленный на них подозрительный взгляд Зейна. Что бы там Зейн себе ни думал, он ошибается.Улыбаясь, Гарри перекатывается на пятки.— Привет, Луи.— Привет, Гарри.— Ладно, всё это, конечно, очень трогательно, — встревает Зейн, — но мы идём или как? Не только Гарри тут хочет жрать.— Отвянь, Малик, — спокойно отвечает Луи и разворачивается в сторону пляжа. Шагая, он размахивает пакетом из стороны в сторону, чувствуя доносящийся из него восхитительный аромат карри. Вау, давно же он обедал. — Спринг-роллы мне, — заявляет он. — Все спринг-роллы мне.— Это с чего вдруг? — Зейн тычет его пальцем прямо между позвонками, и Луи возмущённо вскрикивает, отскакивая и убегая вперёд. Он прячется в укрытии из пальм и цветущих кустов, за которыми каждый день ухаживает команда садовников курорта, а когда выходит, то видит простирающийся перед ними подобно тёмному бархату океан, который отделён от неба лишь тонкой оранжевой полоской света.— Здесь так красиво, — мягко отмечает Гарри, останавливаясь в месте, где бетонная дорожка плавно перетекает в мелкий песок пляжа. — Даже не верится.— Могу понять. — Окидывая взглядом его профиль, Луи замечает завивающиеся над ушами Гарри пряди, немного напоминающие крошечные крылья. — Хотя зимой всё по-другому.— Насколько по-другому? — интересуется Гарри.— Зимой тут тихо, — отвечает Зейн. — В Фуншале не так чтобы очень, а вот у нас гостей мало, не считая новогодних праздников. Так что курорт типа… пустует. По сравнению с разгаром сезона точно. А в декабре и январе здесь ещё и бури. — Он поворачивает налево, где виднеется ближайший к курорту посёлок.— Ты поэтому хочешь вернуться? — Луи засовывает пакет под мышку, кожей чувствуя тепло не успевшей остыть еды. — Тебя дождик напугал, Зейни? Знаешь, даже в раю бывают технические перерывы.— Типа как когда засоряется стояк? — невинно интересуется Гарри.— О, на проблемы со стояком очень похоже. — Луи кивает. — Такое с каждым ведь случается, да? Не со мной, конечно, но…— Мне правда нужно всё это выслушивать? — Умение Зейна изображать раздражение уже отточено до совершенства. Достойно восхищения; Луи не может не признать мастерство, когда видит настолько хорошо выполненное демонстративное отвращение.— Тебя никто не держит, — отвечает он. — Мы с Гарри и без тебя всё съедим, не сомневайся.Отблески костра освещают кусок пляжа между двумя огромными валунами, оттуда доносятся голоса, дружный смех и чья-то ленивая игра на гитаре. Наслаждаясь тем, как эти звуки смешиваются с ритмичным шумом волн, Луи чувствует себя дома.Гарри догоняет его и пристраивается рядом, а их шаги приятно шуршат по крупному песку. Заглядывая Луи за плечо, он спрашивает у Зейна:— Кстати, а куда ты возвращаешься?— В Ливерпуль. Я и планировал остаться здесь всего чуть больше года, потому что хотел набрать материала для диссертации. — Он звучит уверенно, будто в его возвращении нет никаких сомнений.Ну, с точки зрения Луи, вопрос ещё не закрыт.Но они подходят к костру, и он решает на этот раз не спорить. Им радостно машут руками, а крики сливаются во что-то вроде: ?Olá tudo bem senta-te quem é o estranho podemos ficar com ele??Луи нисколько не удивлён, что вместе с приветствиями и предложениями присоединиться в их сторону летят комплименты симпатичному личику Гарри. Гиены — вот они кто. Всем понятно, что новенькие у костра — редкость, так что интерес вполне ожидаем, но эй, руки прочь.Пихая локтем Кару, чтобы она подвинулась, Луи опускается на плед и тянет следом за собой Гарри, усаживая его рядом. Держа одну руку у него на плече, Луи объявляет:— Este é o Harry. é o melhor amigo do Niall, e está cá durante três semanas. Está completamente fora de limites, obrigado.В ответ он получает смешки и ругательства, но сам только ухмыляется, убирает руку с плеча Гарри и показывает всем средний палец, после чего наконец принимается за пакет с едой.Пока Зейн устраивается рядом с ними, Гарри наклоняется ближе к Луи и шёпотом спрашивает:— Что ты сказал? Про меня с Найлом? — Он звучит взволновано, щурится от яркого света костра.— Не говоришь на португальском? — Луи успокаивающе похлопывает его по спине. — Не переживай, просто сказал им, что ты лучший друг Найла и проведёшь в отеле следующие три недели. Вот и всё.Уголок губ Зейна чуть дёргается в намёке на улыбку, и ладно, возможно, Луи не упомянул ту часть, в которой запретил всем приставать к Гарри. Но это уже детали.— Если хочешь, скажу им, что у тебя большое достоинство, — добавляет он, отпихивая руку Гарри и забирая себе спринг-ролл. — Или что ты гений с ай-кью больше ста пятидесяти. Без проблем вообще.— И будешь прав, — соглашается Гарри, и ему, должно быть, кажется, что он выглядит невозмутимым. Над этим ещё работать и работать, конечно, но зато Луи может с уверенностью заявить, что про член Гарри ему и преувеличивать особо не пришлось.Но эй, Луи не виноват в том, что Гарри упорно расхаживал по дайвинг-центру голышом, в то время как остальные гости обычно переодевались быстро и тихо. Нельзя пихать что-то человеку прямо в лицо, а потом обвинять в подглядывании. У Луи тоже есть слабости.Бросив многозначительный взгляд на промежность Гарри, он глотает кусок спринг-ролла, а затем произносит:— Хотя, если честно, сначала было бы неплохо убедиться и в том, и в другом, а потом уже делать смелые заявления.Зейн качает головой.— Итак, вы и дня не знакомы, а уже обмениваетесь шутками про члены? Меня щас стошнит.Самообладание Гарри тут же испаряется, и он, хихикая, берёт пластиковую ложку и опускает её в карри.— Прости. — В свете всполохов костра его румянец кажется ещё ярче. — И Луи первый начал.— Луи всегда первый начинает. Со временем привыкаешь его игнорировать.— Эй, — возмущается Луи. В отместку он стаскивает кусок спринг-ролла прямо у Зейна с вилки и протягивает Гарри. Тот берёт его с невнятными словами благодарности.Какое-то время они сидят и молча жуют, пока вокруг них звучат разговоры на английском и португальском и тихо трещит сухое горящее дерево. Гарри присвоил себе всё карри целиком, но это не мешает ему воровать кусочки еды то у Луи, то у Зейна.Наконец Зейн недовольно бурчит, и Гарри съёживается, выглядя виноватым.— Простите. Это само собой получилось. Я даже не заметил.— Йо-хо, — пропел Луи, — пиратская жизнь по мне.— И где же тогда наш ром?2 — жалобно спрашивает Гарри, печально хмуря брови.Хоть Зейн и ворчит в ответ, он всё же не может сдержать слабую улыбку. Честно признаться, Луи обожает вытаскивать из Зейна вот такие вот неохотные улыбки, и Гарри доказал, что может быть прекрасным сообщником в этом деле. Луи с радостью засунул бы его к себе в карман и всюду таскал с собой, даже если бы Найлу это не понравилось.Что сказать. Найл может катиться нахуй.Наевшись, они меняют остатки еды на три бутылки пива и втроём растягиваются на покрывале, наслаждаясь освободившимся у костра местом. Народу поубавилось, потому что некоторые решили вернуться домой и выспаться перед утренней сменой. От жара костра Луи клонит в сон, на лице чувствуется приятное тепло, а под веками вспыхивают яркие пятна каждый раз, когда он моргает. Элеонор несильно пинает его ногу и зовёт на ночной сёрфинг, но Луи только отмахивается. Искушение уснуть прямо здесь безумно велико, но он по своему опыту знает, что в итоге проснётся немного после полуночи рядом с потухшим костром, продрогший до костей и страдающий от боли во всём теле. Никакого удовольствия.Он подумывает предложить Гарри пойти купаться нагишом. Учитывая то, как легко тот раздевается догола, ответ, скорее всего, будет положительный, но в итоге это оставит Луи только ещё более сексуально неудовлетворённым. Так что, пожалуй, не стоит.Да и хрен с ним.Снова вливаясь в плавно текущий между Гарри и Зейном разговор, Луи замечает, что они уже перестали обсуждать Лондон. Теперь они болтают о сёрфинге и том, почему до сих пор так ни разу его и не попробовали.— Я слишком поздно научился плавать, — рассказывает Зейн, и Луи знает это, как знает и то, каким осторожным Зейн становится, как только видит надвигающуюся на него волну. — Ну типа, — поспешно добавляет тот, — очевидно, что сейчас я уже умею, мне как дайвинг-инструктору положено. Но мне не нравится, когда меня из стороны в сторону швыряет на волнах. В отличие от некоторых.Луи вытягивает ноги, зарываясь пальцами в холодный крупный песок.— Без понятия, о чём ты.— Да всем понятно, что ты один из тех сумасшедших, которые улыбаются от уха до уха, только завидев высоченную волну. — Поёрзав на покрывале, Гарри переворачивается на спину и раскидывает руки в стороны. Свет костра искрится в его волосах, ярко освещая лоб и переносицу, но глаза пряча в тени. Если Луи и пялится, то что уж тут поделаешь.— У тебя нет доказательств, — отвечает он.Гарри фыркает.— Неважно, я вот даже пытаться сёрфить не собираюсь. Я и на твёрдой земле, знаете ли, о собственные ноги спотыкаюсь. — Он испускает смешок и, не глядя, тянется за пивом, которое оставил в песке у себя за спиной.Луи поднимает собственную бутылку и чокается с ним.— За признание своих слабостей.Тень высасывает всю зелень из глаз Гарри, отчего они кажутся тёмно-серыми. Это совсем не сочетается с его яркой улыбкой.— И какая тогда у тебя?И от этой возможности просто грех отказываться. Луи приподнимается на локте и ухмыляется Гарри.— Симпатичные мальчики.Зейн жалобно стонет. Гарри же ещё секунду удерживает взгляд Луи, а затем моргает и отворачивается, тихо смеясь.* * *— Значит, ты больше по части типа… — Гарри медленно наклоняет голову и щурится, глядя на угасающий костёр. — Типа секса без обязательств? Но как это работает? Как получается, что это не заходит дальше?Ритм его речи напоминает волны, накатывающие и уходящие, спокойные и низкие, так что Луи требуется время, чтобы сосредоточиться на словах. Должно быть, уже близится полночь. Группа у костра сократилась до парочки подростков, целующихся в тени, троих местных жителей, задумчиво курящих и наблюдающих за огнём, и одного из садовников, спящего с открытым ртом. Зейн уже ушёл, сославшись на усталость и не забыв напомнить Луи о том, во сколько у них завтра утреннее погружение. Но Луи до сих пор почему-то не может найти в себе силы подняться.Ему просто хорошо, серьёзно. Хорошо от этого тёмного летнего воздуха, хорошо от золотых отблесков костра, пляшущих на лице Гарри, хорошо от их тихого ленивого разговора, перекатывающегося с темы на тему: от яхт и бразильского карнавала до нового альбома Bastille. Гарри жалеет, что не взял с собой фотоаппарат. Луи философствует о сексе.— Как получается не заходить дальше? — переспрашивает он после небольшой паузы, кажущейся такой лёгкой и тёплой в дышащей спокойствием ночи. — Да просто… Не заходишь дальше, вот и всё. Не так уж сложно, да? — Он откидывается на локтях, изучая профиль Гарри. — Ты же не один из тех, кто больше по части отношений? Потому что было бы обидно.Гарри встречается с ним взглядом.— Не уверен, если честно.Не совсем понятно, на какой из вопросов он отвечает, и Луи какое-то время это обдумывает, рассеянно поглаживая пальцем горлышко бутылки вина, которую они стащили у официанток из ресторана отеля, прежде чем те ушли искать бар со сносной музыкой. Что ж, попутного ветра. Большинство баров в местном посёлке только и делают, что заманивают туристов популярной мелодией bailinho da madeira.Луи ненавидит bailinho da madeira. Всем сердцем.— Как ты можешь не быть уверен? — наконец спрашивает он. — Разве это не одна из тех штук, которые каждый должен о себе знать? Ну как бы, тебе сколько, двадцать?— Двадцать один. И так уж получилось. — Неуверенно пожав плечами, Гарри забирает бутылку у Луи из рук и хмурится, будто пытаясь найти истину в её содержимом. Не самая плохая идея, если подумать. — И типа… — Он замолкает, делая глоток вина. — У тебя никогда не было из-за этого проблем? Например от тех, кто хотел большего? А ты разбил им сердце?Немного поколебавшись, Луи всё же отвечает:— Я не вру о своих намерениях.На губах Гарри появляется натянутая улыбка.— Это не ответ на вопрос.— Гарри, я работаю на курорте. Люди всё время приезжают и уезжают, в этом весь смысл. — Он уже собирается добавить, что это место не подходит для постоянных отношений, но вдруг вспоминает про Лиама с Найлом и передумывает. Он не знает, как Найл описал всё это перед Гарри, но лучше всё же промолчать, чем потом жалеть о сказанном. Слово не воробей и всё такое.— А что у Найла с Лиамом? — спрашивает Гарри, и Луи одаривает его пронзительным взглядом, потому что… ну да. Почти что телепатия. Или типа того.Он забирает вино назад, как бы ненароком проводя большим пальцем по тыльной стороне ладони Гарри. Отстраняясь, он переспрашивает:— А что у Найла с Лиамом?Гарри опускает веки, отчего тень ресниц падает ему на глаза, и просто смотрит на пламя. Его голос звучит тихо, а слова приятно перекатываются, как береговая галька в морских волнах.— Да нет, ничего. Так, мысли вслух.— Значит, вопросительная интонация была просто так? И ты сам свой собственный вопрос не понял? — Потягивая вино, Луи намеренно заставляет свой голос звучать беспечнее. Вино, кстати, кислое — типичное дешёвое красное вино, которое в местных ресторанах разливают в графины и называют vinho da casa, требуя с гостей в три раза больше его настоящей стоимости.Луи всё равно делает ещё глоток.— Вроде того, — немного помедлив, отвечает Гарри. Слегка задумчиво, печально. — Думаю, я ещё много чего не знаю.Может, это приглашение к дальнейшим расспросам, а может и нет — Луи не знает наверняка. Это сбивает с толку, Гарри сбивает с толку. Но вообще, это только первый день, а впереди целых три недели, так что у Луи куча времени, чтобы во всём разобраться. Особенно в том, насколько Гарри гетеро. Или не гетеро.Луи не хочет навешивать ярлыки. Хотя, вообще-то, очень даже хочет, и если эти короткие жёлтые плавки можно считать зацепкой, то, похоже, дело складывается в его пользу.— Что ж. — Улыбаясь, он протягивает Гарри вино. — Зачем нужны ответы, когда у нас есть дешёвое вино и океан прямо перед носом?— Хорошая мысль, — соглашается Гарри. — Очень хорошая мысль.Когда он поднимает бутылку и пьёт, Луи изучает красивую линию его челюсти и выступающий кадык, двигающийся при каждом глотке.Ещё три недели.