Глава 2. Поместье (1/1)

Я резко открыла глаза. Снова вокзал. Снова Париж. Флёр воспоминаний всё ещё стоял перед моими глазами. Или это были слёзы? Я посмотрела на часы. Почти 3:30. Пора выдвигаться к поезду.Путь занял у меня три часа. И очень скоро я выходила из старого здания вокзала в столице области Аквитания?— Бордо. Ещё два часа ушло, что бы найти машину и выпить кофе. И я поехала по французским дорогам из Бордо чуть южнее, к побережью. Проносились деревья, дорога шла ровно. Я мерно вела машину. Над Аквитанией медленно образовывалась туча, закрывающая жаркое июльское солнце и дарящая разгорячённой земле прохладу и тень.Дорога стелилась под колёса автомобиля. Я подъезжала к маленькому городку, что близ моего шато. Я ехала вдоль озера, приближаясь к побережью. И вот я увидела знакомые до боли утёсы. На самой большой и высокой скале располагались старые руины замка под названием шато Д’Омбраж. Это строение и дало название моему дому. Наконец, я увидела старое здание и у меня отлегло от сердца.?Шато Д’Омбраж ещё есть! Руины, да, но ещё есть.?Я остановила машину и толкнула дверцу. Ветер растрепал мои волосы, начал играть с тёмными прядями. Впервые за два месяца над Европой собирался дождь.Пройдя через поле к поместью, я с радостным удивлением обнаружила, что в здании время миловало. Кое-где хоть и провалилась кровля и был виден кирпич вместо красивой облицовки, но это были не руины. Поднявшись по каменным ступеням, толкнула дверь. Та легко открылась, и я вошла в шато Д’Омбраж.Вот просторный холл с лестницей наверх. Здесь мебели совсем нет, лишь старый истлевший ковёр посередине залы. Присев, я прикоснулась к частичке моего прошлого. Я помнила, как в этом зале с трепетом встречала и провожала Александра. Воспоминания закружились пылью. Я поднялась по старым ступеням. Перил у лестницы не было. Они валялись, сгнившие, внизу. Вот длинный коридор, проходящий через всё шато. Я пошла налево. Кабинет и библиотека. Две комнаты, столь важные для меня. Именно отсюда, из кабинета, я управляла делами поместья, чему Александр неизменно удивлялся. А дальше библиотека. Тоже полностью пустое помещение. Здесь были лишь пыль и воспоминания. Я помнила, как Александр застал меня за изучением книги Карла Маркса, что была запрещена в 1867 году, и рассмеялся своим добрым и тёплым светом. Я прошла дальше по коридору, в музыкальную залу, столь обычное помещение для поместий середины 19 века. В этой комнате тоже было пусто. Лишь пройдя несколько шагов и обернувшись, я увидела старое фортепиано. Словно зачарованная, я подошла к чудом сохранившемуся роялю. Нежно провела рукой по пыльной крышке. В луче утреннего света закружилась пыль. Я откинула крышку старинного рояля, увидев потрёпанные временем клавиши, и неловко попыталась что-то сыграть. Пальцы почти не помнили, что нужно делать.А ведь я когда-то это умела…??— подумалось мне. Время неумолимо стирало ненужные знания, но я всё же смогла постепенно сыграть простенькую мелодию. Долгий протяжный звук полетел по поместью. Столь простая музыка тяжело давалась старому роялю. Клавиша соль-бемоль западала. Музыка летела по шато Д’Омбраж с каким-то надрывом. Точно таким же надрывом, что был в моей душе.Музыка замерла. Замерла и я. Скоро за окнами снова запели свои утренние песни птицы до этого притихшие, испуганные незнакомой им музыкой. Шато Д’Омбраж уже жило своей жизнью, в которой не было места для меня.***Я уехала из поместья только во второй половине дня, освещаемая лучами послеполуденного солнца. Прибыла к вокзалу в Бордо где-то через два часа, когда на город опустилась грозовая туча, закрывая светило.Я взяла билет до Парижа на 22.50 и снова прошла в зал ожидания. Воспоминания томили меня, не давали мне блаженного покоя, коего я так давно хотела. Я уносилась в даль воспоминаний.Париж, март 1868 года.Эксперименты на крысах прошли весьма удачно. Ни удушение, ни отсечение головы не смогло остановить маленького грызуна с горящими бусинками глаз. Накормленные порошком, смешанным с хлебными крошками, из голубого кристалла, купленного за бесценок в Йокогаме, крысы стали бессмертными. И я решилась. Я приняла решение рассказать всё Александру.Его я нашла в кабинете. Александр сидел за столом и проверял отчёты управляющего.—?Алекс? —?позвала я его.Александр поднял на меня взгляд и улыбнулся.—?Что случилось, любимая? —?мне стало тепло на душе от его слов, и я продолжила.—?Ты же знаешь, что в последние ночи я пропадаю в лаборатории.Александр рассмеялся.—?И это меня очень расстраивает!Я прошла к столу, обняла Александра и произнесла заговорщическим шёпотом.—?Я знаю секрет бессмертия.Я наблюдала за сменой выражений на его лице. Понимание. Осознание. Искренняя радость за меня. Его чувства захлестнули меня волной. От них стало тепло и светло. Александр встал из-за стола и поцеловал меня. Быстрее забилось сердце, а по всему телу побежали мурашки. Но я отстранилась первой.—?Алекс… —?я снова шептала?— Ты можешь стать таким же как я…—?Девочка моя, я согласен разделить разделить с тобой доже больше чем вечность.—?Ты готов попробовать?—?Готов.—?Тогда идем!Уже через десять минут мы были в моей лаборатории в подвале. Я растолкла кристалл, замеченный мной среди хлама на блошином рынке. Скоро в ступке был лишь посверкивающий голубой порошок, который я собрала в ложку и повернулась к Алексу.—?Ты должен это съесть.—?Что всё? —?удивился Александр.Я улыбнулась.—?Всё. Чтобы подействовало наверняка.Ложка была опустошена, а Алекс стал прислушиваться к своим ощущениям.—?Ничего не чувствую… —?вынес он свой вердикт. —?Может, он не подействовал?—?Это можно легко проверить. Дай руку.Я взяла со стола ланцет, простой металлический нож с двухсторонней заточкой.—?Извини, это необходимо.Я аккуратно разрезала острым ножом ладонь Александра. Рана срослась буквально за секунду, что было необычно даже меня. Ланцет загремел по полу, а я подняла глаза на Александра?— он улыбался. Какие-то мгновения, и Александр подхватил меня на руки и закружил по лаборатории.—?У тебя получилась, девочка моя! —?произнёс он, опуская меня на ноги.Я в ответ лишь приникла к его губам, страстно желая. что бы этот поцелуй длился вечность. Александр отстранился первым и, смеясь, произнёс:—?Мадам Лорти? Не откажете мне в приглашении на танец?В его глазах светились смешинки.—?Ох! Но я же даже не одета должным образом! —?шутливо изумилась я, оглядывая своё домашнее платье.—?Мне это совершенно неважно,?— полушёпотом ответил Алекс,?— принимайте приглашение, мадам Лорти.И мы закружились в вальсе под невидимую музыку.Но эйфория продлилась не долго. Уже через час Александру стало плохо. Он потерял сознание. Я бросилась к нему. Опустилась на колени.—?Александр! —?отчаянно позвала я, тысячу раз себя проклиная за необдуманный эксперимент.По телу мужчины прошла дрожь, и он открыл глаза. Его до этого карие глаза стремительно голубели. Я испуганно отпрянула, врезавшись спиной в ножку лабораторного стола. Пробирки и реторты на столе жалобно звякнули. Что-то опрокинулось. В глазах Александра отражались огоньки керосиновых ламп, и в них не было уже ничего человеческого.—?Алекс?Александр будто отмер от моего голоса. Потянулся всем телом ко мне. Всё произошло очень резко. Ланцет, до этого лежащий на полу, у стеллажа, уставленного склянками с химическими веществами, вонзился в мою руку. Я закричала от резкой боли. Нож вошёл в плечо почти до кости. Александр медленно, расчётливо, как зверь, подбирался к моему горлу. Он будто был готов вонзиться в него зубами.Я сделала последнее, что могла, но не хотела. А именно, вонзила ланцет, выдернутый из плеча, в Александра. Это его остановило, но только на какие-то мгновения, когда он выдернул нож из груди. И эти мгновения стали для меня спасением. Я вывернулась из его рук. Бросилась к двери в дальнем конце лаборатории. К двери в катакомбы Парижа. И существо, у меня больше не было сил называть его Александром, бросилось за мной. Я распахнула дверь. Вбежала в узкий коридор. Паутина сразу налипла на волосы, одежду, лицо. Я бежала вперёд, стараясь оторваться от преследования. Вот развилка. Налево и затаиться. Я услышала его тяжёлое дыхание. Время потянулось медленнее. Существо, бывшее ещё минуту назад моим Александром, замерло. Мне повезло. Оно ушло направо. А я как можно тише пошла назад и вышла в лабораторию. После темноты коридоров свет керосиновых ламп слепил. Я резко захлопнула дверь. Заперла все замки. А после кое-как придвинула шкаф. И только потом осела на пол. Мои руки были окровавлены. Рана ещё очень сильно болела. Я заплакала. Только отчаяние и боль остались в моей душе. Я плакала, привалившись к шкафу за которым остался… Кто? Александр? Нет. Всего лишь существо, которое я сотворила собственными руками.Я провела ночь в лаборатории то плача, то просто сидя у шкафа, который теперь при всём желании не могла сдвинуть. На утро я закуталась в шаль, пряча окровавленные руки, поднялась в свою комнату. Я отбирала только самые нужные книги из библиотеки, написала распоряжение моим имуществом. Долго стояла перед раковиной, смотря, как утекает буро-красная вода. К обеду я спустилась вниз и приказала закладывать карету. Как только мне доложили, что карета готова, вышла из поместья, не теряя ни минуты.—?Па-де-Кале! —?каким-то сорвавшимся голосом приказала я кучеру. Карета вздрогнула и двинулась по улицам квартала Маре прочь от Парижа.