Четвёртое. (1/1)

Митч, конечно, знал, что на адреналине люди становятся сильнее, все те матери, например, которые вытаскивали своих детей из-под завалов или поднимали машины, но вот в чём проблема: Скотт на матерь не похож, так же, как и Митч не похож на его ребёнка. Но Хоинг всё равно тащит Митча через всю парковку, видимо, к своей машине. Чтобы… что?—?Да стой ты, мать твою, Скотт, остановись, пожалуйста, мне больно, в конце концов! —?бормочет, а под конец фразы рявкает Митч, потому что Скотт держит его локоть так крепко, что там наверняка остался синяк. Рука и без этого болела, а тут ещё крепкая хватка Хоинга.—?Грасси, ты чёртов идиот и настолько меня бесишь, что ударил бы. Если бы, конечно, бил женщин! —?Скотт практически орёт, сжимая и разжимая кулаки в пустой попытке успокоиться. —?Какого хуя ты весь такой беззащитный придурок, придурок? Почему ты попадаешь в какие-нибудь передряги, из которых тебя приходится вытаскивать? Почему тебя все так ненавидят?Скотт настолько зол, что с последним словом он с силой ударяет кулаком по дверце машины рядом с рукой Митча. Грасси только сжимается, чтобы Скотт не попал по нему, не понимая, честно не понимая, что сделал не так и почему Хоинг так зол на практически чужого ему человека.Грасси ждет удара в любой момент. Рёбра ноют в предвкушении боли, ноги становятся ватными, а язык присыхает к нёбу. Впервые в жизни, наверное, Митч настолько сильно напуган обидчиком, что даже возразить ему не может. Причем не силой, не тоном голоса, а одним фактом того, что чужой ему человек, с которым он на моральных ножах, испытывает такие сильные эмоции, что сначала защищает его перед футбольной командой, а потом оттаскивает на пустую парковку, чтобы наорать.—?Что ты молчишь? —?неожиданно спокойно, едва ли не безразлично спрашивает Скотт и берёт Митча за подбородок, приподнимая лицо. —?Эй, Митч. Посмотри на меня.Грасси крепко жмурится и отрицательно мотает головой. Ему не хочется видеть, как Скотт заносит кулак и бьет его.—?Я сказал?— открой глаза,?— раздаётся у самого его уха, и Грасси, заметно вздрогнув, приоткрывает правый глаз.Скотт уже выпрямился, увеличивая между ними расстояние. Снова эта поганая ухмылка. Что-то есть в ней… неправильное. Не должны так подростки улыбаться. Митч снова напрягается.—?Отлично,?— говорит он. Холодные (что у этого парня с кровообращением?) пальцы обхватывают запястье Митча и прижимают к дверце машины. —?А теперь ты расскажешь мне, что происходит в этом свинарике и почему тебя тут так не любят, что стараются сжить со свету в любой подходящий или не совсем подходящий случай.Митч снова молча мотает головой из стороны в сторону, потому что волна адреналина едва ли схлынула, глотка остаётся всё ещё ужасно сухой, а колени же, наоборот, мягкими. Митч едва начинает нормально дышать и перестаёт видеть перед глазами чёрных мушек. Скотт отпускает его запястье и отходит ещё немного, давая Митчу пространство.—?Детка, я сильнее и выше. Я могу заставить тебя. Просто помни об этом, когда захочешь снова выпендриваться и молчать. Но я не заставляю. Пока! Видишь, какой я хороший? Поэтому давай, вытаскивай язык из задницы и начинай свою заунывную историю. Так уж и быть, я даже дам поплакать у меня на плече. —?Кто-то бы сказал, что дерзкая, но для Митча он была просто мерзкой, ухмылка снова расцветает у Скотта на губах, и это внезапно (и окончательно) взбешивает Грасси так, что он решает, что, и правда, пришла пора ?вытащить язык из жопы?.—?Я, для начала, ничего тебе не обязан говорить,?— практически рычит Митч и демонстративно растирает запястье, уже представляя, какой синяк там будет. —?Во-вторых, нет никакой истории: таких, как я, просто не любят. Ботан и заучка. В-третьих, в помощи твоей я не нуждаюсь точно так же, как и в компании. Поэтому дай пройти. У меня ещё три урока.Скотт хмурится, но отходит от Митча ещё на два шага. Грасси выпрямляется, поправляет очки и отряхивает свитер. Гордо вскинув голову, он выворачивает из-за машины и на подрагивающих ногах идёт обратно к зданию школы. В голове крутится сотня и одна мысль, и ни одна из них не кажется… правильной. О школе, например, или о Белле, о родителях, о колледже. Все мысли, мелкие предатели, только о Скотте.Чёрт.***Следующая пара месяцев проходит для Митча в упорном игнорировании внешнего мира и его раздражителей. Пару сотен раз до него пытаются докопатьсяфутболисты, десяток?— одноклассницы. И примерно тысячу?— Скотт. Иногда Митч действительно не понимает, зачем ему всё это. Что за весёлая игра? Спор? Спортивный интерес? Разве нельзя найти себе для этого кого-то другого? Кого-то из своей лиги, например?Но Грасси признаётся самому себе, что в Скотте есть что-то такое, что завораживает, что заставляет Митча пялиться по несколько часов в белый потолок, изучая кривые изгибы теней и ловя редкие отсветы фар. Его полуухмылка, вертикальная складочка между бровями, когда он хмурится, закушенная губа, когда он не понимает чего-то. Иногда Грасси ловит себя на мысли, что откровенно пялится на его задницу, пока Скотт дефилирует от доски до своей парты. Один раз он ловит насмешливый взгляд Скотта, когда неприлично долго смотрит на его губы. И Митч готов провалиться сквозь землю, зарыться головой в портфель, запереть себя в ближайшем шкафу, лишь бы не видеть насмешки в глазах Хоинга. Не то чтобы ему есть дело до его мнения, просто становится стыдно: вроде бы и ?враг?, а вроде бы и настолько красивый, что внутренний эстет Грасси замирает на несколько долгих секунд.Оказывается, что конец был близко. Настолько неприлично близко, что Митч, если бы захотел, мог чувствовать, как своим затхлым дыханием Безысходность дышит ему в затылок. Не прислушался, не успел заметить. Пропал. В тысячный раз пропал.Все начинается в четверг, примерно в 7:47 утра. Ровно в тот момент, когда Митч кладёт только выключенный плеер в шкафчик и уже собирается закрыть его, как замечает маленький листок бумаги, сложенный в треугольник. С опаской оглядев коридор, Грасси осторожно берёт бумагу в руки, ожидая как минимум бубонной чумы. Или даже комнатного Апокалипсиса. Который происходит. Незаметно для других, неслышно, но довольно ощутимо для Митча.?Сегодня. Шестой урок. Парковка. Тот же внедорожник, что и в прошлый раз. Не потеряйся, детка?.Поганый ублюдок.И если Митч и начинает улыбаться, то это потому, что у него… начались внезапные судороги, например, лицо свело или сердечный приступ случился. Да что угодно, но только не затеплилось внутри что-то неправильное. Не то, что люди по глупости называют радостью или предвкушением. Но хорошим, приятным.—?Привет, Митчи! —?сзади раздаётся голос Трэвиса, и Митч едва не закатывает глаза. Записка тут же отправляется в учебник по математике, Грасси стирает с лица улыбку, потому что она явно не для Трэвиса.Трэвис и Митч всё ещё считаются друзьями, но скорее номинально. Грасси подспудно бесит отношение Райта к нему: этакое снисхождение напополам с похотью. Митч сам не понимает, зачем продолжает общаться. Видимо, из привычки. Трэвису нельзя доверять, и он прекрасно это понимает.—?Привет,?— спокойно отвечает Митч и, захлопнув дверцу шкафчика, идёт в сторону кабинета литературы.—?Мы давно не общались,?— заискивающе произносит Райт, улыбаясь,?— как твои дела? Свободен после школы? Конечно, свободен, у тебя же нет…Трэвис не успевает закончить, потому что Грасси бросает на него настолько свирепый взгляд, что он должен тут же умереть. Прямо посреди коридора. Просто превратиться в кучку пепла. Потому что Митчу же явно требуется именно это?— ?друг?, который тычет его носом в скудное присутствие друзей. (С Беллой они проводят мало времени вместе, потому что она готовится к поступлению в колледж, да и сам Митч не просиживает дома штаны.)—?Извини,?— едва слышно бормочет Трэвис и снова начинает приседать Грасси на уши. —?Так вот, я хотел спросить. Этот парень, который был неделю тому назад около твоего шкафчика… Кто он? —?Трэвис старается сделать абсолютно незаинтересованное выражение лица, но крепко сжатый томик Шекспира и натянутая улыбка выдают его с головой. Митч знает, куда смотреть.—?Не твоё дело,?— отмахивается Грасси и идёт быстрее, надеясь, что у того хватит ума отстать.—?Нет, это моё дело,?— неожиданно злится Трэвис и, схватив Митча за руку, резко дёргает ближе, прижимая к себе. Книга больно утыкается острым углом под ключицу, и Грасси злится.Митч тут же дёргается назад, чтобы высвободиться из крепкой хватки. Пришла и ему пора начать поднимать что-то тяжелее книжек, потому что факт того, что любой встречный может схватить и остановить его, начинает действовать на нервы.—?Во-первых, убери руки. —?Тоном голоса Митча можно заморозить Ад, и ещё чуть-чуть осталось бы для приличной зимы где-нибудь в Канаде.Трэвис оглядывается, видимо, понимает, как это выглядит, и отступает, чуть кивая.—?Во-вторых,?— продолжает Митч,?— я более чем уверен, что это не твоё дело, потому что это моя жизнь. И, в-третьих, я думал, что мы всё решили. После твоей выходки на той злосчастной вечеринке ты потерял право хоть как-то вмешиваться в моё существование и думать, что можешь что-то выспрашивать и вести себя как мудила.—?А теперь послушай меня, Грасси. —?Трэвис ещё раз оглядывается и прижимает Митча к шкафчикам, надавливает на плечо. —?Ты тут никто, и единственный твой шанс дожить до выпуска?— общение со мной. —?Наглая ложь, думает Митч. Его достают так же, даже когда он ?дружит? с Трэвисом, так что их… партнёрство не приносит Грасси никаких бонусов. —?Поэтому я советую тебе как ?бывший? друг: держись со мной, иначе ты просто не выживешь. И уж поверь, если ты откажешься, я сделаю всё, чтобы твоя жизнь превратилась на следующие несколько месяцев в самый кровавый филиал Ада.В этот момент Митч так сильно хочет съездить Трэвису учебником по морде, что руки дрожат от едва сдерживаемого желания.—?Детка, у тебя какие-то проблемы? —?совсем рядом звучит голос Скотта, и давление на плечо Митча тут же прекращается.—?Нет у него никаких проблем, вали отсюда, Хоинг,?— выплёвывает Трэвис и снова поворачивается к Митчу, чтобы, видимо, что-то добавить.—?А я думаю, что у него всё же что-то не так. Да и свалить лучше тебе. —?Вся наигранная весёлость вмиг слетает со Скотта, лицо становится сосредоточенным, между бровей появляется морщинка.—?Почему я не могу поговорить со своим парнем, ты, мудила? —?неожиданно взрывается Трэвис и поворачивается к Скотту всем телом, всё так же крепко сжимая Шекспира. Что-то Митчу подсказывает, что он не постесняется использовать книгу, если дело дойдёт до драки.—?Потому что ты не его парень и вообще, Митчи у нас не гей, так? —?Скотт хмыкает и вопросительно глядит на Грасси.—?Так,?— коротко кивает Митч, не зная, как вести себя. Вот уже второй раз Скотт спасает его из ситуации, близкой к нанесению тяжких телесных.—?Вот видишь, у него и парня нет. Поэтому вали, пока твои органы и части тела всё ещё при тебе, Райт. —?Скотт мотает головой в сторону класса.—?Ты ещё пожалеешь об этом, сука,?— шипит Трэвис и толкает Скотта в плечо, проходя мимо. Хоинг едва ли пошатывается.—?Кто ещё пожалеет,?— хмыкает Скотт и уходит в другую сторону. Митч так и остаётся стоять посреди коридора, не совсем понимая, что, чёрт подери, произошло.