Второе. (1/1)

Иногда Митчу казалось, что для того, чтобы одноклассники прекратили его задирать, ему стоит либо улететь к чертям на Луну, либо банально сдохнуть, перестать дышать. И именно в тот момент, когда Грасси задерживает дыхание, до него доходит, что это не выход. Не сдастся он так просто, потому что не в его правилах опускать руки, даже если бы нормальный человек уже давно свалился брюхом кверху и просто давал шпынять себя. В Митче загорается это бешеное, злое желание дать отпор всему миру, пусть ребра и горят огнём от любого неловкого движения, а гематомы едва посветлели.На следующий день после того, как Митч впервые с избиения появился в школе, к его дому приходит Трэвис. Сначала Грасси даже не хотелось поднимать трубку и отвечать ему, потому что говорить им было особенно не о чем. Но пришедшую СМС он все же прочёл. Всего два слова, но настолько отдающих ?я думаю, что должен?, что Грасси едва сдержался от язвительного ответа.?Прости меня?.Митч поднял глаза к потолку и покачал головой. Все кругом извиняются. Решили, видимо, за всего его восемнадцать лет жизни извиниться? Только вот парочкой ничего не значащих фраз отделаться не получится, увы.—?Митч,?— снизу раздаётся шёпот, и маленький камушек стукается в окно. —?Митч, давай, я знаю, ты дома, я хотел поговорить.?А я бы не хотел?,?— зло думает Митч и по пояс высовывается в окно, чтобы спровадить безумца. Трэвис стоит под его окном с видом побитого щенка, но Грасси и на секунду не верит: доверие и чувство комфорта из него выбили с неделю назад. И пусть это не вина Райта, конечно, нет, Митч сам нарвался и сам получил, но все равно чувствует себя… обманутым, что ли? Потому что он честно не хотел переводить их с Трэвисом отношения в горизонтальную плоскость, ему нужен был друг, настоящий, к которому в любой момент можно обратиться и получить поддержку. И Митч готов был сделать то же самое, с лихвой вернуть, но Трэвис не может держать член в штанах?— это они уже выяснили.—?Уходи,?— резко бросает он, хмурясь и мысленно прокручивая в голове добрый десяток сценариев, как может развиться этот разговор дальше.—?Митч, мне так жаль, так жаль,?— на лице у Трэвиса даже мелькает что-то действительно похожее на раскаяние, но буквально на мгновение. —?Но то, что я тебе сказал,?— правда. Я так сильно хочу тебя. Ведь я более чем уверен, что за слоем этих задротских тряпок, дурацкими очками и саркастичными речами прячется настоящая оторва. Может, именно мне суждено дать тебе это понять?Митч только скептически приподнимает бровь и фыркает. Конечно, за месяц Трэвис ?понял? его лучше, чем Грасси успел изучить и понять самого себя. В одном Райт прав: вот чего-чего, а в сарказме ему равных не было. Он презрительно улыбается, набирает полные лёгкие воздуха якобы для того, чтобы выдать целую тираду по поводу его умственных способностей, и резким движением закрывает окно.?Не в мою смену, милочка?,?— ядовито думает Грасси, собирая со стола учебники и забираясь в постель. Ему много надо наверстать по учёбе, так что не стоит отвлекаться.Митч тратит на домашку добрых три часа, и в какой-то момент между уравнениями по химии и историей Америки его мозг просто отключается, перестает воспринимать информацию правильно. Грасси понимает, что устал, поэтому откладывает учебник по истории на постель, а сам поднимается, потягивается очень осторожно, разминает затекшие спину и руки, отстранённо думая о том, что все зазнобы в школе неправы: он не сам выбрал свою задротскую стезю. За него выбор сделал отец, ещё в садике. Эмануил Грасси не был самым грамотным мужчиной и потому решил, что у Митча должно быть идеальное образование. Хотя нет, не образование даже; можно, чтобы это просто были сплошные ?отлично? в табеле. И не важно, понадобятся Митчу в будущем знания о том, как решать квадратные уравнения, или факт того, что митохондрия вырабатывает энергию, нужную клеткам, или нет.Грасси-младший, что важно, отца за строгость и это желание не винил, он понимал, зачем взрослые пытаются реализовывать себя через детей. Но факт того, что из-за этих гребаных ?А? у Митча сплошные проблемы, не давал ему простить папу. Хоть его мать и не слабохарактерная женщина, она всё равно поддерживала отца в этом отбитом желании. Но им повезло: Митч и сам по себе обожал читать и узнавать что-то новое с самого детства, поэтому им толком и не приходилось прикладывать много усилий для того, чтобы он хорошо учился. Его не заставляли; редко, но очень обидно ругали, да, однако проблем у родителей с ним точно не было.Митчу (видимо, исключительно по глупости молодых лет) казалось, что скинуть ярлык ботаника в старшей школе станет проще. Он никогда ещё так не ошибался. Программа стала сложнее, нагрузки больше, но ему всё давалось на удивление легко. Тогда как его одноклассникам, проебавшим все предыдущие года учебы по углам и подворотням, было сложно осваивать новое. За факт того, что Грасси практически не нужно прилагать усилия, чтобы учиться, его и ненавидели.Первый учебный год Митча был похож на ад. Он возвращался из школы с синяками, без учебников, редко?— без сумки или очков. Он ненавидел своё существо так сильно, что несколько раз серьёзно задумывался о самоубийстве. Но каждый раз его останавливало… что-то. Иногда его собственная трусость, чаще?— наличие дома людей, ?готовых? спасти Митча, или недостаток средств для этого самого самоубийства. Поэтому Грасси решил, что если уничтожит себя морально, если скроется за пеленой из сарказма и ненависти к миру, то всё будет лучше. Да, лучше стало. На месяц. Месяц его не трогали, приглядывались, вычисляли, куда лучше и больнее бить. Вычислили. Били с двойной силой, потому что не он один может учиться и адаптироваться.Это был второй год Грасси в старшей школе, но он считал, что пошёл второй круг ада. Хотя ощущалось, что он каждый день проходит все девять. Трижды. Раз за разом, день за днем он входит в стены своего ада, и за спиной громко лязгают железные ворота преисподней, в которые бессмысленно биться, только зря сорвешь голос да сотрешь ногти до кровавого мяса.Белла считала, что с его воображением и врагов не нужно?— сам себе их выдумаешь.Митч наворачивает несколько кругов по комнате, спускается вниз перехватить ужин и спустя ещё час заканчивает со всем материалом, что пропустил.До сна у него два с лишним часа, особенных хобби нет, поэтому он предоставлен самому себе. Митч берёт с полки первую попавшуюся под руки книгу, со стола?— плеер и снова устраивается на кровати, только теперь ложась, заворачиваясь в одеяло и с комфортом ныряя в подушки. Грасси решает, что музыка обладает живительной силой, и включает плеер. Ему стоит расслабиться и хотя бы на эти пару часов прекратить думать и анализировать.Но в голове против его воли яркой искоркой появляется воспоминание о парне, с которым Митч столкнулся сегодня в коридоре. Ну, или, точнее, который выскочил на него из-за угла. Поток сознания понёс его к тому моменту, где Грасси честно признался себе, что его не тянет к девушкам от слова совсем, а мужские крепкие фигуры привлекают куда больше красивых женских форм. Митч помнит это ощущение неправильности, словно он идёт против природы, размахивая радужным флагом и крича в громкоговоритель, что вот он, Митчелл Грасси, любит члены. Первое время именно такое ощущение и было. К нему присоединилось чувство того, что он проклят за что-то, что сделал в прошлой жизни. Как-то он даже выдвигал теорию о том, что люди, являющиеся геями в нынешней жизни, в прошлой ели младенцев, пили кровь девственниц и сжигали книги на кострах. И теперь расплачиваются за это.Грасси помнит, что у нового знакомого яркие глаза и бледная кожа. Он?— полная его противоположность. И он красивый. Не по-брутальному красивый, как все эти перекачанные парни с обложек журналов, а какой-то странной, немного чуждой Митчу красотой, которую он прячет за потёртыми шмотками и пирсингом. Новенький открыто курит, кажется, что матерится через слово, и уже успел подраться с капитаном футбольной команды. В первый день своего пребывания в этой клоаке безобразия и глупости. Митч ловит себя на том, что улыбается, вспоминая, с каким энтузиазмом рассказывала свежие сплетни Белла. Грасси нравится, что в школе появился кто-то такой… кого он не может определить в свой список, кто-то, кто не подходит ни под одну категорию. Он трясёт головой в надежде, что все неправильные мысли о знакомом незнакомце выпадут на подушку и больше его беспокоить не будут. Жаль, что не срабатывает, такой бы действенный был приём для психологов.На секунду Митч позволяет себе сожалеть, что не узнал его имени. Хотя, кажется, у них будет пара совместных уроков. Возможно, Грасси сумеет перебороть свою застенчивость и им удастся поговорить.?Нет, плохая идея?,?— все же решает Митч. Очень плохая. Если он один раз извинился перед ним, хотя других открытым текстом посылает на большой и толстый,?— это ещё ничего не значит. Митчу стоит успокоиться, вдохнуть глубже и слушать свою музыку.Говорить с собой жутко странно,?— решает Митч, незаметно для себя погружаясь в сон.***Утро встречает Митча в постели запутавшимся в наушниках, с затёкшей шеей и больной головой. Он ненавидит засыпать так, но иногда усталость сильнее, и выбраться из-под неё, даже чтобы убрать плеер с постели, нет сил. Митч поднимается и распутывает шнурочки наушников; он идет в душ, дабы хоть немного привести себя в порядок. Выйдя из душа уже другим человеком, более свежим, спокойным и практически без головной боли, он понимает, что проснулся за два часа до выхода.Утро выходит ленивым, Митч собирается медленно и в итоге решает, что можно и пройти те пять остановок, что он каждый день проезжает на автобусе, пешком, потому как времени у него в запасе ещё больше часа. Подхватив со стола наушники, с пола?— рюкзак, он берёт на кухне большую кружку с кофе и выходит из дома, заставляя себя не испытывать желание закрыть шторы в спальне и проспать двенадцать миллионов лет.Митч уже на полпути к школе, как сквозь что-то громкое и весёлое пробивается звук рычащего мотора. Повернув голову (очень вовремя, к слову), он видит, как к нему приближается мотоцикл. Парень, сидящий на мотоцикле, одет в тёмно-синюю джинсовую жилетку, которая так запомнилась Митчу в… Чёрт, да это же и есть он. Парень останавливается у вставшего как вкопанного Грасси и, поправив повёрнутую козырьком назад кепку, весело спрашивает:—?Подбросить?С чего бы такая доброта,?— тут же настораживается параноидальная, привыкшая думать наперёд часть Митча. Они ведь даже не знакомы. Или у него в правилах подвозить людей, которых он видел один раз в жизни? Видимо, все эти вопросы написаны у Митча на лице, потому что парень смеется, слегка откидывая голову назад, и говорит:—?Я не маньяк, не волнуйся. Просто хотел помочь.—?Спасибо, в помощи не нуждаюсь,?— хмыкает Митч, наконец оправившись от произведённого знакомым незнакомцем (так он теперь будет называть этого парня) впечатления, засовывает в ухо наушник и снова начинает идти.Парень медленно едет рядом с Митчем, словно так и должно быть, и на явное игнорирование нисколько не обижается. Хотя должен бы!—?Знаешь, у меня появилось спонтанное желание бросить в тебя чем-нибудь тяжёлым, чтобы ты отстал,?— Митч даже не поворачивает голову к нему и делает вид, что ему абсолютно наплевать. На самом деле он так далёк от термина ?плевать? в данную секунду, как далеки его одноклассники от сдачи математики на ?отлично?.—?Ну, что ты, принцесса, я же не кусаюсь.Митч удивляется такому ответу. Чаще всего Грасси за дерзость тут же знакомили с кулаком или ногой, а здесь ситуация даже приятно складывается.—?Да что же ты от меня хочешь? —?через пару минут раздражённо рявкает Грасси, вытаскивая наушник из уха так резко, что едва не рвет тонкий шнур. Терпения у Митча, ну, не то чтобы совсем нет, но эта ситуация заставляет его нервничать и хотеть поскорее сбежать.—?Подвезти такую сладкую лапушку, как ты,?— парень улыбается уголком рта, но смотрит на Митча стылыми серыми глазами.Грасси фыркает себе под нос, вспоминая, что глаза?— зеркало души, так что, видимо, души у этого красавчика (чёрт!) все же нет.—?Езжай куда ехал. Я повторю: мне не нужна помощь.—?Скотт.—?Что?—?Моё имя?— Скотт,?— повторяет… Скотт и дает газу.Хотел ведь знать его имя? Правильно говорят: бойся своих желаний?— они имеют тенденцию воплощаться.