Глава 13 (1/1)

В кабинете её нет. Домашний телефон не отвечает. В отделе её никто не видел, у дежурного она не отмечалась и вряд ли вообще сегодня приходила.Лэнгли набрала домашний телефон Рей, но услышала только гудки. Третий, четвёртый, пятый...Рей не возьмёт трубку.Лэнгли начала нервно расхаживать по кабинету.Надо ещё немного подождать.Она пообещала помочь, но имела смутное представление о расследовании убийств. Вряд ли оно сильно отличается от любого другого, разве что придётся быть вежливым и терпеливым. И всё же в них есть что-то такое, что позволяет детективам из отдела убийств смотреть на других свысока, с усмешкой вспоминать другие отделы.К ним прислушиваются, их уважают.Их боятся.Они жестоки и не остановятся ни перед чем. Нет ничего хуже расследования убийства. Самое одинокое и неблагодарное занятие.Лэнгли взяла со стола расшифровку прослушки и пробежала глазами по тексту. Возле имен стояли ссылки на личные дела Кадзуо и Карбо, и только рыжая так и оставалась "неизвестная женщина". Кто, чёрт возьми, она такая? Она явно знает всё про Рей, и неудивительно, если ей также известны тайны Лэнгли. Было ли её появление возле дома, как раз в тот момент, когда Лэнгли собирались преподать урок, случайным? А присутствие на встрече? Она ведёт себя как хозяйка города. По спине Лэнгли пробежал холодок. У неё есть информация, которой нет ни у Карбо, ни у Кадзуо. Кто владеет информацией – владеет миром, но она не пытается ничего предпринимать. Такое может быть, если она кому-то принадлежит – на кого-то работает. Сразу возникает закономерный вопрос: на кого? В городе нет "третьей" силы, а торговцы ангелом не будут сами себя выдавать, они сделали достаточно, чтобы остаться в тени. И всё же – кто она? Коп из нравов? Она должна быть мертва. Сестра, мать, дочь? Кто? Знакомый-подражатель?Такого не бывает.Лэнгли кладёт бумаги обратно на стол и смотрит на часы.Рей всё нет.Медленно поднимается беспокойство. В том состоянии, в котором Рей была прошлой ночью, она может натворить всякого. Крайне мерзкое ощущение, и Лэнгли прекрасно с ним знакома. Она закуривает следующую сигарету от предыдущей и подходит к окну.Сверкая в лучах восходящего солнца, город живёт своей жизнью. Снуют машины, пешеходы деловито спешат по своим делам, тянутся цепочкой муравьёв по улицам. Живой город, мирный город. Чужой город.Лэнгли схватила пиджак со спинки стула и побежала в гараж. Скоро она уже стучала в дверь квартиры Рей, замок оказался закрыт. Странно. Она понажимала кнопку звонка, но он до сих пор не работал. Тогда она забарабанила в дверь кулаками. Приложила ухо – тихие шорохи. Дверь не открывает. Ей на глаза попался кусочек бумаги, просунутый под дверь – раньше его не было. Лэнгли подняла записку и развернула. Нетвёрдой рукой на обрывке было выведено: ?Дай мне три дня?.?Ох, Рей…? Лэнгли снова ударила кулаком по двери, но теперь чтобы выплеснуть эмоции. Сопереживание проявилось в самый неподходящий и неожиданный момент.Она молча стояла перед дверью, держа в руках клочок бумаги. Что сейчас можно сделать? Как можно помочь?Поднять материалы по убийствам полугодовой давности, упорядочить и просмотреть. Выяснить, с чем они имеют дело и сделать записи, чтобы упростить работу в дальнейшем.И она едет обратно в управление.?Кто расследует серию убийств?? – ?Раньше ими занималась Рей, а сейчас Сога? – ?И как?? – ?Зелёный…?Все материалы по делу подшиты в папки и лежат на столе у Соги. Лэнгли осторожно проходит по отделу убийств. В глаза сразу бросается стол Рей – всё аккуратно сложено по стопочкам, машинка закрыта чехлом. Никакой пыли, никакого беспорядка как на других столах – вещи ждут возвращения хозяина.Просто так залезть в документы по текущему расследованию нельзя, но если никто не узнает…Пока что ей везёт – никого нет на месте. Она беспрепятственно подошла к столу и вытащила первую из пронумерованных папок.Сентябрь 57-го – первое убийство, потрясающее своей жестокостью. Расследованием занимается Аянами Рей, которая недавно перешла в отдел убийств, но уже приобрела печальный опыт в подобных делах...Лэнгли быстро поняла, что таким образом ничего дельного не получится, ей приходилось одним глазом коситься на дверь, а вторым пытаться читать отчёт. Решение возникло мгновенно, чистый стиль Лэнгли – она взяла папки и заспешила в архив, стараясь не попадаться никому на глаза. В архиве есть всё, что нужно: небольшая отдельная комнатка, стол, стул, лампа и мгновенный доступ ко всем старым записям, но самое главное это, пожалуй, замок на дверях. Никто не будет мешать.Она разложила всё на столе, включила лампу и начала сначала.Убийства начались более полугода назад, двадцать восьмого сентября пятьдесят седьмого. Кому в голову пришла гениальная идея назначить на это дело Рей – неизвестно, но она не подвела, сразу же сделала всё, чтобы не допустить утечек в прессу. Люди ещё полностью не оправились от серии убийств, совершённых Гензо Куритой, где-то глубоко всё ещё жил страх, и в такое время ложные признания, паника среди жителей города или излишнее внимание СМИ только повредили бы расследованию.Сообщений в газетах не было, радио и телевиденье дали короткие репортажи о найденном теле, никаких подробностей, а лейтенант Ибуки в своей мягкой убедительной манере заверил, что поимка убийцы дело нескольких дней. Но это оказалось не так. Через несколько дней у них на руках было только ещё одно тело. Ещё два в октябре, и вот тут появилась вероятность, что все меры предосторожности пойдут насмарку – одной из жертв стал актёр Оджима Рёичи, сценический псевдоним Оджимы Гокуто.Но произошло невозможное и где-то в верхах всё успешно замяли, по официальной версии он умер от инфаркта.А потом убийства прекратились, но остался один беспокоящий факт.Нигде в официальных документах не фигурировала серия убийств, они все были оформлены как отдельные, не связанные между собой, случаи, просто ими занимался один человек, и не дай бог теперь кому-то узнать, что было допущено такое нарушение. После нескольких случаев, должна была быть создана следственная группа, у них были все основания связать несколько дел в одно уже хотя бы потому, что МО был абсолютно идентичен, но этого сделано не было. Вся информация тщательно скрывалась, а руководство закрывало на всё глаза. Возможно, это последствия излишней секретности. Возможно...Для этого может быть множество причин, но все они находятся по разные стороны границы, которая называется blue code of silence. Лэнгли чтит кодекс молчания, и если причина находится с этой стороны границы, она примет её, она будет молчать. Может быть, власти не хотят паники, не хотят повторения массового психоза, который возник не так давно во время прошлых серийных убийств. Но всё может быть по-другому. Как? Она не хочет отвечать на этот вопрос и надеется, что ничто не направит мысли в это русло.Но всё складывается совсем не так, как хочется.Первыми она решила прочитать записи Соги, надеясь, что всё остальное расскажет Рей, но... У него практически ничего не было. И вовсе не потому, что Рей уже сделала всё, что смогла, нет, работы было ещё достаточно, ведь её сорвали прямо на середине расследования. Даже если бы он действовал, что называется, по учебнику, то всё равно был бы какой-то результат, было бы что-то, на что можно опереться. Но за полгода расследование не продвинулось ни на шаг, и в прямом смысле тоже.Чётким, аккуратным и подробным записям Рей, содержащим всё наблюдения, результаты опросов свидетелей, заключения и выводы судмедэкспертов, соседствовали краткие размашисто написанные предложения, не несущие практически никакой смысловой нагрузки.Создавалось ощущение, что Сога просто тянет время, ожидая пока дело за сроком давности сдадут в архив, а ему дадут что-нибудь более перспективное.И если для Рей, да и для многих стариков, раскрытие убийства было делом чести, то для Соги, как показалось Лэнгли, это был только способ прославиться, небольшая приступочка на карьерной лестнице. Лэнгли понимала его, но он выбрал плохое время, чтобы дать волю амбициям. Есть чёткое разделение, когда это можно делать, а когда нельзя. Так вот, в отделе убийств это категорически запрещено.Ведь именно копы из отдела убийств убирают с улиц сброд, недостойный больше ходить по земле. Никакой жалости, никакого сочувствия, никаких личных мотивов, максимальная самоотдача только для того, чтобы люди могли спать спокойно.Расследование убийства – самое неблагодарное, бесконечное и одинокое занятие.Часам к трём зов желудка начал заглушать мысли и чуть ли не носился эхом по пустому архиву. Лэнгли решила, что пора сделать перерыв. Чуть дальше по улице была кафешка, где копов из управления прикармливали бесплатно, хотя это и было запрещено, многие ходили туда перекусить.Под пережёвывание безвкусной пищи и кофе, который хочется выплюнуть и от мерзкого послевкусия которого не спасают даже сигареты, в голову приходит мысль – расспросить Согу о его действиях. Проверить, что он действительно сделал и решить, стучать ли на него Кадзи.Обострившееся чувство справедливости – она поняла, что медленно превращается в Рей, и это ничуть её не побеспокоило, хотя ей нужно было бы заметить аналогичные перемены в самой Рей.Вместо этого голову занимал другой вопрос – Сога.Ничего не делается просто так, у него должны быть причины препятствовать расследованию. И снова: нежелание властей заниматься этим делом – давление сверху, личные мотивы – ???Карьера? Бесперспективное дело? "Не тот отдел"? Или более личные?Тот вариант, который не хотелось рассматривать. Тот вариант, который казался невероятным. Тот вариант, в который ей самой не хотелось верить.Ему заплатили. Ему заплатили за то, чтобы убийца ушёл, а также все повязанные с ним люди.Нет, этого не может быть. Только не в отделе убийств. Только не к новичку – так просто не делают, они ищут того, кто будет держаться за эти подачки.Тихо шепнул голос: "А разве с тобой было не так? Разве не общие знакомые из Эл-Эй помогли тебе здесь устроиться? Не они оплачивают твой дом, твою машину, твои шмотки? Не они обеспечили тебе карьеру?"Заткнись! Я с ними не связывалась больше полугода.А Озу Госо грохнули не по твоей наводке? Или ты думаешь, его пожурили и отправили на все четыре стороны? А его жена была при чём?Лэнгли удивилась, откуда она это знает и вспомнила, что мельком видела сводки и тут же задвинула их подальше в память – Озу Госо вместе с супругой убиты в их квартире. Жестоко. Очень. Предательства не прощают.Она оставила обед почти нетронутым, аппетит резко исчез. Лэнгли купила несколько пачек сигарет про запас и побежала обратно в управление."Воспаление" справедливости заразно, оно передаётся воздушно-капельным путём, но ей было плевать на это.Сога ни черта не сделал и должен поплатиться за это, независимо от причин.Вернувшись в архив, она набрала по внутреннему телефону Кадзи.– Зайди в архив, есть дело, – без приветствия сказала она.– Личное?– Твоё дело.– Так чего же тогда не поднимешься сама? Боишься репутации стукача? Так тебе это после Эл-Эй не грозит...– Пошёл ты! – Лэнгли бросила трубку.Но он пришёл, сел рядом на свободный стул и спросил:– В чём дело? На кого хочешь стукануть?– Сога, отдел убийств.– И что с ним не так?– Смотри сам.Она протянула ему папку Рей и всё сделанное Согой за полгода, помещавшееся в одну тоненькую папочку.– Сравни.Кадзи, не спрашивая разрешения, вытащил сигарету из лежавшей на столе пачки и закурил, пролистывая страницы.– Ну и что?– На сокрытие улик и преступный сговор не тянет?– Не очень.– А как насчёт этого? – Лэнгли передала лист. – Рей, когда уходила, написала служебную о передаче дела, не по форме, конечно, но она ориентировалась именно на новичка, поэтому чётко расписала, что ему нужно сделать в первую очередь и какие связи проследить. Что из написанного он сделал? Посмотри – несколько раз на местах преступлений видели, как кто-то заглядывал в окна перед убийством или во время. Этот человек нам нужен, он цель номер один. И когда Сога опрашивал свидетелей, он хоть раз спросил про него? Как насчёт халатного отношения и препятствия отправлению правосудия?Кадзи внимательно изучил рапорт и полистал подшивку.– Ладно, убедила, в любом случае детектив из него дерьмовый. Я думаю, этого достаточно. И что ты хочешь, чтобы я сделал?– Проверь всю его личную жизнь, переверни всё грязное бельё, все счета, все возможные контакты, всё, вплоть до того сколько длится оргазм, и у его жены в том числе, а также насколько ей лучше с любовником, и каких шлюх он предпочитает. Но сначала я сама хочу с ним поговорить, я перезвоню и дам отмашку.– Хорошо, что ты сама с этого имеешь?– Сама?– Да, ведь ты ничего не делаешь просто так.– Просто хочу спокойно спать.– Тогда я жду звонка.***Ночь – одно краткое мгновенье. Единый момент в порыве страсти и наслаждения.Все вокруг тонуло в красно-черном мареве.Любовная лихорадка. Жгущее изнутри пламя. Липкий пот. Ночь, которая была и ошибкой и лучом света во тьме. Он знал, что запомнит ее навсегда. Утро – резкое и холодное. На часах полседьмого утра – строгий режим вошел в привычку.Глубокий вдох. Еще один. Глаза открываются. Он видит перед собой девушку. Черты лица знакомые и кажутся немного родными, но имени и того, как он с ней встретился, он вспомнить не может.Миг. Приходят воспоминания. События вчерашнего дня – Ёри.Она лежит рядом, положив голову на ему плечо, и крепко спит. На ней лишь одеяло, с трудом прикрывающее наготу ее тела.Несмотря на уверенность в мимолетности их отношений, он не хочет отпускать девушку, мирно спящую на его плече. ?Судьба такая хитрая тварь?Синдзи удивляется, пытается понять, почему он считает, что все настолько плохо, но больной разум стоит на своем – продолжает твердить, что ничего хорошего не выйдет.Парень, стараясь не разбудить девушку, поднялся с постели, накинул на нее одеяло и отправился в гостиную.Еды не было. Икари забыл купить себе полуфабрикатов из-за постоянных перекусов на работе. Семь ноль пять – Ёри еще спит, город только просыпается.Быстро бежит за нужными продуктами. Почти час на подготовку стола на двоих. Полдевятого. Из спальни слышатся звуки, издаваемые старой кроватью. Шаги. Она стоит перед ним, одетая в его рабоче-выходную белую рубаху.– Доброе утро, – говорит сонным голосом девушка, стоящая в дверном проеме между спальней и комнатой, служащей Синдзи гостиной и кухней одновременно.– Доброе, – Синдзи вытянул руку и указал в сторону двери, находящейся рядом с дверью в спальню, – Если хочешь принять душ, это там. Она мило улыбнулась и скрылась в ванной.Парень так увлекся готовкой, что не заметил, как девушка обошла его сзади и, закрыв ему глаза руками, спросила:– Угадай кто?– Ёри, – с улыбкой сказал он.– Выглядит вкусно, – с ответной улыбкой произнесла она.– Что есть, то есть.Сели. Позавтракали. Перекинулись парой-тройкой милых, но бессмысленных фраз. Выпили по чашке кофе.– Может, расскажешь, что произошло с тобой тогда, – Ёри ненадолго задумалась, – когда ты пропал.?Проклятье!? – утро полетело к чертям.– Не скрывай.– История долгая и безынтересная, – ответил Синдзи.– Прошу, – прошептала она, с надеждой глядя ему в глаза. – Я просто лишился средств к существованию и работы всей жизни, рассорился с отцом и загремел в клинику с истощением.Ёри опустила глаза и прошептала:– Понятно…Он взял ее за руку, подождал, пока она поднимет голову, чтобы глядя ей в глаза сказать:– Но мы же встретились через столько лет.– Но ты не договариваешь мне чего-то.– Мы просто давно не виделись, и ты думаешь, что моя жизнь была яркой.– Я видела Нагису, – начала она, – Он улетал в Штаты.– Даже так?– Да. Он еще спрашивал, как у тебя дела.– И когда это было?– Где-то полгода назад. Ты обеспокоен этим?– Не очень, – Синдзи не соврал лишь на половину, – Рад за него.Зазвонил телефон. Синдзи хотел было взять трубку, но Ёри, проявив неожиданную прыть, оказалась у телефона первой.– Да? – спросила она.Синдзи даже со своего места слышал недовольно-удивленный голос Акаги.– Икари? Извините, вы ошиблись, это Миямото.– Кто звонил? – больше ради игры спросил он.– Номером ошиблись. ?Ошиблись…?С другой стороны, Синдзи был даже рад тому, что Акаги так своеобразно отшили и поставили на место. Да и после такого объема проделанной работы ему хотелось недельку погулять.После завтрака и попыток Ёри выведать о прошлом Синдзи, было решено, к негодованию последнего, сходить куда-нибудь.– И куда бы ты хотела сходить? – спросил он.– Можно в кино или в джаз-клуб.– А как насчет музея или простой прогулки по городу?– Ты почти не изменился: все так же не переносишь людных мест, – сказала, отсмеявшись девушка.Синдзи посмотрел ей в глаза, отвел взгляд.– Предлагай ты, – он вздохнул, – Я как-то не в курсе последних новинок кино и музыки.– Я помогу, – тихо сказала Ёри, – Просто пойдем наружу, и все станет намного проще.Синдзи кивнул и быстро оделся в выходную одежду, не забыв прихватить плащ – снаружи было не слишком тепло.Улица. Люди. Группы людей. Нужно привыкнуть к тусклому свету, который после привычного полумрака квартиры, кажется, раздирает глаза.Ёри с улыбкой смотрит на попытки Синдзи привыкнуть к смене атмосферы. Сам он кроме как на работу и в магазин не ходил больше никуда.Она берет его под руку и слегка опирается на плечо. Он замедляет шаг. – Помню, как мы так же гуляли несколько лет назад, – Ёри явно была довольна происходящим и мурлыкала, что в голову придет.– Ага, – для Синдзи это была другая жизнь. – Тогда ты был такой… нерешительный, и это было немного мило. Забавно смотрелось со стороны.– Да, забавно было, – он не помнил уже тех прогулок вечером у озера и нелепых поцелуев под луной. Ушло. Забыто. Отдано в жертву собственной слабости.– Это озеро. Мы любили здесь гулять с подружками. Когда были такие же закаты, мы мечтали, – хихикает.Синдзи молчит и смотрит ей в глаза.– Тогда, у озера, – Ёри вздохнула – это была последняя встреча ?тогда?. Потом ты пропал. Я хотела познакомить тебя с отцом, но не вышло.– Что? – этого Синдзи никак не ожидал.– Хотела познакомить тебя со своим отцом, – Ёри ненадолго замолчала, – Он был бы рад тебя увидеть.Ёри продолжала говорить о том, как нахваливала его своему отцу и о том, как они огорчились, когда узнали, что Синдзи пропал. Упоминала каких-то своих подруг, которых сильно опечалило то, что они не увидели жениха Ёри. Добавила про обидные сплетни: мол, перспективный жених-ученый-кобелек сбежал заграницу с какой-нибудь дурочкой.Какой, черт его дери, бред.Так и шли: Ёри что-то говорила, о чем-то спрашивала, а Синдзи отвечал односложными фразами да кивал головой, улыбаясь, когда момент был подходящим. Иногда она вставляла забавные и не очень истории из своей жизни.– А чем ты сейчас занимаешься? – ей явно было интересно, на что у ее вновь обретенного молодого человека уходит почти все свободное время.– Младший научный сотрудник в лаборатории…– Решил податься туда, где когда-то достиг высот?– Да, наверное.Ёри молчала. Казалось, она была чем-то обеспокоена.– Только не пропади снова, – сказала она, глядя ему в глаза, – Не уходи, как тогда. – Да, – Синдзи не находил нужных словПоцелуй. Быстрый, но очень чувственный…Миг. Вздох. Взгляд в глаза.Время летело незаметно.Синдзи прижимает девушку к себе. Делает это просто потому что хочет чтобы она была ближе к нему. Она прижимается лицом к его груди.– У тебя сердце быстро стучит, – прерывистым шепотом.– Твое тоже, – Синдзи чувствовал это.Их сердца звучали в такт друг другу.До кинотеатра добрались на такси. Это был кинозал нового поколения, построенный американцами для американцев же. Крутили там, в основном, всякие мелодрамы да фильмы про Вторую Мировую.Единственной радостью были так называемые ?особые показы?: кинотеатры повторного сеанса.– Давай сходим вот на этот, – Ёри ткнула в рекламный проспект. Под пальцем оказался один детектив.Синдзи помнил этот фильм. Вроде бы там была любовная линия.Это был Хамфри Богарт. Типичный Богарт с его острым и язвительным языком, харизматичным поведением и невероятным магнетизмом.Главный герой был не то актером, не то сценаристом и готовился написать сценарий по какой-то книге. Характер у этого парня был прескверный: он был готов подраться по любому, казалось, поводу и не дурак был очень тонко нагрубить оппоненту.Он позвал к себе домой гардеробщицу, чтобы та пересказала ему сюжет книги. Бредовый сюжет про несчастную любой вдовы богатого мужа. Потом эту бедняжку придушил ее ухажер, но за отсутствием улик все пытались свесить на главного героя.Казалось, он с самого начала знал, что и как, но не имел достаточной доказательной базы, а когда все раскрылось, потерял и любовь и друзей. Всему виной был его характер. Творческие люди все такие.Это плата за талант. Да, этот фильм он видел ранее, но не отметил для себя ничего.А Ёри плакала. Ей это все казалось очень грустным. Синдзи понимал, что ситуация действительно паршивая, но… для него это был лишь фильм с определенным смыслом. Не более.И снова прогулка. На сей раз по центру.– Тебе понравился фильм?– Да. Мы когда-то ходили на него с отцом. Он говорил, что во всем, кроме вспыльчивости, настоящий мужчина должен быть как этот человек с экрана, – Синдзи усмехнулся.– А одна моя подружка была влюблена в него без ума, – со смехом проговорила Ёри, – Она даже клялась, будто он ответил на одно из ее писем. Глупая.Девушка смеется. Секунда тишины.– Может, зайдем в какой-нибудь уютный ресторанчик? – Ёри решила взять руль и управлять их ?свиданием?.Синдзи не возражал. Он был немного не в своей тарелке. Сказывались месяцы отчуждения.– Хорошо. Ты любишь… сладости?Она смеется.– Не против съесть что-нибудь сладенькое.– Тогда пройдем вон туда, – Синдзи показал рукой в сторону одного знакомого ему ресторанчика. Отец когда-то говорил, что часто водил туда маму. Кухня там была отличная.Место это было не для бедных, но Синдзи имел сбережения: что-то еще осталось от денег, которые он получал за свои работы, да и отец неплохо подкинул денег, когда устроил шабаш вокруг Ангела.Ресторан. В приемной говорят, что свободных столиков нет. Немного денег решают проблему – их отводят к столику у окна. Садятся за столик. Синдзи заказывает обед на двоих и все к нему прилагающееся. – Надеюсь, что тебе понравилась прогулка и все. что было после, – Синдзи был готов разбить себе голову об стол из-за этой фразы, но не мог сдержаться, чтобы не сказать этого.Она очень мило улыбается в ответ и, лишь слегка коснувшись губами стакана, делает маленькийглоток. Все это время она смотрит ему в глаза.– Так ты работаешь в полиции? – задает она вопрос, которого он так боялся, ответа на который так не хотел давать.Она смотрит ему в глаза.Синдзи молча кивает.– Вы ищете этот новый наркотик? – спрашивает она.Нотки беспокойства и дрожь в голосе. Взгляд ее глаз становится еще более пронзительным.– Всего лишь лаборант, – лжет Синдзи, стараясь не поднимать глаз, – Я только забираю порошок на пробу и провожу анализ, записывая всё на бумагу. Не более.– Правда? – с беспокойством. Кажется, она не слишком верит этой полуправде.Приносят блюда с едой.Синдзи благодарит Бога за то, что ему не придется продолжать. Если она узнает о том, чем он занимается. Если она узнает, что он создал Ангела. Если она узнает, что он и был первым севшим на этот стимулянт. Если все это откроется, то он потеряет этот шанс стать человеком снова.Берет вилку, пытается начать есть. Еда не идет. Он слишком взволнован произошедшим несколько минут назад.Все же начинает нехотя есть. Глотает пищу не жуя. Быстро запивает образовавшийся в горле комок, запихивает в рот следующую порцию, повторяет вновь и вновь.– А та женщина, – продолжает Ёри, – Она твой начальник?– Да. Глава лаборатории.Ёри кивает. Снова смотрит ему в глаза.– И как работа на новом месте?– Неплохо.Она кивает.– Ты говорила, что видела Нагису, – Синдзи пытается сменить тему и узнать кое-что для себя, – О чем вы говорили?– Он спрашивал о твоем здоровье, пытался узнать, где ты. Очень хотел с тобой увидеться.– А зачем? Он не говорил.– Говорил, что, мол, давно не виделись, что хочет повидать тебя, вспомнить университетские деньки. Что-то говорил про ?те лихие гулянки?. – А про работу нашу он не спрашивал?– Нет. Точнее, сказал, что ему предложили более прибыльное дело в Штатах.?У него всегда был нюх на деньги?, – Синдзи откинулся на спинку.– А зачем ты спрашиваешь? – Ёри снова посмотрела ему в глаза.– Давно не виделись, а тут такая новость! – Синдзи изобразил счастье.Ёри лишь кивнула в ответ. Синдзи не нравилось течение их с Ёри ?беседы?.Синдзи посмотрел ейв глаза, в них читалось: ?Извини?. Он не умел скрывать свои эмоции.Она смотрит ему в глаза, улыбается так тепло и нежно. Кладет свою руку на его.– Не надо, – шепотом,– Я понимаю.– Прости, – вырывается у Синдзи. Само, без лишних раздумий. Будто из глубины души.– Все хорошо, – все тем же шепотом. Нежно, заботливо. Приносят счет. Парень не глядит на сумму, а кладет побольше зелени. Европейцы жадные и любят большие чаевые.– Благодарю вас, – видимо, Синдзи не ошибся с суммой. Официант ушел довольный.– Пойдем кое-куда, – говорит Синдзи, – Уверен, тебе понравится.Они покидают ресторан.– А ты все такой же транжира, что и раньше, – говорит она спокойным голосом улыбаясь чему-то.– Чего-то не отберет даже клиника…Она лишь вздыхает в ответ и крепче обжимает ему руку. Кладет голову на плечо.Он знает, куда вести ее. Туда, на одну из многочисленных площадей Токио. Там они гуляли еще в начале ?тех? отношений…Как это было давно. Так, что казалось ложью и неправдой.Была уже глубокая ночь, когда они на такси ехали домой.Было решено остаться у него. Он не был против.Вышли из машины, Синдзи расплатился и проводил Ёри до свое квартиры. – Я быстро, – мимолетный поцелуй и она, сбросив плащ, побежала в душ.Падает на диван. Вздыхает. Зарывает лицо в ладони.Столько лет прошло, он уже и забыть успел, а тут оказывается, что Кару сам его искал. Ёри сказала: он добился успеха. – Прекрасно, – на выдохе, – В Штаты.Девушка еще моется в душе. Сбрасывает с себя рубаху, рассматривает руки, очень внимательно – вены. Следов не заметить, если не приглядываться. Идет к раковине, берет стакан и набирает воды. Пьет. Потом еще раз набирает.Этот рассказ о Нагисе. В нем не было ничего такого, что могло бы вызвать беспокойство или подозрения, но…– Плевать, – выпивает воду, – Просто я не ожидал, что он снова появится на горизонте.В душе щелкнул замок. Тихими шагами к нему подошла девушка. Положила ладони на плечи, прислонилась к его спине и, медленно ведя руки вниз, сомкнула их на его поясе.– Я так боялась, что ты и вправду сбежал, – тихо сказала она, – Подруги говорили многое, посмеивались за спиной, некоторые говорили, что ты струсил и еще много чего.Вздохнула. Синдзи молчал. Просто положил свою ладонь на ее и сомкнул кисть.– Наверно, они были рады моей неудаче.– Забудь про этих дур, Ёрико, – ответил он, – Они не понимали ничего.Они тихонько засмеялась.– Ты костлявый.Синдзи усмехнулся. Повернулся к ней.На ней только полотенце.Спальня. Она ложится на кровать и тянет его за собой. Их губы смыкаются в поцелуе.***– Эй, эй, эй, Сога, стой. Надо поговорить.Лэнгли толкнула его обратно в отдел убийств.– Что случилось? У меня только что закончился рабочий день, и я хочу отдохнуть.– Хорошо отдыхать, когда ничего не делал.– Послушай, я не собираюсь выслушивать твои оскорбления. Говори, что тебе надо или я ухожу.– Твоё дело.– Моё дело?– Да, твоё дело. Мне не нравится, ход расследования, – Лэнгли села на свободный стул у стола Соги.Сога вздохнул и устало опустился за свой стол.– А что там может нравиться? Обычный висяк.– И сколько нынче стоят висяки в отделе убийств?Удивление, почти как настоящее:– Я тебя не понимаю.– Понимаешь! – Лэнгли повысила голос. – У тебя есть детальный план действий, так какого хрена ты ничего не делаешь?– Слушай, что тебе там из твоего отдела видно? Я не знаю, чем вы там занимаетесь и не лезу в ваши дела, а ты не учи меня делать моё!– Рей тебе чётко написала...Теперь взорвался и Сога.– Рей? Ты знаешь кто она вообще такая? Она двинутая на всю голову, если бы у неё не было такой хорошей раскрываемости, её бы давно упрятали в психушку. Для неё каждый убийца это Гензо Курита, поэтому она так остервенело старается их поймать. Она уже не видит разницы, она сама стала психопаткой – не может и месяца прожить, чтобы не пристрелить кого-нибудь. Ты думаешь, ей выделили отдельный стол по доброте душевной? Хера с два! Её даже свои боятся! Потому что неизвестно, кто пристрелил её напарника, может Курита, а может она сама, и неизвестно, когда у неё окончательно сорвёт крышу. Ей реально нравится убивать, и это, по-твоему, подходящее качество для копа? Так и должно быть?– Мне плевать, что там говорят у неё за спиной, вчера тебя не было там на месте! Я видела её, я видела, что с ней творится! И всё из-за тебя! Она просто чёртова идеалистка, а труп этот на твоей совести, сколько ещё нужно, чтобы тебя проняло? Я не хочу, чтобы она страдала из-за такого мудака как ты, потому что если у неё хорошая раскрываемость, то чего ж ты не воспользовался её советом? Глядишь, уже и закрыл бы дело – все были бы довольны, а ты получил бы повышение!– Потому что я не знаю, что твориться у психа в голове, я не врач, но знаю, что они пользуются своей собственной психованной логикой, которая мне, нормальному человеку, непонятна.– Это всё? Тебе больше нечего сказать? – спокойно спросила Лэнгли.– Нечего, – буркнул Сога.– А по делу?– Я веду его так, как считаю нужным.– Хорошо, – она направилась к выходу. – С этим местом ты можешь попрощаться.– Да ради бога!До Соги дошло, куда делись материалы расследования:– Эй, и верни все записи по делу!Не оборачиваясь, Ленгли выставила средний палец.Вернувшись в архив, она ни минуты не сомневалась в своём решении.Она сняла трубку телефона:– Кадзи...– Просто хочу, чтобы ты знала – у него больная жена и двое маленьких детей. Это точная информация, просто, чтобы ты знала...– Мне плевать, – отрезала Лэнгли. – Отправь его в ад, Кадзи, отправь его в ад.***– Я всё меньше понимаю, что происходит и какова моя роль. Чего Рей от меня ждёт? Детальное описание похождений Агнолли? Возьмите любого уголовника-гомосексуалиста и будет полный отчёт. Он разъезжает по району, трясёт деньги, договаривается с какими-то людьми, трахается и иногда заглядывает в подпольное казино, одно и то же, кстати.– А чего ещё ты от неё ожидал, Эрл? Можешь сильно не напрягаться и не лезть на рожон, она сама не знает, что ей нужно, но это ненадолго. Ей просто не даёт покоя, что убийца разгуливает на свободе, и ты нужен ей для очистки совести, дескать, Агнолли под постоянным присмотром. Я думаю, сегодня-завтра она отзовёт тебя. Произошло ещё одно убийство из той серии, что она расследовала, они волнуют её намного больше, так что, скорее всего, она подключит тебя к расследованию.– Как? У меня даже значка нет. И что я буду говорить людям? Простите, я только что из тюряги и мне его не вернули?– В крайнем случае, ты знаешь, что делать. Хлопья Келлог продаются во всех магазинах.– Может это с Ибуки перетереть?– Не надо, не появляйся лишний раз в управлении. Для большинства ты не герой.– А кто из наших ещё остался?– Кацураги перевели из отдела по борьбе с наркотиками в Нерв, Кадзи в ОВР, Азума, Ниши и Ибуки в отделе убийств, больше никого.– Плохо. Ты куда?– Завтра утром загляну в управление, похоже, пора действовать сообща.