22. Демонстрация господства (MDZS, PG-13) (1/1)

На этот раз Минцзюэ отсутствовал дольше обычного. Без него дни Хуайсана становились похожими один на другой, точно он попал в замкнутую петлю, но это не тяготило и не утомляло, как когда-то в детстве. Больше никто не заставлял Хуайсана практиковаться, и его безымянная сабля навсегда, как он надеялся, была заперта на дне сундука, а сам сундук — надёжно спрятан на женской половине, в комнате его матери. Единственное, что действительно связывало Хуайсана с его родителями: пустая комната, полная красивых вещей, и сабля, похороненная под платьями. Сперва пришла весть, что Вэй Усянь вышел из-под контроля, а следом прибыли тела, которые требовалась похоронить как подобает. — Их убил его ручно пёс, — выплюнул один из заклинателей, что сопровождали трупы. — Господин отправился с другими проучить его.Хуайсан расправил плечи, чувствуя, как из сердца холод растекается по всему его телу. Орден Цишань Вэнь они тоже когда-то решили “проучить” — и где теперь могучий орден? Вэй Усянь же был совсем один… Он мог обратить себе на помощь все трупы, но даже он однажды устанет. Хуайсан слышал, что те, кто вставали на тёмный путь, сходят с ума… Может после всего, через что прошёл Вэй Усянь, он просто… устал, и ум его потерял обычную ясность. Но никто не хотел понять его и услышать. Хуайсан распорядился о похоронах и заперся в библиотеке — нашёл все книги, в которых описывался тёмный путь и даже осмелился написать письмо Лань Цижэнь с просьбой посетить Облачные Глубины, дабы изучить некоторые вопросы…Хуайсан наказал доставить послание и привезти ответ как можно быстрее и, глядя глядя вслед улетающему гонцу, он думал, что может ещё не всё потеряно. Вскоре тела убитых заклинателей похоронили с почётом — даже в их предгорье сейчас стояла чересчур жаркая погода, и Хуайсан отказался ждать возвращения Минцзюэ. Теперь, когда брат отсутствовал, Хуайсан занимал его место во время общих трапез. Ему не хватало простоты кухни, того, как звуки приготовления пищи там поглощали все остальные, оставляя его в уютном одиночестве — в главном зале же тишина была совсем иной. Мало кто в их ордене воспринимал Хуайсана всерьёз. Когда-то это совершенно не заботило его, но теперь ему хотелось большего — хотелось стать опорой брату, взять часть забот на себя, но даже то, что он выучил лекарское мастерство не помогло. Ещё через несколько дней после похорон Хуайсан как раз заканчивал завтрак, когда двери в зал с грохотом распахнулись. На пороге стоял Минцзюэ, и даже издалека Хуайсан видел, что он весь покрыт кровью и едва стоит на ногах. Он вскочил и бросился к брату, едва не упал на лестнице, но успел как раз вовремя: Минцзюэ выронил саблю и дрожащими пальцами вцепился в рукава его одеяния. — Наконец-то они все мертвы, А-Сан. — Хорошо, и теперь тебе нужно отдохнуть, — тупо кивнул Хуайсан. Слишком озабоченный пока состояние брата, он пока не мог обработать и осознать, что тот хотел ему сообщить.Хуайсан прижал пальцы к запястью Минцзюэ, проверяя его пульс — брат был вымотан и слаб от собственной ярости, почти как тогда в лесу, под стенами Безночного Города. — Если ты не отдохнёшь, то погибнешь, — Хуайсан махнул рукой, подзывая людей, и распорядился подготовить купальни и принести носилки, но тут Минцзюэ отпустил его и оттолкнул. — Я дойду сам, я не калека. — Но ты ранен и весь в крови, и… — уговаривая брата, Хуайсан вновь приблизился к нему, и тот вдруг отвесил ему пощёчину.В зале повисла тишина. Множество раз все слышали, как Минцзюэ грозился сломать младшему брату ноги или кричал и буйствовал, но он никогда не наказывал его на самом деле. Всё, что доставалось Хуайсану — лишь сердитые слова, которые наедине сменялись обожанием и балованием.Хуайсан замер на месте. Щека горела, но но просто стоял и смотрел на Минцзюэ. Удивительно, но глаза его оставались сухими, только жгло их также, как и место удара. Минцзюэ долго молчал, а потом потянулся к нему и сжал его пальцы. — Брат осмотрит мои раны. Пришлите в купальни всё необходимое. Пойдём. Хуайсан молча развернулся, позволив своим пальцам выскользнуть из ладони Минцзюэ, и пошёл прочь из зала. В купальнях он раздел брата, по-прежнему сохраняя молчание. Вся одежда пропиталась кровью, и Хуайсану казалось, что он держит в руках каменные глыбы, а не ткань. — Прости меня, — наконец проговорил Минцзюэ. — Я не хотел. — Ты глава ордена, а я проявил непочтение, — Хуайсан опустился на колени и снял с ног брата сапоги. — Это я должен извиняться. — Прекрати. А-Сан, посмотри на меня, — Минцзюэ наклонился и перехватил его за запястья. Его руки по-прежнему мелко дрожали, и Хуайсан послушно поднял взгляд. Глаза у Минцзюэ были чёрные и запавшие, полные боли и тоски. — Я люблю тебя. — Я тоже тебя люблю, — тихо ответил Хуайсан и вновь высвободил руки. Минцзюэ не стал его удерживать. Бережно Хуайсан вымыл брата и обработал его раны — когда он смыл грязь и кровь, их оказалось совсем немного, больше царапины, чем что-то серьёзное. Минцзюэ выглядел так, будто искупался в кровавом озере, но на самом деле он просто был сильно вымотан, а его ци — крайне нестабильна. — Я закончил. Тебе следует хорошо отдохнуть, а потом — посвятить время медитациям. Хуайсан повернулся было, чтобы уйти, но Минцзюэ удержал его, поймал его за руку и прижался губами к запястью. — Прости меня, прости, прости. Он повторял это снова и снова, пока Хуайсан не опустился и не обнял его, заверяя, что он вовсе не злится. Он и не злился. Он сам не понимал, что чувствует — пожалуй, такую же чудовищную усталость, какая сковала всё тело Минцзюэ, только у Хуайсана устало не тело.— Мне жаль, что твой друг погиб, — тихо сказал Минцзюэ.И тогда Хуайсан всё-таки заплакал.