5. Покровительство и защита (MDZS, NC-17) (1/1)

Обычно на ученичество в Облачные Глубины прибывали на год. Но вот шёл уже второй год пребывания там Хуайсана, и его успехи в совершенствовании оставались весьма скромными. Ему нравилось читать, да и библиотека здесь была куда обширнее Цинхэ Не, но Хуайсану совсем не нравилось учить, и занудные уроки Лань Цижэня вызывали у него только зевоту. Шептались о том, что возможно будет война. Когда в Облачные Глубины прибыли ученики из Юньмэн Цзян о войне говорили уже, едва ли понижая голос. Но вместе с ними в Облачные Глубины прибыло и веселье — Хуайсан быстро подружился и с наследником Юньмэн Цзян, и с его названным братом. За закрытыми дверями своих комнат они устраивали маленькие пиры, на которых “Улыбка Императора” лилась рекой. Как Вэй Ин раз за разом умудрялся проносить в Облачные Глубины сосуды с алкоголем оставалось загадкой. Он нравился Хуайсану больше прочих учеников — не смеялся над ним, как остальные, и даже помогал с учёбой. Пожалуй, среди всех, он стал его самым близким другом.Скромная библиотека на дне сундука почти разошлась по рукам и истрепалась, и тогда Хуайсан сам взялся за кисть. Легко было изображать страсть, которую он пережил сам. В рисунки выплёскивалась его тоска и желание близости. Иногда Хуайсан забывался, и из-под его кисти появлялись образы Минцзюэ и его самого, и такие рисунки Хуайсан сжигал, чтобы их никто не нашёл. Брат старался навещать его каждую полную луну, но часто его задерживали дела. Он писал ему письма и даже иногда присылал небольшие шкатулки с подарками. Друзьям Хуайсан врал, что там внутри книги или просто безделушки, которыми Минцзюэ награждает его за редкие успехи. Обычно там и правда бывали милые вещицы — новая “корона” для волос или шёлковая лента. Но однажды с одним из писем Минцзюэ прислал шкатулку, открыть которую Хуайсан не смог. В письме, помимо обещания скорой встречи, брат дразнил сюрпризом и велел в следующий раз взять шкатулку с собой. Когда они оказались в гостинице, Минцзюэ обнял Хуайсана со спины и вложил ему в ладонь ключ. — От этой шкатулки и от тех, что будут, если тебе понравится подарок, — прошептал он, чередуя слова с нежными поцелуями. Его руки уже распахивали одежды Хуайсана. Как-то они добрались до постели и упали туда, смеясь. Часть одежды потерялась по пути, но ключ Хуайсан сжимал в руке, и даже сумел открыть шкатулку, хотя Минцзюэ делал всё, чтобы его отвлечь. Внутри, на подушке из тёмно-зелёного шёлка, лежали крупные бусы и то, что напоминало вырезанный из камня мужской член и кольцом у основания. — Чтобы тебе было не так одиноко. Скользкие пальцы Минцзюэ уже растягивали Хуйайсана и стесняться было глупо, но он всё равно залился краской, когда представил, что может использовать это… да ещё и в Облачных Глубинах. — А это мы можем использовать сейчас, — Минцзюэ достал бусы и положил их на бедро Хуайсана. — Тебе идёт этот цвет. Всего бусин, вырезанные из тёмного нефрита со светлыми прожилками, было десять. Нить заканчивалась золотым колокольчиком, который мелодично позвякивал, стоило Хуайсану чуть пошевелиться. Он видел подобное в книгах, но даже в самых смелых фантазиях не мог предположить, что брат предложит использовать подобное. — Я бы очень хотел, — тихо сказал Хуайсан. Он подобрал бусы и погрел их в ладонях. — Если тебе не понравится, я прекращу, — Минцзюэ улыбнулся и опрокинул Хуайсана на покрывала. Долго целовал, прежде чем убрать руку и взять бусы.Каждая бусина была не шире, чем фаланги пальца, поэтому после того, как брат подготовил его, принять их внутрь было легко. Тяжело оказалось справиться с нахлынувшими ощущениями — все вместе бусины не заполняли Хуайсана так, как член брата, но они двигались внутри неравномерно, непредсказуемо и давили на самое чувствительное место. Хуайсан никак не мог расслабиться и, пытаясь найти самое удобное положение, ёрзал и выгибался, отчего колокольчик между его ног беспрестанно звенел. Минцзюэ лежал рядом на боку, лаская одним только взглядом — он всегда любил наблюдать, как Хуайсан изучает его подарки.— Прекрасная музыка, — Минцзюэ погладил Хуайсана по щеке. Скользнул ладонью вниз груди и сжал член. Хуайсан охнул, вскинув бёдра навстерчу, радуясь этой простой ласке. — Не останавливайся, — попросил Минцзюэ. Он ещё пару раз провёл кулаком по члену, а потом склонился сам и взял его в рот. Много времени Хуайсану и не потребовалось, никогда не требовалось. Когда он пришёл в себя, то уже сам толкнул брата спиной на постель и, краснея от настойчивого звона, устроился между его ног. Удивительно даже, что он ещё мог смущаться… От привычной тяжести во рту стало спокойнее. Прочие ощущения забылись, пока Хуайсан старательно сосал — Минцзюэ требовалось куда больше времени, чем ему, и хотя в иное время оба они наслаждались медленными ласками, сейчас нужно было успеть как можно больше. Едва он вобрал член брата до конца, тот снова толкнулся в него пальцами, двигая бусины внутри. Вздрогнув всем телом, Хуайсан застонал вокруг члена и от особенно сильного толчка внутри вновь излился. Пока он ласкал Минцзюэ ртом, тот забавлялся с бусинами внутри — медленно вытягивал, и отчего-то это Хуайсана изводило больше, чем принимать их, но потом Минцзюэ заталкивал их обратно, заставлял перекатываться внутри и вновь вытягивал.Вдруг, не дав Хуайсану довести дело до конца, он отстранил его от себя и перевернул на спину, резко вытащил из него бусы и отбросил их в сторону. Звон затих, но уже через мгновение комната вновь наполнилась звуками — Минцзюэ вошёл в Хуайсана сразу до упора; тихие стоны и шёпот, вздохи и шорох одежды и покрывал, и наконец крик, когда Хуайсан кончил в третий раз за этот вечер. После они использовали второй подарок Минцзюэ — это было совсем не то, но лучше, чем собственные пальцы Хуайсана. С тех пор на почти каждую встречу Минцзюэ старался подготовить что-то новое или совершенно бесстыже присылал это в Облачные Глубины, если не мог приехать сам.Наконец Минцзюэ принял решение забрать его из Облачных Глубин — и Хуайсан был так рад, что даже умудрился наконец сдать экзамен Лань Цижэню. Но из Облачных Глубин Хуайсан всё равно уезжал, не особо отяжелённый знаниями, но зато в сундуках его скрывались иные сокровища: нефритовая пробка, которой Хуайсан мог подготовить себя, чтобы брат мог сразу брать его, и кольцо с драгоценными камнями, что не давало ему кончить без позволения, и ещё несколько резных членов — больше первого, но все они не могли сравниться с самим Минцзюэ. В замке все только и говорили, что о войне, а на пиру, что Минцзюэ устроил в честь возвращения Хуайсана, зашла речь в том, что ему нужна сабля. Но Хуайсан даже не сформировал золотое ядро… — Зачем мне сабля, если у меня есть ты, — капризно протянул он, стоило им остаться наедине. — Ты должен уметь себя защитить, А-Сан. Даже ты должен понимать, что война неизбежна. Война, война, война. Все говорили о войне как о чём-то уже случившемся, что нельзя изменить или предотвратить, и это злило Хуайсана больше всего. Не лучше бы было придумать, как избежать войны? Но ведь как иначе все эти гордые заклинатели покроют своё имя бессмертной славой… Вскоре состоялось Собрание заклинателей в Безночном Городе. Минцзюэ поехал туда один, оставив Хуайсана в Нечистой Юдоли, и с ним отряд их лучших лучников. Хуайсана не привлекали боевые состязания, хотя и стрелял он куда лучше, чем владел мечом, но туда же должны были прибыть его друзья, и вот их он уже с радостью бы повидал. Но брат ответил, что неприлично брату главы Ордена прибыть на такое соревнование и не участвовать в нём… С Собрания Минцзюэ вернулся мрачный и сразу же уехал. Хуайсан же вернулся к своему обычному образу жизни в замке: много спал, читал, иногда тренировался и тосковал. Когда ему вздумалось прогуляться до города, стража не выпустила его за ворота — оказалось, Минцзюэ запретил выпускать его из замка. В день, когда Хуайсан заметил, что в дальнем дворе на давно высохшем сливовом дереве появились листья и даже бутоны, пришла весть из Безночного Города: Вэнь Жохань требовал прислать к ним учеников изо всех кланов, дабы обучить их достойно.Минцзюэ как раз вернулся в замок за несколько часов до этого. Когда он прочитал письмо, его лицо побелело от злости. Хуайсану подумалось, что ещё немного — и брат помчится к Безночный Город и вызовет Вэнь Жоханя на поединок. Вместо этого он вдруг тихо сказал: — Ты не поедешь. Он повторял это потом ночью, сжимая Хуайсана в объятиях; ты не поедешь, я не отпущу тебя, я уберегу тебя. В день, когда лучшие молодые заклинатели Цинхэ Не отправились к Безночному городу, сливовое дерево зацвело.