1. На человечий век назад (1/1)

Ты с жизни взял возможну дань,А был ли счастлив?(А.С.Пушкин ?Сцена из ?Фауста?)И пошел третий день битвы. С вершины Виндбергсфелля нечеловеческие глаза наблюдали за тем, как каменный дождь уничтожал побеждавшее было войско, как королевские воины стали теснить немногих оставшихся в живых йомсвикингов. Наблюдавший сжимал огромные кулаки в бессильном гневе, временами он бросал взгляд на край небосвода, туда, где в неизмеримой бесконечности парили чертоги богов. - И это ты изгонял меня с пира, Громовержец? Упрекал в клевете? Грозил своим Мьелльниром? – послышался слева от наблюдавшего отдающий шипением негромкий голос. – А теперь я вижу на твоем лице гнев и недоумение.- Замолчи, Лаувейссон! Замолчи, иначе, клянусь копытами Слейпнира, Мьелльнир тебя не минует, - раздалось яростное рычание, подобное сейчас рыку чудовищ в темных пространствах Уттгарда. - Спокойнее, Тор, спокойнее, - подошедший было к гиганту-громовержцу тонкий рыжеволосый парень сделал шаг назад, - не надо так нервничать, это вредно. Я понимаю, что тебя разгневала очередная несправедливость Всеотца, в который раз посылающего победу недостойному. А ведь и об этом я ему говорил в лицо – оцени же мою храбрость! И послушай, что я скажу.Тор опустил взметнувшуюся было руку с Мьелльниром.- Если ты мне поможешь, если пойдешь со мной к престолу Одноглазого, мы сможем кое-что изменить. - И что же? - От тебя потребуется лишь выразить без страха и с почтением то, что лежит сейчас камнем у тебя на сердце, - вкрадчиво проговорил Локи, пристально глядя в синие глаза громовержца. – Остальное предоставь мне. *** У престола Одина клубились, свиваясь в кольца, вздымаясь, словно гребни морских валов, темно-свинцовые тучи. Сам владыка Асгарда неспешно подносил к губам адамантовый кубок с лучшей брагой, какой не доводилось вкушать никому из смертных. Он чуть прикрыл единственный глаз, отвечая на приветствие Тора, и уставился, не мигая, на Локи, который ограничился коротким кивком головы.- Что привело тебя ко мне в неурочный час, Игрок? – прозвучал голос Всеотца.- Вопрос, мучающий меня, Всеотец, - отвечал Локи своим мягким ласкающим слух голосом.- Спрашивай, - повелел Один и погрузил седые усы в кубок.- Мы поспорили с Тором, - начал Локи. – Говорит он, что ни один из эйнхериев не согласился бы променять Вальхаллу на жизнь на земле, будь даже эта жизнь полна подвигов. Я же стою на том, что никогда и никто еще не предоставлял эйнхериям подобного выбора. Их влекут в чертоги Вальхаллы твои, Всеотец, девы битв, как викинги земли влекут на свой корабль полоненных рабынь.- Что такое? – брови Одина грозно сдвинулись и свинцовые тучи пронзили вспышки молний. Тор же приоткрыл рот, но не решился прервать говорившего.- Рассуди нас, - смиренно продолжал Локи. – Дай мне возможность предоставить одному из твоих эйнхериев выбор.- Ты знаешь прекрасно, что единожды перерезанная, нить Урд* не может быть связана вновь, - перебил его Один, и в голосе его, подобно воде в котле, кипела ярость. – Никто из ступивших через порог чертога Вальхаллы не вернется в Мидгард. Это невозможно.- Тогда не дашь ли ты отсрочку уже избранному, но покуда живому? - Локи подошел к краю серо-свинцового облака и взглянул вниз. – Видишь битву, что кипит там, внизу, – разве не отдал ты победу в ней слабейшему, но более тебе преданному? И я вижу, что твой доблестный сын, владыка Мьелльнира, не вполне этим доволен.Один бросил гневный взгляд на стоящего перед ним Тора, который уже не знал, куда деть глаза. - Позволь мне взять того, кого ожидаешь ты сегодня в чертогах Вальхаллы…- Я понимаю твои намерения, Локи, - перебил его Один. Он встал во весь рост, и тучи обрадованно заклубились у его ног; тучи льнули к ногам Всеотца, будто ласковые кошки. – Ты хочешь лишить меня того, кого я избрал. Ты хочешь посрамить меня.- Вовсе нет, Всеотец, - Локи улыбнулся одними уголками губ и опустил глаза, - я лишь хочу, чтобы твоему избраннику был предоставлен выбор: войти в чертог Вальхаллы сегодня или же остаться на земле и войти в него…Локи задумался.- …войти в него попозже, - закончил он.- Ну что ж, - спустя несколько мгновений отвечал Один, - ты можешь взять его. Но с двумя условиями: первое – на то должно быть его согласие; и второе – ты отправишь его в земли, где давно уже деяния недостойные перевешивают деяния достойные. Ты отправишь его к слабым сердцем людям востока, в чьих жилах течет жидкая кровь, которые чтят слабосильных богов, неспособных постоять за себя. Ты отправишь его туда, где подлый кинжал сильнее честного меча.- Согласен, - светло улыбнулся Локи. – Позволь лишь самому мне выбрать время, в которое отправлю я его.- Нет, Локи, - рассмеялся Всеотец, - ты можешь отправить его не далее, как на один человеческий век назад или же вперед. И ни годом больше.- Согласен, - снова кивнул Локи.*** Вокруг кипела битва, и все меньше становилось вокруг него товарищей. Стирбьерн видел, как упал на одно колено Бесси Торлаксон и выронил древко штандарта. Бросившись к нему, Стирбьерн сразил мечом обоих королевских воинов, устремившихся к упавшему.Он с трудом помог Бесси подняться на ноги – собственные мышцы почти не слушались, в голове после удара камнем шумело. Шлем смягчил удар, но недостаточно – временами все вокруг Стирбьерна словно расплывалось и превращалось в нечеткие цветные пятна, а звуки пропадали вовсе. Он поднял штандарт и глубоко вонзил древко в землю. С этого клочка земли его теперь смогут только унести замертво.- Спина к спине! – дернув Бесси за руку, крикнул Стирбьерн. Их так мало… Вальдемар, Готторм, Сигурд – все уже мертвы. Снова пропали все звуки, и в страшном беззвучии он увидел, как сразу четверо королевских вояк подняли Бьерна Асбрандсона на копья, увидел, как потоком хлынула кровь из его рта и обагрила красивую золотисто-русую бороду. Бьерн был хорош собой – не одна дева в Исландии, Дании или Хольмгарде опечалится теперь. Если, конечно, узнает о его смерти. Мне тоже недолго осталось, подумал Стирбьерн и, повинуясь звериному чутью, а не разуму, наослеп отмахнул мечом подбиравшегося слева королевского дружинника. Тот упал, обливаясь кровью из распоротой шеи, его предсмертный вопль вернул Стирбьерну звуки окружающего мира.Что-то тонко свистнуло около самого его уха. Стирбьерн кинулся в сторону, споткнулся и едва удержался на ногах, ухватившись за воткнутое в землю древко штандарта. В паре вершков от себя он увидел отблескивающее в лучах заходящего солнца острие стрелы. Стрелы, метившей в его горло и сейчас висевшей неподвижно в воздухе безо всякой опоры. Стирбьерн сделал еще шаг назад и отчаянно замотал головой, стараясь вернуть себе ясность восприятия. Но тщетно – все вокруг него замерло: бросившиеся с воплем в атаку королевские воины застыли в самых разных позах, кто - открыв рот в прервавшемся вопле, кто - занеся меч или копье, кто – зависнув в прыжке и не касаясь сапогами земли. Застыло все, даже ткань штандарта не колыхалась на ветру, да и самого ветра не было. Мир вокруг Стирбьерна прекратил свое бесконечное движение и стал тих и недвижен. Стирбьерн медленно повернулся в одну, а затем в другую сторону. Сам он двигаться мог совершенно свободно, и тело было прежним – его собственным усталым и израненым телом, и все так же саднила вчерашняя рана в бок, болела после удара голова, ныли усталые мышцы ног, рук и спины. Оцепенение мира, похоже, заканчивалось на нем.- Ты готов к смерти, Бьерн Олафссон? – раздался в полной тишине чуть насмешливый спокойный и мягкий голос.Стирбьерн поискал глазами источник голоса, и взгляд его наткнулся на человека, худощавого и рыжеволосого, в алой шелковой рубахе. Человек сидел на спине павшего воина – Стирбьерн не мог разобрать, был ли то йомсвикинг или воин короля Эйрика, - и небрежно поигрывал кистями золотистого пояса, которым рубаха была стянута на его талии. Человек, как и сам Бьерн, не был подвластен оцепенению, охватившему сейчас мир. Лицо сидевшего неуловимо менялось, ни на миг не оставаясь неподвижным, а тонкие губы кривила незлая усмешка.- Королевский сын, покоривший многие земли и народы. Удачливый хёвдинг. Предводитель могучих йомсвикингов, - продолжал сидевший, - ты добился славы, какой могут похвастать немногие. Ты взял от жизни все, что возможно было. И не твоя вина, что придется тебе погибнуть столь молодым в битве, в которой ты, несомненно, заслужил победу. - Что нужно тебе от меня, Локи? – Стирбьерн произнес это и даже не удивился тому, что больше не заикается.- Приятно, когда смертные узнают тебя и в скромном одеянии, - рыжеволосый оправил ворот своей рубахи. - Я хочу задать тебе лишь один вопрос, Бьерн Олафссон – был ли ты счастлив? Был ли в твоей жизни хоть миг, с которым тебе жаль расставаться? Было ли что-то, что желал бы ты забрать с собой в Вальхаллу, куда, несомненно, проляжет твой путь? Отвечай мне без утайки и прямо.Разноцветные глаза рыжего, правый - зеленый, левый - черный, - вперились в лицо Бьерна, который под этим вопрошающим взглядом замер, как мышь под взглядом змеи. - Не затрудняй себя воспоминаниями, - Локи улыбнулся шире, - если бы ты был счастлив – разве прочертила бы судьба на твоем челе эти черты? Тонкий палец Локи, непостижимым образом вдруг оказавшегося совсем рядом, коснулся лба молодого воина, запоздало заметившего, что на нем уже нет шлема. Отодвинув мокрую от пота прядь волос, палец прошелся вдоль тонкой вертикальной морщинки, прорезавшей лоб Стирбьерна прошлым летом, после того, как был он вторично и навсегда изгнан из Швеции. - Нет причины обманывать бога лжи, - неожиданно для себя слабо улыбнулся Стирбьерн. – С легким сердцем я вступлю в Вальхаллу, потому что ничего дорогого не оставляю на земле.- Нет причины, - согласился Локи. – Но что если бог лжи не так коварен, каким его представляют? Скажи, Бьерн Олафссон – разве не мечтал ты завоевать Миклагард** и стать там базилевсом? Разве не хотел повидать земли у Срединного моря, повидать далекий край со всеми его чудесами, которые видел когда-то твой предок Бьерн Железнобокий? Стирбьерн в волнении провел рукой по лбу, на котором словно отпечаталось прикосновение пальцев бога огня. - Да, такое было, - сознался он. – Но что толку жалеть о том, чему все равно не сбыться?- А если я смогу прямо сейчас перенести тебя в те далекие края, Бьерн? Если смогу дать тебе верного спутника, который станет хранить и помогать тебе? Если пошлю тебя на срок человечьего века назад, в минувшие годы? - Ты сможешь это сделать? – как ребенок во сне, слабым голосом проговорил Стирбьерн. Локи кивнул с самодовольным видом. - Но ты должен сам, добровольно, отказаться от того, чтобы попасть немедленно в чертог Вальхаллы. А дальнейшая твоя судьба будет зависеть от тебя, и более ни одна победа в твоей битве не будет неправедно отдана недостойному. Докажи, что избранный эйнхерием остается воином и в чужих краях, где враждебными могут быть даже боги!- Я согласен, - словно повторяя чужие слова, послушно ответил Стирбьерн. И в тот же миг тонкая белая рука Локи с нечеловеческой силой стиснула его плечо, и яркое солнце – такое яркое, какого Бьерну еще не доводилось видеть, ударило по глазам. Вокруг снова шумел бой – но бой был чужим. Лишь немногие вокруг него были похожи на воинов Северных земель, остальные носили чужеземные одеяния. Но времени разглядывать их у Стирбьерна не было – рядом с ним пожилой седобородый воин отбивался от наседавших на него сразу пятерых чужеземцев в пестрых одеждах и с кривыми широкими мечами. Бьерн, не раздумывая, бросился к нему на помощь, даже не заметив, что ран и усталости его сейчас словно бы и не было. Послышались гортанные певучие крики на чужеземном языке.- К кораблям! Отходи к кораблям! – крикнул в его ухо рубившийся рядом с ним седобородый. – Тавромению*** конец!