Сломай для меня мир (1/1)
Темнота теперь наступает рано. Особенно если задерживаться на работе после занятий, а Делайле невольно приходится задерживаться. Обычно, когда на улицу уже падает темнота, и в центре начинают зажигаться огоньки домов и множества баров, Сайлас ждёт её у порога здания Академии, и они идут домой вместе.Но прямо сейчас Сайлас умирает.Это всё началось как-то внезапно, никто из них и не заметил, когда точно. Сначала небольшой кашель, потом сипение в лёгких, которое они лечили травами и отварами — как обычную простуду. Дальше всё происходило очень быстро, и скоро Сайлас уже не мог подняться с кровати. Врачи говорили, это часто случается: такую болезнь легко принять за что-то несерьёзное и запустить. Врачи говорили, если бы они начали лечение раньше, шансы бы ещё были. Врачи разводили руками.Идти одной по холодным тёмным улицам Делайле не страшно, страшно — заходить в дом. Дверь ей открывает их пожилая горничная, единственная из прислуги, кто остался в доме даже после того, как Делайле пришлось урезать плату. Она и ещё Лора — девочка-сиделка. Говорила, училась на медсестру, но так и не смогла устроиться.
Когда Делайла поднимается наверх, Сайлас уже спит. Спит неровным, беспокойным сном, и его сиплое дыхание громко разбивается о тишину комнаты. Делайла тянется было коснуться его покрытого испариной лба, но останавливается. Не хочет будить. Она так и сидит на краю кровати какое-то время: то ли пытается убедиться, что спит он крепко, то ли ждёт, пока Сайлас проснётся сам. В конце концов, Делайла уходит спать: врачи сказали не спать вместе.Их дом кажется сейчас таким отвратительно пустым. Не только потому, что слуг нет: нет и красивых картин, и старой дорогой мебели. Делайла продавала их дом по частям. Она всё перепробовала, только бы вылечить мужа: лекарства, врачей, жрецов, молитвы. Всё стоит денег. Делайла прикидывает, за сколько ей удастся заложить серьги с драгоценными камнями, которые Сайлас подарил ей на их десятом свидании.Делайла обращалась к людям и к богам — безуспешно. Теперь ей придётся обратиться к дьяволу. Не к буквальному, конечно, хотя это идёт следующим пунктом. Небуквального дьявола не нужно долго искать: он рыщет по коридорам и учебным залам Академии. У него рано поседевшие волосы и взгляд настолько колючий, что можно обрезаться.В старых книжках пишут, что цербер охраняет. Этот — только охотится.
— Мистер Икитон, — зовёт Делайла. — Очень приятно снова вас видеть.— А. Миссис Брайрвуд, — Трент улыбается дежурно доброжелательно, так, что дрожь берёт. — Слышал о вашем несчастье. Очень сочувствую. Как ваш муж?..— Всё хорошо, — врёт Делайла. Она тоже улыбается.
С несколько мгновений они так и скалятся друг другу. Потом Трент говорит:— Что ж, надеюсь, так и есть. Теперь прошу меня простить, мне нужно…— Я знаю о ваших исследованиях, — перебивает его Делайла. Конечно она знает. У Делайлы нет каких-то там невероятных связей на верхушке, но она работает в Академии достаточно долго и наблюдает за тем, что происходит вокруг, достаточно внимательно, и она знакома с достаточным количеством людей. Она знает, чем там Церберы занимаются и зачем из года в год делают их ученикам предложение, от которого невозможно отказаться.Она знает про магию, изменяющую судьбу. Силу переписывать время. Способ подчинить реальность её воле.— Я боюсь, я не понимаю, о чём вы, — Трент даже не пытается врать убедительно. Он пытается без слов сказать ей не совать нос не в своё дело. — Мы проводим множество исследований…— Мне стоит упомянуть Джорхас, чтобы вы поняли, о чём я говорю?..— Миссис Брайарвуд. Делайла, — Трент едва уловимо резко втягивает воздух сквозь оскал. Его выражение лица не меняется, не меняется взгляд и голос, но температура вокруг них как будто резко падает. — Я действительно не понимаю, о чём вы. Боюсь, мне нужно идти. Я очень тороплюсь. Вообще-то, есть несколько учеников, которых я ищу. Возможно, вы могли бы указать мне, где их искать?Трент как будто говорит: в этот раз я тебя отпускаю, но только в этот раз. Делайла улыбается и отступает, позволяя ему продолжить охоту. Указывает на жертв. Трент её отпускает, она его — нет. Только на время. Только пока не найдёт способ, как бы к нему подступиться.Сайлас умирает раньше, чем это происходит. Он просто… умирает и всё. В одно мгновение Делайла лежит с ним на кровати, несмотря на запреты врачей, и гладит его по волосам, и он держит её за руку и говорит ей, какая она красивая. А в другое мгновение Сайласа уже закапывают в землю, и внезапно всё на свете перестаёт иметь значение.
Делайла отпускает сиделку, отпускает горничную. Говорит, их услуги больше не нужны. Потом она ходит по дому: собирает вещи Сайласа, перекладывает их снова и снова с места на место, не зная, что с ними делать. Делайла плачет. Засыпает, просыпается и плачет опять. Она лежит на кровати, на которой лежал Сайлас, прямо на голом матрасе — простыни выкинули сразу же. Делайле кажется, она всё ещё чувствует его запах: его и смерти.Может быть, это один и тот же запах.Часы проходят, или это проходят дни. Делайла не выходит на работу, и никто не ищет её. Иногда её одолевает голод, и она заталкивает в себя, что может найти. Чаще всего она игнорирует это чувство. Чаще всего она не встаёт с кровати.Она думает, в комоде ещё остались таблетки. Она думает, если только она примет все сразу…— О, Делайла. Не спеши, — что-то шепчет. В её голове, везде вокруг. Делайла вскакивает на кровати, но она не уверена, сон это или нет. Она не видит источник шёпота, но как будто чувствует силуэт в темноте.— Кто… — начинает она, но чей-то почти невидимый, почти ощутимый палец ложится на её губы.— Шшшш, — шипение раздаётся эхом. — Делайла. Дорогая, сломанная Делайла. Брошенная женщина, оставленная жена. Такая одинокая… такая жестокая. Что, если я смогу вернуть его тебе?Делайле страшно. Или нет. Она чувствует, как её тело прошибает дрожь, но не знает, страх ли это. Она хотела искать дьявола, но, похоже, что-то пострашнее дьявола уже нашло её. Такие вещи не предлагают просто так, но, сказать по правде, ей уже наплевать.— Что мне нужно сделать? — только и спрашивает она. Шёпот смеётся, и вместе с ним смеются ещё десятки таких шёпотов.— Самую малость, — он кладёт ей на плечо свою единственную руку и смотрит на неё своим единственным взглядом. — Сломай для меня мир.