Часть 2 (1/1)

Когда-то у нас было время,Теперь у нас есть дела,Доказывать, что сильный жрёт слабых,Доказывать, что сажа бела.Мы все потеряли что-тоНа этой безумной войне,Кстати, где твои крылья,Которые нравились мне.Где твои крылья,Которые нравились мне.Где твои крылья,Которые нравились мне.***Майкрофт.Архангел Михаил.Кто как Бог? Никто не равен Богу. Михаэль.*Глава святого воинства.Старший посланник Всевышнего и защитник рода людского.Всезнающий мужчина с холодными глазами.—?Он не человек,?— вода медленно стекает с их тел. —?Кто он?—?Старший из моих братьев,?— голос Шерлока отдаленный, губы двигаются по волосам Ватсона, изучают изгиб шеи, крутизну плеч. —?Когда я увидел его на земле, рядом с собой, когда осознал, кто он, я понял, что не один на этой планете. Я отверг всех и пошел за ним. Он разрешил остаться подле него, поделился мудростью и пониманием мира, но я всё ещё отвергал ту точку зрения, которая поддерживалась большинством. И когда тело моё окрепло, а разум, казалось, созрел, я отверг и его. Думаю, я неосознанно сильно ранил его. Какое-то время, я искал свой путь, и мы не были близки, хотя я всегда чувствовал его присутствие рядом. Тогда меня это бесило. Понимаешь, он высок по званию. Он один?— первый стоит у Его престола, собеседник незримого Отца, по достоинству правящий всеми нами, он вострубит и пробудит от века почивших, когда придет время. Он имеет власть, но не смотрит на людей свысока. Я же, наоборот, стоя всего на первой ступени*, преступно пренебрег человечеством.Мы и сейчас редко встречаемся, но он для меня всё ещё ближе всех остальных. Не считая тебя, конечно. Ты сделал то, что он не смог. Ты изменил меня и моё видение мира. Ты необычный человек, Джон Ватсон.Джон слышал то, о чём Шерлок умолчал, так же ясно как то, что он сказал вслух. Раз Майкрофт на этой земле, хоть и первый у престола, он здесь по своему желанию или по Его поручению. Не в наказание.Майкрофт тот, кем хочет видеть себя Шерлок?— ангел, непорочный, чистый, нужный. Безгрешный. Он остался на земле, отчасти чтобы стать достойным дружбы Майкрофта. И он стал на какое-то время, но теперь… Теперь нет. Теперь потеряна даже сама возможность…Не трогай меня, пожалуйста! Я теперь грязный, гадкий, испачканный.Шли долгие секунды, пар растворился и оставил вьющиеся клочки серого тумана. Капельки воды бежали вниз по волосам Шерлока и капали Джону на лицо, тот морщился. Но не спешил сбежать от этого. Он хотел знать. Всё. До конца.—?Я умолял Майкрофта позволить мне умереть.Но Майкрофт не позволил ему умереть.Слова Шерлока не являются открытием для Джона. Он знает: Майкрофт любит Шерлока, также как и Шерлок любит Майкрофта.Он не заслуживал страданий.—?Он уничтожил их? —?гнев внезапно переполняет Джона и выплескивается, отражаясь от кафельных стен. —?Отправил их в небытие?Ещё недавно Ватсон пришел бы в ужас от собственной кровожадности. Тогда он ещё не знал, как удовольствие может стать оружием.—?Всех,?— соглашается Шерлок и безразлично добавляет:—?Кроме Мориарти. Он не может найти его.Сердце Джона бьётся под пятью пальцами. Мужчина уничтожил Холмса и…Он поворачивает голову и смотрит Шерлоку в глаза.—?Ты знаешь, где он?—?Нет.—?А сможешь узнать?—?Возможно.Шерлок может найти кого угодно. Но он не уверен, что хочет. Не уверен, что справится. Видеть этого человека вновь… Слышать его голос. Ощущать его рядом с собой. Джон не должен просить об этом. Нет.—?Тебе не понадобится встречаться с ним. Просто скажи мне, где он, Шерлок. Я разберусь с этим.Вот только Холмс знает, что всё, что он сказал?— не метафора. Мориарти действительно демон. Злой дух, вселившийся в тело человека. А Джон, прекрасный и милый Джон, сейчас так рьяно жаждавший его защитить, всего лишь смертный. У него нет шансов перед королем Ада.Бессмертным королем Ада, заставившим ангела умолять.N’arrête pas… N’arrête pas… N’arrête pas…Ватсон поднимает руку, желая прикоснуться к нему, но боясь. Боясь причинить ещё больше боли.—?Можно? —?спрашивает он и, только дождавшись утвердительного кивка, убирает с щеки своего ангела прилипшую прядь, желая отвлечь, желая поддержать его.Желая дать ему то утешение, которое он всё ещё не мог принять.Шерлок двигается, садится на корточки и тянет Ватсона. Они медленно встают. Мраморные руки тут же отпускают Джона. Он внезапно получает свободу и снова может чувствовать. Он ощущает холод мокрых плит, влажность своей плоти, горящее неудобство там, где Шерлок проникал в него, скользкое масло между ягодицами. Полное одиночество мужчины позади него.Большим махровым полотенцем Джон собирает влагу с Шерлока, заворачивает его в свой халат, а затем, наскоро вытеревшись сам, отводит его в спальню.—?Не думай ни о чём, Шерлок,?— в свою очередь просит Джон. —?Отдохни. Я приготовлю тебе чего-нибудь.Шерлок только молча кивает.***Всю следующую неделю Шерлок молчит. Он ест приготовленную для него Джоном еду, беспрекословно даёт обработать свои раны и только слегка вздрагивает, когда Ватсон дотрагивается до шрамов на спине. Он всеми силами пытается расслабиться, но тело остаётся напряжённым, и Джон чувствует это. Он купается, бреется и выглядит намного лучше, вот только взгляд… Затравленный, испуганный, полный отвращения к самому себе, а иногда абсолютно пустой. Пустой взгляд в одну точку, и тишина.Ад бушует в его голове, демоны рвут его на части. Чертоги заполнены кровью, стонами и болью. За каждой дверью ненавистные лица, карие глаза, обрывки самых ужасных мгновений жизни. Вместо кислорода в тело просачивается страх и сковывает его тяжёлыми ржавыми цепями, обездвиживает, не даёт вырваться.Они сковали меня. Я не мог двигаться. Я не мог бороться.Возможно, поэтому раны на руках заживают так медленно. Две ярко красные, вечно ноющие и зудящие полосы. По одной на каждом запястье. Фантомное ощущение тяжести металла не отпускает, несмотря на то, что он застегнул эти кандалы на Мориарти в своей голове. Он посадил его в закрытую комнату, в подвале, а сам никогда туда не заходит, но все равно слышит его смех и ощущает его присутствие. Иногда Мориарти вырывается. И заставляет смотреть на свои запястья, доступно объясняя, как нужно действовать ножом, чтобы всё закончилось быстро. Шерлок держится. Джон рядом, и он не даёт делать глупости даже в Чертогах.Иногда Мориарти приходит под покровом ночи, во сне, и тогда Шерлок видит его в подлинном обличии: с черными кожистыми крыльями, большими закрученными рогами, с обрекающим на вечные мученья взглядом. Вокруг тьма, и только горячие языки адского пламени больно лижут кожу. Шерлок бежит, но теперь все двери закрыты. За очередным поворотом тупик, в панике он забирается в какую-то нишу и кричит. И этот отчаянный вопль не в силах заглушить даже стены его Чертогов.***Крик пронзает мрак ночи. Стены трясутся, мебель ходит ходуном, под Джоном прыгает, стараясь скинуть его с себя, кровать. Шерлока нет рядом, но сквозь завывания ветра и шум дождя за окном доносятся судорожные рыдания.Ватсон вскакивает, просыпаясь по-армейски быстро. Он готов действовать, отбиваться от врага, защищать раненых от пуль, всё, что угодно, но не это…Шерлока почти не видно. Он прячется в самом темном углу между тумбой и стеной, сжавшись до размера десятилетнего ребенка, и то, что он там, выдают только глаза. Светящиеся небесным светом, выжигающим на роговице смертных текст святого писания, глаза.—?Шерлок, успокойся. Всё хорошо, я рядом,?— уже привычно начинает успокаивать Ватсон, медленно переставляя ноги по мягкому ковру и щурясь.—?Нет, нет! Остановись пожалуйста! —?кричит Шерлок, и голос его наполнен страхом и болью так сильно, что Джон не то что останавливается, он отшатывается на мгновенье и только потом понимает, что Шерлок даже не видит его. Он опять там, в своём ужасном прошлом, мучимый своими кошмарами.Остановись… Остановись… Остановись…И Джон не знает, что делать. Чем помочь? Как вытащить его оттуда? Как избавить от боли? Он уже все испробовал. Разговоры и замалчивание, антидепрессанты и прогулки на свежем воздухе, встречи с друзьями и даже с психологом, которому Шерлок, как и всем остальным, не сказал и слова.Джон отдал себя, в конце-то концов. Отдал все, что мог.Ватсон опускается на пол, упираясь спиной в кровать, и шепчет, не отрывая взгляда от Холмса:—?Я не знаю, что делать, Шерлок. Пожалуйста, подскажи мне. Чёрт возьми, ты должен мне помочь! Ради Бога, скажи мне, что делать, и я всё сделаю! Я на всё готов ради тебя, только не плачь, пожалуйста.Шерлок не успокаивается, не шевелится, не реагирует, только тихо бормочет что-то на незнакомом языке.Гром грохочет за окном. По стеклу текут капли дождя.По лицу Джона стекают солёные капли.Слезы ангела сгорают, не пролившись.Трудно сказать, оплакивает ли небо своего падшего сына или жаждет омыть его своим прощением и благодатью. Неисповедимы пути Господа, и даже ангелам не понять всех его мыслей. Так и ближайший к Престолу архангел недоумевает, как Внеземной Отец позволил свершится богопротивному акту надругания? Как в гневе не спалил Низвергнутого, не развеял его по Вселенной? Недоумевает он, однако, молча, неосязаемо для остальных и больше из сострадания к брату своему, небесному и земному, чем из непокорности или недоверия. Архангел Михаил, названный в миру Майкрофтом Холмсом, со времен Адама всегда и во всем полагается на Него, вверяя Ему свою судьбу и возлагая к Нему все свои чаяния. Благодаря ли этому или врожденной, вместе с верой, любознательной упрямости, но Майкрофт смог многого достичь на небе и на земле. На него возложены важные обязанности, и у него много дел как перед Отцом, так и перед братьями, да даже перед людьми. Он всегда выполнял их безукоризненно и достойно, и не было Ангела, что не уважал бы его. Даже Светоносный* признавал, что Михаил достиг небывалых высот. Правда, он всегда добавлял, противно усмехаясь, что оттуда его старшему братику будет больнее падать. И сейчас Майкрофт, как никогда, был близок к тому, чтобы согласиться с этим нелепым утверждением. Он так привык, что всё и всегда получается как задумывалось, что все решения интуитивно оказываются верными, так прикипел к мысли, что он сама длань Господня, вершащяя спасение и правосудие по воле Его, что был повержен болью, которую испытал, увидев истерзанного брата. Пытался ли Люцифер, в этом мире зовущий себя Мориарти, добраться мерзким способом до него или же совершил это просто так, идя на поводу у своей черной души? Майкрофт не знал. Но он был уверен, что виноват в случившемся. Слишком сильно он возгордился своими удачами, начал кичиться своим безгрешием (хоть и мысленно ругая себя за это) и допустил ошибку. Не углядел. Не досмотрел за младшим. Рано отпустил, чересчур доверился человеку. ?Кого наказывает Отец? —?раз за разом спрашивает себя Майкрофт. —?Шерлока? Или же меня??Сигнальный огонек, обозначающий в голове брата, мигает красным, привлекая к себе внимание, сообщая о чрезвычайной ситуации, и Майкрофт открывает глаза, выныривая из задумчивости и самобичевания. За окном бушует стихия, конечности немного затекли от длительного бездействия, но вот ладонь уже привычно сжимает серебряную рукоять зонта, который зонтом не является.Что-то происходит, и он не допустит, чтобы это ?что-то? превратилось в очередной кошмар.Гром грохочет за окном. По стеклу текут капли дождя.Глаза Джона застилают слезы, на секунду он опускает веки, вытирая влагу рукавом пижамы, а когда вновь смотрит на Шерлока, тот уже на руках у неизвестно как появившегося в комнате Майкрофта. Архангел, как всегда, идеален, в костюме-тройке, с зонтом на сгибе локтя. Вот только на лице его как будто чужие эмоции. Так непривычно Джону видеть сожаление, сострадание и, кажется, сочувствие, что он не вполне уверен, что это не галлюцинация, не морок, не обман. За окном, ослепляя, сверкает молочно-белая молния, и доктор несколько раз моргает, чтобы вновь привыкнуть к темноте. Раздающиеся раскаты грома, как на повторе, стучат у него в голове.Их нет. Они исчезли. Оба. Шерлока нет.***Тишина и легкое дуновение ветра. Слишком чистый для Лондона воздух и, кажется, далёкое пение птиц. Большое удобное кресло, и мягкая трава под ногами.—?Куда ты меня приволок? —?не открывая глаз, шепчет Шерлок, еле шевеля пересохшими после ночного ужаса губами.—?Бе?ркшир,?— ответ приходит откуда-то слева и сверху, и Шерлок на мгновение приподнимает левое веко, чтобы увидеть в двух шагах от себя брата, напряжённо всматривающегося вдаль, туда, откуда вот-вот должны показаться первые лучи восходящего солнца.—?Родовое поместье? Какое гадство. И что мы здесь делаем? —?неудовольствие младшего Холмса, кажется, можно нащупать голыми руками, несмотря на то, что он всё ещё дрожит и кутается в плед, каким-то образом умудрившись спрятать под него свои длинные ноги.—?Свежий воздух, солнце,?— политик неопределенно пожимает плечами,?— к тому же, ты знаешь, это единственное безопасное место недалеко от Лондона. Я сейчас не могу надолго покидать пост. Даже ради тебя.— Да, да… Место, где на свет появился ангел божий, будет недоступно врагам его… — цитирует Шерлок по памяти непреложное правило. Он фыркает, а затем шипит от боли в треснувшей губе. Слова Майкрофта, как всегда, полны пафоса, он не может просто сказать, что заботится, или сказать, чем занят. Это совсем не его стиль.—?Мне было вполне комфортно и безопасно и на Бейкер-стрит,?— противоречить в стиле Шерлока.—?Очень,?— хмурится Майкрофт. Тяжело вздохнув, он отрывает взгляд от восхода и, приблизившись, дотрагивается до лба Шерлока двумя пальцами. Ранка на губе исчезает, ровно как и другие следы побоев, кроме шрамов на спине и полос на запястьях. —?Ты чуть не спалил Джона Ватсона. Я, конечно, не очень люблю этого человека, но, кажется, это слишком.—?Что? —?Шерлок явно готов проглотить все колкости по поводу исцеления, лишь бы услышать ответ. —?С ним все в порядке?Майкрофт отворачивается и с излишней заинтересованностью рассматривает дальний берег озера. Разговор явно пошел не так, как он планировал.—?Майкрофт! Что с Джоном? —?Шерлоку приходиться переспросить и приподняться для большей убедительности. Шрам на спине дёргает резкой болью, и он шипит сквозь сомкнутые зубы.Майкрофт не может не ответить.—?С ним всё нормально. Я говорил тебе, что не стоит привязываться к людям. Не понимаю, что ты с ним так возишься? Он обычный смертный, ничем не примечательный, зачем тебе было оставаться на земле ради него? Ты давно мог быть с Отцом, и ничего этого бы не было,?— против его воли в голосе слышны отчаянные нотки, и Майкрофт разочарованно морщится. Дойти до такого… проявить эмоции по столь незначительной причине. Надо срочно разобраться с Мориарти, и отправить Шерлока на небо, они оба, каждый по своему влияют на него. Нельзя допустить, чтобы это отразилось на работе. ?—?С чего ты взял, будто я хочу быть с Отцом? Думаешь, я хочу на небо? Мне вполне уютно и тут! —?зло выплёвывает Шерлок. —?Что мне там делать? Ходить на цыпочках, вилять хвостом и заискивающе смотреть на тех, кто вышвырнул меня на землю? Я там лишний! —?ещё сильнее ярится он. —?Я ведь звал Его, умолял спасти меня. Но Он глух и жесток. Я там никому не нужен. Я вообще никому не нужен! Особенно теперь… Таким. —?Шерлок замолкает и понуро опускает голову. —?Кому может понадобится замаранный ангел? Ещё и без крыльев?Рука Майкрофта ложится брату на плечо.—?Мне. И Отцу. Просто иногда, Его бывает сложно понять. Не переживай, Шерлок, всё наладится. Твои крылья вполне можно пришить обратно, и я найду их,?— на удивление тёплым голосом обещает Холмс-старший.Не выдержав, Шерлок утыкается лицом куда-то в бедро брата, ощущая тепло и единение. Доверие. Тот нежно гладит его по голове, как когда-то в детстве. Детектив изо всех сил старается не разрыдаться, но все же пару раз рвано всхлипывает. Потом чуть отстраняется, и Майкрофт сразу же оказывается в трёх метрах от него разговаривающим по телефону. Это даёт время успокоиться и собраться с мыслями. Стыдно, что он вообще повёл себя как слабый человечишка. Хорошо хоть не залил костюм Майкрофта слезами.—?Спасибо,?— тихо выдавливает он из себя, когда Майкрофт вновь обращает на него внимание.—?Всё наладится,?— повторяет тот и переходит на деловой тон. —?Но ты останешься здесь, пока я не решу все проблемы. И будешь себя хорошо вести, чтобы не расстраивать мамочку.Шерлок обречено кивает, кривя губы. Это совсем не то, чего он хочет, но сейчас спорить бессмысленно, Майкрофт лишь усилит охрану, а это может стать проблемой, в том случае если придется делать отсюда ноги. Нет, отлежаться пару дней, конечно, не помешает, тем более здесь и в прям благодатная атмосфера, уют и тишина. Можно будет спокойно обдумать сложившуюся ситуацию и привести в порядок чертоги. Пора возвращаться в игру.***Он протянул к юноше руку, расплывшись в очаровательной улыбке?— той самой улыбке, за которую Шерлок был готов отдать все, что угодно. Он робко переплел свои пальцы с его, почувствовав, как приливает к разгоряченным щекам краска, и положил голову ему на колени. Всё тело болело, а крыло тянуло страшной болью.—?Знаешь, я… я необычный,?— смущенно произнес Шерлок, опустив ярко-голубые глаза?— красивые, проницательные и с капелькой грусти.—?И в чем же заключается твоя ?необычность?? —?спросил Джон, внимательно глядя на парня и следя за переменами в его румяном лице.—?Я не такой, как… ты.—?Я понимаю, но почему?—?Я… —?Шерлок не знал, почему настолько трудно сказать другу о своей природе, которую он уже давно считал настоящим проклятием. —?Я не могу… умереть. Если я умру, я отправлюсь на небо, к Отцу, вот и всё, тебе не стоило так волноваться. Я… я ангел, сын божий,?— быстро проговорил Шерлок, страшась того, что последует в ответ.Джон не вырвал свою руку, лишь непонимающе и обеспокоено взглянул на юношу, лежащего у него на коленях и умудряющегося шутить, свалившись с крыши. Поза была странной, и в некоторых местах, конечно, была кровь. Вероятнее всего, переломов было несколько, и Ватсон искренне надеялся, что скорая, которую он вызвал, приедет вовремя.—?Бог, рай, ангелы? Шерлок, что за чушь ты несешь? Хотя, конечно, ты ведь ударился головой. Постарайся не шевелиться, помощь уже близко.Джон рывком садится в кровати, хватая ртом воздух и непонимающе бегая глазами по комнате. Осознав, что кошмары вновь посетили его, словно старого друга, доктор тут же тянется дрожащей рукой к прикроватной тумбочке, хватая стакан с виски и выпивая несколько глотков за одно мгновение.Тяжело вздыхая, Ватсон проводит ладонью по взмокшему и немного липкому лбу. Он вновь старается устроиться на подушке, опустить веки и отправиться в царство Морфея, но разум играет с ним злую шутку: перед мысленным взором та же картина — Шерлок, окровавленный, измученный, умирающий. Окровавленный, измученный, умирающий…Когда же это, черт возьми, закончится?!Он старается успокоиться, но вместо этого глаза покрывает прозрачная пелена слез?— как можно взрослому человеку столько плакать, употребляя стакан за стаканом алкоголь? Мысли о Шерлоке, о том, что он в опасности, и о собственной не способности что-то сделать… Каждую ночь ничего не меняется. Лишь боль, разрывающая сердце, бьющееся в ускоренном ритме каждый раз, как стоит лечь на матрас с запахом ангела, становится всё сильней.***Да, Майкрофт пришел и объяснил происходящее не совсем адекватному на тот момент Джону. Сказал, что решит проблему и что Шерлоку пока безопаснее находиться дома. Дома, но не здесь, не на Бейкер-стрит. И что сам он, Ватсон, ничем не может помочь. Велел ждать, жить и ничего не предпринимать. Безразличие вернулось на его лицо, и доктор не знал, не померещилось ли ему ночью иное. Слова были сказаны, миссия выполнена, и Майкрофт ушел, всё такой же прямой и холодный, безучастно бросив ?Всего доброго, мистер Ватсон?.А Джон остался. Остался один в компании своих чувств и недопитой бутылки виски, которую откупорил ещё ночью, пытаясь с её помощью унять дрожь.Спустя сутки трезвый, свежевыбритый Джон Ватсон пришпилил первую улику к доске расследований над диваном. Найти Мориарти, уничтожить его и вернуть Шерлока. Такой был план. Он выследит его, в конце-то концов не зря же он помогал всё это время великому детективу, чего-то стоит и он сам. Несколько дней ушло на выслеживание, встречи с контактами, возможно, без помощи Лестрейда ничего бы не вышло. Но вот, теперь он сидит в своем кресле, а прямо напротив стена, куда он прикрепил все свои заметки и наработки по поиску. Как оказалось, стена — это очень даже удобно. В середине чётко выделяется одно лицо. Цель №1. Даже иначе, Единственная истинная цель. На всех преступников мира Ватсону наплевать, но только не на этого демона искусителя, морального урода в теле интеллигента. Джон зло скрипит зубами.Сколько суток он его уже разыскивает, но ниточки обрываются одна за другой, иногда вместе с жизнями тех, кто был слишком предан или запутан. Несколько из них покончили с собой при его приближении, раскусив ампулу с ядом, а один сбежал… черным дымом через вытяжку, оставив после себя тело человека в коме. Джону их не жаль, но иногда он переживает, что никогда не найдет того, кто надругался над его другом. Того, кто сломал его. Все эти дни он ищет Джеймса Мориарти, чтобы отомстить, отплатить ему за Шерлока. Его пистолет всегда с ним, и хоть он всё ещё ни разу не пригодился, Джон надеется, что это скоро случится. Он собирается вонзить пулю в голову обидчика Шерлока. Он не раз и не два продумывал этот момент и совсем не спал последние две ночи подряд, стараясь его приблизить.Сейчас он никак не может успокоиться. По данным источника, сволочь, которую он ищет, уезжала из страны, но сейчас вернулась. И Джон смог найти человека, который лично мог знать его планы. И за эту информацию Ватсон готов платить. Встреча уже назначена, деньги приготовлены, инспектор уведомлен, план разработан, остаётся только ждать. А этого он спокойно вынести не может. Хочется действовать: рвать, метать, крушить. Достать дьявола из-под земли, всё, лишь бы найти скотину. Чтобы хоть как-то скоротать время, Джон идёт в душ.Спустя час, уже успокоившись, но так и не выкинув мысли об убийстве из головы, он лежит на кровати, уставившись в потолок и вдыхая аромат комнаты Шерлока.Накатывает одиночество. Нет, не из-за того, что он один в квартире или в этом городе, а потому, что он всегда один. С того самого момента, как этот сукин сын похитил Шерлока, сломал его и бросил. Всё то время, что Шерлок был здесь, Джон так и не смог вернуть в реальность единственного родного ему человека, с того самого момента рядом не было никого. Никто не заботится о нем, никто не дарит свою любовь, весь мир безразличен к Джону, и он платит ему тем же. Он уже не уверен, что сможет вернуться к себе прежнему и сможет вернуть Холмса, что сможет чувствовать хоть что-то, кроме пожирающую душу жажду мести.— К чёрту всё! Убью гада,?— Ватсон резко вскакивает с постели и, метнувшись в гостиную, стреляет точно в лоб нарисованного противника. Бум, бум, бум?— так иногда делал Шерлок.***Всё пошло не по плану. Контакт мёртв, Лестрейд ранен, за самим Джоном, возможно, хвост. Но сейчас на это плевать. Всё это не важно, главное — успеть. Успеть спасти Шерлока, потому что всё, что удалось узнать?— Мориарти пошел за ним. Ватсон ещё никогда не боялся так, как сейчас. И никогда так не спешил. Он ворвался в поместье, не дожидаясь сдачи от кэбмена, забыв о нём, когда ещё не захлопнулась дверь автомобиля.В здании тихо, холл блестит чистотой и порядком. Нет никаких следов взлома или борьбы. Тогда почему же он не чувствует себя в безопасности? Комната Шерлока на втором этаже, слева. Джон был здесь на Рождество, но помнит всё так, как будто только что рассматривал красочный план. Память и чутьё военного проснулись из-за бушующего в крови адреналина. Он заходит внутрь, погрузившись ногами в плисовый темно-бордовый ковер. Гостиная и кухня пусты. Глупо было надеяться встретить здесь кого-то. Джон проходит по ковру к столу с черной мраморной столешницей и дотрагивается до медного, начищенного до блеска чайника?— еле теплый. Семья успела пообедать. Успели ли они разойтись по своим делам, или злодей настиг их за тихой семейной беседой? Нет смысла гадать.Наверху лестницы он достаёт пистолет и резко открывает дверь в спальню, которую детектив уже давно превратил в мини-лабораторию.—?Джон,?— на мгновение кажется, что это Шерлок окликнул его из-за двери. Но это не он. Сердце стучит о ребра. Доктор делает шаг вперед и поворачивается. Кареглазый мужчина стоит в трех ярдах от него, облокотившись на стол для бумаг. В свете заходящего солнца его фигура кажется черной, и на миг Ватсону мерещатся рога. —?Рад снова видеть тебя. Мы как раз о тебе говорили.Слова наждаком проходятся по коже. Голос Мориарти, а это именно он, обладает полными греховного знания обертонами: это голос человека, умеющего соблазнять, совращать, удовлетворять. Шерлок стоит на коленях между его расставленных ног, фиолетовый шелк его рубашки почти сливается с абсолютно черным шелком брюк и пиджака злодея. Внутренности Джона сжимаются в кулак, когда он видит на бледном лице друга свежий порез. Ему сдавливает всю грудь, когда он понимает, что рот Шерлока заткнут синим шарфом, а руки связаны сзади черным. Ублюдок поглаживает его щёку охотничьим ножом. Ножом, который он дал Шерлоку, чтобы тот мог защитить себя. Ножом, созданным убивать. Несомненно, Шерлок ни разу не использовал его, но сейчас нож уже в крови. Сизый стальной ствол пистолета играет с темными кудрями Шерлока. Длинные, тонкие пальцы легко сжимают револьвер с механизмом двойного действия. Револьвер взведен и готов к выстрелу.Джон не знает, что ответить. Язык как будто присох к гортани, и только рука неистово сдавливает рукоятку оружия.— Ох, Джонни. У тебя прямо на лице написано, как ты меня ненавидишь. Я даже горжусь тобой, испытывать такую злобу… Уух! Бодрит, не правда ли? —?Мориарти кривляется и смеётся, но от этого ни на секунду не становится менее опасным. Он переводит взгляд на Шерлока и громко шепчет:?— Я хочу, чтобы ты сказал Джону, что присвоил себе имя ангела.Шерлок невидящим взглядом смотрит в карие с черным ободком глаза и, кажется, совсем не дышит.—?Я хочу, чтобы ты сказал Джону, чьё имя ты выкрикивал, когда кончал, Шерлок.Джон помнит, каким сломленным явился на Бейкер-стрит Шерлок ещё три недели назад. Он помнит всю боль, всё отвращение, которое испытал к себе Шерлок, он никогда не даст этому повториться вновь.—?Нет,?— обрывает Ватсон. В этом единственном слове содержится знание и боль, которые Джон не может скрыть от пытливого взгляда змеиных глаз.—?Ты любишь Шерлока, Джон.Джон не вздрагивает от пошлого намека. Вздрагивает Шерлок. И теперь Джон чувствует, что в нём всё ещё есть жизнь, что бесчувственная мраморная фигура на полу всё ещё борется. Это даёт надежду.—?Я всегда его любил.—?Шерлок отверг Отца ради тебя, Джон,?— оранжевые лучи заката танцуют на лезвии ножа и подсвечивают кудри Шерлока изнутри. —?А что ты готов сделать ради него?—?Я сделаю ради Шерлока всё,?— ни в голосе, ни в глазах Джона нет сомнения.—?Поцелуешь меня, а, Джонни?—?Да.—?Будешь сосать мой член?—?Чтобы спасти его?— да,?— Джон не колеблется. Всё за жизнь Шерлока.—?Восхитительно. Такая преданность. Но скажи мне, чего ты хочешь больше? Отомстить мне за то, что я сломал нашего милашку-ангела, или вернуть ему крылья? Если первое, то стреляй пока у тебя есть эта возможность, но я надеюсь на второе. Потому что, если ты хорошо попросишь, я верну их ему. Поменяйся с ним местами, Джонни. Поцелуй меня, как любовника, и я оставлю Шерлока в живых. Отсоси мне, и я верну ему крылья.Время застыло вместе с дыханием Джона и тиканьем часов на каминной полке. Джон, наконец, понял.Он хочет видеть меня под своим знаменем. Он жаждет, чтобы я стал его…Бесконечная пытка. Боль. Всё, что я стал чувствовать. Только боль и отчаяние. Он почти сломил меня…Преклони предо мной колени по собственной воле.Ты хочешь, чтобы я рассказал тебе, каково это?— быть изнасилованным?Я не мог остановить это!Вы ничем не можете помочь, мистер Ватсон.Не останавливайся!Я сделаю всё, чтобы вернуть твои крылья.Мориарти хочет раздавить Шерлока до конца. Он не даёт выбора. Если Джон согласится, это прикончит Шерлока. Он не сможет смотреть на это. Но не сможет и остановить. А если Джон откажется, Шерлок умрет. Даже если Мориарти оставит его, без крыльев Шерлок никогда не сможет вернуться к нормальной жизни. Джон не может помочь ему. Эта игра не в его весовой категории. Но он обещал вернуть крылья и не может остановиться.—?Закрой дверь, s’il vous plait,?— просит Мориарти, довольный его реакцией. —?Мы же не хотим, чтобы мистер Холмс случайно подхватил что-то нехорошее.Карие глаза наслаждаются собственным остроумием. Шерлок подхватит не простуду от холодного воздуха. Убийца напоминает о том, кто он, предупреждает, что если Джон бросится на помощь, он убьет ангела. Тотчас же. Ножом. Или одним выстрелом. И Джон никак не сможет этому помешать. Тихий щелчок закрывшейся двери прокатывается эхом по позвоночнику Джона. Его пальцы сжимаются вокруг металлической рукоятки. Такой привычной, уже нагретой теплом его руки. Мориарти вдруг смотрит на него в упор:—?Брось пистолет, Джон, или я вырежу на щеке Шерлока его инициалы. ?G??— garce. ?C??— con. И ?F??— fumier.Сука. Ублюдок. Дерьмо. Джон взглядом находит глаза Шерлока. Между ними проносятся воспоминания: потоки воды, шлепки двигающейся плоти. Эхо признаний Шерлока. Крики боли Джона, крики его удовольствия. Жажда мужчины-шлюхи. Он хотел, чтобы Джон поделился светом своего удовольствия и довел его до него.Ещё одна темная линия крови пересекает щёку Шерлока?— небольшой предупреждающий разрез ножом. Шерлок стоит, не шелохнувшись, не в состоянии избежать последствий прикосновения к мужчине, которого полюбил. Больше Мориарти предупреждать не будет. Джон обещал отдать всё, чтобы Шерлок остался жив. И отдаст. Он роняет пистолет и выдыхает:—?Да.—?Очень хорошо, Джонни,?— Мориарти улыбается так, что сверкают его белые зубы. —?Теперь подтолкни пистолет ко мне и встань на колени.Капитан Джон Ватсон решительно толкает пистолет, делает шаг вперед, не сводя глаз с порезов на щеке Шерлока, и опускается на колени.—?Да,?— произносит он, и мир вокруг меняется.***Включаем Pentatonix?— HallelujahВечерний воздух влажный и холодный. Земля отдаёт накопленное за день тепло. Серый туман оседает на озеро. Колени Джона медленно опускаются в мягкую траву поляны, посреди которой стоит кожаное кресло. Мориарти и Шерлок по другую его сторону. Дует легкий ветерок, и яркие лучи уходящего солнца, словно сговорившись, освещают неторопливо идущего от поместья человека, оставляя всё, кроме его фигуры в тени. Медленно приближаясь, он как будто рассеивает тьму вокруг.Не человек.Ангел.Архангел Михаил.Кто как Бог? Никто не равен Богу. Михаэль.Глава святого воинства.Старший посланник Всевышнего и защитник рода людского.Майкрофт приближается и останавливается, лениво покачивая серебристой тростью, что раньше была зонтом.Он не двигается с места?— этот человек, который пришел их спасти: греческая статуя, облачённая в сшитые на заказ белый приталенный жакет с шелковыми лацканами и белый жилет, его белые начищенные туфли сияют, словно отлитые из серебра.Острая боль ножом пронзает сердце Джона.Он сможет спасти Шерлока, а не я. Я ничем не могу помочь.Он так красив, от него веет мощью небес так, что на него мучительно больно смотреть.С колотящимся сердцем в груди и рассеянными мыслями Джон отводит взгляд.Он видел его раньше: резко очерченные губы, длинный нос, глаза, которые видят самые сокровенные желания…Ладонь его левой руки с длинными белыми пальцами и отполированными до блеска ногтями покоится на металлическом набалдашнике трости. Кусочек белого шёлка касается его мизинца.У Джона не было никаких иллюзий в том, что мужчины, находящиеся на поляне, не просто люди. Как и в том, на что они способны. Рука, которая спокойно держала трость, могла также причинить боль. Покалечить.Убить.Он быстро переводит взгляд наверх.Серебристые глаза ждали, когда он посмотрит в них.Желудок Джона сжимается.От голода, говорит он себе.И знает, что лжет.Он боится.Но не может позволить себе бояться.—?Всё будет хорошо, Джон. Вы справитесь. Когда придет время, вы победите,?— говорит Майкрофт, но губы его не шевелятся.Оглядевшись и одернув идеально отутюженные брюки, он садится в кресло, закинув ногу на ногу.— Прошу прощения. Не хотелось бы, чтобы пострадали смертные. — Майкрофт, — только сейчас отмирает Мориарти, улыбаясь шире, чем прежде. — Как мило с твоей стороны присоединиться к нам.Шок Джона осязаем. Осознав сущность Майкрофта и глядя на Мориарти, он понимает, что пленивший Шерлока мужчина — это необычный человек, ему не просто нравится соблазнять, доставлять боль и удовольствие. Он само Зло. Джон должен был почувствовать удовлетворение, разгадав эту загадку… но это не так. Озеро и поле уменьшаются до размеров небольшой полянки, радостные солнечные лучи превращаются в кровавую подсветку. Небо горит адским пламенем. Взгляд Джона судорожно мечется от мужчины к мужчине, от трости к ножу. Волосы Мориарти черные и жирные от макассарового масла*, в левой руке лежит перламутровая рукоять пистолета.В отличие от Джона, он ожидал увидеть двух ангелов. Он жаждал этого.— Ты догадываешься, почему мы здесь, Майки? — с нескрываемым удовольствием спрашивает Мориарти.— Всё в мире происходит по воле Отца, Люцифер, — ровно отвечает ему Майкрофт, никак не отреагировав на подначку с именем.— Нет! Мориарти. Джеймс Мориарти, будь добр называть меня земным именем, коль уж мы давно не на небе, — произносит дьявол во плоти с очаровательной любезностью. Такая же обманчивая учтивость звучала в этом голосе, когда Шерлок был скован и не мог сопротивляться ни самому себе, ни мужчине, причиняющему наслаждение, но лишенному человечности.— Это всё полемика, Люцифер. Ты был и остаёшься сыном нашего Отца. Хоть и низвергнутым, — безучастно поправляет старший архангел, невозмутимо глядя на него серебристыми глазами.— Он не Отец мне! Я не признаю Его! Он сбросил меня в ад, разве так поступают любящие папочки? — презрительно скалится Мориарти. — Он разрушил мою жизнь, а я разрушу твою. Я тебе сердце выжгу! — Мориарти не сводит взгляда с Майкрофта. Зазубренное лезвие поглаживает, но не режет, только размазывает тёмно-красную кровь по белоснежной щеке Шерлока. Джон следит за развернувшейся словесной баталией, молча и не шевелясь.На поляне ощутимо веет холодом, несмотря на то, что вокруг Мориарти, вспыхивают и разгораются небольшие языки пламени. — Как долго ты жил на земле? — отстраненно интересуется Майкрофт, его взор остается ясным, не затуманенным сантиментами.— Я не люблю английский климат, но, должен признать, наблюдать последние несколько лет, как ты пытаешься заманить меня в ловушку, было бесконечно увлекательно. Подумай, Майкрофт, разве ты ни разу не почувствовал моего присутствия рядом? Не почувствовал, что проигрываешь? Да. Майкрофт чувствовал его присутствие каждый миг сна и бодрствования последние четырнадцать лет, восемь месяцев, три недели и один день. И сегодня, проснувшись, он его чувствовал. Майкрофт на секунду закрывает глаза, желая знать… — Зачем ты здесь? — взгляд серебряных, почти белых глаз пересекается с карими, почти черными. — Я пришел забрать своё, — самодовольно объясняет Мориарти. — Я такой же ангел как и ты, братец. Я уничтожу тебя и займу твоё место. Ты не заметил, а я уже почти сделал это. Я следил за тобой. Долго. Ещё до того, как оказаться на Земле. Я знаю тебя лучше всех. Лучше, чем ты сам себя знаешь. У тебя есть сердце. Я лишен этой слабости. Шерлок — вот твоя ахиллесова пята, червоточина, делающая тебя мягкотелым, дефект, ведущий к поражению. Я мог убить его, но мне подвернулась удача, и я смог продлить его агонию, — Мориарти слегка наклоняется и касается носом кудрей Шерлока. — Он пахнет тобой, Джон. Твоим мылом. Твоим желанием. Ты стал моим верным помощником в деле уничтожения Холмсов. От этих слов Шерлок застывает на несколько мгновений. Следом приходит злость. Впервые за всю свою жизнь он сделал то, что хотел. Остался с тем, кого полюбил. Пришла пора платить за это. Взгляд его голубых глаз темнеет, но не отрывается от Джона.Ватсон молится, чтобы Шерлок не двигался. Он не может позволить ему умереть. Не может позволить Шерлоку умереть. Но он не сможет помешать Мориарти убить его. Он не знает, как предотвратить его смерть. Палец Мориарти сжимается на курке. Всё решит одна пуля… Шерлок умрет до или после смерти Джеймса? — Я не понимаю, — с вызовом спрашивает Джон, выигрывая время для Шерлока, для Майкрофта. Зная, что его время истекло. Совсем рядом полыхает пламя, взметнув ворох искр, и сразу исчезает, оставив после себя нетронутую траву.Ярко-красная кровь сочится по щеке Шерлока, нож режет, но не глубоко. — Я так и думал, — Джон чувствует облегчение, так уверенно звучат слова Майкрофта. — Твоя игра закончена, Люци. Ты неплохо выступил, настала пора выйти на поклон. Краешком глаза Шерлок видит, как напрягается Мориарти, слишком сильно сдавливая рукоять ножа. — Я знаю, о заговоре в правительстве и о подкупленных тобой служащих — и о людях, и об ангелах, потому что я не упускал тебя из вида. Я приставил к тебе своих людей, как только ты появился на Земле. Я был в твоем доме, когда ты утверждал планы своих атак. И, Люцифер, ты ведь чувствовал моё присутствие, правда? Добыча и охотник. Джону не нужно смотреть на Мориарти, чтобы знать, в какой он ярости, чтобы видеть, как от напряжения побелели костяшки пальцев, как голубоватое дуло пистолета, игравшее с черными кудрями Шерлока, неожиданно опасно застыло. — Я не знал, что это был ты, — что бы не чувствовал Мориарти на самом деле, лицо его приобрело выражение глубочайшего изумления. — Нет, конечно, откуда же ты мог знать, mon frère? — мягко отвечает Майкрофт, голос его успокаивает, несмотря на то, что слова рушат все планы противника. — Ты не знал о завербованных мной демонах. Ведь такого не бывает, да? Демон на стороне ангелов, что-то апокрифическое. Шерлок не мог тебе рассказать, совсем не мог. Ты думал, что вытянул из него всю информацию обо мне. Ещё бы, Вы так славно развлекались с этими вашими играми в гениального детектива и злодея-консультанта. Он наверняка сбалтывал тебе лишнего, даже не замечая. Но это не так. На самом деле, он просто не знал. Ничего из операции по демонам никогда не касалось его знания. Ты был прав. Я люблю его. И никогда не подставлю его под удар... по крайней мере осознанно. — Я хотел убить его. Это причинило бы тебе боль, Майки. Говоришь, что я проиграл? Говоришь, разрушил все мои планы? Делать тебе больно — вот смысл всей моей жизни. Это вполне понятно. В конце концов, именно из-за тебя Он выдворил меня из Рая. Как только я очутился на Земле и узнал, что ты тоже здесь... приехал в Англию. Я научился чувствовать этот город. Быть джентльменом. Быть тобой, Майкрофт. Только на другой стороне. Всё, чтобы я мог уничтожить тебя. Медленно. Целенаправленно. Но когда я увидел les deux anges, двух ангелов... Казалось, вы освещаете всё вокруг, в то время как я всё погружаю во тьму. Но, я не смог устоять перед Шерлоком — таким великолепным, прекрасным, жаждущим любви. Твоей любви и уважения. Я изнасиловал его, Майк. Не смог сдержаться. Кроме того, я давно выучил пару важных вещей. Я понял, что пуля убивает, но такая смерть приносит куда меньше удовольствия, чем смерть, происходящая от разрушения души. Ничто с этим не сравнится. Я знал, что желание, которое я заставил его почувствовать, будет разъедать его изнутри — человека, никогда по-настоящему не чувствовавшего желания. Он ведь всегда был таким недотрогой, mon ange, и все же я коснулся его. А теперь тебе приходится смотреть ему в глаза и видеть в них всё это. Я получил от тебя огромное удовольствие, Майкрофт, куда большее, чем от игры с Шерлоком. И вот мне интересно, на что это будет похоже, когда я и тебя сломаю так же? Станешь ли ты таким же твердым, каким становился для меня твой Шерлок? Будешь так же кричать, как кричал он? Хочешь знать, почему я всё ещё не убил его, Майкрофт? Я отвечу. Внутри тебя есть стержень, которого никто не касался — ни я, ни Шерлок, ни Отец. Я хочу посмотреть, что нужно сделать, чтобы сломать его. Я хочу увидеть это сейчас. Каково это будет уничтожить главу святого воинства? Выбирай, Маайки... Меняю его жизнь на твою. — Лучше возьми меня, — кричит Ватсон. От ярости волосы на его затылке встают дыбом. Он отдаст жизнь за ангелов. Ничто столь светлое не должно быть так опошлено, изгажено, тем более извращенной и почерневшей душой архангела. Лишь невинность Джона подсказывает ему сделать это предложение. Шерлок знает больше. Он впервые видит истинный мотив Джеймса и не видит выхода. Низкий смех раздаётся около его головы. — Зачем ты мне, Джонни? Я уже сломал то, что у тебя было. Так, mon Sherlock? — смех исчезает из взгляда и голоса Джеймса, когда он переводит взгляд на кресло, в котором, так и не пошевелившись за весь разговор, восседает его брат. — Он возненавидит тебя, потому что каждый раз, глядя на твое лицо, он будет вспоминать меня. И помнить, как умолял… n’arêtte pas… не останавливаться. Холмс медленно поднимает голову и элегантно встает, упершись кончиком трости в траву у своих ног. В глазах расплавленным золотом плещется решимость. — Осторожнее, Майкрофт,— рука Мориарти сжимается на рукояти из розового дерева. Свежая кровь бежит по щеке Шерлока. В его глазах боль от осознания того, что он стал оружием против Майкрофта. А может, боль оттого, что Майкрофт не доверял ему. — Я согласен, — как гром среди ясного неба звучат твердые слова. Взгляды всех присутствующих пересекаются на развивающихся из-за непонятно откуда взявшегося ветра и отливающих медью волосах Майкрофта.— Нет! — глаза Шерлока наполняются ужасом, а кровь кипит праведным гневом. Шарф не может заглушить яростный протест. Шерлок резко дергает головой назад, врезавшись со всей силы затылком в лицо удерживающего его мужчины. Кость впечатывается в кость, с хрустом разорвав воздух.Рефлексы Джона срабатывают прежде, чем он понимает, что произошло. Жизненный опыт кричит, что вот он единственный шанс. На что? Джон не спрашивает. Он рывком поднимается с земли, пистолета нигде нет, он давно уже это заметил, поэтому просто срывается с места в сторону Шерлока. Что-то отвлекает его внимание, и он отрывает взгляд от выпавшего из руки Мориарти револьвера. Майкрофт сильно бьёт тростью по земле так, словно хочет насадить на неё проползающую мимо черепаху, и тут же преображается: белый дорогой костюм превращается в сияющий небесным светом просторный балахон, глаза теперь совершенно точно светятся, за спиной — крылья. Черт возьми, настоящие крылья с перьями, суставами и всем остальным. А над головой... сияет нимб.Джон лишь на мгновение замирает от этого зрелища, но уже через секунду понимает, что трость превратилась в ангельский меч, и Майкрофт бросает его рукоятью вперёд ему. Джону Ватсону, который обещал спасти ангела ценой собственной жизни. Больше не раздумывая ни капли, Джон ловит его, на ходу взвешивая в ладони, и движется вперёд.— Бейте в грудь, — слышит он в своей голове. — У вас есть только один шанс.Боль. Страх. Ярость. Скорбь. Противоречивые эмоции наполняют Джона до тех пор, пока всех их не вытесняет ярость. Он не позволит этому чудовищу уничтожить никого из них. Он не позволит Шерлоку умереть. Он не позволит Майкрофту стать жертвой. Сердце бьётся где-то в горле, взгляд подмечает каждое движение противника. Не обращая ни на что внимания, Джон отталкивает не успевшего убраться с дороги Шерлока и замахивается для удара. Гневный вопль сокрушает пространство, огненные смерчи предсмертной судороги дьявола хаотично выжигают траву вокруг, монотонно звучат песнопения на неизвестном языке. Джон почти не отличает голос Шерлока от голоса Майкрофта. Он неотрывно смотрит на поверженного врага. Мориарти мечется на земле, как пришпиленная к гербарию бабочка, темно-бордовое пятно расползается на груди, пачкая уже и без того испорченную рубашку. — Нееет! — крик Мориарти оглушает. Он наполнен болью. Страхом. Яростью. Отчаянием. — Не может быть, — шепчет он, тонкая струйка крови сочится из уголка его губ. — Ты всего лишь человек. Как ты...Презрительная маска застывает на его лице, огонь в глазах медленно тухнет, изрезанные руки расслабляются, наконец, отпуская клинок, который всё ещё разделяет две половинки его сердца. Огонь вокруг тухнет, уходит тьма и холод. Дышится легко и сладко. Джон, морщась, выдирает меч из мертвой телесной оболочки Короля Ада. — Ваш зонт, мистер Холмс, — как ни в чем не бывало говорит он и не в силах больше сдержаться дрожащими руками притягивает к себе трясущегося Шерлока. — Прости, моя любовь, — кусая губы в кровь, шепчет Ватсон, он судорожно гладит, обнимает, вытирает кровь, стекающую по подбородку Шерлока, его левая щека сплошное изрезанное месиво, и, глядя на неё, Джон не сразу замечает, что руки его возлюбленного всё ещё стянуты за спиной. Суетясь и соскальзывая пальцами с ткани, он долго пытается развязать туго затянутые узлы, а после подхватывает нож и одним литым движением разрезает путы. — Я сделал всё, что можно... — И всё, что нельзя, — ласково улыбаясь, заканчивает за него Шерлок. Он, наконец-то, может размять затекшие кисти и пальцы, но гораздо больше он нуждается в объятиях. Таких родных и успокаивающих, Джоновских объятиях. И только прильнув к своему доктору и слегка успокоившись, вдохнув его запах, ощутив его тепло, Шерлок находит в себе силы жить дальше. Он поворачивается к Майкрофту, что уже вновь в своем белоснежном костюме, стоит над телом Люцифера, опершись обоими руками на трость.— Он... — голос сипит, и Шерлок кашляет, прочищая горло. — Он вернется?Вопрос. Утверждение. Шерлок не уверен, что хочет слышать ответ.— Конечно, — Майкрофт поворачивается, и на его лице извиняющаяся улыбка. — Он всегда возвращается. C’est la vie*. Я, к своему сожалению, ничего не могу поделать с этим. По крайней мере, до суда. Но ведь мы не хотим, чтобы Апокалипсис начался сегодня, не правда ли?Майкрофт слегка усмехается, глядя на два вытянувшихся, ставших пресными лица.— Вам больше не стоит беспокоиться об этом. Он не появится ближайшие пару десятков лет. Можете пожить спокойно, но... Шерлок, ты же понимаешь, что Он ждет тебя? С Джоном или без, ты должен занять свое место.Шерлок угрюмо кивает. После чего резко преодолевает разделяющее их пространство и заключает Майкрофта в крепкие объятия. — Спасибо. Спасибо тебе за всё, Михаил, — шепчет он. И так же быстро отстраняется. — Тебе нужна наша помощь? — вопрос задан сухим, деловым тоном, как будто и не было всего этого ужаса.— Я справлюсь здесь сам, можете отправляться домой, — слегка опешивший Майкрофт протягивает руку и пальцами проводит по щеке брата. Раны затягиваются, кровь сухой стружкой опадает. — Всё наладится, — говорит он одними губами и нежно улыбается.Дабы опять не расчувствоваться Шерлок разворачивается и, схватив остолбеневшего от столь бурного проявления чувств двумя Холмсами Ватсона, направляется к поместью. Он успевает сделать ровно пять длинных стремительных шагов, когда Джон, осторожно освободившись и кинув успокаивающий взгляд, возращается обратно.— Майкрофт, — протягивает руку Джон, выражая одним движением и взглядом всю свою признательность и почтение.— Джон, — удивленно улыбаясь, отвечает на рукопожатие Архангел Михаил, Старший посланник Всевышнего, забывший о том, что люди умеют быть благодарными.