Часть 1 (1/1)

?Ты снимаешь вечернее платье,Стоя лицом к стене,И я вижу свежие шрамыНа гладкой как бархат спине.Мне хочется плакать от болиИли забыться во сне,Где твои крылья, которыеТак нравились мне.Где твои крылья,Которые нравились мне.Где твои крылья,Которые нравились мне.***Шерлок возвращается на седьмой день.Сам.К этому времени его ищут уже не только лично подвластные брату структуры, но и полиция, сеть бездомных, а также триста девяносто четыре волонтера, откликнувшихся на видеообращение Джона.Всё тщетно.Джон не ходит на работу, сутками напролет прочесывая Лондон, исследуя все тайные места Шерлока, хватаясь за выдуманные ниточки и всё больше впадая в панику.Детектива нигде нет.Никто ничего о нём не слышал.Он как сквозь землю провалился. Хотя его Шерлок?— ангел, он, скорее, вернулся на небо, к братьям, чем отправился в ад. Но Джон уверен, что Холмс не ушел бы, не попрощавшись: как бы не сложились обстоятельства, какие бы препятствия не возникли на его пути — он бы нашел способ передать Джону весточку. Поэтому Ватсон упорно продолжает поиски, раздражается на поникшего и абсолютно поверившего в утрату Майкрофта и упорно гонит от себя дурные мысли. Иногда, в самые глухие утренние часы, когда Джон находит себя упавшим на диван прямо в верхней одежде и обуви, свернувшимся в калачик и почти рыдающим в подушку, он говорит с ним. Он не уверен, но надеется, что друг услышит его. Он просит его вернуться. Остаться в живых и бороться. Надеяться и держаться. Подать хоть какой-то знак.А ещё он обещает найти его. На этой земле или нет, но Джон обещает отыскать его.И вот Холмс здесь. Вернулся сам. Бледный, измученный, с черными кругами под глазами, говорящими о том, что вряд ли ангел хоть раз спал за эту неделю. Первые пару секунд Джон растерянно хлопает глазами, настолько Холмс неузнаваем, он будто тень себя прежнего. Но вот силы окончательно покидают его, и он начинает оседать на пол вслед за соскользнувшим с плеч пальто, и Джон будто просыпается. Он резко вскакивает, в одно мгновение преодолевает разделяющее их расстояние, бережно подхватывает обмякшее тело, приподнимает его, с ужасом отмечая, каким лёгким стал Холмс. Он несет его на диван и осторожно опускает на мягкое сиденье, словно боясь, что от любого неверного движения тот рассыплется.Джон не совсем уверен, что делать. Если бы Шерлок был обычным человеком, он бы похлопал его по щекам и принес нашатырь, но Холмс - ангел! Небесное, чистое, невинное создание, прикоснуться к его коже таким образом кажется кощунством. Поэтому Ватсон снимает с него обувь и носки, расстёгивает ремень, верхние пуговицы рубашки и манжеты, подкладывает под голову пару подушек и приносит графин охлажденной воды с лимоном и мятой. Эти простые действия занимают у него непозволительно большое количество времени?— пальцы на руках дрожат и не слушаются, посуда слишком громко бьётся о поднос и дребезжит. Джон возвращается к дивану и слегка ощупывает Шерлока сквозь одежду, проверяя, не ранен ли тот и нет ли у него серьезных повреждений. Кажется, что все в порядке?—? ребра целы, никаких кровоточащих ран и других заметных увечий. Памятуя о том, что хоть сейчас Шерлок и в физическом теле, но истинная сущность его духовная, доктор наклоняет своё лицо к нему и шепчет:—?Шерлок, очнись. Пожалуйста, просто приди в себя,?— Джон нерешительно дотрагивается до его губ, ощущая какими сухими и шершавыми они стали. К его радости, веки ангела дрожат, и он открывает глаза. Ватсон слегка слепнет от пронзительного, ярко светящегося взгляда, Шерлок моргает, и его божественный свет уходит, даря простым смертным возможность лицезреть его лик.—?Я боялся, что навсегда потерял тебя,?— все ещё тихо говорит Джон, боясь поверить в своё счастье, в то, что Шерлок действительно здесь. Он с трудом сдерживается, чтобы не ущипнуть себя в подтверждении истины, его останавливает лишь то, что если это иллюзия, он хотел бы остаться в ней навечно.—?Я боялся, что не смогу вернуться к тебе,?— все ещё не шевелясь, отвечает единственный в мире консультирующий ангел-детектив, волею любви привязанный к материальному миру и упорно ожидающий, пока его половинка выполнит своё предназначение и сможет перейти вместе с ним в мир духовный, истинный.—?Я молился тебе,?— смущённо опускает взгляд Ватсон, и холодные пальцы Холмса приподнимают его подбородок, чтобы вновь установить зрительный контакт, потому что глаза?— это зеркало души.—?Я знаю. Я слышал. Благодаря этому я все ещё здесь,?— Джон не может сфокусироваться ни на чём, кроме голоса, звучащего, казалось бы, прямо у него в голове. Шерлок громко сглатывает сухой ком в горле, и Джон понимает, что ?всё ещё здесь??— значит ?жив?. Слово, антонимом которого является ?мертв?, не будет озвучено.Он отворачивается, дабы налить в бокал воды из графина, и использует это время, чтобы хоть немного прийти в себя и убрать это испуганное от мыслей, что действительно мог потерять его, лицо.Шерлок жадно пьет, и его кожа начинает светлеть, приобретая привычную мраморную белизну против той серости, что она была, когда он вернулся.—?Что случилось, Шерлок? —?Джон не уверен, что хочет знать.—?Мориарти. Я попал в его ловушку. Он поставил себе цель заставить меня отринуть свет. Он пытал меня, надеясь сломить, чтобы я предал любовь?— к тебе, к Нему и перешёл на его сторону. Он хочет видеть меня под своим знаменем. Он жаждет, чтобы я стал его,?— обречённо заканчивает Холмс.Некоторое время они молчат, изучающе рассматривая друг друга, стараясь запомнить каждую чёрточку дорогого лица, и Ватсон понимает, что это не всё, что-то ещё тяготит Холмса, но не торопит его. Он просто сильнее сжимает его руку, показывая, что рядом и готов поддержать. Всегда и во всём. Шерлок находит в себе силы встать и подойти к окну. Оно задернуто плотной шторой, но он не хочет смотреть на улицу. Он никуда не хочет смотреть. И не хочет, чтобы его сейчас кто-то видел. Он готов открыться Джону, потому что Джон — его свет, потому что Джон всё поймет, и детектив иррационально надеется, что Джон сможет всё исправить. Но ему все равно страшно и стыдно. Ему до сих пор больно.Шерлок некоторое время набирается мужества, вдыхает полные легкие воздуха и выдает:—?Он брал меня снова и снова, все новыми и новыми способами. Он использовал весь свой арсенал и всё свое воображение. Он звал других, чтобы и они могли надругаться и поглумиться надо мной. Они били меня, трахали и плевали на меня! Они ругались и испражнялись на меня. А потом обливали ледяной водой и вновь занимались со мной животным сексом. Бесконечная пытка. Боль. Всё, что я стал чувствовать. Только боль и отчаяние. Он почти сломил меня. Издеваясь над моим телом, он не забывал и о моей душе. Он постоянно твердил, что я ничтожество, что за мной никто не придет, потому что я бесполезный, ненужный, непригодный к земной жизни, все будут только рады, что я исчез. ?Люди будут надеяться, что ты умер, Шерлок, твое существование бессмысленно, ты лишний в этом мире. Так зачем тебе страдать за них, хоть за одного из них? Зачем терпеть всю эту боль? Преклони предо мной колени по собственной воле, и я избавлю тебя от всего этого. Давай примем боль за истину, всё прочее подвергнем сомнению*. Когда ты согласишься, что боль важнее всего, что всё остальное неважно, эфемерно и несущественно, то сможешь встать рядом со мной. Я и есть боль! Но, если ты захочешь, я смогу дарить тебе наслаждение. Будь моим по собственной воле, и твои страдания статут сладкими, как мед, ты будешь сам просить меня о большем. И я дам. Я предоставлю тебе всё и чуточку больше. Я мир положу к твоим ногам, и мы сможем вместе его растоптать?. Он заставил меня просить, Джон. Он заставил умолять его дать мне кончить,?— Шерлок замолкает, переводя дух. Казалось, он рассказал всё самое страшное, но нет. —?Всё продолжалось, пока мои перья не начали темнеть и опадать. Но я всё равно не сдавался. А потом… потом он сделал это.Шерлок уже успел расстегнуть рубашку и теперь легко скинул её, всё так же стоя лицом к стене. Его тело покрывают ссадины и синяки всех оттенков лилового. На шее и плечах были видны укусы, на предплечьях отпечатались пальцы, яростно вцеплявшиеся в него. Запястья, которые Джон уже видел, истёрты веревками или железными наручниками. Джон не знает наверняка и вряд ли когда-либо отважится спросить. Но самое главное?— на гладкой как бархат спине свежие шрамы. Джону хочется плакать от боли или забыться во сне, лишь бы не видеть этого.?Где твои крылья, которые так нравились мне??Джон сдерживается и не задаёт стучащий в черепной коробке вопрос.—?Убью, тварь,?— вместо этого рычит он. Гнев волнами расходится от него, сжатые до боли челюсти скрипят зубами, ногти впиваются в ладони, глаза горят праведным огнем. Он не знает, где Мориарти и как его достать, не знает, сможет ли убить его, но уже обдумывает разные варианты.Шерлок ощущает злость, съёживается, обнимая себя руками и втягивая голову в плечи. Его начинает шатать, и Джон, несколько раз сжав и расслабив кулаки, на время выкидывает Мориарти из головы. Сейчас главное помочь пережить Шерлоку все эти ужасы. Ватсон смаргивает незаметно скопившиеся в глазах слезы, они катятся по его щекам, но ему не до этого.—?Шерлок,?— тихо зовет он, привлекая внимание,?— всё будет хорошо. Ты справишься. Мы справимся с этим.Боясь напугать, Ватсон медленно подходит, протягивает руку, но не успевает коснуться. Увернувшись, Шерлок оседает на пол и, обняв колени, настороженно смотрит на него.—?Джон, не трогай меня, пожалуйста! Я теперь грязный, гадкий, испачканный. Я тебе не нужен такой, я никому не нужен. Я гнусный, замаранный, я хуже Люцифера, что отверг любовь Господа. Ангелы не умоляют демонов, но он заставил меня умолять, да и я уже не ангел, он забрал у меня крылья. Теперь я шлюха, Джон. Это написано у меня на теле,?— соленая влага прокладывает дорожки по его лицу, но он не замечает этого. Он закусывает губы до крови и жалобно всхлипывает, обнимая себя руками. Было много мужчин, и они принесли ему боль, но один из них принес наслаждение. Он мог бы выдержать боль. Но не наслаждение. Оно запятнало Шерлока навсегда.Джон напрягается и садится на пол, не касаясь, но и не отдаляясь, чтобы увидеть его, помочь, быть частью его. Того, кто так долго боролся, чтобы остаться на этой земле ради него.—?Это всё чушь, Шерлок. Он использовал твое тело и затуманил разум. Наши человеческие тела слабы. Он обманул тебя. Но всё это не имеет для меня никакого значения. Ты всё ещё нужен мне и будешь нужен всегда и несмотря ни на что. Пожалуйста, дай я обниму тебя, я так боялся за тебя. Я так счастлив, что ты жив. И я сделаю всё, чтобы вернуть твои крылья.—?Нет, ты не должен, Джон! Ты испачкаешься! —?паника сквозит в голосе ангела, и он отползает, упираясь спиной в батарею.—?Говоришь, ты грязный? Я вымою тебя, Шерлок. Тело всего лишь ножны, твоя душа?— вот клинок. Наша бренная плоть для того и создана Богом, чтобы охранять душу от грязи! Вставай! Пойдем, я отведу тебя в душ. Я не буду трогать тебя, пока ты мне не разрешишь,?— поднимает руки в сдающемся движении Джон. Шерлок видит его, слышит его и понимает, что тот говорит искренне, все признаки этого написаны у него на лице. Но он не понимает, как этот прекрасный и светлый человек так просто может простить его, он ведь должен возненавидеть, испытать отвращение, а он стоит и умоляюще смотрит на него. Шерлок медленно кивает и поднимается на ноги вслед за Джоном. Он хотел бы накрыть его пальцы своими, приобнять, положить свою голову ему на плечо и вдохнуть родной аромат. Но он не может. Не может избавиться от собственного ощущения грязи внутри и снаружи. Не может простить себя, даже если у Ватсона это действительно получилось. Он будет стараться, ведь ему есть ради чего. Есть тот единственный, кто мог сломать его одним взглядом и благодаря которому он будет держаться.Они идут в ванную, и, замерев у стены, Шерлок ждет, пока Джон настраивает температуру воды и напор, а потом раздевается и наконец-то встает под горячие струи. Он шипит и стонет, когда кипяток касается его израненного тела, ссадины щиплют, швы на спине горят, но он не хочет и не может повернуть кран с холодной водой сильнее. Его грязные кудри тут же намокают и выпрямляются, он поднимает лицо навстречу живительной влаге, и весь мир сейчас?— вода. Тугая струя, бьющая в темечко, застилающая глаза, наполняющая рот и тонкими струйками стекающая по подбородку. Он стоит, не шевелясь, оперевшись руками о стену и переместив на них весь свой вес, потому что ноги его не держат.Джон стоит рядом и не шевелится. Просто молча рассматривает некрасиво разукрашенную кожу Шерлока, красные полоски на ягодицах, опять синяки от пальцев, только теперь на бедрах… Медленно появляющиеся на рёбрах пупырушки от горячей воды, напряженные бицепсы, подрагивающий кадык. Свежие шрамы на вздрагивающей под градом корячих капель спине… Ему кажется, что он вновь расплачется от боли.Где твои крылья, которые так нравились мне?Вместо этого он тихо успокаивает своего измучнного ангела.— Я обещаю тебе, Шерлок, когда я дотронусь до тебя, ничего страшного не произойдет. Я омою тебя пеной и сотру твою душевную боль вместе с грязью на твоём теле, позволь мне. Позволь мне коснуться.Но нет. Это не так.Шерлок разобьётся вдребезги.Шерлок разобьётся вдребезги, если Джон коснется его.И один из них умрёт.Возможно, умрут оба.Джон не убивал, но это не означало, что он не был на это способен.— Я так не думаю,?— напряжённо отвечает Шерлок.— Я хочу знать! —?решается Джон.Шерлок хотел знать… каково это?— чувствовать сытость так, чтобы жаждать большего, чем еда. Он хотел знать, каково это?— ощущать тепло так, чтобы жаждать большего, чем ботинки и одежда. Он хотел знать, каково это?— иметь дом, место, где его будут с нетерпением ждать и искренне радоваться его появлению.Произошедшее убивало любовь. Надежду.—?Что ты хочешь знать, Джон?—?Я хочу знать, что он сделал с тобой.Воспоминание захлестывает сквозь стыд, боль от ран и боязнь потерять Джона навсегда.Боль. Наслаждение.—?Ты знаешь, как мужчины трахают мужчин, Джон,?— поднимает взгляд Шерлок. —?Ты хочешь, чтобы я рассказал тебе, каково это?— быть трахнутым в зад? Или ты хочешь, чтобы я рассказал тебе, каково это?— быть изнасилованным?Джон дергается от резких слов, но не отворачивается.—?Я знаю, каково это?— желать быть частью кого-то, Шерлок.Они ещё не разу не были вместе, в физическом плане. Они не успели соединиться в единое целое, но это не значит, что он не хотел.Мрак истины окутывает Шерлока, пока до него доходит, что Джон всё ещё хочет его. После всего.—?Я не хотел заниматься этим ни с одним из них,?— оправдываясь, сипит он надорванным от криков горлом.Он не смог отстраниться ни от одного из них.Мориарти, Себастиан, Виктор, Ричард, Чарльз.Какое-то время Шерлок думал, что всё же сможет остаться ангелом.Мориарти показал ему, кто он на самом деле.Дрянь. Пакость. Никому не нужный кусок дерьма.—?Они причинили тебе боль, Шерлок,?— лицо Джона затуманивает пар. —?Я хочу прогнать боль.Повредили ли мужчины, которые овладели Шерлоком, его душу так, как и его тело?Прогонит ли Джон эту боль??Кто утешит тебя… Шерлок???— когда-то давно спрашивал доктор.Никто. Jamais. No one.Никогда.Шерлок не заслуживает утешения.—?И ты думаешь, что сможешь прогнать мою боль, сделав… что, Джон? —?пытаясь сдержать чувства, наигранно легко интересуется Холмс. Они стоят так близко, что делятся друг с другом дыханием, своим жаром, водой, отскакивающей от обнаженного тела и мочащей новый свитер Ватсона. —?Позволив мне изнасиловать тебя?—?Я хочу, чтобы ты показал мне, что он сделал с тобой.Вода смывает слезы Шерлока, но Джон знает о их существовании. Шерлок не может смириться, что чистый и невинный Джон хочет его, униженного и заляпанного чужой спермой. Джон?— единственный человек, которого Шерлок любил. Любит. Джон?— единственный мужчина, которому Шерлок когда-либо готов был отдать себя. Которому он хотел отдать себя.Джон. Отдаёт. Себя.—?О ком ты хочешь знать, Джон?—?Я хочу знать, что сделали с тобой те, кто причинил тебе боль,?— голос Джона слегка подрагивает, подгоняя его, возбуждая его. —?А затем я хочу, чтобы ты показал мне, что с тобой сделал мужчина, который заставил тебя молить о наслаждении. Я хочу, чтобы ты заставил меня умолять, Шерлок.Шерлок не молил о наслаждении?— он умолял о разрядке. А потом он молил о смерти.Он не хотел, чтобы Джон молил?— не Джон с его искренними, любящими синими глазами.—?Ты знаешь, как мужчины насилуют мужчин, Джон? —?возбуждающе шепчет Шерлок. Он чувствует, как его плоть напрягается, и знает, что Джон не может этого не заметить. Но он не хочет чувствовать это. Это погубит Джона. Погубит его самого.—?Да, я знаю, Шерлок,?— сквозь бьющий душ отвечает тот.Но он не знает. Не на самом деле. Мужчин не насилуют через их тела, мужчин насилуют через их души.Вытянув руку, Шерлок берет Джона за ворот свитера и затаскивает в душевую, поворачивая его спиной к себе.—?Не трогай меня, Джон,?— заполняет он его ухо своим дыханием и стягивает мокрый насквозь и оттого тяжелый свитер вместе с футболкой. Вода капает с носа Шерлока на щеку повернувшего голову Джона, она ползет между их телами и танцует на кончике его члена, смывая его слезы.—?Ты хочешь знать, что я чувствовал, Джон? —?руки Шерлока тянутся к пряжке на ремне друга, и он расстёгивает её, тянет за язычок вниз и спускает джинсы вместе с нижним бельём на кафельный пол. Доктор молча переступает с ноги на ногу, окончательно избавляясь от мокрой одежды. —?Ты хочешь знать, каково это?— быть трахнутым? — подстрекает Шерлок, чувствуя мягкость кожи Ватсона. Убивая его. Убивая себя.—?Да. —?Джон отбрасывает голову назад, глотая воду и страх. Его руки распластаны по стене, как несколько минут назад руки Шерлока. Жаждущая жертва. Боль. Наслаждение. —?Я хочу знать, что ты чувствовал.Но это было не то, чего хотел Шерлок.Он не хотел, чтобы Джон знал, что он чувствовал.Он не хотел, чтобы кто-нибудь когда-нибудь познал это.Вертикальная плоть устраивается в щели между ягодицами Джона. Грудью он чувствует жар его тела, видит шрам на плече. Корона его члена пульсирует с каждым вдохом, каждым ударом сердца. Вода ударяется о них обоих.—?Останови меня,?— шепчет Шерлок и, слегка развернувшись, тянется назад за массажным маслом, которое Джон покупал, когда он вывихнул крыло, падая с крыши Бартса. Открыв крышечку, он выливает немного жидкости на ладонь.Вода бусинками усыпает его пальцы, переливаясь жемчугом на масле.Часть его, однако отделенная от него.Но он не хотел быть отделен от одного мужчины.Шерлок подается назад, опускает руку между их телами, смазывает себя холодным, гладким маслом?— корону, ствол; ягодицы Джона дразнят тыльную часть его руки и костяшки пальцев.Крепко взяв себя в руки, он кругами водит по входу Джона головкой смазанного импровизируемым лубрикантом пениса… скользя, соблазняя, дразня.—?Это то, чего ты хочешь, Джон? —?мурлычет он, наконец-то вдыхая родной аромат. Заменяя им запах нежеланного секса. Запах мужчин, запах демона.Джон напрягается, не подготовленный ни к наслаждению, ни к боли.Раньше тихими, свободными от погонь вечерами они сидели в креслах напротив друг друга и разговаривали. Или могли молчать часами?— тоже было хорошо. Спокойно.Они могли смотреть телевизор, и тогда Шерлок много бурчал, без умолку обругивая всё, что происходило на экране, а Джон приобнимал его, зарывался пальцами в кудри и массажировал, успокаивая, помогая отвлечься.Они гуляли в парках и целовались под навесами, прячась от дождя. Однажды даже обнимались на последнем ряду кинотеатра (они были там по делу!). Джон всегда был солнечным, искренним, человечным.Если он возьмет Джона сейчас, тот никогда не сможет снова претендовать на невинность, на свет. Он не может излечить Шерлока, но может быть уничтожен им.Он не хочет причинять ему боль.То, чего Шерлок хотел, не останавливало его прежде… От глупых поступков. От излишнего риска.Он знает, что это не остановит его и теперь.Непрерывно водя кругами, Шерлок нажимает вглубь. И едва не падает от наслаждения, простреливающего его яички.Но он не хочет наслаждения.Джон инстинктивно выгибает своё тело навстречу. Даже в этом он принимает его. Он, никогда не знавший боли, которую мужчины могли причинить мужчинам. Боли, которую мужчины могли причинить женщинам.—?Это? —?соблазнительно шепчет Шерлок в волосы Джона, в его скользкую от воды щеку. Кружа, надавливая, кружа, надавливая сильнее, кружа, надавливая еще сильнее, уговаривая его тело принять его, как он научился на своем опыте совсем недавно. —?Это то, чего вы хотите, доктор Ватсон?—?Да. —?Джон сжимает веки и поворачивает голову к губам Шерлока, ища утешения у мужчины, которого он пригласил изнасиловать себя.Так, чтобы он мог не испытывать боли.Но он никогда не будет свободен от боли.—?Скажи мне, Джон,?— это то, чего ты хочешь? —?спрашивает он вновь, баюкая его спину, в то время как руки Джона дрожат на темном кафеле, пытаясь сдержать его наслаждение и боль. Но он не может сдерживать их. —?Все, что ты должен сделать?— сказать мне остановиться, и я остановлюсь. Скажи мне, Джон. Скажи мне остановиться.Или он умрет. И заберет его с собой.Джон принимает кончик его пениса в свое тело. И выдыхает свой смертный приговор.—?Не останавливайся!Крики из прошлого эхом отзываются в его голове.Остановись… Остановись… Остановись…И следом: N’arrête pas… N’arrête pas… N’arrête pas…Не останавливайся… Не останавливайся… Не останавливайся…Мускулы бедер и ягодиц Шерлока сжимаются. Левая рука соскальзывает с руки Джона?— напряженной руки, теплой, покорной,?— он оглаживает ребра, неистово поднимающуюся грудную клетку и хватает Джона за бедра.Он не останавливается.Растопыренные пальцы Джона сжимаются в кулаки. Он сдавливает его плоть, отчаянно пытаясь приспособиться к чужеродному вторжению.Его боль вибрирует в горячем тумане.Шерлок зарывается лицом в его влажные волосы.Он не хотел этого.Душ беспрестанно барабанит по ним, мужчинам, которых свели вместе дружба и любовь, боль и наваждение.—?Скажи мне остановиться, Джон,?— шипит Шерлок, топя в водных брызгах и напряженном убежище его тела свое прошлое, которое он пережил, и будущее, которое неизбежно наступает.—?Не останавливайся! —?задыхаясь, командует Ватсон.—?Скажи мне остановиться, Джон,?— вторит он. И отстраняется назад, пока в нём не остаётся только головка его члена.Мускулы Джона конвульсивно сокращаются, пытаясь остановить его, пытаясь удержать его внутри.Наслаждение. Боль.Шерлок не хочет, чтобы Джон видел тьму, которую видел он, достигая своей кульминации.Voir les anges. Le petit morte*Шерлок хочет, чтобы Джон видел ангела, а не поселившуюся в нём смерть.—?Не останавливайся! —?крик Джона звучит смертным звоном.Он осторожно погружается еще на дюйм.—?Скажи мне остановиться, Джон.—?Я могу чувствовать твою головку… —?Джон глотает горячий туман, вода струится в его рот, —… о, Боже!Шерлок чувствует Джона так же остро, как и тот почувствовал его. Плоть, скользкая внутри и снаружи. Давление, которое растет, скапливается, ищет выход.Он должен был остановить его.Он вонзается полностью.Бедра Джона впечатываются в кафельную стенку, член вздрагивает от незапланированного трения.—?Твою мать! —?вырывается из его горла.Жар.Шерлок не знает, настолько ли горячи женщины и так же ли горячи другие мужчины. Он сам? Но он чувствует гладкую влажность кожи и скользкий жар тела, связавшиеся узлом в его яичках.—?Скажи мне остановиться, Джон,?— неровно повторяет он, скользя, падая в прошлое.—?Ты просил их остановиться? —?с трудом спрашивает Джон, принимая в свое тело ангела, который остался на этой земле ради него, и шлюху, которая молила о разрядке.—?Да! —?рычит Шерлок сквозь сжатые зубы. И не может остановить себя. Он медленно и осторожно выскальзывает из тела Джона. Ради своего наслаждения, не его. —?Я просил их остановиться.Джон закусывает губы от боли, вода струится по его виску.—?Но они не остановились.Они не остановились. Они не останавливались, пока Мориарти не велел им остановиться.Тогда начался кошмар.—?Скажи мне остановиться,?— произносит Шерлок.Мольба. Но ангелы не молят.Джон сжимает ягодицы:—?Нет.Секунду Шерлок не дышит от боли и наслаждения.—?Тогда моли меня не останавливаться,?— безжалостно шипит Холмс.—?Заставь меня умолять, Шерлок,?— с вызовом отвечает Ватсон. И теперь Джон часть Шерлока.Но он не хотел, чтобы Джон был его частью.—?Заставить тебя молить… как, Джон? —?спрашивает Шерлок, и голос его опасно мягок, а тело дрожит от потребности внутри, снаружи. —?Ты хочешь, чтобы я заставил тебя молить меня остановиться?Боль.—?Да.—?Или ты хочешь, чтобы я заставил тебя молить меня не останавливаться?Наслаждение.—?Да,?— повторяет Джон, задыхаясь, дрожа.Желая принять и его боль, и его наслаждение.Но Шерлок не хочет давать Джону свою боль.Он хочет думать, пусть только на мгновение, что он не осквернит его душу. Душу человека, которого он нашел на Земле семь лет назад. Душу, которую зовут Джон Ватсон. Мужчину, который несет свет. Который должен видеть свет, когда его тело взорвется наслаждением.Шерлок сильнее сжимает левое бедро Джона. Его пальцы охватывают выступ тазовой кости.Мускулы сжимаются.Он хочет вонзаться в Джона, пока тот не закричит, чтобы он остановился. А затем вонзаться в него, пока он не станет молить его не останавливаться.Он хочет, чтобы Джон прогнал правду и вернул чистого ангела, который думал, что сможет спокойно остаться на Земле, не испачкавшись.—?Они сковали меня,?— рассказывает он сквозь клубившийся пар и бьющую воду. —?Я не мог двигаться. Я не мог бороться.Все, что он был в состоянии делать?— это терпеть до тех пор, пока больше не смог вынести.Шерлок медленно вытаскивает свой член, пока в Джоне не остаётся лишь биение его пульса.Всё будет начистоту.—?Они не использовали смазку,?— грубо выдаёт он.Эти мужчины взяли его только для того, чтобы причинить ему боль. Потому что он любил мужчину с синими глазами, а не демона с карими.Мужчину, который научил его верить людям и уважать некоторых из них.Мужчину, с которым раскрытие загадок и поиск истины, скорее, объединило, чем разделило Шерлока.Шерлок сгибает бедра: Джон принял его. Как принимал он.Душ непрерывно стучит по его голове. По голове Джона и по голове Шерлока.—?Есть такое слово,?— Шерлок дышит в ключицу Джона. —?Садомазохизм. Это наслаждение, которое неотличимо от боли. Ты хочешь знать, как боль может стать наслаждением, Джон?Умирая внутри. Умирая снаружи.Пульсирующий член. Прошлое, преодолевающее настоящее.—?Да,?— Джон глотает воздух. Воду. Его член. —?Да, хочу.Шерлок не умолял, пока боль не обернулась наслаждением. Но Джон не поймет, пока сам не испытает этого.Внезапно ему захотелось, чтобы он понял. Захотелось, чтобы он стал частью его.Захотелось, чтобы он простил то, чего он никогда не сможет простить.Ухватившись правой рукой сильнее, Шерлок левой скользит вперед, ища пальцами, скользкими от крема и воды, ища… находя.Член Джона пульсирует в его руке, самая чувствительная плоть мужчины, крепкий, как сталь, и приятный, как шелк.Он твердый?— такой же твердый, как сейчас Шерлок. Такой же твердый, каким его заставили стать в прошлом.Джон судорожно дергается, начинает дрожать и замирает, сознавая, как мужчины могли сделать насилие болезненным, тогда как Мориарти?— доставляющим наслаждение.—?Шерлок,?— шепчет он потрясенно.Выкрикивать имя ангела во время наслаждения?— достойно. Но не имя подстилки демона.Раньше Шерлок был ангелом, но не теперь.—?Ты кричал бы для ангела, Джон? —?бормочет он.—?Да,?— неровно отвечает Ватсон, сердце колотится у него внутри. Или, возможно, это пульс Шерлока колотился внутри него.Вода, ручьем лившаяся по щеке Джона, была соленой. Слезы для ангела.Шерлок мягко толкается внутрь Джона, одновременно он сдавливает его набухший член и немного потирает его.Член Джона пульсирует. Как пульсирует Холмс.Обвив правой рукой за грудь, Шерлок удерживает Джона перед собой, сжимая его и погружаясь в его тело до тех пор, пока их члены чуть ли не взрываются от желания. Пока потребность в оргазме не становится сильней потребности в дыхании.И тогда он отпускает его. Оставляет парить на краю разрядки. Скользя плотью в его теле, по его телу.И Джон ничего не может сделать, чтобы достичь кульминации.—?Ты молил бы ангела, Джон? —?шепчет Шерлок, и его рука гладит кожу рядом с членом, прижавшемся к животу, взывавшем о прикосновениях, в то время как он заполнил Джона так глубоко?— болью, наслаждением,?— что коснулся самого сосредоточия мужчины, которым был Джон Ватсон.Мужчины, чьим единственным грехом было то, что он желал ангела.—?Моли меня, Джон,?— нежно просит он.Как под конец молил Шерлок.Страх внезапно искажает залитое лицо Джона.Он вдруг понимает, что его тело инструмент: объект, который можно заставить чувствовать наслаждение, хочет он того или нет. Он никогда не сможет снова предъявлять на него единоличные права.—?Нет! —?выдыхает он.Слишком поздно.Его боль и наслаждение сконцентрировались вокруг яичек Шерлока.Джон напрягается, стремясь к разрядке, чего ангел не позволяет, и одновременно старается восстановить контроль над своим телом.Шерлок не позволяет ему и этого.Теперь в любой момент он может взмолиться, как взмолился Шерлок.И тогда он никогда не увидит свет.Однако Шерлок не хочет, чтобы Джон молил. Он не хочет, чтобы он всю жизнь осознавал, как легко его тело могло стать орудием.Он не хочет, чтобы Джон видел мрак, когда он коснется его.Джон хотел защитить его, и если он умрет из-за своего желания спасти падшего ангела, он мог бы, по крайней мере, дать ему наслаждение, стоившее смерти.Переступая и поворачиваясь с пенисом, который двигался и скользил внутри, с рукой, которая двигалась и скользила по плоти снаружи, Шерлок осторожно разворачивается спиной к стене так, что Джон оказывается напротив душевых брызг.—?Не думай ни о чём,?— приказывает Шерлок.Джон расслабляется, как может, слегка переступая с ноги на ногу, устраивая свою голову на плече ангела.Боль и наслаждение от его движений выдавливают воздух из легких. Шерлок не может сдержать их: боль, наслаждение. Холмс чувствует каждый судорожный вздох, каждую сжавшуюся ладонь Джона, свой скользкий пенис, движущийся в жарком, тесном кулаке его тела?— внутрь на четверть дюйма, наружу на пол дюйма, внутрь на останавливающий пульс дюйм, свою ладонь, сжимающую Джона?— корона, ствол, основание и обратно.—?Дьявол!.. Шерлок! —?Джон мечется в неистовом наслаждении. —?Шерлок. Шерлок. Шерлок. Пожалуйста… не… останавливайся!Все будет начистоту.—?Я не мог остановить это,?— отвечает он. Его губы скользят по волосам, шее Джона, член скользит внутри его тела.Темно-красный цвет заменяет черноту за веками Шерлока.Он отрезал ему крылья. Его кровь была горячей и скользкой.Как вода душа.Как тело Джона.Как секс.—?Я не мог остановить это,?— повторяет он.Раскачивает бедрами в наслаждении и боли. Не в состоянии остановить поток воспоминаний.О темных волосах. О фиалковых глазах.О любви. О ненависти.Свободная рука Шерлока в поисках успокоения гладит скользкую от воды кожу Джона, его ребра, сдавливает его упругую ягодицу, терзает левый сосок. Сердце Джона стучит под его пальцами; сосок впивается в ладонь, страсть?— и бальзам, и бич.Их двоих так легко уничтожить. Мориарти.Шерлоку.Он прижимается губами за ухом Джона. Это не может заглушить его слов, которые распирают его грудь и рвутся изо рта.—?Я… не мог… остановить это.Ни боль. Ни наслаждение.Ни утрату.Любовь не была невинна. Невзирая на то, насколько сильно Шерлоку хотелось обратного.Мориарти научил его этому.—?Кончи для меня,?— прерывисто шепчет Шерлок, держась за Джона и свое здравомыслие.Он не узнает своего голоса. А Джон?Шерлок осторожно притягивает его к себе. Ближе?— пенис скользит, двигается, внутренние мускулы Джона ласкают, сжимают, а он ласкает и сжимает его. Два тела действуют, как одно?— пока Шерлок не ускоряет движение рукой, в то же время кусая Джона за шею.—?О, чёрт… Шерлок!Удивление, наслаждение, затем надвигающийся оргазм звучат в крике Джона.В той разрядке Шерлока не было радости.Он закрывает глаза, уперевшись головой в стену, сжимает Ватсона в своих руках и входит так глубоко, что ягодицы Джона льнут к его паху, и не остаётся ни грозящей смерти, ни притаившихся воспоминаний, ни Мориарти. Только два тела, ставшие единым.Потрясение от его толчка вытесняется силой оргазма Джона. Его мускулы сжимаются вокруг Шерлока, и тот стискивает зубы, окруженный горячей водой, скользкой плотью.Чистой милостью Джона.Грязной потребностью Шерлока.Он погружает свою плоть в Джона и всё ещё дрочит его член, чтобы он получил наибольшее наслаждение и от его проникновения, и от руки. Джон изливается и стонет, не в силах продолжать.—?Шерлок, пожалуйста… Нет! —?кричит он.Шерлок кричал, тридцатидвухлетний мужчина, который никогда не кричал прежде. Пожалуйста. Остановись.Это не остановило Мориарти.Джон рычит, и его рык вибрирует под губами Шерлока. Джон выгибается ему навстречу, открываясь, подставляясь, втягивая его в себя, пока колени Шерлока не подгибаются, и он скользит спиной по плиткам, придерживая Джона. Джона, который поглощает разрядку ангела.Он не был способен остановить это.Он зарывается лицом в изгиб шеи Джона, ища утешения во влажной гладкости волос и плоти; затылок Джона вновь ложится на его плечо.Потоки воды ещё стекают по лицу Джона, а потом всё проходит: оргазм, от которого он почти задохнулся, рука, которая довела его до кульминации, звук бьющегося сердца ангела, который взял его в свой мир и показал боль и удовольствие секса.Я… не мог… остановить это.Его голос всё ещё звучит эхом в ушах Джона.Крик ангела.Кафель был твердым?— у кого-нибудь из них обязательно останутся синяки. Внизу, в ногах и груди, танцуют остаточные электрические разряды. Пять длинных, изящных пальцев со сбитыми костяшками обжигают его живот, сердце бьётся прямо под этой ладонью.Ладонью Шерлока.Горло Джона сжимается от воспоминаний об его удовольствии и боли Шерлока.Они сковали меня. Я не мог двигаться. Не мог бороться.В своем порыве освободить ангела Джон лишил Шерлока того же выбора, которого лишил его Мориарти: он вынудил его вступить с ним в плотскую связь.С губ готово сорваться извинение.—?Мы замерзнем здесь,?— вместо этого говорит он. —?Нужно вставать.Слишком поздно для извинений.—?Да,?— без всякого выражения отвечает Шерлок. Его голос касается основания шеи и плеча Джона мимолетной лаской.Джон со стороны наблюдает за заключенным в душе немолодым мужчиной. Пять мраморных, истерзанных пальцев прижимаются к его животу слева и пять справа, черные, мокрые кудри лежат на его плечах. Слёзы вновь обжигают его глаза. Он должен знать.—?Что произошло, когда они закончили с тобой?—?Они оставили меня.Но не для того, чтобы умереть.Волосы и кожа Джона заглушают слова Шерлока, но не скрытый в них смысл.Они не хотели, чтобы Шерлок умер. Но он хотел этого.—?Кто освободил тебя? —?нетвердым голосом спрашивает Джон, уже зная ответ.—?Майкрофт.