Башня Бога. Часть II (1/1)

Следующим летом у старшей сестры Агеро случился нервный срыв, и она попала в больницу. Как оказалось, лечение ей не только не помогло, но и ухудшило ее состояние до такой степени, что врачи прописали сестре несколько месяцев абсолютного покоя. Все в семье старались окружить сестру Агеро любовью и заботой, и только он сам был как на иголках.В середине июля он решился спросить маму, поедут ли они этим летом в Нишикиногаву.– Агеро! – поразилась та, – что ты такое говоришь… твоя сестра больна! Ей нужен покой…– Но я и не говорил, что…– Как ты только можешь?! Я и не знала, что воспитала такого бессердечного сына.Мать Агеро охала еще несколько дней – по всей видимости, она еще и рассказала о том, что случилось, его сестре, потому что та теперь при виде брата неизменно делала брезгливое лицо и заявляла:– Меня тошнит от одного только твоего вида.– Взаимно…– Ты просто омерзителен. Как кто-то вроде тебя вообще может быть членом нашей семьи?Агеро старался большую часть времени проводить не дома – а если и оказывался там, то почти сразу же шел в свою комнату. В ней, на стене над его кроватью, висел календарь, из которого он каждый вечер методично вычеркивал прошедший день. Еще никогда лето не казалось ему таким длинным.Но даже оно прошло, весной сестра Агеро выздоровела, и уже в начале июня они всей семьей отправились к родственникам в Нишикиногаву. Баам должен был приехать только в августе, ближе к Обону, и, думая о нем, Агеро чувствовал, как по его телу пробегают теплые электрические волны. По сравнению с этим ощущением два года ожидания были ничем.В тот день, когда они наконец должны были встретиться, в Нишикиногаве стояла нещадная жара. Агеро перемерял весь свой гардероб и надеялся, что бледно-зеленый танк-топ, на котором он в конце концов остановился, удачно подчеркивает рельеф его плеч. Ведь от его плеч без ума были все девушки – по меньшей мере, сингапурские. Волосы, доходившие до подбородка, он собрал в хвост, выставив на обзор совсем свежий пирсинг в обоих ушах.– Ты проколол уши! – почти сразу воскликнул Баам. Он был взволнован не меньше самого Агеро и с восхищением оглядывал друга, которого не видел уже два года, – и волосы покрасил, да?– Это оттеночный тоник, – возразил Агеро. Сам Баам, как и всегда, почти не изменился и, казалось бы, практически не отличался от того четырнадцатилетнего мальчишки, заключившего его в свои объятия на чердаке.– Но тебе очень идет…– А подлецу все к лицу, – вмешалась в их разговор появившаяся из ниоткуда двоюродная сестра Агеро, Кисея. Вероятно, она отделилась от группки его родственников, стоявших неподалеку, и уже давно подслушивала их разговор.– Угрх… закрой рот, Кисея, – проворчал Агеро. Он получил столько комплиментов от Баама, что его щеки еще горели, и ему не особенно хотелось, чтобы Кисея заметила это.– Ой, не так грубо, братик…– Двоюродный братик, – с отвращением напомнил Агеро. Хотя после смерти младшей сестры его мать практически усыновила Кисею и та, к огромному недовольству Агеро, переехала в дом его семьи в Сингапуре, никаких родственных чувств он к ней не испытывал. Его мать не уставала удивляться их внешнему сходству и твердила всем наперебой, что они могли бы быть двойняшками, вот только Кисея ходила по пятам за старшей сестрой Агеро, а его же самого ненавидела лютой ненавистью.Она догадывалась об отношении Агеро к Бааму, поэтому наверняка пришла, чтобы только поиздеваться.– Ты что-то хотела, Кисея? – спросил Агеро, скрестив руки на груди, но двоюродная сестра проигнорировала этот вопрос, обратившись к Бааму:– А ты держись лучше от моего брата подальше. Он не тот, за кого себя выдает…– Кисея-сан… – Баам был явно сбит с толку, но Кисея даже не дала ему возможности опомниться.– Агеро – ужасный человек, – заявила она, – хуже него нет вообще никого…– Да вали уже отсюда! Никто тебя сюда не звал, – не выдержал Агеро, отпихнув двоюродную сестру в сторону.– Вот видишь! Баам, бедняжка…Кисея захихикала, показывая Агеро средний палец с безопасного расстояния. Видимо, решив, что ее миссия была выполнена, она удалилась к огромному облегчению ее двоюродного брата.– Пойдем, – прошептал на ухо Бааму Агеро, увлекая того подальше от ворот своего дома.Они шли по дороге, окруженной с обеих сторон рисовыми полями. И хотя они не виделись друг с другом так долго и Агеро просто распирало от всего того, что ему хотелось рассказать Бааму, он не мог найти подходящих слов. Кроме того, ему казалось, что после такой долгой разлуки Баам чувствует себя неловко в его присутствии. Ему нужно было во что бы то ни стало развеять эту неловкость. – Агеро-сан, – Баам сам обратился к нему в тот момент, когда Агеро совсем не ожидал этого, – что именно Кисея-сан имела в виду?Агеро огорченно вздохнул. Они не виделись два года, но Баама, похоже, больше интересовала его психованная сестра, чем он сам. – Забей... – когда Баам удивленно поднял брови, Агеро улыбнулся ему, – ты что, не доверяешь мне? – Прости, Агеро-сан. Я доверяю тебе больше, чем кому-либо другому на свете.Агеро испытующе посмотрел на Баама и получил в ответ недоуменный и абсолютно невинный взгляд светло-карих глаз. Совсем как щенок кокер-спаниеля, подумал Агеро. – Я по тебе скучал, – то, каким милым был все еще уставившийся на него во все глаза Баам, заставило Агеро сказать вовсе не то, что он собирался, – ты и не представляешь, как я жду того, когда мне исполнится восемнадцать. Тогда я смогу сказать адьес моей семейке и поступить в колледж в Калифорнии. – Это было бы так здорово! Я буду очень ждать этого, Агеро... – Да, – Агеро улыбнулся собственным мыслям, – не могу представить, правда, что мы живем в одном городе. – А я могу, – парировал Баам с такой твердостью, что у Агеро глаза на лоб полезли, – я пообещал моим приемным родителям, что не буду далеко уезжать и поступлю в колледж в Калифорнии. Мы могли бы делить комнату в общежитии и каждое утро вместе ходить на занятия! Я бы познакомил наконец вас с Рахиль... Агеро нахмуримся – Баам так и сиял. Рахиль была его подругой из Калифорнии, с которой они, похоже, были довольно близки. Каждый раз, когда ничего не подозревающий Баам упоминал об этой девочке с другого конца света, Агеро ощущал легкий укол ревности. Эта Рахиль виделась с Баамом куда чаще, чем он сам, и теперь, когда они были старше, детская дружба могла быстро перерасти во что-то большое. Кого-то, кто был таким простодушным, как Баам, было слишком легко обвести вокруг пальца. Настроение Агеро окончательно испортилось. Он наклонился и, сорвав колосок, росший на обочине дороги, задумчиво воткнул его себе в рот. – Агеро, тебе не стоит есть незнакомые растения! – тут же встревоженно предупредил его Баам, на что Агеро только поинтересовался: – А эта Рейчел... или как там ее... знает о Башне? – Рахиль, – аккуратно поправил его Баам. – Нет, она ничего не знает... Ты хочешь, чтобы я рассказал ей об этом?Баам выглядел так очаровательно растерянно, что у Агеро отпало всякое желание на него злиться. Предварительно оглядевшись по сторонам и удостоверившись, что посреди полей они были совершенно одни, Агеро взял Баама за руку. – Смотри, вон там кладбище наших предков... Там похоронено очень много моих родственников по материнской линии. Баам даже не посмотрел в ту сторону, куда показывал Агеро, а только зачарованно пялился на них сцепленные пальцы. Его щеки порозовели. ?Неужели он... девственник?? – подумал Агеро, и ему самому стало жарко от смущения. – Пить хочется, – невпопад сказал он, – там возле кладбища есть большое старое дерево, помнишь? Может, посидим там в тени? Баам только согласно кивнул и заметно сглотнул. Атмосфера между ними была теперь еще более неловкая, чем в начале, но Агеро больше не мог выпустить ладонь Баама из своей руки. Она показалась ему такой маленькой по сравнению с его собственной, что он сжимал ее особенно осторожно, словно боялся сломать. Под деревом Агеро растянулся на пыльной земле, покрытой высохшей травой. У Баама был с собой рюкзак, из которого он выудил пластиковую бутылку минеральной воды и, сделав несколько глотков, протянул ее Агеро. – Нет, спасибо, – сказал тот, и, когда Баам непонимающе заморгал, Агеро приподнялся с земли и потянулся к его губам. – Я могу?.. – Да. Они поцеловались – в первый раз по-настоящему. Точнее, если уж говорить по правде, целовался скорее только один Агеро, Баам только же пассивно приоткрыл губы ему навстречу. – Ты что... не целовался ни с кем еще? – искренне поразился Агеро. – Нет, – ответил Баам и поспешно добавил, – извини, пожалуйста! – Нашел за что извиняться, – рассмеялся Агеро. Он подтянул Баама к себе и снова прижался к его губам. Второй раз вышло куда лучше. Баам учился чертовски быстро. Он подстроился под темп Агеро и, осмелев, стал целовать его в ответ. У него изо рта пахло мятной жвачкой. Агеро старался сосредоточиться на этом запахе, чтобы окончательно не слететь с катушек. В Сингапуре было довольно много девушек, готовых на сексуальные эксперименты с ним, поэтому Агеро успел за короткое время перепробовать уже очень много вещей. Ему и в голову не могло прийти, что Баам мог настолько отстать от него. Даже целовался как первоклассник. – Ты такой милый, – признался Агеро, на пару секунд оторвавшись от податливых губ Баама, – просто скажи, если я делаю что-то чего, тебе не хочется. Я иногда слишком агрессивен, когда дело доходит до... ну, ты понимаешь... – Секса, – закончил предложение за Агеро Баам, заставив его изумленно разинуть рот. – Агеро… а наши предки не будут против того, что мы занимаемся такими вещами прямо здесь?Вопрос был задан настолько серьезно, что Агеро развеселился.– Ну почему они должны быть против, Баам? Разве мы делаем что-то плохое?– Нет, ничего плохого, – подумав, ответил Баам, – мы ведь пообещали друг другу, что никогда не будем расставаться. Это значит мы теперь настоящая пара, да? Я уже давно хотел сказать тебе об этом… В Башне мое тело будет другим.– Как это – другим? – оторопел Агеро.– Ну… Это не значит, что я буду по-другому выглядеть, не волнуйся. Просто Башня – это же другой мир, поэтому и мое тело в нем больше не будет этим телом. Мне бы хотелось заняться сексом в этом теле хотя бы один раз…– А… Ну тогда.Агеро мягко нажал на плечи Баама, опрокинув его на спину. Он не совсем понял его сбивчивое объяснение о ?другом теле?, да и ему в этот момент было все равно. Они наконец-таки прикасались друг к другу по-настоящему, делали то, о чем Агеро фантазировал почти весь прошедший год перед сном в доме его родителей в Сингапуре, поэтому он даже заволновался о том, что кончит еще до того, как вообще успеет раздеться.?Надо бы сбавить обороты?, – решил он про себя, сидя на распростертом под ним теле Баама. Но сказать это себе было куда проще, чем сделать. Тем более что то, что Агеро чувствовал под собой, отчетливо говорило ему, что Баам был настроен не менее серьезно, чем он сам.– Я… просто помогу тебе немного расслабиться, хорошо? – прошептал Агеро, погладив висок Баама. Тот инстинктивно льнул щекой к его пальцам.– Хорошо…Расстегнув молнию на джинсах Баама, Агеро запустил руку под них. – О-о… – тихо выдохнул Баам. Он оказался очень чувствительным и напрягся почти сразу несмотря на то, что Агеро ласкал его пока что только через одежду.Они снова поцеловались. Во рту у Баама почему-то скопилось огромное количество слюны, но Агеро не ощущал отвращения как обычно в таких случаях, наоборот, только завелся еще сильнее, подумав о том, как ему хотелось погрузиться в этот теплый влажный рот.Внезапно за его спиной что-то зашуршало, и он не успел сделать абсолютно ничего, не успел даже отстраниться от Баама, когда над ними раздался знакомый голос.– Что здесь такое творится?!Это был определенно голос его матери. Агеро ощутил, как сжался его желудок. Он обернулся. Их родственники – не только родители Агеро, но даже кто-то из родственников Баама – окружили их, создав небольшой полукруг.– Быстро слезай с него, паршивец, – сказал его отец. Он и без того всегда был жутким, но теперь его голос звучал так, будто бы он действительно собирался покалечить сына.– Но…Сильные руки отца потянули Агеро за волосы, насильно стаскивая его с Баама.– Ау, отпусти меня! Черт… больно! Мне больно!!– Эдван-сан…– Заткнись, Баам.Отец отшвырнул Агеро в сторону, чуть ли не впечатав его лицом в сухую траву на земле.– Чем ты вообще думал, мелкий засранец?! Так позорить нашу семью…– А что такого?! Тебе значит можно спать с кем попало, а мне…– Мы не сделали ничего плохого, Эдван-сан, – встрял Баам, на что отец Агеро сухо парировал:– Тебя никто не спрашивал.– Баам, мальчик мой, с тобой все в порядке? – причитала одна из его многочисленных приемных тетушек, имя которой постоянно вылетало из головы Агеро, – он заставил тебя, да?– Нет, это не так! Вы все не так поняли!Было похоже, что никто не слушал Баама. Отец угрожающе навис над скорчившемся на земле Агеро, который отчаянно выдохнул ему в лицо:– Мы любим друг друга между прочим!– Я убью тебя.– Эдван, – осторожно начала мать Агеро, но его отец отодвинул жену в сторону, будто бы она была предметом мебели:– Не мешайся, это разговор только между мной и сыном. А ты, сопляк, только посмей еще раз…– Катись к черту… Я не собираюсь тебя слушать!Агеро сжался, потому что ожидал, что отец теперь уж точно ударит его, но тот только холодно ухмыльнулся. Было заметно, как сильно он сдерживает себя в присутствии родственников Баама – его глаза чуть ли молнии не метали.– Я вижу, ты не хочешь по-хорошему… Ну ладно, будет по-твоему. Мы завтра же возвращаемся в Сингапур. Первым рейсом. И да… попрощайся со своим обожаемым Баамом. Больше ты его не увидишь.Агеро прижимал пакет со льдом к разбитой губе. В висках звенело, его подташнивало и он, вообще, с трудом держался на ногах, но никого из членов его семьи это, похоже, не интересовало. Мать и старшая сестра теперь присматривали за ним по очереди не хуже военного конвоя. Он даже в туалет не мог из своей комнаты выйти без того, чтобы сообщить им об этом.Кисея плелась за ним к машине, противно канюча:– Но я не хочу уезжать! Я думала, мы останемся здесь еще на месяц…Так как она была младше, посвящать в случившееся ее никто не стал.– Что с твоей губой? – пристала она к Агеро в машине. – Дай посмотреть!– Не лезь ко мне, – ответил двоюродной сестре Агеро. Он отвернулся к окну и, прижав лоб к стеклу, закрыл глаза. От духоты его тошнило еще сильнее, а перед глазами расплывались цветные пятна. Вчера вечером, когда он заявил отцу, что не собирается уезжать, тот наотмашь ударил его по лицу так, что Агеро чуть не отключился от боли. Его нижняя губа лопнула и выглядела просто кошмарно несмотря на то, что он каждый час прикладывал к ней лед. – Но ты выглядишь так хреново, братик! Почему мне никто ничего не рассказывает?! Это нечестно… – не уставала ныть Кисея.– Следи за выражениями, Кисея, – сказала ей через плечо мать Агеро, сидевшая на сидении рядом с водителем. – Ты испортил нам все каникулы, Агеро, – бросила его старшая сестра, не отрываясь от своего смартфона. Она переписывалась со своим сингапурским бойфрендом, периодически ухмыляясь, – как всегда, в общем-то…Кисея, сидевшая между ними, возбужденно вертела головой. Она, видимо, решила, что Агеро расстроен расставанием с Баамом, поэтому захотела поддеть его:– Не грусти из-за своего Баама. У него в Америке есть другая блондинка…Кисея захихикала, а остальные в машине заметно напряглись. – Закрой рот, Кисея, – сказал отец Агеро. Он в первый раз заговорил после того, как сел за руль, – и если ты еще раз упомянешь об этом соседском мальчишке, то пойдешь к аэропорту пешком.– Но почему, отец?! – перепугалась Кисея.– Он не твой гребаный отец, Кисея…– Агеро, мы не употребляем слово ?гребаный? по отношению к отцу, – строго заметила с переднего сиденья мать.– Да, мама, – равнодушно согласился Агеро. Он отнял пакет со льдом от разбитой губы, так как больше не чувствовал боли. Воткнув в уши наушники, Агеро выключил на полной громкости свой любимый инди-рок. Вокалист Foals, надрывая глотку, пел о каком-то огромном препятствии размером с гору, находившемся перед ним, и просил кого-то, вероятно, очень важного ему, стать указателем и вести его в верном направлении*. Агеро очень хорошо понимал его чувства. Он не только больше не ощущал боли в разбитой губе, но и вообще больше ничего не ощущал. И с каждым витком серпантина, ведущим вниз, это чувство усиливалось. За боковым стеклом их автомобиля проносились склоны гор, густо поросшие деревьями, и между их стволами Агеро видел темноту. Совершенную, непроглядную темноту, как в открытом космосе. Где-то там, в самой глубине этой темноты был заветный вход в Башню. Агеро захотелось вдруг запустить в эту темноту руки и позволить ей поглотить себя. Полностью, без остатка. Он понял, что больше никогда в жизни не увидит Баама.