Часть 8: Шоу "Гипноз" и "Жди меня" (1/1)

Первым делом Артур принялся задёргивать шторы полностью, и вскоре зал погрузился в положенный по случаю полумрак. Потом он включил на своём мобильном телефоне какую-то тягучую заунывную мелодию, после чего положил источник звука на стол рядом с Германией таким образом, что хочешь – не хочешь, а мотив вскоре начинал звенеть в голове, будто отражаясь эхом от стенок черепа. У Людвига уже промелькнула в голове мысль, что было бы, в конце концов, не так уж плохо, если бы Италия остался – для разрядки атмосферы, что ли. А тут ещё Англия добавил: — Хочу сразу предупредить, что ничего не гарантирую. – Артур посмотрел на обеспокоенное лицо Германии, — Я имею в виду, что сопротивляемость гипнозу у всех разная, и, возможно, ничего толком и не сработает. Но вот в состоянии транса и правда могут быть… непредвиденные ситуации.Непонятно пока, насколько Англия владел гипнозом, но психолог из него явно был неважный (а из плохих психологов редко получаются хорошие гипнотизёры). — Э-э… Разверни стул, — после недолгих раздумий скомандовал Артур.Действие было выполнено молча и без происшествий.— Хорошо, — Англия подошёл поближе к Германии, — А теперь следи только за моей рукой и слушай только мой голос.После того как Людвиг кивнул, Артур принялся медленно и плавно водить рукой у того перед лицом. — Расслабься. Ни о чём не думай. – Англия говорил как-то громче, глубже, размереннее, чем обычно, его голос точно лился в такт мрачной мелодии, — Сейчас для тебя ничего вокруг не существует. Никаких проблем, никаких забот, никаких вопросов, никаких ответов – только полное спокойствие и умиротворение. Твоё тело тяжелеет, веки медленно опускаются…А тем временем снаружи зала тоже творились интересные события. Страны расположились в коридоре поближе к двери зала. Кому-то хватило сидений, кому-то – нет. Италия вообще уселся на пол под самой дверью и вжался в неё, время от времени шмыгая носом.Его успокаивала Венгрия, прибывшая сюда буквально минут пять назад (вместе с ней здесь оказался и Польша, который сейчас был занят тем, что ввергал Японию своими речами в культурный шок). По словам Венгрии, Австрия ?по техническим причинам? прийти не мог, хотя она очень долго его уговаривала. Россия и Америка сидели рядышком у стенки и жестоко соперничали. Нет, не в гонке вооружений, а в активной развивающей игре ?Кто лучше подслушает, что происходит в зале?. Америка достал карманный каталог шпионской аудиоаппаратуры; главным же русским подслушивающим устройством являлось ухо, которое сейчас, правда, в основном улавливало не звуки, шедшие из-за стены, а бормотание Альфреда: ?…это обязательно заказать, а ещё…?. Франция и Канада тоже стояли рядом. Франциск говорил по телефону с Испанией и всё уговаривал его ?прийти, посмотреть кое-что интересное, да и просто выпить вместе по старой дружбе?, а Антонио всё отнекивался, мол, он за больным Романо присматривает.— Ну, так бери его с собой, — не сдавался Франция.— Не могу. Говорю же: он болеет. Поэтому и на собрание не пришёл.По приглушённым итальянским воплям, служившим фоном для реплик Антонио, Франциск не сразу мог определить, каким именно местом Романо болеет. А спрашивать было как-то лень. Поэтому Франция просто пожелал Ловино скорого выздоровления и пообещал передать привет Феличиано, который в этот момент печально стучался головой об дверь.

Канада же просто наблюдал за происходящим. В данном случае тот факт, что ты замечаешь всех, а тебя не замечает никто, имеет свои прелести. Примерно в таком же положении находился и Литва, которого притащил сюда Феликс. Торис грустно смотрел по сторонам и ждал, когда же Лукашевич отклеится от Японии и объяснит Литве, наконец, что тут вообще происходит. В общем, все были заняты делом. — …а сейчас я щёлкну пальцами, и перед тобой пронесутся все твои воспоминания в обратном порядке. Ты будешь описывать всё, что видишь и что при этом ощущаешь.

Артур достал из кармана диктофон и, подозрительно осмотрев его, включил. Диктофон был небольшой, удобный, при необходимости легко превращающийся в термос и в прошлой жизни игравший в одном из фильмов про Джеймса Бонда. Можете не спрашивать, зачем Англия пронёс с собой диктофон на саммит, но сейчас он просто не мог упустить возможности записать предполагаемый компромат на Германию.Артур, как и обещал, щёлкнул пальцами.Германия дёрнулся и выпрямил шею. Глаза его были закрыты, но выглядел он в целом так, будто сосредоточенно во что-то всматривался. — Ich sehe… — начал он и принялся описывать то, что, выныривая из памяти, проносилось у него перед глазами.Вот современность. Вот рубеж тысячелетий. Вот объединение Германии 1990 года. Вот несколько десятилетий упорной работы, восстановление экономики и репутации. Вот создание Федеративной Республики Германия. До этого – послевоенная оккупация. Вторая Мировая Война. Безоговорочное поражение. Борьба из последних сил за то, во что не веришь – просто потому, что надо. Уход Италии – не предательство, а бессильный уход, да только какая уже разница? Владение огромными, как никогда, территориями. Блицкриг.

Людвиг скрипнул зубами – он снова видел окопы, осколки, разорванные на части и гниющие в болотах тела. Снова переживал чувство неправильности всего окружающего и ощущение собственного бессилия. Ладони, лежавшие на коленях, сжались в кулаки. Лента воспоминаний продолжает прокручиваться в обратном направлении.

Стальной пакт. Австрийский аншлюс – от него только проблем прибавилось. Образование Оси. Выплата репараций. Первая Мировая Война. Время, проведённое под покровительством Пруссии.

Вот тут ход воспоминаний замедлился – местами они начали будто пробуксовывать. Очевидно, дело уже дошло до тех, отрывков, которые при нормальных условиях Людвиг бы ни за что не вспомнил. Но Германия сейчас об этом, да и ни о чём другом, не думал – он просто видел картины своего прошлого и озвучивал на родном языке.

Вот Гилберт обещает ему могущество и славу. Кажется, это какая-то длинная речь, заканчивающаяся фразой: ?…но, конечно, не таким крутым, как я.? Чтобы продвигаться дальше,уже приходиться прилагать определённые внутренние усилия.А вот Пруссия появляется в последний —то есть на самом деле в первый —раз. Это становится понятно, когда Гилберт исчезает, не оставив никаких следов своего присутствия. Германия чувствует себя одиноко лежащим на земле.Чувствует, как пропитанная кровью нижняя рубаха прилипла к телу. Чувствует бессилие в истерзанном молодом теле. Чувствует тупую боль в голове, противно пульсирующую. У него тогда на самом деле болела голова, или это просто Людвигу сейчас стоит такого физического напряжения вызывать эти воспоминания?Губы настоящего, теперешнего Германии закушены, брови нахмурены, кулаки сжаты так крепко, что, кажется, ногти вот-вот прорежут кожу ладоней.Сквозь побелевшую кожу на руках, на висках, на шее видно проступившие вены. Хорошо, наверное, что глаза скрыты веками, иначе в них было бы видно настолько болезненное выражение, что Артур непременно прекратил бы сеанс.А прошлое гудит в голове, стучит в висках: коварный удар в спину (теперь уже понятно, от кого удар, но нет смысла ворошить прошлое…) и долгие годы практически нескончаемых битв. Лента памяти чуть набирает скорость и разматывает более далёкое детство…В коридоре балаган не прекращается. Японию, ещё не совсем отошедшего от того, что на него вывалил Польша, перехватила Венгрия, и они вместе сидели за ноутбуком – болтали по скайпу с Пруссией (непонятно, зачем Япония вообще в этом участвовал; а вот ноутбук как-то очень сильно напоминал ноутбук Эстонии). Оставленный без присмотра Италия отполз под стеночку и печально её подпирал. Неподалёку пристроился Литва и наблюдал за тем, как Россия и Польша его делят между собой. Угрожали уже и Варшавой, и краником, но на самого Литву их разборки особого впечатления не производили. Всех остальных, то есть Америку и Канаду, уже собрал рядом с собой Франциск и уговаривал сыграть в бутылочку. Так и осталось неизвестным, добился бы он в итоге успеха или нет, потому что дверь зала вдруг распахнулась.К появившейся фигуре Людвига тут же устремились взгляды всех, кроме России и Польши (те двое делили Литву и никакого внимания на внешние раздражители уже не обращали – в ход пошли колхоз и розовая штукатурка). Венгрия даже развернула ноутбук экраном в сторону Германии, и хитрая прусская физиономия тоже могла следить за происходящим через веб-камеру.У самого свежеразгипнотизированного сейчас был такой взгляд, будто всех присутствующих он видел впервые. Он медленно-медленно переступил через порог и вышел в коридор. После этого остановился – начал собираться с мыслями.

Феличиано, подняв голову, смотрел на Людвига неотрывно. — Германия? – Италия удивлённо окликнул его.

Людвиг вздрогнул и рефлекторно повернулся к Италии, да так и застыл. В сознании Германии сейчас явно происходили очень сложные процессы, углубляться в которые автор не берётся. Людвиг побелел, покраснел, потом побледнел ещё больше. При желании им теперь можно было белить стены. Выражение его лица при этом передавалось только одним словом: неописуемое.А к нему уже приближался обеспокоенный Феличиано, которого до этого так бесцеремонно лишили бесценного общества Германии на целый час. — Германия, ты в порядке? – вопрос дрожащим голосом и широко распахнутые припухшие от слёз глаза.Людвиг сглотнул и положил руки подошедшему вплотную Феличиано на плечи. Он опять покраснел, начиная с ушей. — Я… Я в порядке. Я здесь. – пробормотал Германия, обнимая уткнувшегося лицом ему в рубашку Италию.Послышалось тихое ?Ве…?. Но не будем забывать об увлечённом и громком дележе Литвы, происходившем в нескольких метрах по коридору, так что заметим, что ?Ве…? это не было расслышано никем, кроме Германии. — Ах… — умилилась Венгрия. — …ренительно! – ?закончил? фразу Пруссия и ушёл в оффлайн.В зале же оставался Англия. Он долго и задумчиво наблюдал за всем через дверной проём. На зажатом до сих пор в руке диктофоне он, непривычно для себя мягко улыбнувшись, нажал кнопку ?Delete?.