Глава 1 (1/1)

***- Госпожа, что с Вами? Все в порядке? – он с трудом разлепляет глаза. – Вы упали в обморок. Вам нездоровится? – хватает сил лишь на то, чтобы сдавленно, как-то очень резко кивнуть и рывком встать на ноги. Слуги, или кто это, подхватывают под локти и куда-то ведут. Что за обходительность с... женщиной. Уже женщиной. Он стискивает зубы и еле удерживается, чтобы не оттолкнуть руки, что так заботливо стараются помочь. Длинный коридор, лестница, еще коридор, куча каких-то комнат по бокам, сквозная зала и, наконец, прячущаяся в сумерках спальня. Дик пытается как можно мягче махнуть рукой, отпуская слуг, и отрицательно качает головой на вопрос, помочь ли ему раздеться. Все уходят, и он выходит из какого-то нервного оцепенения. Теперь можно просто подойти к кровати и рухнуть на нее прямо в дорогущем платье, не заботясь о том, что оно изомнется. Интересно, кто он? Такое платье… Кто мог позволить себе купить такое дорогое платье жене, дочери, любовнице?.. В нем непривычно. Корсет жутко давит, сжимая грудь и вместе с ней легкие. Дышать трудно. Ричард неуклюже пытается снять платье, сорватькорсет, но у него не получается. Неужели женщины так живут? В этом ходят? Похоже, к этомунадо привыкать целую жизнь…Это начинает злить. В попытке высвободится Дик падает на пол. На шумприбегает служанка. Она все же раздевает сопротивляющегося Окделла и укладывает в постель. Через несколько минут приносит успокоительный настой из трав и уговаривает госпожу его выпить. Затем уходит. Накатывает слабость. Хочется спать, тело расслаблено после настоя, да и после корсета обычная ночная рубашка кажется верхом удобства. Простыни приятно холодят кожу. Все как в тумане, но мысли резвятся в голове, не желая вставать на места. Кто он? Где он? Что ему делать? Что он ДОЛЖЕН сделать? Абвений говорил что-то… ?Ты та девушка? - проносится в голове. Какая та? Ничего не понятно,как-то странно и мутно. Хочется просто уткнуться в подушку и разреветься. Нет! Даже когда отец умер, он не плакал! И сейчас не станет. Он герцог! Он мужчина! И не важно, что говорил абвений, он останется собой, и ничто его не изменит!

- Так и будет, Дикон, так и будет! – твердо шепчет юноша и борется со сном. Он встает с кровати и медленно, осторожно подходит к зеркалу. Глаза слипаются, он идет как во сне… Точно! Как во сне! Какая-то часть души все еще верит, что это сон. Дик заглядывает в зеркало и видит там красивую, стройную, грациозную женщину с черными волосами. Она даже красивее Марианны. И даже Катарины…Эту мысль Дик поспешно от себя отогнал.О бывшей королеве вспоминать не хотелось. Он приблизился вплотнуюк зеркалу и коснулся гладкой поверхности рукой. Ричард стоял и с каким-то равнодушием рассматривал женщину в зеркале. Теперь это он… надо же…Опять пришла служанка. Зачем они так часто приходят? Сделали, что приказано – и ладно. Она взяла Дика под руку и опять повела к постели. Он не сопротивлялся, но все еще смотрел через плечо на отражение. Заботливая служанка уложила его в кровать и подоткнула одеяло. Там он и остался до утра. Гремят барабаны, звучат выстрелы, трубят рога, танцуют люди и кровь, кровь, кровь струится по рукам. Она течет прямо из сердца, что вот-вот станет совсем черным, как уголь, в бокал из чистого алатского хрусталя, что играет в последних лучах чьей-то заходящей жизни. Лейся, лейся, лейся злая отрава, вино. Лейся, лейся, лейся, прямо в бокал. Лейся в бокал, чтобы потом влиться в уста и в сердце, что потом станет холодным и неживым как камень. Кровь струится по твоим рукам, что открывают засов своего дома, пропуская орудия убийства, пешки в этой ненастоящей, шахматной игре политиков, где льется горячая, красная, НАСТОЯЩАЯ кровь. Кровь, кровь, кровь. Она бежит и танцует в огненном свете. Кровь завораживает. Старая кровь. Древняя кровь. Проклятая кровь. Предок проклял наследника. Кровь струится сквозь стены. Дом не защитит от страстного желания этой крови. Будут предавать наследника близкие, проливая больше и больше крови. Братья родные, не по крови, по наследию. И пройдет он четырежды путем предка, иостанется один. Кровь, кровь, кровьстучит в висках – вассал предает сюзерена. Кровь, кровь, кровь- он жаждет крови. Твое сердце черное, как уголь. Ты поплатишься за грехи. Ты заплатишь за кровь собственной кровью. Кровь, кровь, кровь, ты жаждешь крови. Кровь, кровь, кровь она такая теплая и живая, а ты зябнешь. Тебе холодно. Она согреет тебя, иди и возьми. Иди и возьми. Кровь.Дик проснулся среди ночи, рывком поднялся с кровати и широко распахнул глаза. В горле пересохло, он тяжело дышал, как будто не спал вовсе, а долго бежал или несся в каком-то диком, варварском, старом танце. Дрожащими пальцами он взял с прикроватной тумбочки графин, попытался налить воду в бокал, руки не слушались. В итоге стакан в раздражении летит на пол, Дик пьет прямо из графина, стуча зубами о стекло, а в голове все бьется: ?Кровь, кровь, кровь!..? Странный сон. О чем он? О ком?Ему кажется, что это все было когда-то очень давно. Он не не знал это, он об этом не помнил. Странное, тревожное ощущение. Хотя, с некоторых пор странно все. И даже он сам. Не будет тебе обычной жизни при дворе с истинным королем.Проклятье. Какое проклятье? Проклятье Ринальди? Но кого он проклял? Последнего Ракана… Его постоянно предают, он будет страдать… ?Он пройдет четырежды путем, что прошел я…? Значит он должен быть похож на Ринальди? Но Ринальди был предателем! Он похитил жену своего брата, он издевался над ней! Перед взглядом сразу встал сад в аббатстве. Такая любимая ?Катари?, ее тонкая шея, что слишком изящнадля хрупких кос… Лгунья! А Ринальди издевался над Борраской так же как Ворон над Катариной, хотя она это заслужила… Так же?Сердце от чего-то забилось быстрее, он сел на кровати, откинув одеяло. Оно упало на пол, но он не обратил на это внимания. Его как будто обухом по голове ударили. Он что-то понял, что-то мелькнуло в его голове, какая-то мысль, которую он никак не мог уловить. ?Последний из рода вашего четырежды пройдет путем, что прошел я. И страдания его превзойдут мои страдания в четыре раза…??За стол, скажем, с Манриком, я бы не сел, а с Алвой можно. Он враг и не скрывает этого…? ?Его не победить в честном бою, ты это знаешь…? ?Людям Чести приходится избирать другие пути, мерзкие, но они помогают? ? Ты должен..? Алва. В Сагранне Дик видел его спину. Она вся в шрамах. Именно спина! Его постоянно предавали… А та история, про которую рассказывал абвений?Мысли, обрывки фраз кружились в голове у Ричарда и никак не могли сложиться воедино. Что-то желчное и язвительное в глубине подсказывало, что это потому, что за него всегда думали другие… Алва как-то связан с Ринальди. Они чем-то похожи… Чем? Ринальди мучил Борраску. Алва мучил Катари. Последняя оказалась шлюхой… Алву все предают. Кого предают чаще? Да нет таких… А Альдо? Он же последний Ракан. И он умер… Значит, действительно последний. Но кто его мог предать в Агарисе?! Робер часто рассказывал о жизни там… Какие там предательства? На рынке разве что обманут… Алва не доверяет женщинам, он будет всегда одинок, братьев у него нет, он последний в своем роду… Он и правда похож на проклятого…. Алва- Ракан?! Так значит по его, Ричарда, вине рухнул Народ и умерли все его родные?! Строгая Мирабелла, вспыльчивая Айрис, примерная Дейдри, стеснительная Эдит и такой неуклюжий Наль? Дик же чувствовал, он чувствовал, что Скалы хотят крови! И поэтому Карваль, тот упрямый офицер Робера, хотел его убить? Он же говорил что-то такое. Он хотел убить его, чтобы успокоить Скалы! А Дик подумал, что это измена, что нужно бороться… Сейчас он бы сам прыгнул с обрыва или на меч, так было тошно на душе.Повелители Скал должны отвечать за свои слова и поступки… Ты понял… Это хорошо. Не могут умереть двое. Ты умер – ты искупил свою непокорность пониманием. Еще не поздно. Мы решили. Ты умер добровольно. Ты успокоил Скалы. А Он остался жив. Не могут умереть двое. Это было бы бессмысленно. Он жив, и Он еще должен пройти свой путь. А ТЫ должен искупить вину… Но ты опять смертный. И для смертного ты слишком много знаешь…-Ха-ха-ха…ха… - Что за бред?Ну и мысли… Он определенно сходит сума… Предательство клятвы крови карается смертью… через 16 дней…Надор рухнул через 16 дней после суда. Откуда он это знает? Может, потому чточто-то такое говорил Робер? Или потому что он умер? Умер и узнал намного больше, чем мог бы за всю жизнь… Кого он предал на суде? Он сказал, как хотел Альдо. ?Виновен?.Кровью клялся он не Алве! Он клялся Талигойскому королю…Закатные твари! Это… да это просто глупо! Загубить всю свою семью просто по незнанию!.. Хотя, бред все это. Он просто окончательно сошел сума. Так и есть. Дик хихикнул, нервно, громко, хихикнул еще и рассмеялся. Громко, безумно.Он смеялся, сотрясаясь всем телом. Смеялся, а по щекам катились слезы. Обессиленный, он опять повалился на кровать и потерял сознание. Когда наступило утро, Дик ничего не помнил. Все размышления и безумные мысли канули в лету, ачуть заглушенное желание крови и разрушенийзатаилось где-то в глубине, но осталось… Пришла служанка и принесла воду для умываний. Если разум вовсю протестовал, сердцу да и телу было все равно.Увидев свое новое обнаженное тело, Дик не почувствовал ровным счетом ничего. Ничего из того, что должен был. Стыд. Смущение. Неудобство. Нет. Этого не было. Было какое-то внутреннее омерзение. И то до того легкое, что становилось противно уже от этого. Это он сам, и это его РОДНОЕ тело. Как будто он сживается с этим обликом, сам того не желая и судорожно сопротивляясь. Однако его выдержки хватило, чтобы не скривиться в отвращении к самому себе, а спокойно приняться за утренний туалет. Но как что делать он не знал. Тут Ричард и почувствовал свою беспомощность и полностью осознал свою участь. Что ни говори, есть на свете умные, рассудительные женщины. Но они уже нашли свое место в жизни. А он? Он ничего не знает и не умеет.Сможет ли он прожить так? Он по привычке мотнул челкой, отгоняя вздорные мыли. Все, что ему надо – это преспокойно жить в доме. От женщин ничего не требуется. Они живут даже скучно. Но им это обычно. Вот Дику будет сложно. Но, как говорил отец, сначала надо подумать о самом необходимом.

- Госпожа, Вы еще слабы после вчерашнего, я помогу Вам.

- Нет! Я сам!..а. Уйдите прочь! – раздражение нарастало. Он знал, что сам не справится. Но откуда-то в нем проснулась непонятная злость. И ее надо было на кого-то выплеснуть. Дик не отдавал себе отчета в том, что кричит на безвинную служанку, что вот-вот, и он кинется на нее с кулаками или кинжалом, если бы он был. Да он и не владел в этот момент собой. Хотелось кричать, что есть духу, бить, крушить, в голове что-то мерно стучало и становилось все громче.- Что ты смотришь на меня?! Тебя не учили повиноваться?! Прочь! Оставьте меня! Оставьте меня все!Служанка вся сжалась, испуганно заморгала и пискнула что-то об успокоительных травах. Онанапоминала его, Дика, когда он сжимался под взглядом Ворона, ожидая окрика… И этим выводила из себя еще больше. Хотелось дать оплеуху и обидеть побольнее. Это было похоже на месть. Глупую несуразную месть.

- Не надо трав! Оставь меня! – Служанка быстро поклонилась и выбежала из комнаты, утирая передником навернувшиеся слезы. А в закрывшуюся за ней дверь полетел хрустальный графин. Он разбился, и осколки вместе с каплями воды со звоном разлетелись в разные стороны. Дик просто опустился на пол. Вспышка ненависти. Он ненавидел все. Этот мир. Эту жизнь. Этот дом. Этих людей. Это тело. Набравшаяся все же храбрости и заглянувшая в комнату госпожи служанка увидела женщину, сидящую на полу и бьющую в бессильной злости кулаками по осколкам. Лицо ее было искажено гримасой безумной ярости, а по пылающим щекам катились бессильные слезы.- Госпожа… - она подошлак Дику и остановила его, взяв за руки. Обняла за шею и принялась немного покачивать:- Все хорошо… Госпожа. Я сейчас принесу лекарства, и мы забинтуем Ваши руки… Тише, тише…Внезапно все стихло. И как будто замолчали в голове барабаны, мешающие слышать все остальное. Злость пропала так же внезапно как и пришла.Он просто затих в руках служанки , позволил себя успокаивать и еще пару раз всхлипнул. Позже он уже не мог четко вспомнить, что случилось, почему он злился. Осталось только какая-то усталость и равнодушие.Как Дик не старался и не одергивал себя, на смену отвращению все же пришел некий интерес. Если бы кому-топредложили прожить жизнь заново, разве бы этот кто-то отказался? Это захватывающе, в каком-то случае обнадеживающе, интересно и познавательно. Дик решил пока не думать о том, что это он. Просто отогнал эту мысль на задворки сознания. Сейчас он спокойно учился новому и наблюдал за приготовлениями. Ему помогли одеться, затянули корсет. В нем было ужасно. Но, в принципе, терпимо. Неужели герцог Окделл не справится с тем, с чем справляется любая женщина? – губы кривятся в подобии улыбки, которая так часто была у Алвы. Похоже, все же избавиться от привычек, позаимствованных у Ворона невозможно. - Служанка сделала высокую сложную прическу. Платье было пышным и роскошным. При ходьбе приходилось приподнимать подол, чтобы не споткнуться. Ричард сам удивился тому,как это легко получается. Тело само знало, что делать. Помощь души, сердца или разума ему не надобилось.