Часть 2 (2/2)

-Какая ассистентка? – задала я резонный вопрос. Раньше у него никаких ассистенток и в помине не было. – Какую работу она выполняет?-Я не собираюсь перед тобой отчитываться! – вдруг рявкнул муж. – Сколько ты можешь закатывать мне истерики для развлечения?!

-Блядун! – заорала я не своим голосом. – Ненавижу! – и кинула трубку.Едва нажав на красную кнопочку, я позорно разрыдалась. От своей тупости, от того, что не смогла вырасти из подросткового возраста и совершать поступки обдуманно. Да когда же я перестану играть на нервах себе и Брэндону?

Я уже представила разъяренное лицо мужа, красное, словно его нечаянно окунули в краску. Сжатые пальцы в кулак и квадратный от злости рот. Взъерошенные волосы, которые он никогда не расчесывает, а лишь взлохмачивает пальцами,глаза, потерявшие в момент всю очаровательность. Портрет взбешенного муженька я рисовала в воображении до следующих суток, когда, наконец, смогла увидеть столь живописную картину воочию.Брэндон залетел в прихожую и наткнулся на огромную спортивную сумку, которую я заботливо сложила еще накануне. Я вышла в коридор и облокотилась на косяк, наблюдая за реакцией супруга. Больше всего на свете мне хотелось, чтобы он виновато улыбнулся, прикрыл на секунду глаза и выпалил: ?Прости, я больше не люблю тебя. Я ухожу?.А я бы с гордой ухмылочкой пропела: ?Ты ошибаешься, дорогой. Это я ухожу?. А потом бы подхватила одиноко стоящую на полу сумку (ведь в нее я покидала именно свои шмотки, а не мужа), чмокнула его в щеку и продефилировала на выход, пока Брэндон бы стал отходить от шока.Естественно, в жизни произошло все совершенно иначе. Брэндон, хмыкнув, пнул кончиком кеда баул и вызывающе спросил:-Что, собралась уходить?Я, опешив от его реакции, стояла и только моргала, словно вытащенная из воды рыба, не сумев выговорить хоть слово. А с чего это он решил, что я собралась бросить муженька? Может, это я его выгоняю?Вдруг, хорошенько присмотревшись, я увидела, что на левой скуле муженька, через щетину, просвечивает огромный фиолетовый синяк. Такое ?украшение? остается от сильного удара со всего размаху. Складывалось впечатление, что кто-то нехило заехал ему по морде. Наверное, мне следовало бы спросить его об этом, но что-то мне подсказывало внутри, что сейчас не время и скоро я сама все узнаю.-Ужина нет, я так понимаю? Аманде уже позвонила? А немцам? Сказала, что все эти годы ошибалась во мне, и я, оказывается, не только тебе изменяю направо - налево, но еще и храплю во сне и вместо того, чтобы стирать свои носки, я их просто выкидываю? Все подаренные мною цацки оставила у меня на тумбочке в спальне? Обручальное кольцо у меня на подушке с гневной запиской? – Супруг многозначительно посмотрел на мой безымянный палец без кольца. - А что это ты в кедах? – Брэндон неожиданно показал пальцем на мою обувь. – А где же туфли на шпильках? А где следы недавней истерики? Дорожки туши под глазами?Я, охренев от столь диких вопросов, все никак не могла отклеить язык от неба и произнести пару матерных словечек. Да что он тут меня с толку сбивает дурацкими вопросами?!Брэндон прошел ко мне и, внимательно всматриваясь в мои глаза, вдруг замахнул руку для удара. Я, успев лишь закрыть глаза, приготовилась к пощечине. Сейчас он мне врежет. Доигралась.-Ты чего? – растерянно спросил Брэндон, когда глухой стук обрушился на дверной косяк, а не на мое лицо. – Ты что?Я приоткрыла глаза и вся съежилась от его взгляда. Наверное, весь мой вид говорил намного красочней, чем мой писклявый голосок.-Глория… Черт возьми… - простонал Брэндон, облокотившись второй рукой на стену, угрожающе нависая надо мной. – Ну, я хоть раз тебя пальцем тронул? Скажи, хоть раз ударил?!Я отрицательно покачала головой и мысленно прокляла себя за это идиотское представление. Думала, введу Брэндона в замешательство. Ха, да его может смутить на этой земле лишь атомная война, да и то, на первое время.-Глория, я столько лет живу с тобой бок о бок, а все никак не могу выучить тебя полностью. Ты не перестаешь удивлять меня. Скажи, я что, похож на старого идиота?Я вновь отрицательно покачала головой. Черт возьми, я отчитываюсь перед ним, как перед классной руководительницей за несделанное домашнее задание!-Мм, а я вот каждый раз в этом сомневаюсь. Понимаешь, только человек с нездоровой психикой, то есть я, мог полюбить такую дуру, как ты.Я подняла глаза на Брэндона, перестав созерцать его кеды. Глаза вновь налились той необъяснимой пеленой, от которой я сходила с ума, а нос учуял аромат его парфюма.

-Что у тебя с ней? – угрюмо спросила я, пытаясь дышать через рот, чтобы вновь не потерять голову от его запаха. – Траходром там с ней устроил?Если честно, раньше я была уверена в Брэндоне полностью. Что-то внутри меня подсказывало, что он не настолько низок и в нем есть что-то… ну, не знаю, благородное. Или я просто идеализировала его?А сейчас? А сейчас я верю ему так же, как и десять лет назад?Брэндон хмыкнул и взял меня за подбородок, заставляя смотреть ему в глаза. Я прищурилась, пытаясь определить, что он сейчас скажет. Соврет или скажет правду?-У вас что-то было? – вырвалось, наконец, у меня.-У нас ничего нет, - отрешенно произнес супруг после нескольких секунд молчания.-А было? – я внимательно всматривалась в его глаза, пытаясь узнать правду. Я чувствовала себя детектором лжи, доктором Хаусом и Шерлоком Холмсом одновременно.Брэндон ничего не ответил, тихонько отпихнул меня в сторону и прошел в глубь дома, осторожно пошаркивая ногами.?Обвиняемый в преступном деянии не обязан доказывать свою невиновность? - пронеслась в мозгу фраза.

До самого позднего вечера я слонялась по дому, не в силах найти себе место. Я слышала, как Брэндон прошел на второй этаж, в маленькую комнатку, гордо именуемую его ?студией-кабинетом-местом уединения?, громко хлопнув дверью. Я же, как побитая собачка, ходила из угла в угол, меряя шагами пространство столовой, считая про себя свои шаги. И хотя в мыслях я была уверена, что поступаю правильно и любая бы другая женщина, заподозрив своего мужа в неверности, поступила бы точно так же, все же что-то меня грызло изнутри, заставляя вновь и вновь вспоминать изобличающие Брэндона фотографии с его ассистенткой.Со второго этажа не раздавалось ни звука, и я подумала, что, возможно, Брэндон уснул на миниатюрном кожаном диванчике, наплевав на все удобства.

Брэндон заставил меня чувствовать себя виноватой. Он заставил меня вновь и вновь тонуть в своей глупости, чувствуя себя полным ничтожеством. Я вообще сейчас не могла точно сказать, зачем позвонила тогда ему и высказала всю эту гневную тираду. В мою защиту говорило лишь то, что я, в конце концов, его супруга, и у меня есть чувство собственности. С какой стати какая-то девица лезет обниматься к Брэндону? Он ведь МОЙ. Он дал мне обещание, он пообещал, что будет только моим, так что же здесь, мать вашу, происходит?Досчитав до одной тысячи трехсот восьмидесяти пяти, я не выдержала и со всей дури помчалась на второй этаж. В голове причудливым образом смешались обида и чувство вины. С одной стороны мне хотелось разораться как следует и вытрясти из него всю правду, а с другой – хотелось ползать у него в ногах и просить прощения.

Едва я залетела по крутой лестнице наверх, я услышала тихий голос мужа, который раздавался неприлично громко в пустоте дома. Я, обзывая себя последними словами, тихо подошла к плотно закрытой двери и затаила дыхание, прислушиваясь к разговору. Подглядывать – нехорошо, а подслушивать?-Конечно… Как всегда. Понимаешь… - тут на секунду Брэндон замолчал. – У меня сил уже никаких нет. Я уже не знаю, что нужно еще сделать… Да знаю я, знаю! – вспыхнул супруг. – И что? Конечно… Иначе бы я давно уже разорвал это все… Я себя чувствую последним ублюдком, надо рассказать ей все… А У ТЕБЯ ВСЕГДА ВСЕ ПРОСТО! – заорал Брэндон. – Да как же ты не понимаешь! МЫ ЖЕ НЕ В ЖМУРКИ-ПРЯТАЛКИ ИГРАЕМ!Я закусила костяшки пальцев, чтобы не заорать от всего этого. Коленки предательски затряслись, а из груди вырвался тонкий, противный всхлип. Так, Глория, так бывает, все нормально, все уже позади, ты уже все услышала… Только бы не заплакать.-Ты идиот, - с отвращением произнес Брэндон. – Это мерзко… ДА ВИНОВАТ Я, ВИНОВАТ!

Затем в комнате снова установилась тишина, видимо, Брэндон слушал, что ему говорят на том конце провода. Еще через несколько секунд супруг издал протяжный стон, который, вероятно, должен был выражать крайнюю степень отчаянья.

-Ты все равно не сможешь меня презирать больше, чем я сам себя…ЭТО ПЕРВЫЙ И ПОСЛЕДНИЙ РАЗ!Я опустилась на корточки, а из глаз предательски поползли дорожки. Вот и все. Вот оно все и вылезло наружу. Забавно, но именно в тот момент, я не почувствовала ВООБЩЕ ничего. Сердце словно вырезали, и оно не давало о себе напоминать. Моя ревность, мой домашний спектакль – это стало таким ничтожным по сравнению с жестокой реальностью.-Ты же знаешь… А МНЕ, ДУМАЕШЬ, КАКОВО?! – выкрикнул Брэндон. – Да иди ты…Внезапно дверь открылась, и я от неожиданности бухнулась на пятую точку, не успев подняться на ноги и бежать, бежать от этого человека. Из этого дома, из Сиднея, обратно, в нью-йоркскую квартиру, туда, где меня никто не достанет, никто не увидит меня в моих любимых домашних клетчатых штанишках с заплаткой на заднице, никто не сможет так фальшиво улыбаться и говорить лживые слова…Брэндон был удивлен и ошарашен не меньше, чем я. Мне даже показалось на мгновение, что в его глазах промелькнула толика страха, но он в тот же момент взял себя в руки.Я сидела и смотрела на него снизу вверх, а он, как истукан, стоял с телефонной трубкой, из которой лились проклятья и отборный мат. Трубка изрыгала нецензурные слова, но связь была настолько плоха, что невозможно было разобрать, чей голос (женский или мужской – этот вопрос меня сейчас очень интересовал) настойчиво предлагал Брэндону не обрывать телефонный разговор.-Ответь, она ведь ждет, - прохрипела я. Я была уверена, что на том конце провода находилась ОНА.Брэндон, не моргая, дернулся, словно очнулся ото сна и, неожиданно писклявымголосом просипел:-Я перезвоню, Джулиан.Я не пошевелилась, глядя на мужа во все глаза. Он, в свою очередь, тоже не принял иное положение. Мы словно боялись нарушить то, что возникло между нами. Какая-то невидимая связь, которую ни в коем случае нельзя было разрывать. Наверное, каждый из нас в тот момент хотел оказаться на месте другого и заглянуть в чужие мысли.

Ноги затекли, по руке, на которую я опиралась всем корпусом, побежали мурашки, но я мужественно терпела пытку, боясь сделать что-нибудь не так, как следовало.Брэндон (как всегда!) оказался сильнее меня. Он протянул мне свою большую теплую ладонь и помог подняться, однако ни одного слова не произнес ни он, ни я. Казалось, мы играем в этакую ?молчанку?, и в другой бы раз это все показалось мне забавным, но только не сейчас.-Глория, в общем… - завел Брэндон свой монолог, но я тут же пресекла все его попытки оправдаться.

-Я все слышала. Блин, да как же так? – я разговаривала словно сама с собой, размышляя вслух. – Я ведь полчаса назад хотела просить у тебя прощения за свой поступок. А оно вон как получилось! Какая, жизнь, оказывается, непредсказуемая штука, правда?Брэндон ничего не ответил, наверное, он подумал, что этот вопрос я задала ? в никуда?, но я, честно говоря, хотела услышать чистосердечное признание.-Ты такая сволочь, Брэндон. Я думала, ты мне сейчас скажешь, что я, мол, не так все поняла, и ты мне попробуешь все объяснить. Ты должен мне сказать, что я неправильно истолковала твои слова, и дело вовсе не о твоем романе…-Да нет никакого романа! – в отчаянии почти выкрикнул Брэндон, но я монотонно продолжала дальше:-… Ты должен сказать, что ты, допустим, проиграл в казино наш дом и весь капитал. Да, точно! – оценила я ?возможную? версию. – Это будет так правдоподобно! Скажи мне, что это так! – жалобно попросила я.

В ответ на мою просьбу Брэндон молча покачал головой, подтверждая мою страшную догадку. ?Да ведь так и должно было случиться!? - вдруг пронеслось в голове.Со дня, когда вся неприятная правда всплыла, прошло уже больше трех недель. Теперь я могу их с уверенностью назвать их черными страницами нашей семейной истории. Мы не разговаривали друг с другом, ходили по дому, словно соседи в коммунальной квартире, а обедали в разных ресторанах. Хотя, дома мы встречались довольно редко: я вставала и сразу же уезжала в магазин, отдавалась работе, пытаясь заглушить ноющую боль в груди. Брэндон тоже пропадал в студии с Джулианом и остальными ребятами, появляясь дома глубоко за полночь. Или не появляясь вообще.Я была полностью морально убита, чувства, казалось, пропали, и только в душе я горько плакала, проклинала себя и ненавидела Брэндона.Иногда по вечерам я лежала в постели (Брэндон спал на упомянутом кожаном диване в своем кабинете) и раз за разом ?накручивала себя?, пытаясь найти ответы на мучавшие меня вопросы. Как долго они встречаются? Любит ли он ее? А она его? Откуда она вообще взялась?!

По выходным Брэндон не появлялся дома вообще, из чего я могла сделать вывод о том, что он сладко проводит время с новой пассией. Представляете, каково это – знать, что твой муж, пока ты одна сидишь дома, забавляется с кем-нибудь на шелковых простынях?Я гордилась собой за то, что все-таки не потеряла лицо и не наломала дров. Я не узнала адрес этой стервы, не приехала к ней домой и не вырвала ей лохмы. Да и что я могла ей предъявить? Она его силком не тащила в постель, он сам пошел на это.В конце концов, это ведь Брэндон мне изменяет, а она. У нее, наверное, совесть чиста, она не испытывает никакого дискомфорта, когда ложится под него. А вот что чувствует он?Боль предательства вновь и вновь волной накатывала на меня, и я, признаюсь, упивалась этой жалостью к себе. Чувство, что тебя променяли на кого-то, было таким мерзким, что хотелось мыться, словно все это было ощущаемым. Иногда, когда я слонялась, как привидение по дому (Хвала небесам – это было не так часто), а Брэндон запирался в своем кабинете, мне хотелось биться головой об стену, чтобы хоть как-то вытрясти из себя то, что разъедало меня изнутри. Я на собственной шкуре почувствовала, что испытывает на себе щенок, которого бездушные хозяева выкинули на помойку: страх, обиду и чувство безнадежности. Последнее было особо угнетающим. Не иметь надежды на лучшую жизнь – ужасное наказание для человека.

Особняком стояло одиночество. Оно раз за разом давало о себе знать, когда я, к примеру, стаскивала с себя туфли в прихожей и знала, что в моем доме никого нет. Вообще никого. Пустота давила на психику, и я забывалась, лишь выпив пару таблеток снотворного.Когда я выходила на улицу, мне казалось, что люди смотрят на меня и тыкают пальцами:

-Смотрите, ей изменяет муж!Люди действительно пялились, а кое-кто и шептался за моей спиной, но причина была в другом. Интерес к моей персоне был вызван лишь тем, что я жена известного музыканта. Никто не знал, что у нас тут ТАКОЕ. И это было удивительно, по правде сказать. Таблоиды молчали, видимо, Брэндон уговорил свою ненаглядную не трепаться об их отношениях, а молчатьв тряпочку.А еще я с каждым днем все больше хотела услышать от Брэндона : ?Давай подадим на развод?. Так я бы была точно уверена, что у нас все кончилось: бесповоротно и окончательно. Но этих заветных слов я так и не услышала, и теперь терзалась мыслями, что, быть может, у них все ненадолго, и Брэндон хочет сохранить со мной семью. Если это было так, то возникал другой вопрос: а что делать мне? Как жить дальше? Проглотить его ошибку (если это все-таки была ошибка, а не обдуманный шаг) или послать на все четыре стороны?Тут можно долго говорить о том, что мужчины – это полигамные существа и им необходимо такие ?разрядки?, но меня это совершенно не трогало. Почему он так поступает, а я должна молчать? Я не мать Тереза и не Пресвятая Дева Мария, поэтому ждать от меня столь великодушных поступков не стоит.Иногда мне хотелось ввалиться в комнату к Брэндону и реветь, реветь, чтобы он видел, как мне плохо, чтобы он увидел, что сделал со мной, как он убил во мне все чувства. А с другой стороны, напрашивался вопрос: а зачем? Что ему даст моя очередная сцена? Он лишний раз удостоверится, что я – истеричка и от меня нужно бежать, сломя голову.Вновь дал о себе знать Фрэнк. Я всеми силами старалась делать так, чтобы он не узнал о случившемся. Однако правда все равно вылезла наружу и теперь каждый наш разговор начинался словами: ?Разводись?, ?Переезжай ко мне?, ?Оставь ему все имущество и приходи ко мне?, ?Я всегда тебе это говорил?, ?Этого и следовало ожидать?, ?Я чувствовал?, ?Седина в бороду, бес в ребро? и так далее. Мне было так неприятно смотреть на то, как Фрэнк радуется моему горю, и с каждым днем в нем росла надежда на то, что я сдамся и останусь с ним.Я и сама не понимала, почему живу с Брэндоном и не подаю на развод. Что-то меня держало около этого человека. Я хотела проснуться в один прекрасный день и понять, что все это было ужасным снов, а наяву все хорошо и прекрасно. Наивная дура.Наверное (хотя я гнала от себя эти мысли прочь), я все еще любила Брэндона. Да, действительно так. Я любила его всего, без остатка, и от этого чувства мне становилось так противно от себя, но сделать ничего не получалось.И хоть я говорила себе ?За такое не прощают? или ?Это его вина?, я никак не могла выкинуть его из головы. Я раз за разом находила оправдания его поступку (или поступкам?), и каждый раз они становились все фантастичнее и фантастичнее. Просто передача ?Очевидное - невероятное? какая-то получается.Я сотни раз представляла себе, как Брэндон перед концертом утаскивает Анжелину в подсобку и… Дальше в голове появлялся ?Квадрат? Малевича, и сердце начинало ныть с утроенной силой. Это же какую мерзкую душонку надо иметь, что устраивать ?потрахушки? на стороне, а потом приходить домой, и, как ни в чем не бывало, ложиться ко мне в кровать? И сколько бы это продолжалось, если бы я тогда не подслушала его разговор?Это был какой-то замкнутый круг, из которого найти выход было просто нереально. Нужно было сделать первый шаг, но мы оба упорно молчали. Мы изучили тела друг друга до каждого сантиметра, но вот души так и остались загадкой. Никто не знал, как поведет себя другой, и поэтому не пытался рискнуть.Однажды, не выдержав, я позвонила Аманде и, захлебываясь собственным плачем, выложила ей все. Я жутко удивилась, когда подруга невесело хмыкнула и ничего не сказала.-Ты думаешь, ты одна такая? – вдруг резко спросила она, когда я, наконец, заткнулась.В голове пронеслись нехорошие мысли, и я растерянно ляпнула:-Что ты имеешь в виду? Тебе? Ты тоже… … Да как так?!Ответом мне послужило безнадежное молчание, которое выбило меня из колеи надолго. Хм, значит, Аманда тоже знакома с этим не понаслышке.Больше всего меня бесили звонки Джулиана. Я прекрасно знала, что он работает ?на два фронта?. Интересуется моими делами, спрашивает про самочувствие, а потом все сливает своему братцу. Таким образом Брэндон узнавал все про меня, а я злилась на продажного Джулиана и отвечала на все дурацкие вопросы односложными предложениями.Вся дебильность ситуации была в том, что мы ничего не поменяли в своей жизни. Мы так же продолжали жить под одной крышей, занимались каждый своими делами. Единственное, что подчеркивало нашу вражду – так это отсутствие продуктов в холодильнике, сон по разным комнатам и вечное молчание.Ах, ну еще и секс. Теперь я вообще не знала, что нужно будет сделать Брэндону, чтобы я разрешила ему не то что заняться со мной любовью, но и просто до меня дотронуться.Я лежала на кровати в спальне, негромко подпевая Саре Конор, которая что-то втолковывала слушателям про разбитое сердце.-Say you'll love me again... - провыла я и засунула в рот шоколадную конфету. Удивительно, как случайная песня может точно отобразить то, что творится у вас в душе.Я перевела взгляд на часы, стоящие на прикроватной тумбочке и зевнула. Скоро полночь, а я еще не приняла ванну и не расстелила постель.Я подошла к окну, намереваясь задернуть тяжелые шторы и закрыть балконную дверь, но мое внимание привлекло то, что творилось на дороге, прямо перед домом. На проезжей части стояли две машины, в одной я узнала машину Джулиана. Чего это он решил так поздно к нам зарулить?Марку другого автомобиля я рассмотреть не смогла, зато хорошо увидела, как из машин вылезли Джулиан, Брэндон и еще парочка незнакомых мужиков. Они слишком шустро начали доставать из багажников какие-то коробки, провода… Ого, Джулиан зачем-то приволок свою установку. Неужели они решили дать в двенадцать часов ночи бесплатный концерт возле нашего дома?

Безусловно, соседи будут очень рады послышать их завывания в ночь-полночь. Особенно если учитывать, что многим завтра вставать на работу к восьми утра.Я плюнула на все и пошла в ванную комнату. Пусть делают, что хотят, меня это не касается. Приняв душ, я высушила волосы, намазала на мордочку питательный крем и только потом поплыла обратно в спальню.С улицы раздавались ужасно грустная мелодия и слова мужицкой перебранки с отборным матом.-Я тебе СРАЗУ сказал, что это дебильная идея…-У тебя есть другие предложения?-Она на это не поведется…-Ушлепок!-Да вы оба идиоты!По спине побежали мурашки, заставляя меня поежиться. ?Это – от холода? - пронеслось в голове, когда я вышла на балкон и увидела живописную картину: братишки действительно решили дать концерт. Джулиан с задумчивым видом негромко стучал своими палочками по барабанам, Брэндон что-то так же негромко втолковывал одному из парней, а тот, в свою очередь, перебирал струны на бас-гитаре. Я тихонько кашлянула, и они все вчетвером тут же подняли головы.Брэндон тут же показал парням что-то на пальцах, и музыка заиграла намного динамичней. Мой супруг (или мой бывший супруг) тут же оживился и посмотрел на меня несчастным взглядом. Просит, чтобы я не уходила сразу. Я хмыкнула, но решила посмотреть на это цирковое представление.-Still feels like our first night together, feels like the first kiss, it's gettin' better… - запел Брэндон, интригующе понижая голос в конце каждой строке.Решили брать романтикой. Молодцы, парни, ничего не скажешь. Конечно, здесь можно зубоскалить сколько угодно, но мне следует признать: голос у супруга был и вправду выше всяких похвал. Настоящий, глубокий, немного с хрипотцой – он заставлял даже против воли прислушиваться к нему. Я оперлась локтями на перила и смотрела на парней: Брэндон прикрыл веки и вкладывал всю свою энергию лишь в голос, Джулиан закусил губу и полностью сосредоточился на ритме. Клавишник, невысокий молодой парень, старательно перебирал клавиши, извлекая мелодичные звуки. Гитарист сосредоточенно перебирал струны и негромко подпевал Брэндону, чтобы сделать музыку более глубокой.-Please forgive me - I know not what I do…Please forgive me - I can't stop lovin' you…Don't deny me - this pain I'm going through…Please forgive me - if I need ya like I do…

Please believe me - every word I say is true…

Please forgive me - I can't stop lovin' you…Неужели он думает, что этой грустной балладой сможет поставить все на свои места? Вне всяких сомнений – звучит красиво, но есть ли в его словах хоть капля правды?Из дома напротив на балкон вышла женщина в старомодном махровом халате и уперла руки в боки. Лицо ее исказилось, рот начал яростно дергаться, видимо, она проклинала ?романтичных балалаечником и гусляров? на все лады. Из-за песни я не смогла расслышать ни слова ее матюков, но, думаю, они были грандиозными.- Please, forgive me! – вновь замычал Брэндон, поднимая на меня свои большие, полные грусти и тоски глаза.Я прикрыла веки и вспомнила тот разговор Брэндона и Джулиана, который подслушала, сидя под дверью. Интересно, если бы я тогда не услышала правду, рассказал бы мне Брэндон об этом? Хватило бы ему смелости рассказать мне про свою измену?-В общем, прости меня, Глория, - безжизненно протянул супруг, глядя на меня снизу вверх. В тот момент я ощутила себя средневековой принцессой, которой под балконом жених признается в любви и просит руки и сердца. Пресвятые угодники, что вообще происходит? Неужели он реально думает, что, исполнив свой трюк (то бишь споет слезливую песенку), сможет

восстановить руины наших отношений?Я, не сказав ни слова, развернулась и зашла с прохладного воздуха обратно в спальню. Я в задумчивости села на краешек кровати, кусая костяшки пальцев. Где-то я слышала, что прощение – удел сильного человека. Интересно, я – сильный человек? Или так, тряпка половая?-ГЛОРИЯ, Я ТАК БОЛЬШЕ НЕ МОГУ! – проорал с улицы Брэндон.

Я пожалела, что не закрыла балконную дверь.