Шаман (1/1)

Он был для него богом. Великий и могучий воин, обладающий тайной кусачего света, спасший его тогда, когда надежда уже исчезала с последним погасшим углем, и выведший в Долину, принявший в свой город и защищавший его так же, как и любого другого жителя Мата-Мата. Он был благодарен, он действительно был благодарен, и он был уверен, что этот мужчина не менее чем первый человек, бог, может, даже создатель всего мира, Вселенной. И он был так же добр к нему, как и к другим жителям. Он был так близок к ним, что невозможно было представить, что он хоть на какую-то долю выше, чем кто-то из них. И вот он лежит перед ним, спокойный, уверенный в том, что он в безопасности. Настолько мирный, что сложно было представить, как этот же самый мужчина несколько лет назад яростно защищал свой город и своих людей в жестокой битве. Он спит и видит десятый сон, его волосы, достающие до плеч, аккуратно легли на подушку, руки (шаман уверен, что несмотря на постоянно находящийся в руках меч, пальцы Матара мягкие) слегка свисают с кровати. Шаман садится на корточки и разглядывает его лицо, спокойное, с разгладившимися морщинками, со слегка приоткрытыми розоватыми губами и расслабленной мимикой. С него исчезли следы тревоги, напряжения, ровно так же, как слетели следы радости и смеха. Тэб думает о том, что сейчас глава города воистину "чист".Внезапно карие глаза наместника распахиваются, и на один короткий миг их взгляд встречается со взглядом изумрудных глаз напротив, после чего Кокочу-Тэб подскакивает и пытается ретироваться из дома, попятившись назад, но не может нашарить дверь.— Кокочу-Тэб? — сонный голос Матара все так же звучен и одновременно глух и, как и прежде, спокоен. — Что-то случилось? — взгляд великого устремляется на Шамана, и он готов сквозь землю провалиться, чтобы только не этот взгляд. Он был серьезным, холодным и одновременно успокаивающими и одобряющим, мол, давай, расскажи мне все, я же знаю, что ты хочешь. Кокочу-Тэб встряхивает головой, сбрасывая наваждение, и начинает, запинаясь:— Великий, Кокочу-Тэб просто волноваться, ваш сон слишком спокойный, бояться, как бы не беда быть, — он знал язык Долины, но об этом не знал Матар и по-прежнему старался объяснить ему все это. Кокочу-Тэб не был уверен, что ему нравилось больше: занятия или то, что проводил занятия именно Матар.— Вот оно что, — мягко и спокойно улыбается наместник, зевает, тянется, — Не переживай, мой друг, я всегда сплю очень спокойно. В комнате повисает молчание. Шаман не уверен, что ему надо сейчас делать. Извиниться и уйти? Спросить почему? Остаться и пообещать, что он будет сторожить его покой? Пока Тэб думает, Матар уже поднимается со своей постели.— Раз ты не спишь, а я все равно проснулся, как насчет того, чтобы прогуляться? — наместник собирает волосы в хвост, даже не глядя на Шамана. Кокочу-Тэба начинает тошнить, великий даже не смотрит на него, будто совсем не желает видеть. Зачем он зовет его гулять, если он ему противен? Зачем учит, если даже смотреть не может? Шаман проглатывает подступившую тошноту и, радостно улыбнувшись, кивает. Какая разница, если он сможет провести время с Матаром? Он станет чуточку счастливее, пусть и ненадолго.— Да, великий, с радостью, — кивает Тэб. Матар улыбается, видимо, своим мыслям, и выходит из дома, пропуская шамана Мата-Мата вперед. Кокочу-Тэб смело шагает во тьму и внезапно осознает, что не знает, чего от нее ждать. Темная, пугающая, тянущая к нему свои лапы со всех сторон. Шаман пятится назад и спиной натыкается на грудь вышедшего наместника, оборачивается и сталкивается взглядом. Минуту они стоят в молчании, глядя друг другу в глаза, после чего Матар кашляет в кулак, поднимает голову к звездам, и Тэб следует его примеру. Тишина воцаряется еще на несколько минут.— Ты знаешь, — разрывает ее наместник, — авгуры верят, что души спящих слетаются ночью на встречу, а падающие звезды — это души умерших во сне, и... — Поэтому они считать, что загадать желание на падшую звезду нельзя, — кивает Кокочу-Тэб. Алан-Гоа когда-то рассказывала ему об этом, и он почему-то хорошо запомнил эту легенду, ее и истории про снящих шаманов, поднимающихся в небо и помогающих душам уйти из этого мира в лучший, поэтому ежегодный звездопад — это нечто особенное для авгуров.Внезапно Матар дергает головой куда-то вправо.— К нам идут. Похоже, в доспехах. Вернись в дом, — тихо роняет мужчина. Кокочу-Тэб хочет возразить, но наместник хватает его за плечо и буквально вталкивает внутрь, заходя следом и прикрывая дверь. Великий быстро находит верный меч, готовый встречать непрошеных гостей. Всего лишь мера предосторожности, но Тэба волнует не это. Тэба волнует, по-хорошему волнует то, что Матар заводит его за спину, отгораживая рукой, если вдруг придется атака сбоку. Хотя Кокочу-Тэб, вообще-то, тоже умеет сражаться, однако с собой оружия у него нет.Опасения не напрасны. В дверь не стучат — ее буквально сбивают с петель, и затаивший дыхание шаман вздрагивает всем телом, в то время как Матар остается непоколебим, прожигая первого влетевшего взглядом. Честно говоря, Кокочу-Тэб, завидев бы только этот взгляд, готов был бы улепетывать так, что пятки сверкали, но он чувствует себя в безопасности за наместником. — Какого гоблина? — рычит он, угрожающе подаваясь вперед всем телом. Воин в железных доспехах отшатывается назад к двери, но его товарищи толкают его вперед, на расстояние практически шага от меча наместника, и входят сами.— Нам нужен шаман, — заявляет кто-то. Авгуры, понимает Тэб. Те, кто поддержал нового Ильхана. Матар остался от этого в стороне, поэтому только искоса бросает взгляд на Кокочу-Тэба. ?Сейчас он меня им отдаст?, — мелькает мысль у шамана.— Тогда приходите утром, без оружия, — наместник делает шаг вперед, не увидев уже, как удивился его друг. — У нас есть доказательства, что он помогает Алан-Гоа, — воин в полном доспехе так же делает шаг вперед, так, что они с Матаром скрещивают мечи. Уже сейчас становится понятно — они не уйдут. Тэб делает шаг назад. Он прекрасно знает, как сражается великий, и дает ему больше пространства, отходя в самый угол. Первый же удар Матара становится смертельным для противника. Второй так же уничтожает за раз еще одного бунтовщика, пока они не сориентировались. Их было десять, но они на узком пространстве, и их противник — Матар. Кокочу-Тэб смотрит на танец клинков и не может отвести взгляда, даже подходит чуть ближе. Их остается четверо, Матар наносит смертельный удар, буквально срубая голову. Тэб на секунду жмурится, но уже упускает из виду оставшегося третьего до тех пор, пока не чувствует у своей шеи холод стали. Великий это видит, а у шамана пропал голос, чтобы сказать тому не волноваться, чтобы убедить его продолжить сражаться. Воин смотрит на шамана, подняв меч над головой, а два предателя наставили меч на него. ?Он ждет от меня действий?, — внезапно понимает парень, и мысль мелькает, как быстрая рыбка, но он ее хватает, как хватает руку с мечом у горла, выкручивается под ним и ведет руку нападавшего, вонзая в него его же меч. Сзади вновь лязг, но он быстро прекращается.Шамана разворачивает рывком чья-то рука, и первое, что он видит — это зло-взволнованно-озабоченное лицо Матара.— Какого лешего ты мне ничего не сказал, Тэб? — тон был обвиняющим, и Кокочу-Тэбу действительно становится стыдно.— Думать, великого не заботить Авга, — опускает глаза он.— Да к черту авгуров, меня ты заботишь, — встряхнув как следует, чуть не переходит на крик великий. Тэб удивленно вскидывает брови. Матар закусывает губу.— Я сказал лишнего, забудь. Пойдем, мне нужна будет помощь, чтобы убраться здесь, а тебе надо вернуться в дом, — наместник практически выталкивает его за дверь, и Тэб готов взвыть.Он ведь просто не хотел тревожить Матара.