Глава 6 (1/1)

голоса в голове унижают меня,я не знаю, куда мне бежатья наблюдал за тем, как кровь текла из твоего черепа, поэтому мне теперь грустно.я спас тебя тогда, считал, что ты изменился в лучшую сторону,но ты остался таким же..Stegosaurus Rex — Nowhere To Run С момента начала принятия таблеток прошло совсем немного, однако, достаточно для Маттиаса и его случайной ночной гостьи. Он часто просыпался во второй половине ночи, когда небрежные розовые полосы света рассекали всё еще окутанное ночью небо, пробирался на кухню и что-то искал, не имея ни малейшего понятия, что именно.Безымянная темноволосая девушка терпеливо наблюдает за каждым нервным движением Харальдссона, предпочитая молчать. Разрывая полки, мужчина находит таблетки, с интересом покручивая упаковку в руках.— Они хотят разлучить нас, — бледная влажная рука опускается на обнажённое плечо Маттиаса, — не дай ему себя убить.Он кивает, кажется, находясь под полной манипуляцией своего сознания. Поворачивая голову, брюнет лишь смазано улавливает образ своей спутницы и спасительницы, голос который ни раз слышал раньше: её длинные спутанные волосы закрывали почти детское лицо, которое выглядело отстранённо и спокойно, ни малейшего намёка на волнение, которое Маттиас не редко видел в Клеменсе.— Как скажешь, Йорунн.Миниатюрная девушка медленно растворяется в тёмном углу кухни, оставляя за собой вязкий влажный след, пока Маттиас провожает её скучающим взглядом. Таблетки возвращаются на своё место, а воспоминания о них растворяются точно так же, как и Йорунн.Утром Маттиас будет помнить лишь холодное прикосновение к своему плечу. ***Апельсиновый сок стал привычнее, чем самообман Клеменса на завтрак. Любое помешательство оставалось без внимания, он поддался иллюзии о том, что всё налаживается. Уютная квартира казалась уже не таким безопасным местом. Что-то напоминало Харальдссону о старой жизни, его любимой кухне, на которой происходили самые прекрасные вещи. Сейчас, сидя здесь и прислоняясь спиной к прохладной стене, он чувствует, как мир вокруг него заливается густой темнотой по краям. В ушах стоял звон инквизиции, а на лице оставался привычный холод.Маттиас касается губами кромки стакана, медленно, будто ожидая, что его кто-то остановит. Он хотел, чтобы сейчас Йорунн взяла его за руки и попросила больше никогда не пить эту дрянь. Но её не было. Маттиас привычно опустошает содержимое стакана.— У тебя сегодня выходной? Маттиас редко начинал диалог сам, по крайней мере в последнее время.Клеменс слегка улыбается уголком рта и смотрит на Маттиаса. Определенно, ему было жаль своего возлюбленного. С каждым днем он выглядел будто слабее, в одно время говоря странными фразами. Это пугало блондина, но не настолько, чтобы бить тревогу. Он все же надеялся, что это побочные эффекты от таблеток. Прочитать инструкцию времени не было.— Да. Поменялся сменой. Хочу провести с тобой день. Чем займемся, как думаешь? — спрашивает Клеменс. Иногда хотелось просто не вспоминать о том, что у Маттиаса шизофрения. Парень надеялся стирать из памяти то, что нормальная жизнь вряд ли придет так скоро, как хотелось бы.— Я рассказывал тебе о своей семье? — внезапно хлынувшие воспоминания не умещались в один слаженный поток, Маттиасу захотелось, чтобы хоть какая-то их часть, которую он не прочь забыть, осталась в голове блондина.Ханниган с интересом смотрит на парня и отрицательно качает головой.— Нет. Если хочешь рассказать, то я буду рад. — Клеменс мягко улыбнулся присев рядом с Маттиасом, не отводя взгляд полный нетерпения и ожидания.Маттиас улыбнулся, явно радуясь заинтересованности в светлых глазах партнёра. Какое-то время он просто улыбается, глядя на уже смущённого затянувшейся паузой юношу.— Мне было пятнадцать. Уже тогда я чувствовал, что жизнь всегда будет жестока ко мне. Я вырос в той самой квартире, где ты уже успел побывать. Там, как я думал, и умру. Но… — Маттиас снова выжидает паузу, уже осознанно любовно глядя на Клеменса, — ты не дал мне этого сделать. Мой отец часто показывал себя настоящим животным, многочисленные шрамы я получил от него, по большей части. Одному вечеру пришлось изменить многие мои планы. Я всегда увлекался литературой, пробовал себя в ней, мечтал вытащить себя с сестрой из нашего персонального ада. Йорунн было всего двенадцать. Она так выросла с нашей последней встрече… Он убил её. Убил мою малышку, понимаешь?Маттиас замечает влажные дорожки слёз на щеках, наспех стараясь убрать следы всё ещё неугомонной скорби. Он выглядел так жалко сейчас. Как только рука Клеменса тянется к нему, мужчина крепко перехватывает её за запястье, меняясь в лице.— А я убил его. Хочешь узнать как? — Маттиасу не нужен был ответ. — Сперва я ударил его по лицу, я помню, как оно покраснело от злости, но тогда я был главным. Его шея хрустнула слишком неинтересно легко. И тогда я подумал… ?что у таких людей может быть внутри?? Вспарывая его живот, я поглядывал на сестру, думаю, она была рада. Я дошёл до грудной клетки. Вынул сердце. В одно мгновение мне стало мерзко. Меня вырвало, но я сохранил свой трофей. Бежать не было желания. Я был дома. И наконец счастлив. Жалею только, что не попрощался с Йорунн.Сильная жалость пробила дно лодки где-то в груди Клеменса который раз. Он смотрел на Маттиаса и не понимал, почему жизнь бывает так не справедлива. Его детство и отрочество прошли в издевательствах отца. Убийство семьи было последнее, что разрушило последние нейроны в голове бедного парня. Блондин громко всхлипывает, пытаясь глубоко дышать. Слезы не стесняясь катились по щекам. Слушать это было грустно, больно, неприятно, страшно, пугающе. Чувства перемешались в котле, в котором томилась вся эта бесчестность. Хотелось вернуться в тот момент и забрать Харальдссона к себе с бедной сестренкой, которая не заслужила такой смерти. Никто не заслуживает."А его отец заслужил" — В отчаянии подумал Ханниган и смахнул еще одну скатывающуюся слезу.— Я понимаю... — проговорил блондин слишком тихо, а потом все-таки робко взял за руку своего возлюбленного, приглашая к себе в объятия. — Ты этого не заслужил, Матти. Теперь все будет в порядке. Если тебе больно, то и мне тоже. Если вдруг будешь напуган, то я буду всегда рядом. Тебе никто не навредит. Обещаю. — Он уткнулся носом в его висок, успокаивающе поглаживая по спине. Клеменс не хотел, чтобы из-за таких отрицательных воспоминаний Маттиас разозлился. ***Сначала кажется, что можно привыкнуть: ночные миражи настигали так резко и безжалостно, что сомнений не было — бежать бесполезно. Маттиас привычно касается босыми ногами холодного пола, но дремота не отступает, тёмные властные руки тянут его в пучину мёртвого от таблеток сознания, было глупо надеяться, что всё будет так просто. Он медленно проходится по спящей квартире, в глубине душе надеясь, что оболочка, через которую он касается с восприятием, не исказит очередную реальность. Мужчина останавливается в дверном проёме кухне, начиная разглядывать странный, явно не оставленный им, либо Клеменсом, предмет на столе. Он неспеша подходит ближе, уже сумев увидеть очертания пакета. Что-то шевельнулось, и это вполне можно было бы списать на кота, но движения были слишком пугливыми. Преодолев расстояние до стола, его пальцы оттягивают край пакета: он видит голову своего отца. Она выглядела свежей, почти живой и существующей самостоятельно. Его губы были приоткрыты, будто вот-вот готовые о чём-то сказать. Маттиас застыл, в его глазах была чистая паника, которая постепенно смешивалась со злостью и желанием расправиться с галлюцинацией.— Жалкий...Маттиас делает шаг назад, а голова медленно падает на стол и перекатывается набок, смотря в глаза мужчины.— Ничтожество. Ты всегда был лишним, твоя мамаша умерла, чтобы не иметь с тобой ничего общего. Кем ты стал, Маттиас? Ты хуже, чем я....ничтожество. ничтожество. ничтожество.Эхо разбивалась об стенки сознания брюнета, он кричит и замахивается, чтобы рассеять свой самый главный кошмар, но ничего не выходит. Его глаза наполнены слезами, уже ничего не держит его здесь. Он падает на пол и слышит тихий смех, однако, глаз раскрыть не решается.— Убирайся, оставь меня в покое!Давно забытое чувство страха явно отыгрывалось на нём, ни капли не жалея о содеянном.Блондин резко раскрывает глаза, замечая обеспокоенного кошмаром возлюбленного. Он спешит обнять его за плечи и слегка потрясти, чтобы вызволить из морока.— Маттиас, просыпайся..— парень заботливо вытирает скатывающуюся слезу с бледных щек. Клеменс прижимает Харальдссона к себе, успокаивающе гладя по волосам. Он слышит все еще тихие вздохи, которые потом прекращаются, грудь шатена вздымается не так часто.— Это всего лишь кошмар. Я с тобой. — говорит блондин и почти невесомо целует Маттиаса в лоб. ***Претензий к тому, что время для кого-то застыло на месте, а для кого-то неумолимо бежит, не было. Ну или почти. Клеменс так много позволял рутине себя поглотить, что на Маттиасе отражалась ярко выраженная тоска. Из соображений физических, а может и моральных, ему хочется обратить на себя внимание при помощи ужина. Правда, уже не такого, как бывало в любимой панельке, когда куски мяса с усилием отставали от пригаревшей сковороды. В этом плане Клеменс проявлял себя сполна, а это раздражало, причины тому не было, но факт оставался таковым. На кухне начинает пахнуть чем-то не затейливым, Маттиас не импровизирует, а лишь смутно припоминает, что его парень готовил из продуктов, которые он нашел.— Раус, — мужчина недовольно отпихивает ногой чересчур ласковое животное и хмурится, не сумев определиться готово ли блюдо. — Клем, иди сюда.Но ответа не последовало, как и шагов из коридора. Он выжидает какое-то время, совсем небольшой промежуток, чтобы самому сориентироваться и направляется в комнату, где работал Клеменс.— Я приготовил...ужин. Иди на кухню.Среди звука включенного компьютера блондин практически ничего не замечал, даже Маттиаса, который наводил приятную суету на кухне.Когда его зовут, Клеменс поворачивается, снимая наушник и слегка улыбаясь.— Конечно, Матти. Приду через пару минут, нужно закончить с написанием курсовой. Подождешь ведь? — Ханниган обращает внимание на экран и быстро печатает, нажимая на клавиатуру. Хотелось поскорее справиться с рутиной, чтобы поужинать со своим возлюбленным.Но от чего же Маттиас так злится? Агрессия быстро наполняет его тело, словно сосуд, до краёв, роняя содержимое наружу.— Ужин. Сейчас.Его голос был хриплый, чётко выражающий серьезность, вкладываемую в слова. Но этого мало. Мужчина хватает блондина за шиворот, хрупкое миниатюрное тело легко поддается и протаскивается до самой кухни под садистское молчание сверху.Хватка слабнет, взгляд пристальный, неумолимо жаждущий действий, прикован к ошарашенному внизу парню.Маттиас поднимает кисть невесомо и указывает пальцем на стол, где его ожидало что-то отдалённо съедобное. Даже обычные продукты не пробуждали в Маттиасе элементарных кулинарных навыков.Ужас и тревога заполняют эту квартирку, в которой минуту назад царил домашний уют. Теперь, словно в каком-то страшном фильме стены захватывают злобные тени, а потом они накрывают и Маттиаса с его безумными глазами, а в голубых глазах теперь снова поселяется паника, такая родная, но в то же время не предвещающая, очевидно, ничего хорошего. Выдавить из себя хоть слово удается не сразу, дыхательные пути разом пересыхают и просят спасения, но в ответ парень лишь кашляет, даже не пытаясь вырваться. Он знает, что это чревато собственной жизнью. Маттиас не любил, когда его ослушивались.— Хорошо.. сейчас.. — проговаривает он вполголоса.Пусть это была не такая уж и вкусная еда из всех продуктов в холодильнике, но хотя бы не подгоревшее мясо .. далеко не ...Ноги подкашивались, сознание будто превратило Клеменса в восковую фигуру. Взгляд прикован к еде, он с трудом проглатывает кусок.— Мм.. вкусно. Но, Матти, я думал, что мы с тобой вместе готовить будем. Давай испечем пирог, хочешь?Легче не становится. Понятие "чувства" разом исчезли, не выдавая никакой реакции. Всё же он знает, что Клеменс лжёт, причина тоже ясна, однако ситуация слишком возбудила его и не давала покоя. Движением точным и резким он выбивает из сознания Клеменса, разбив тарелку об его голову. В глазах Маттиаса отражается медленное падение, в лице едва заметное разочарование, а зрачок наполнит радужку, пока губы расплываются в улыбке.— Как мне тебя не хватает.Его взгляд устремляется на подпотолочный желтый свет, озаряющий его темные волосы.?Ты жертва.??Ты невинен.??С тобой так жестоко обходились.?— Я устал!Протяжный крик, волосы в крепкой сцепке худых пальцев. Возможно это сожаление снизошло на него, святого, невинного мальчика.— Мне так жаль.Красные от лишней влаги глаза ловят фокус на знакомой фигуре.?Жаль? Ты сама хотела этого, Йорунн.?Последнее, что видел Клеменс — это пронзающая душу улыбка, так же разрезающая на части самого парня. Чувствовать боль и разочарование долго не пришлось, как в замедленной съемке все погружаются во тьму, лишь в первые секунды промелькивают белые круги от тусклой лампочки и сильного удара, который так же сопровождался шумом в ушах. Голова, словно уже и не своя, давит, блондин чувствует, как по тыльной части стекает струйка крови, пачкая паркет. В сопоре парень находится не долго, правда за это время промелькнули многие моменты, заставившие его разум впоследствии полностью отключиться.— Не надо.. Маттии...Клеменс был слишком терпелив, реальность покидает, одаряя кромешной чернотой, как и обстановка в этом доме. ***Физическую боль Клеменс в последнее время практически не чувствовал, в этом долгом сне его ничего не смущало, наоборот же, радовало и звало к себе, словно морок. Веки медленно и нехотя разлепляются, чтобы увидеть "прекрасный" мир. Двоение в глазах встретило блондина с распростертыми объятиями, но это была всего лишь толика того, что сию же секунду почувствовал Клеменс.Его в прямом смысле почти рвали на части, а если быть точнее, бедро. Кусок собственного мяса плашмя касался пола, а края кожи и жировой ткани употреблял его возлюбленный с довольным лицом. На краях губ ему удалось разглядеть размазанную кровь , а так же черные глаза, которые были заняты чем-то своим, будто отдельные от Маттиаса вовсе.От болевого шока Клеменс хочет снова потерять сознание, но держится изо всех сил, понимая, что сейчас не время. Пересохшие губы раскрываются в немом крике, а бледное лицо, покрытое испариной выдает атмосферу неимоверной и нестерпимой боли.Дрожащая и словно не своя рука залезает в карман, практически не глядя, в бешеной панике тыкает на номер друга. ?Главное, не потерять сознание.?На той линии послышались недовольные возгласы, но.. странные и неприятные звуки вскоре возмутили Андреана и Ханниган слышал уже другое:?— Клеми..? Ты в порядке??Далее вызов был сброшен, и блондин понимал, что они прибудут скоро, но удастся ли держать себя в этом мире?— Маттиас.. пожалуйста...прекрати..мне больно.. я люблю тебя.. прошу...Так непривычно и от этого еще более сладостно ощущать знакомый, любимый вкус, как и предполагалось, Клеменс восхитителен, желанный в любом плане и проявлении. Маттиас слышит его и внутри что-то трепещет, в какой-то момент он даже останавливается и смотрит на Ханнигана. Это секундное помутнение проходит и инстинкты берут своё, заставляя не замечать ничего вокруг. ***Карие глаза наполняются крупными солеными каплями, поспешные движения..дрожащие руки, пытающиеся натянуть на себя пальто.— Эйнар, скорее! – кричит Андреан – Мы должны ехать к Клеменсу. Немедленно!Непонимающий взгляд высокого мужчины бегают по коридору, он так же ищет верхнюю одежу, Эйнар примерно понимает, что произошло.— Не волнуйся, мы спасем его.Это все равно не помогло Сигургейрссону думать и волноваться о своем лучшем друге. Как и всегда в груди закралось чувство вины , потому что пару недель назад они поссорились из-за того же Маттиаса. Сейчас гордость была ни к чему и поэтому брюнет был готов рисковать своей жизнью. Даже не важно, что может сделать с ними этот каннибал, просто Андреан был уверен : вместе с Эйнаром они смогут победить зло и спасти Клеменса.Доехали они так быстро, что даже не прошло и получаса, хотя жила пара почти на окраине города. Двое выбежали из транспорта, мчась к квартире. Благо у Андреана был ключ, потому что Клеменс видимо предугадывал, что когда-то им придется его спасать.Из квартиры веял страх, но верных друзей это нисколько не пугало. На кухню они направились быстро, но осторожно, а то, что они узрели было, мягко говоря, не самое воспринимаемое для впечатлительных людей.Вся тревога и смятение рухнули, одной большой лавиной, под которой выжить было почти нереально. Если тебе никто не протянет руку помощи, ты умрешь в одиночестве, под немой крик, который уже никто не услышит. И этой лавиной оказался испорченный непрошенными гостями ужин, о котором Харальдссон начинает жалеть. Так много крови. Так много слёз и страданий. Смотреть на это не было сил, но вынуждало, что-то или кто-то не мог оставить это зрелище без внимания. Дрожащие руки судорожно и беспорядочно вываливают содержимое ящиков в ванной, пальцы колит от острия лезвий и это то, что нужно. Маттиас вцепился в них, он должен смотреть на то, что натворил без шанса закрыть глаза на боль и ужас. Его нижнего века касается ребро, проталкивать глубже не получается, его мутит, голова идёт кругом не давая сконцентрировать внимание. ***Истерические возгласы наполняли эту маленькую кухню, наполненную разводами и большой лужей крови, в которой лежал Клеменс. Лицо его было невероятно бледным, на лбу образовалась испарина, а грудь еле вздымалась в дыхательных движениях. Андреан очень быстро подбежал к блондину, снимая свой кардиган, совсем не жалея, чтобы перестраховаться, вдруг в этом доме не окажется бинта.— Эйнар, срочно аптечку! Мужчина перерыл все ящики, отыскав материалы для обработки раны и бинт. Брюнет вздохнул с облегчением. — Малыш, пожалуйста, поищи Маттиаса, я пока с Клеменсом разберусь.. Господи! Это ужасно…— слезы текли из его глаз ручьем, сдержать эмоции было невозможно, смотря на огромнейшую рану и умиравшего от потери крови друга. Вызвать скорую? Андреан знал, что Ханниган запротестовал бы, ведь его любимого посадят в тюрьму. ?А лучше б так и было.?Нашатырного спирта не оказалось, поэтому парень поднял блондина и кое как отнес в комнату, укладывая на кровать. Взял его за руку, но внутри был ураган страха и боли, потому что видеть такое, осознавать то, что сейчас происходит.. невероятно. ***Эйнар заглядывает в пустую комнату, а потом направляется в ванную, слыша недовольные вздохи и возню. Он щурится, открывая резко дверь. Стефанссон был очень сильным и смелым, но даже такое смогло удивить крепкого мужчину. Дабы не навредить шатену, он берет его за руки, чтобы обезвредить бомбу замедленного действия. Думать для чего это делал с собой Маттиас брюнет не видел смысла. Лезвия пришлось отнять, правда Харальдссон уже находился в состоянии аффекта, его вырвало прямо в эту же раковину, Эйнар тяжело вздыхает и отворачивается, видя в рвотных массах непереваренные куски мяса. Человеческого мясаКлеменса.К горлу внезапно подступает ком, но мужчина держится изо всех сил. Он придерживает бедолагу за волосы и умывает его лицо, когда приступ кончается, в последующем отправляя его к унитазу для повторного извлечения из организма ненужной пищи. Прошло не меньше получаса, когда Эйнар пытался привести в себя Маттиаса, которого посадил на край ванной. — Ты в порядке? Эй. — задавать этот вопрос странно, но ничего, кроме этого спросить он не мог. Предугадать действия тоже, поэтому он в очередной раз протирает влажным полотенцем лицо шатена и смотрит в его поврежденные кровью склеры.Маттиас не видит смысла, зато отчетливо видит ту боль, которую успел причинить всем, кому когда-то любил. Слова извне он игнорирует, поддаваясь своему телу и освобождая вместе с содержимым желудка все мысли. Он пуст. Истощён и не способен ни на какое-либо проявление чувств. В надежде, что всё изменится, обязательно наладится, мужчина прислоняется головой к прохладному кафелю и прикрывает глаза.— Я хочу к нему.Эйнар кивает, но поднимает Маттиаса сам, кладя его руку к себе на плечо. Он был слаб, и парень видел, как подкашивались ноги от изнурения. Они зашли в комнату, Андреан недовольно поднял взгляд на Харальдссона, осуждающе, даже на секунду с ненавистью, но его можно было понять. Стефанссон усаживает шатена на кровать, пока суетливый Андреан сидел на стуле подле нее, вытирая Клеменсу испарину с лица и мочил сухие губы водой. Воцарилось молчание, Ханниган выглядел как ?смерть?, страшно было смотреть на его ногу, бинт впитал в себя кровь и как только Андреан опускал взгляд, то охал и отворачивал голову. На нем не было лица. И это был одним из самых тяжелых вечеров. Маттиас долго не хотел подпускать себя к Клеменсу, видя страх в его глазах, но что самое главное - разочарование.Как странно выглядят эти двое со стороны. Клеменс ни чем не лучше Маттиаса, раз романтизирует больного человека, умудряясь питать к нему любовные чувства.