Эпилог (2/2)

Дима приглушенно застонал, закусил губу и зажмурился. Не больно стукнулся затылком о стол. Не заводить же здесь помимо стратегического запаса салфеток еще и подушку с пледом? Хорошо... просто подаваться навстречу каждому движению, целовать его губы, чувствовать, как по телу пробегает дрожь. Просто хорошо. — Ты готов, майор? — терпеть просто больше не осталось сил. Влад тихо рыкнул про себя и потянул Диму поближе. Заставил развести бедра еще шире и мягко, предельно аккуратно вошел в него почти до самого конца. Мышцы привычно обхватили его в кольцо, и он глухо застонал, на мгновение уткнувшись лбом в его грудь. Выдохнул, слизнул капельку пота и задвигался. Неторопливо, ритмично, словно находился на кровати в собственной спальне. А потом откинулся на спинку кресла и потянул Диму на себя, принуждая сесть. Поймал его бешеный взгляд, улыбнулся лукаво, задыхаясь, и приник губами к маячащему перед глазами соску, играя с ним. …Всхлип — задушенный вскрик. Как же хорошо, что им приходится ходить в форме. Коллеги не могут видеть следов-укусов и следов-поцелуев на их телах. Но как же хорошо: вот это восхитительное ощущение наполненности, расцветающий в теле огненный цветок. Хочу. Как в тот первый раз. До крика. О, Влад слишком хорошо изучил его тело. Каждую точку, каждое нервное окончание под кожей. Ему не составляет труда возбудить одним легким невинным почти касанием. Бес с ангельским взглядом. Дима выгнулся в его руках, кусая губы, чтобы не кричать, не стонать даже. Судорожно выдохнул, обеими руками обнимая любовника за плечи. — Бо-о-оже-е-е… — выдохнул Влад, стискивая его и пытаясь заново вспомнить, как дышать. Глубокий вдох, выдох. И снова. Гибкое, горячее тело, покорное, желанное. Восхитительное. И хочется чувствовать еще сильнее, ближе. Как только это возможно. Влад глубже откинулся в кресло и, сжав бедра Димы, чуть приподнял его над собой, начиная двигаться. Сильно, резко, глубоко, не боясь причинить боль. Зная, что ему сейчас нужно так. Голубые глаза полыхали почти так же, как там, в Зоне, когда в нем жила ловушка и весь он словно сам превратился в электрическую дугу. Жаркие поцелуи, как разряды тока, каждая ласка, каждое касание… Мой… Мой! Мыслей нет. Испарились, исчезли, растаяли. Все существо, все, что было им, Димой, сосредоточенно было на этих движениях. Простых, яростных, сильных. С каждым толчком внутри расходились волны жара. Кажется, даже воздух раскалился в просторном кабинете и подрагивал между ними как марево миража.

Еще! Еще! Пальцы только сильнее стискивали плечи. Побелевшие от напряжения губы, искаженные гримасой почти болезненного удовольствия, не дрогнули.

Еще, любимый?

Бумаги полетели на пол, когда Влад встал из кресла, держа Диму на руках, а потом опрокинул его на столешницу. Стиснул бедра пальцами, впиваясь в кожу, и задвигался так, как хотел. Почти полностью выходя из изнемогающего тела и резко, сильно возвращаясь, со снайперской точностью касаясь, ударяя в нужную точку. Еще, еще и еще, пока перед глазами не заплясали маленькие молнии, а горло не перехватило от задушенного громкого крика.

Синяки на плечах. Скомканные, разорванные, измочаленные листы бумаги, рассыпавшиеся по столу и полу. Капельки пота на лбу Влада. Влажные прядки волос на висках и на шее. Красивый. Даже с синяками и вот этим вот засосом у основания шеи. И припухшими губами. В них снова хочется впиться поцелуем. И Дима в этом себе не стал отказывать.

Тело еще дрожит. Сокращаются мышцы, а дышать все еще трудно. Но черт подери, до чего же хорошо! — Не планируй ничего сегодня на вечер, ладно? — его голос охрип и сел. Ну да, горло, кажется, разорвало от крика. Крика, которому не суждено было сорваться с его губ. Дима коснулся его щеки и улыбнулся. В глазах еще буря. Но такая, теплая. Как летний ливень в тропиках. — Черт… — выдохнул Влад, снова возвращаясь в кресло и привлекая Диму к себе. Они оба сейчас так расслаблены… Оргазм был ошеломительным, но в теле все еще осталось сладкое томление: Дима все еще открыт, они все еще друг в друге. Влад с чувством облизнул приоткрытые покрасневшие губы. — Значит, романтический ужин при свечах отменяется.

— Ничего страшного, — Дима губами прижался к его плечу. — Меня устроит даже китайская лапша в коробочке, свечи поставим на тумбочке и займемся любовью. Чует мое сердце, отправят в командировку... Спасибо тебе. — В командировку? — Влад напрягся, но потом решил, что подумает над этим позже. Минут через тридцать. — Тогда бессонная ночь тебе обеспечена. Долгая бессонная ночь. И, так уж и быть, перед этим я сам накормлю тебя чем-нибудь сладким. — Я говорил тебе, что я тебя просто обожаю, м, капитан? — Дима всем телом потянулся, а потом легонько поцеловал. Мимолетно, нежно. — О, да… И именно поэтому ты периодически вызываешь меня к себе, чтобы сказать мне об этом. В перерывах между головомойкой и обсуждением очередной миссии, — Влад провел раскрытой ладонью по его спине, прикрывая глаза от удовольствия. — Оденься, а? А то я скоро буду готов ко второму раунду.

— Тогда отвернись, — фыркнул Серов. — Иначе ко второму раунду ты будешь готов вне зависимости от того, успею ли я одеться. А обед, к сожалению, скоро закончится. Одевался он быстро. Привычно извел на себя почти пачку салфеток, стирая следы спермы. Влез в одежду, разглаживая складочки и морщинки на ткани. Как ни старайся — все равно останутся. И все-таки эти минуты того стоили. Всегда и без сомнения. Влад, который на самом деле только закрыл глаза, улыбался, прислушиваясь к шороху одежды, но сам почему-то одеваться не торопился. И было плевать, в каком он сейчас виде. У него еще есть как минимум двадцать минут.

— Что за командировка?

— Ничего особенного, — Дима кое-как собрал рассыпавшиеся бумаги и присел на край стола, жадно рассматривая Влада. Мало. Все равно мало. Даже если они вообще из постели в выходные вылезать не будут, все равно им друг друга будет мало. Знать бы еще почему. Почему так привязал к себе этот удивительно упрямый, иногда просто невыносимый человек. А ведь даже мысль о том, что он просто уйдет, вызывает дикую ревность и вопль внутри: только попробуй. Пристрелю. — Как всегда. Жизненно необходима помощь квалифицированного ?ангела? на месте. Влад непринужденно закинул ногу на ногу, словно и не сидел в кресле полураздетый. Штаны он все-таки подтянул, чтобы не светить достоинством, но приличного все равно было мало.

— И кого из нас собираются отправить в эту самую командировку?

— Как самого квалифицированного? Меня, — Дима сверкнул белозубой улыбкой и, обеими ногами упершись в кресло, принялся кончиками пальцев гладить его лицо. — Как мне доказать, что моя квалификация не ниже? — Влад улыбнулся одними уголками губ. Чуть томно, даже лениво. Потянулся гибко, а потом подался вперед и провел кончиком языка по теплой коже шеи Димы от подбородка по кадыку до впадинки груди. — Навестить Ордынского и показать ему все, чему научился? Ладони Димы скользнули вдоль шеи, по груди, пока пальцы не нырнули в расстегнутую ширинку, под белье. Обняли член, погладили нежную кожу. — Это ненадолго, — Дима с улыбкой прикрыл глаза. — Привыкай, любимый. Привыкай быть начальником. — Мне не нравится эта идея, — спокойно произнес Влад, чувствуя, как тело поневоле откликается. — В этом кресле ты смотришься лучше меня. Я — опер, Дима. Таким и останусь. Ты сам ворчишь, что мы зашились с бумагами, и это притом, что ты постоянно меня пинаешь. Я не продержусь и месяца. И не хочу даже и пробовать.

— У тебя все получится, — поцелуй и новая ласка. — Все-все. Ты же ангел, Соколовский. Мой любимый ангел. — Я не хочу что-то делать без тебя, — выдохнул Влад. — Но в одном ты прав. Это твоя жизнь, и настаивать на чем-то я не имею права. Уходить или остаться — решать тебе. Жаль, что твою страсть к науке я разделить не могу. Но и здесь оставаться без тебя я не хочу. Я попрошу, чтобы меня перевели. Вернули в ?поле?.

— Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось, Влад, — еще одно энергичное движение рукой, и шепот губы в губы. — Я боюсь потерять тебя, мой Сокол. Ревную ко всему, что шевелится. Я снова бы пошел за тобой в Зону. Не колеблясь. И если бы снова пришлось умирать ради тебя, я бы умер, — поцелуй. Жадный. Голодный. Несмотря на все, что случилось несколькими минутами раньше. Пальцы плотнее обхватывают напряженную плоть, ласкают то медленно, то быстро. — Я верю тебе. Я тебе доверяю. Но все равно боюсь всякий раз, когда приходит отчет об операции. Я боюсь, что в нем не будет твоего имени. — Дима… Черт! — держать себя в руках было сложно. Не мальчишка, гормоны давно должны были успокоиться, а все равно ведет, как… мальчишку. — Остановись, прошу тебя… — он сжал его запястье, заглядывая в глаза. — Дима, — выдохнул, прижимаясь лбом к его лбу. — Майор мой сумасшедший. Я не смогу без тебя, — прикрыл глаза, закусывая губу. — Хорошо… И будем надеяться, что начальник из меня получится лучший, чем зам. Впрочем, — он лукаво улыбнулся, — меня ведь могут и не утвердить. Так что…

— Куда они там все денутся, — еще поцелуй и еще. Кончик пальца очерчивает головку, смахивает капельку смазки. — Я стал эгоистом, Владик. Раньше я жил для того, чтобы работать... а сейчас я хочу жить для себя... и для тебя... люблю тебя, моя Бестия. Люблю... Тихое ?твоя? в ответ утонуло в поцелуе. Мягком, неторопливом, жадном и нежном одновременно. Губы уже ныли, но оторваться друг от друга сил не было.

— Хороший мой… — шептал Влад между касаниями губ, — Что же… ты… Наделал… Я теперь…. Тебя снова…. Хочу…

Дима соскользнул на пол, не слушая возражений, опустился перед ним на колени и медленно вобрал в рот его член. Времени на вдумчивое долгое удовольствие просто нет. Вечером. Все вечером. А пока что — обед. Несколько быстрых точных движений руки, с нежной силой сжавшиеся губы, невесомая ласка языка, вычерчивающего выпуклые венки... Тихий горловой стон. — Че-е-ерт… — громко простонал Влад и выгнулся в кресле, заведя руки за голову и вцепившись в высокую спинку кресла. Удовольствие было не острым, но таким… полным и ярким, что он заметался, зажмурившись. Жаркий рот, нежные губы, юркий язычок… Дима отлично знал, как довести его до исступления одним неторопливым движением языка. Влад почти вскрикнул, когда кромка зубов коснулась чувствительной кожи. Дернулся, пытаясь отстраниться… Но Дима держал на удивление сильно. Под ангельской внешностью скрываются стальные мышцы. Еще пара сильных уверенных движений рукой, и Дима гортанно рассмеялся. Солоно. Пряно. Вкусно, черт подери! Слизнув все до последней капельки, он аккуратно промокнул губы салфеткой. — Прекрасная диета... — Я даже не буду называть тебя извращенцем, — Влад расслабленно почти лежал в кресле, глядя на него сквозь ресницы. — У меня еще есть время, чтобы оказать тебе ответную любезность? — Дома, — Дима тщательно заправил помявшуюся порядком Владову рубашку в брюки, застегнул молнию и пряжку ремня и снова устроился на столе. — Все дома. Потому что ?любезности? мне будет маловато, солнце. Влад встал из кресла и гибко потянулся.

— И кто будет успокаивать меня, когда я начну… шуметь? — тонко улыбнулся и, повернувшись к зеркалу, принялся приглаживать изрядно встрепанные волосы. М-да, вид, конечно… затраханный.

— Конечно я, — Серов расправил воротничок его рубашки. — Надеюсь, мыслей других у тебя не появилось? — Ты будешь далеко в своем институте писать диссертацию. Так что придется обходиться, видимо, тем, кто останется, — Влад звонко чмокнул его в нос, в свою очередь поправляя рукава и одергивая пиджак. — Почти нормальный вид.

— Пристрелю, — Дима шагнул в сторону, шлепнув Влада по заднице. — Пожалей своих будущих подчиненных. Я ведь все равно останусь ревнивой тварью. — Я опер или где? Ты даже не узнаешь, — хмыкнул Соколовский, оглядывая кабинет. Ну, если не считать небольшого беспорядка на столе, то все даже прилично. Впрочем, время научиться заниматься этим, почти не оставляя следов, у них было.

— Если захочешь уйти... я перебешусь. Главное — мне под горячую руку не попадать. Только не ври мне. Иначе... — Дима вернулся в кресло и принялся наводить на столе порядок. Конечно, кое-какие бумаги восстановлению и разглаживанию не подлежат, ну да ладно. Главное, хоть чем-то занять руки. И отвлечь мысли. Улыбка мгновенно слетела с лица Влада, а из глаз пропали бесившиеся там черти. Два шага до стола. Вдох и крепкое объятие — так, чтобы сердце чувствовало другое сердце, заходящееся в стуке.

— Прости. Я заигрался. Мне никто не нужен, кроме тебя, — горячий шепот в мягкие волосы. — Я люблю тебя, я так тебя люблю… Прости, — мягкий, нежный поцелуй в висок, и объятия убаюкивают. — Я больше не буду шутить так.

— Ты приручил меня. Сокол... теперь пожинай плоды. Из нашей группы я был самой законченной стервой и самой крутой сволочью. Теперь я стал сволочью ревнивой. И чудовищным собственником. Я не могу просить прощения за то, кто я есть. Не шути со мной, Влад, — Дима сжал его руки своими. — Будь со мной честным. И я ради тебя сверну горы. — Мне не нужны горы, — Влад развернул его и обнял крепко, вжимая его лоб в свое плечо. — Мне нужно, чтобы ты просто был рядом. Мы — сцепка, ты же помнишь? Никуда я от тебя не денусь. Мы связаны с тобой. На всю жизнь. Люблю тебя. Я просто люблю тебя.

Пронзительно взвыл внутренний телефон. Дима вздрогнул и тяжело вздохнул, обнимая Влада за талию. Как страшно остаться без него. Так же страшно, как окончательно потерять себя. Только в глазах Влада он иногда еще видел себя прежнего. Уверенного и непрошибаемого Аида. Думать о том, что будет с ним, если рядом не станет Влада, он не хотел. И гнал прочь эту мысль, купаясь в тепле любимой Бестии. Я люблю тебя. Я сломан тобой. Я перекроен под тебя окончательно и бесповоротно. Этого не изменить.

— Топай, мой капитан... обед закончился. Надеюсь, тебе торжественно вручат какой-нибудь очень крутой торт для моего самодурского величества. — Свечи, вино и торт? Я уже хочу сегодняшний вечер, — Влад подмигнул Диме, быстро коснулся губ поцелуем и, выпрямляя спину, вышел из кабинета. Кинул невозмутимый взгляд на настороженно поглядывающего на него Трофимушку, явно только что вернувшегося с обеда, и направился к себе, чувствуя, как вместе с теплом, разливающимся в теле, начинает беспокойно ворочаться тревога. Эта командировка… Что-то в ней было не так. Влад на мгновение замер, борясь с желанием вернуться к Диме, забрать его домой и запереть на все замки. Но рядом ходили люди, в кабинетах звонили телефоны…

Влад закусил губу и вытащил из кармана мобильник. Набрал короткое ?люблю тебя? и отправил адресату. Пусть хотя бы так… Но Дима прочитает. И, может, незаметно улыбнется.