7. (1/1)

***Чунмен был одурманен. Его запах, теплая нежная кожа, прерывистое дыхание и влажные мягкие губы выбивали парня из реальности. С каждым резким, судорожным движением, с каждым новым поцелуем Чунмен все сильнее погружался в пучину, из которой ему не суждено было выбраться. Он торопливо исследовал Кая, будто боялся, что тот сейчас исчезнет, и пытался воспользоваться любой доступной секундой. Он скользил кончиками длинных пальцев по впалой щеке, на которой чувствовалась едва заметная небритость, и это дико возбуждало его. Каждый раз, снова и снова прикасаясь к теплым и чуть влажным губам Кая, он попадал в небытие. Внутри будто разгорался костер, обжигающий до боли все тело - начиная от груди и кончая кончиками пальцев. Сосредоточение боли и наслаждения находилось внизу живота. Сухо желал его. Хотел заполучить его всего, закрыть собой, стать с ним единым целым. Сейчас, прижимаясь к Каю, он понял, чего ему не хватало все эти годы. Этот невероятно красивый, по-своему хрупкий и закомплексованный парень ему идеально подходил, заполняя все пустоты в душе и теле. Он и представить себе не мог, как так получилось, и сейчас не думал ни о чем. Он просто не мог думать об увольнении и будущей ненависти в тот момент, когда обнимает эту тонкую талию, смотрит в эти большие насмешливые глаза, целует эти губы...В чувство Сухо пришел только тогда, когда почувствовал, что Кай неловко притронулся к его ширинке. Это подействовало не хуже ушат с водой - Чунмен судорожно убрал руку младшего с неположенного места и отстранился от него, сгорбленно сев на край кровати. Все тело горело, но это не сравнится с тем, что сейчас чувствовал парень. Он ненавидел себя. Как, как он мог так воспользоваться этим ребенком? Накинулся, зная о своем физическом преимуществе, зная, что тот не сможет отбиться. И вообще - что на него нашло? Сейчас, конечно, стало понятно, что же он все-таки чувствовал к этому мальчишке. Но как так могло случиться? Почему он влюбился с парня? А, какая разница. Парень или девушка, неважно, кто его возлюбленный, важно лишь то, что он воспользовался Чонином. Воспользовался его положением, воспользовался ситуацией, наконец, воспользовался его добротой. Мальчик не виноват, он слишком доверчивый и тянется к любому проявлению внимания, а Сухо подло воспользовался этим. Он должен был сдержаться. Не должен был целовать эти восхитительные губы, не должен был прижимать к себе его теплую грудь. Что, если теперь он не захочет его больше видеть? Что тогда?.. Обреченно проводя рукой по взлохмаченным волосам, Сухо не решался поднять глаза на младшего. Он ждал, как тот начнет орать, плакать, истерить, высказываться - хоть как-то отреагирует. Но реакции не последовало. Очень осторожно покосившись в сторону Кая, он заметил, что тот сейчас выглядит как и он сам: сгорбленный, прячущий глаза, растерянный. - Прости,- как гром отозвалось в непривычно тихой комнате. Эти слова сами вырвались у Кая из уст, и сейчас они оба застыли каменными статуями. Сухо не верил своим ушам - после такого он еще и прощения просит?! Это никак не укладывалось в голове, и озадаченность приглушила былую вину и обреченность.- За что ты извиняешься?- Сухо резко поднял голову и внимательно посмотрел на мальчишку. Только взглянув снова на его лицо, он мгновенно залился краской, а в груди вновь образовался горячий пульсирующий ком. В душе снова закровоточила вина, и парень обреченно опустил глаза и снова повторил свой вопрос.- Просто...прости.- в голосе Чонина послышалось что-то странное, и Сухо, превозмогая себя, снова посмотрел на него. Тот предусмотрительно отвернулся к окну, но Чунмен успел заметить блестящие дорожки на смуглых щеках. Господи, что он наделал.***- Просто...прости.-попытался прохрипеть как можно спокойнее Кай. Держать себя в руках становилось все сложнее, но он старался изо всех сил не выдать себя. Нужно выглядеть спокойным, нельзя показывать ему свои слезы, слезы разочарования. Конечно, как можно быть таким глупым. Как можно было хоть на что-то надеяться. Они должны были остановиться, ведь теперь они вряд ли смогут остаться друзьями. Теперь Чунмен его ненавидит. Кай не удивлен, но маленькая надежда, потихоньку возрастающая в его сердце, сейчас была расколота вдребезги. Как он мог так отреагировать, он же знал, что Сухо не гей, так зачем ответил на секундный порыв этого идиота? Односторонние чувства могут быть возвышенными, прекрасными, но только в том случае, если не омрачаются постелью. Кай же переступил эту черту, и теперь его безответная любовь грязна, он опорочил её, сделав невозможным дружбу с этим человеком. Он показал свое истинное лицо этому необыкновенному парню, упав в его глазах, наверное, ниже плинтуса. Больнее всего знать о презрении возлюбленного. Равнодушие и разочарование ранят больнее всего. Гей. Почему он гей?..Опустошенный, он поднял глаза на Сухо и был шокирован. Кай еще никогда не видел его таким, и это пугало - с горящим лицом и мечущимся взглядом, парень сгорбился на кровати и мелко дрожал. На лице его было написан страх и близкое к истерике раскаяние. Это все я. Это я довел его до такого состояния.- Прости,- тихо сказал Чонин, и глаза его наполнились слезами. Он не мог поверить, что теперь для него все кончено, он не хотел в это верить. Но это было не важно, ведь он был виноват в том, что сейчас происходит с Сухо. И эта тупая боль за вину перед любимым человеком, вину за себя, за свою природу, вырвалась наружу с таким простым словом. Прости.Кай продолжал внимательно смотреть на Сухо и был очень удивлен его реакцией. Тот словно выбросил всю боль и обиду и недоуменно глянул на него, тут же опустив взгляд. - За что ты извиняешься?-это застало парня врасплох. За что. За что? За что?!. За то, что сделал с тобой. За то, что пытался стать ближе. За то, что не слушал голос разума, повинуясь лишь ширинке. За то, что утруждаю тебя и заставляю унижаться. За то, что ты одинок, ведь из-за меня ты не можешь общаться с друзьями. За то, что ты мне доверял. Прости за то, что я такой. Прости за то, что ты меня встретил. Ведь без меня тебе было бы лучше.- Просто...прости.-а что он еще мог сказать?..Тем не менее, чувства Кай уже более сдерживать был не в силах, и по его щекам потекли горячие, горькие слезы. Нельзя, чтобы он это заметил. Кай раздраженно отвернулся к окну.- Пожалуйста... никогда не плачь из-за меня,- услышав дрожащий голос Чунмена, Кай как завороженный повернул голову в его сторону. Сухо вздрагивал, постоянно резко промаргиваясь. На высоких бледных скулах отчетливо виднелись блестящие дорожки. Закусывая губу, тот еле сдерживался. Их с невероятной силой тянуло друг ко другу, но никто не решался дать волю чувствам. Но когда определенный рубеж был пройден, выведенный из себя Сухо просто схватил в охапку мальчишку и прижал к своей груди.- Пожалуйста, пожалуйста, не плачь! Я не могу...не смей так переживать из-за такого идиота, как я. Я не хотел ничего плохого, просто я - дурак и эгоист, каких еще свет не видывал. Пожалуйста, я не прошу тебя простить меня, но когда ты меня уволишь, забудь про меня, не вспоминай ничего того, что сейчас произошло. Никогда, слышишь, никогда не плачь из-за недостойных людей!- голос Чунмена постоянно срывался на плачь, хоть он и контролировал себя как мог. Он по-отечески прижал к груди голову Кая и гладил того по плечам, ненавидя себя за то, что снова прикасается к этому мальчишке. Но он не мог не обнимать его, когда тот плачет. Не мог игнорировать его боль. Пускай он будет его ненавидеть, это даже будет хорошо. Чунмен заслужил это. Но сейчас он просто хочет в последний раз прикоснуться, позаботиться об этом маленьком, но далеко не слабом человеке. Плевать, что будет потом.Тонкая рука невесомо дотронулась до спины Чунмена и нежно погладила того, будто успокаивая. Не бойся, поплачь. Я никуда от тебя не уйду. Ощутив прикосновение Кая, Чунмен окончательно потерял самообладание. Тихонько вздохнув, он сильнее прижался к парню и тихо зарыдал, почти беспрерывно повторяя одно и то же. Прости.Успокаивающе поглаживая парня по спине, Кай успокоился и сам. Он еще долго гладил этого ранимого человека по его широкой спине, пока нечаянно не заснул. Ночью они спали вместе - так и не расцепив объятий.