Закат (1/1)

Солнце Вероны обжигает. Но сегодня оно пряталось за тучами. Словно всевидящее светило знало о надвигающихся событиях. В прошлый раз всё было не так. Тогда солнце палило изо всех сил, стоял нестерпимый зной, и кровь на плитах смердела особо зловонно. Сейчас же мелкий дождь по-весеннему накрапывал. Не было никакой надежды на хороший исход.Я поднял голову к небу. Сквозь стекло оно казалось особенно мрачным. Настроению природы вторило настроение моего дражайшего друга делла Скала. Он нервно постукивал носком по полу и никак не мог нормально усидеть в кресле. Мятая рубаха и дикий затравленный взгляд лишь усиливали общее впечатление безысходности. Ещё немного, - и Меркуцио забьётся в угол. Собственно, поэтому сейчас мы были у меня в комнате. Придя ко мне утром, Делла Скала сказал, что не может находиться у себя, где каждый предмет напоминает о минутах счастья и приносит ещё большее горе. Никакой радости от прошедшего позавчера бала не осталось. А ещё он признался, что схлопотал по лицу за попытку отговорить возлюбленного сразу на балу.- Успокойся, Тибальт же не идиот, чтобы идти против законов Вероны, - я повернулся к другу. – Тем более, что я полностью уверен – не позже вечера он кинется к тебе в ноги и будет просить прощение за свою несдержанность.Меркуцио вскинулся, отчаянно посмотрев на меня, но сразу же опустил голову и зарылся пальцами в свою и так порядком растрёпанную шевелюру. Друга было откровенно жаль. Вкупе с обязательствами перед дядей и городом на его плечи легли проблемы с единственным во всём городе человеком, который отвлекал этого безумца от неоправданного риска. Да, на удивление я сам себе признался, что постоянные стычки с Тибальтом Капулетти были наименее кровавыми среди всех, в которые ввязывался делла Скала. А теперь и последняя соломинка обломилась, заставляя рыжего шута превратиться в свою безликую безумную тень.- Нет, Бенволио, о нет, нет, нет, ты его не видел тогда, - севшим голосом произнёс он. – Я думал, что он прирежет меня на месте за то, что я вас притащил на бал. Какой у него был взгляд, когда я случайно это сказал!В голову закрадывались нехорошие подозрения. Раз Тибальт так ревностно оберегал честь семьи и в частности своей кузины, не могло ли быть так, что в семье Капулетти он пребывал на птичьих правах? Я снова вернулся к созерцанию плачущей природы. Раньше, когда мы были детьми, я часто сравнивал своё положение в семье с положением племянника Капулетти. Поначалу даже казалось, что ему живётся лучше. За его плечами высилась опасная фигура главы их семьи, сначала отца Тибальта, а затем его дяди, и меня-ребёнка это неимоверно пугало. Теперь же… Мне стоило поблагодарить родственников и особенно тётушку. Свободы у меня юного было больше, нежели у идейного противника. И отчасти Кошачьего было жаль.Я вынырнул из своих воспоминаний. Голова была ясная. В шаткий план действий добавилась ещё одна переменная, что меняла довольно многое. Нужно было нащупать рычаги давления на каждого актёра этой пьесы. И разыграть всё так, чтобы никто из них не пострадал. Сам того не зная, Меркуцио вложил мне в руки поводок от ошейника Кошачьего Царя. Всё просто, нам надо лишь поменять действующие лица.- Меркуцио, идём. Найдём этого беспечного влюблённого, - я подхватил свой камзол и решительно потянул друга за собой. – Я знаю, что делать. Просто доверься мне.В глубине больных глаз загорелась надежда. Делла Скала коротко кивнул, словно приходя в себя, и мы отправились на улицы Вероны.Вокруг, не смотря на противную морось, сновал народ. И ползли слухи. Но мне уже не было никакого дела до них. Слухи были слова в слова с теми, что я слышал в прошлой жизни. Постепенно улицы становились всё более многолюдными, и мы вынырнули у фонтана на пьяцца делле Эрбе. Тут дождь уже понемногу отступал, но всё равно небо хмурилось. От прохожих становилось не по себе. Быть беде, значит. Я огляделся и, ни слова не говоря, снял камзол и, закатав рукава, залез руками в фонтан.- Ты… Ты чего творишь? – почти шипящим шёпотом спросил делла Скала, пока я шарился в районе водосточной решётки. – Если у тебя такой тайник, то я прости меня великодушно, что на прошлой неделе усомнился в твоей фантазии.Он понемногу оживал, и это не могло не радовать. Я выпрямился, держа в руках узкий короткий предмет, завёрнутый в тряпицу. Мы с другом долго смотрели на него, пока Меркуцио не выдержал и не выхватил вещь у меня из рук. Опасно и тускло блеснул металл. В руках рыжего шутника оказался мизерикорд. Голубые глаза поражённо воззрились на меня.- Наследие предков. Дядя в моём детстве прибирал к себе всё, что оставил отец, и я хотя бы так сохранил память о нём, - я забрал ничуть не потускневший кинжал у друга и ласково его погладил. – Постоянно перепрятывал. Не помню, какой по счёту этот тайник.Ещё бы я отдал эту драгоценность своим родственникам. По правде говоря, тайник в фонтане мне посоветовал сделать Эскал, когда мы обсуждали, что делать в случае, если дуэль между его племянником и наследником Капулетти всё же случится. Клинок был на удивление стоек к коррозии, поэтому мне оставалось лишь отряхнуть оружие от капель. Теперь оставалось только ждать.Терпение окупилось. Толпа людей в красном ввалилась на площадь лавиной. И во главе её было чёрное острие. Я похлопал по плечу вздрогнувшего было Меркуцио. Он лишь коротко выдохнул и натянул свою коронную улыбку.- Кажется, у нас намечаются танцы! – делла Скала запрыгнул на бортик фонтана и отсалютовал прибывшим. – Правда, господа, вы немного не вовремя. Настроения, знаете ли, нет.Меркуцио смотрел прямо в горящие от злости глаза своего возлюбленного, и я понимал, что они оба вот-вот сорвутся. Тибальт недобро усмехнулся.- Мне не до твоих выступлений, шут, - презрительно выпалил Капулетти. – Я ищу Ромео.Делла Скала спрыгнул с бортика и быстро подошёл к Тибальту. Они стояли теперь вплотную, почти касаясь друг друга грудью.- Ах, он ищет Ромео. Я бы на твоём месте поискал что-то другое, - синие глаза друга опасно сощурились. – Свою честь, например. Или может умение держать слово.- Не тебе говорить о том, что мне следует искать, - зло прошипел в лицо Меркуцио зеленоглазый.Я вздохнул. Внезапно всё это начинало ужасно утомлять. Прежний я начал бы их разнимать и просить не переходить черту, но я нынешний… Сейчас я лишь ждал последнее действующее лицо. И этот актёр не преминул явиться в самый разгар ссоры, когда голубки уже схватились за шпаги.- Стойте! Остановитесь! – Ромео бежал с другого конца площади, голося на всю округу. – Меркуцио, Тибальт, не надо сражаться!Снова завязалась словесная перепалка, теперь уже с участием брата. Я лишь закрыл глаза, скрестив руки на груди. Мне нужно было максимальное напряжение, иначе я не смогу ничего сделать. Послышался звон вынимаемых из ножен шпаг, как знак к началу действия.- Наговорились? – прокатился мой голос волной по всей площади.Гомон и ругань стихли. Я открыл глаза, смотря прямо перед собой, и обвёл взглядом троицу смутьянов. Друзья мои смотрели на меня с неподдельным ужасом. А вот Капулетти словно весь подобрался, зрачки его сузились до предела. Я вздохнул снова и медленно направился вперёд. Люди вокруг неотрывно следили за мной, но их стеклянные взгляды были красноречивы. Лишь основные действующие лица смотрели на меня незатуманенными взорами.- Бенволио...? Что это? Что с тобой такое? – слабо спросил Ромео, смотря во все глаза.Я лишь недовольно цыкнул на него. Кузен вздрогнул и невольно схватился за сердце.- Ты - влюблённый идиот, - я прищурился, и Ромео судорожно вздохнул, отводя взгляд. - Когда ты научишься рассказывать о своих планах хотя бы своим друзьям?Но долго я на брата не смотрел. Взгляд мой перешёл на застывших Тибальта и Меркуцио.- Я вижу, Кошачий царёк распускает свои коготки в надежде заслужить похвалу за следование чужим правилам, - насмешливо продолжил мой голос. – А не боится ли котёночек, что его бросят в холодную воду?Лицо Тибальта потемнело. Он отодвинул Меркуцио со своего пути и двинулся ко мне со шпагой наголо.- А я всё гадал, когда ты наконец явишь истинного себя, Солнце Вероны, - голос Капулетти звучал угрожающе, но не для меня.Я лишь отвесил ему шуточный поклон и достал мизерикорд из-за пояса.- Ромео, зови наших, скоро тут будет жарко, - прошептал я, ненадолго приходя в обычное состояние.Кузен дёрнулся от моей слабой виноватой улыбки и быстро побежал прочь. Тибальт мгновенно среагировал, но его клинок встретился с моим кинжалом. Люди вокруг приходили в себя и обступали нас на импровизированной арене. Отмер и делла Скала, только я не дал ему броситься под наше оружие. Меркуцио был отброшен одним сильным толчком в толпу. Оглушённого племянника герцога подхватили на руки сердобольные граждане, удерживая.- Не вмешивайся в поединок королей, - проговорил я. – Это не твоя участь.Над ухом усмехнулся Тибальт. Он высвободил свою шпагу из моего блока и отскочил, припадая к земле, словно и был диким зверем. В другой его руке сверкнул нож. Я лишь нахмурился и нарочито медленно достал второй кинжал из сапога. Снова зазвенел металл. Кошачий Царь двигался неимоверно быстро, мне иногда казалось, что он может исчезать и появляться в любой точке вокруг. На языке чувствовалась железистая горечь.- Ты такой медленный, как ты только думал выйти из этого поединка живым? – издевательски протянул Капулетти.В этот момент я с отчаянной решимостью снова заблокировал шпагу Тибальта перекрестьем кинжала и поймал нож на мизерикорд. Лица наши были так близко, что я мог разглядеть пульсирующую в глазах противника силу.- Зато меня Она любит, Кошачий Царь, - усмехнулся я в ответ. – Любит больше всех, и победа уже предрешена.Мы отскочили друг от друга. Мостовая площади дрожала под подошвами сапог.- И сколько же силы отмерила Верона своему самому любимому королю? – усмешка Капулетти стала напряжённой, и я это заметил.Поднявшийся было внутри страх мгновенно улёгся. На губы сама собой наползла лёгкая улыбка, заставившая противника нервничать ещё сильнее. Во рту скопилась кровь, и я сплюнул её рядом с собой на камни, утираясь рукавом. Надо было заканчивать.- Достаточно, чтобы прихлопнуть остальных, - протянул я.Следующий удар был резким и грязным. Я бил не остриём, а рукоятью, что в принципе не должно было нанести серьёзных повреждений. Тибальт согнулся полам от моего быстрого движения и удара в живот. Прийти в себя я ему не дал. Шпага Капулетти покатилась по площади, отброшенная в сторону, кинжал воткнулся в щель между камнями. Я наступил на грудь поверженного противника коленом, придавливая его своим весом и своей силой.- Перестань вести себя как ублюдок, ведомый чужим мнением, и дай уже своей сестре свободу. Они с Ромео поженились вчера вечером, - тихо говорил я, смотря в кошачьи глаза. – Они влюблены. Они счастливы. Будь же счастлив и ты.Я скосил глаза на пришедшего в себя Меркуцио. Делла Скала лишь смотрел на наш поединок нечитаемым взглядом сидя на плитах и теперь дрогнул, когда мой взгляд коснулся его. Тибальт проследил за мной, тоже смотря в сторону племянника Эскала. На его бледных щеках вспыхнул румянец. Повернувшись обратно, я с удовольствием прочёл в кошачьих глазах стыд и вину. Встав с Капулетти, я помог тому подняться. Но лишь затем, чтобы от души врезать ему кулаком по лицу. Кошачий Царь отшатнулся и схватился за пострадавшую челюсть.- Я обещал, что врежу тебе за то, что ты ударил Меркуцио, - усмехнулся я. – Не серчай, но ты заслужил.Тибальт лишь хмыкнул и кивнул мне в ответ, признавая моё право на удар. Сейчас ему явно хотелось больше всего оказаться около того, кто волновал его сердце, и мне было не резон останавливать его. Наоборот, я лишь с улыбкой наблюдал, как неловко сейчас эта парочка пыталась договориться и не показать всей Вероне свои чувства.В груди поселилось приятное тепло. Вот и славно, не случилось никакого кровопролития, никто никого не зарезал. Никто не умрёт. Ну, почти.Я услышал гомон людей. На площадь словно высыпали всех веронцев разом, и впереди всей толпы бежали Ромео с Джульеттой под ручку. За ними торопились дядя с тётей, а также неожиданно чета Капулетти, видимо единственная дочка не удержалась и побежала на встречу со своим суженным прямо посреди бела дня у всех на глазах. Они видели лишь конец сражения, но этого было достаточно. Я улыбнулся им всем, широко, радостно, словно они все были моей семьёй, моими родными. И всё равно, кто какие цвета носит. Главное, что моя клятва, данная самому себе и своим друзьям перед их могилами, была выполнена.- И вы будьте счастливы, - прошептал я, чувствуя, как сдерживаемая доселе отрава стремительно расползается по венам.А потом грудь пронзила вспышка боли. Я упал на колени, сгибаясь пополам и хватаясь за рубашку. Хриплый кашель выворачивал лёгкие, раскраивал их на части, заставляя жмуриться. На камни площади всё же пролилась кровь, но той раны не было видно никому, кроме меня. Толпа вокруг пришла в движение, я ощущал это на грани сознания. Только теперь это было не важно. Словно в забытии я почувствовал щекой свою же липкую кровь на камнях площади. Кажется, я уже не мог стоять даже на коленях.Ласковые прикосновения холодных пальцев на мгновение вытащили меня из кровавого марева. Я с трудом открыл слипшиеся от слёз боли глаза. Люди вокруг напоминали теней, нежели полноценных живых существ. И лишь один силуэт был чётче, чем когда-либо.Она сидела на коленях рядом со мной и плакала. Впервые я видел настолько искренние слёзы. Мне хотелось протянуть руку и убрать их, стереть с прекрасного лица горечь печали, но я не мог пошевелиться.- Не плачь, я того не стою, - губы мои не шевелились, но меня прекрасно поняла та, кому я это шептал.Дурак, как ты можешь так говорить?! Как ты можешь сомневаться в моих решениях?! Ты, вывернувший свою душу наизнанку, как ты можешь так радостно лгать?!Прекрасное лицо исказила гримаса скорби. Я лишь дёрнул уголком губ, пытаясь улыбнуться, исправить это. Ледяные пальцы коснулись моей щеки. Я снова закрыл глаза, было уже трудно оставаться в сознании. Висок обожгло холодом, мгновенно переросший в нестерпимый жар. Я почувствовал, как чужие руки обнимают меня, цепляясь за спину.Я всё исправлю, глупый. По правде говоря, ты мне всегда нравился живым куда больше, чем тенью. Но ты лишь дождись.Обжигающе ледяной поцелуй коснулся моих губ. Мир потух, заставляя проваливаться в безразличное ничего. Но страшно мне не было.***- Бенволио! – истошный вопль разнёсся по всей пьяцца делле Эрбе.Ромео бежал к своему кузену так быстро, как только мог. Вид только что улыбающегося, а затем внезапно упавшего друга казался ему чем-то неправильным. Джульетта ахнула от страха, остановившись на шаг позади мужа и прижав ладони ко рту. Вид был ужасен. Она видела этого красивого и статного человека совсем недавно на балу, а теперь он лежит в крови, бледный и бесчувственный. В это время её супруг уже подхватил безвольное тело на руки, обнимая за плечи того, с кем мог в любой момент поговорить, излить переживания и получить совет. Теперь уже не сможет. Мутный взгляд шарил по площади, ища виновных.- Ромео, это не Тибальт! Они друг друга даже не ранили! – Меркуцио подскочил следом и вцепился в плечо друга. – Слышишь меня?! Они и дрались-то всего ничего! И Бенволио победил!Наследник Монтекки в отчаянии посмотрел на делла Скала. Кровь уже пропитала колени его штанов, но ему не было дела до этого. Ромео лишь прижимал к себе бесчувственное тело друга, и алая жидкость продолжала въедаться и в камзол. И всё же ему пришлось разжать руки, когда к ним споро приблизился лекарь.Ромео чувствовал, как внутри всё обрывается. К смерти самого близкого друга и брата он был совершенно не готов. Но никаких ран на теле не было видно, и самому себе пришлось признаться, что Меркуцио прав. Мужчина перевёл взгляд на отброшенные клинки дуэлянтов. Ни на одном из них не было крови. Монтекки почувствовал на своих плечах руки. Резко выдохнув, он отвернулся и привлёк к себе пытавшуюся отвлечь его Джульетту, скрывая от её глаз кровавый ужас.- Боюсь говорить это, синьоры, но ваш друг… - лекарь тяжело вздохнул, осеняя себя крестным знамением. – Ваш друг скончался.Первой из женщин не выдержала синьора Монтекки. Воспитавшая этого мальчика как своего сына, принимавшая его таковым, она рыдала, упав на колени, и горевала как по своему сыну. Никто не осмелился одёрнуть её, когда та прижала тело Бенволио к своей груди. Её муж только неловко опустился рядом, пытаясь поддержать безутешную супругу. Он не питал к сыну своего брата отеческой любви, но имел уважение к тому, каким вырос его племянник. И мужчина прекрасно осознавал, что потеря такого близкого родственника очень тяжело скажется на всём доме Монтекки.К безутешной синьоре подошла госпожа Капулетти.- Мне очень жаль, Патриция, он был достойным сыном и прекрасным воином, - тихо произнесла женщина, обнимая бывшую подругу за плечи, в глазах её так же застыли слёзы. – Несмотря ни на что желал прекратить древнюю вражду, я знаю.Леди Монтекки лишь судорожно кивала и гладила волосы мёртвого племянника. Слёзы уже кончились, но скорбь поселилась в сердце этой чопорной аристократки ещё на долгое время. Никто не смел упрекнуть синьору в излишней эмоциональности. Бенволио по-своему проник в души каждого жителя Вероны, сам того не осознавая.Площадь оглушило конское ржание. Взмыленный скакун врезался в толпу, заставляя людей разойтись. Следом едва поспевали другие всадники, и стало ясно, что прибыл никто иной, как сам герцог Веронский. Мужчина спешился и широким шагом направился к центру толпы.- Почему каждый раз, как только стоит мне отлучиться, по прибытии я слышу, что между Монтекки и Капулетти снова стычки?! – зычный голос разнёсся по всей затихшей делле Эрбе. – Кто на сей раз …?Эскал Веронский осёкся, увидев мёртвое тело того, кто точно не собирался умирать. К правителю Вероны подошёл Тибальт Капулетти, отделившийся от толпы. За ним быстро подскочил Меркуцио, который не пожелал оставлять возлюбленного в тяжёлое время. Его Светлость нечитаемым взглядом посмотрел на обоих, но они не дрогнули под тяжестью его сил.- Мы виновны за то, что начали дуэль, и готовы понести за то наказание. Но Бенволио не был убит ничьим клинком, и я готов поклясться в этом своей жизнью, - племянник Капулетти склонил голову. – Он… Он спас нас. Оттащил Меркуцио. Бросил мне вызов и победил. Бенволио не дал мне убить Ромео из-за моей горячности.Младший делла Скала так же склонил голову, признавая свою вину в наведении беспорядка на площади.- Он просто стоял после поединка, а потом… Закашлялся и упал, - Меркуцио сдавленно произносил слова, словно ему не хватало воздуха. – Бенволио кашлял кровью… Я виноват, что не заметил сразу, болен ли он. Но Тибальт не виновен в его смерти, поверьте мне, дядя!Воцарилась тишина. Одни не могли поверить, что один враг заступается за другого. Другие пытались понять, как так долго и искусно можно было скрывать смертельную болезнь. Бартоломео делла Скала же решал, что делать в сложившейся ситуации.- Значит так. Оба будете отрабатывать эту чёртову дуэль служением городу. Будете пахать у меня, как на каторге, полгода минимум, - голос Эскала был холоден, как воды Северного моря. – И чтобы никаких отлыниваний, иначе вышлю из города навсегда!Несостоявшиеся дуэлянты синхронно кивнули и поклонились герцогу. Тот лишь махнул рукой, давая своим слугам знак увести их. С тяжёлым сердцем герцог вновь посмотрел на залитого кровью мальчика, с которым проводил последние полгода ночи, полные рассуждений и увлекательных бесед. Теперь этот пылкий юноша, стремившийся переиграть саму Смерть, не придёт и не будет рассказывать о своих достижениях, не будет слушать истории о старых королях. Жертва казалась Эскалу Веронскому непомерной. Пять жизней за одну, даже если среди этих пяти был один из королей. Подняв голову, мужчина увидел жавшихся друг к другу Ромео и Джулетту. Блеск от кольца на пальце наследника Монтекки ответил на последние вопросы правителя.- Она и правда любила тебя, Солнце, больше всех, раз забрала так скоро, - прошептал герцог себе под нос, а после заговорил уже во весь голос. – Прикажите готовить панихиду. Сегодня я объявляю день окончания этой безумной вражды между домами и день траура. Так не посмеют же больше Монтекки и Капулетти осквернить ядом ненависти гибель благородного юноши, который пытался защитить союз двух влюблённых сердец.Взгляды тут же обратились к новобрачным. Те вздрогнули, но стойко выдержали такое внимание. Молча они продемонстрировали простые обручальные кольца на своих безымянных пальцах своим семьям и другим собравшимся на площади жителям.***- Это был яд.Тихий голос отозвался гулким эхом в сводах склепа. Трое стояли возле каменного саркофага, в котором покоился молодой светловолосый мужчина. Лицо его было спокойно и безмятежно, пока его не коснулись следы разложения, но это лишь заставляло живых глотать горечь. Сказавший роковые слова был ближе всех к захоронению. Он был рыжеволос, но в ярких волосах вилась седая прядь. Он не замечал, что царапал короткими ногтями не до конца задвинутую каменную плиту.- Откуда такая уверенность, Меркуцио? – спросил второй, стоявший поодаль.Зелёные кошачьи глаза следили за каждым движением рыжего мужчины. Пару раз тот уже забывался и едва не нырял в саркофаг. Приходилось ловить.- Не держи меня за идиота, Тибальт, я не туп или настолько безумен. Ты прекрасно видел эти чёрные жилы на его груди, - зло огрызнулся Меркуцио. – Я только не могу понять, кто так долго и настойчиво подсыпал отраву.Капулетти тяжело вздохнул и покачал головой.- Ты же понимаешь, что если бы Бенволио долго травили, то симптомы проявились бы ещё раньше, - Тибальт скрестил руки на груди. – А настолько ярко проявляющихся быстродействующих ядов просто не существует.Шорох от царапанья камня прекратился. По прямой, как палка, спине делла Скала было трудно определить, что он сейчас может сделать. Но время шло, а Меркуцио всё так же оставался неподвижен. Это нервировало Капулетти до чёртиков.- Меркуцио? – подал голос брюнет.В ответ его от неожиданности едва не сшибло волной силы.- Я, чёрт возьми, знаю, что говорю! – закричал делла Скала страшным голосом.Камень под его ладонями пошёл трещинами. Тибальт от шока отступил на шаг. От внезапного разрушения склепа всех спас третий человек, доселе стоявший молча в стороне. Звонкий подзатыльник привёл рыжего безумца в чувства. Меркуцио развернулся с обиженным выражением лица. На него скептически смотрел его же дядя. Правда, сейчас он выглядел куда моложе, чем обычно его видели родные, почти ровесник юным королям.- Возьми себя в руки, Провидец, и имей совесть перед своим другом, - Эскал кивнул на лежащего в саркофаге мужчину. – Иначе Верона снова лишится короля, которого только что выбрала, и мне, чёрт тебя дери, будет не жалко.Молодой делла Скала стыдливо отвёл взгляд. Перед лицом покойного и правда было не хорошо проявлять такую агрессию. Это же всё-таки место упокоения, последнее пристанище каждого из людей. Тем более, что вечно впадать в истерики было бы крайне неприятным делом. Не для этого он однажды проснулся посреди ночи, ощущая, как каждый предмет в комнате, в доме, во всей Вероне ощущается так, словно Меркуцио лично его создал и вдохнул жизнь. Лишь проснувшийся рядом Тибальт смог унять истерику и успокоить своего возлюбленного. Новый король очень красноречиво выругался, когда ему открылась интереснейшая правда.- Простите, я ещё не очень хорошо управляюсь с этим, - тихо извинился молодой мужчина. – Но про яд я был серьёзен. Странно, что лекарь не увидел следы.- А он бы и не увидел, Меркуцио. Это не просто следствие отравления, это метки прошлой жизни, - Эскал тоже заглянул в саркофаг. – Когда мы сидели после того бала ночью, Бенволио рассказал, что покончил с собой в прошлой жизни при помощи яда. Возможно, в прошлое он вернулся в тот самый миг перед своей кончиной.Все трое задумались, глядя на мёртвого короля. Тот лишь продолжал оставаться таким же безмятежным и умиротворённым, как и раньше, и уж точно не мог поведать то, что интересовало живых в данный момент.- Допустим. Тогда понятно, почему именно долгое отравление. Яд сдерживался даром, но каждый раз, когда Бенволио перебарщивал с силой, она переставала сдерживать разрушающий фактор, - Тибальт кивнул и перевёл взгляд на старшего из королей. – Это объясняет и ускорившийся ход событий. Солнце их сам поторопил. Но и только.Меркуцио нахмурился и с тяжёлым вздохом отвёл взгляд от Монтекки. Они явно что-то упускали. Иначе не снились бы ему сны, где Бенволио спокойно смотрел на город, наблюдал за его жизнью, присматривал за всеми. Не узнать его было невозможно, однако люди во снах абсолютно не понимали, кто перед ними. А раз он мог заглядывать в суть и видеть её в вещах, то сны эти были не спроста. Мужчина постучал себя по лбу.- Яд, яд… Погодите, а он говорил, что за яд? – делла Скала потёр начинавший болеть висок. – Может, это тоже имеет значение?Герцог Веронский задумался на время. Возможно, да… Память услужливо подкидывала ему тот разговор, раз за разом прокручивая момент, в котором светловолосый мальчишка дрожащим голосом рассказывал о своём отчаянии.- Это была всего лишь маковая настойка, - наконец сказал Эскал. – Только очень концентрированная, он должен был просто уснуть навсегда. Возможно ли, что из-за внезапного возвращения яд начал действовать агрессивнее?Снова в склепе повисла тишина. Каждый пытался понять смысл оставленных Вероной подсказок. В том, что это была именно воля древнего города, никто не сомневался, - Меркуцио часто снились и обычные мелкие предвидения. Нет, явно что-то ускользало от них, что-то маячило под носом и дразнило. Мак, маковая настойка, сон. Не узнанный король, вернувшийся король, мёртвый король. Наблюдающий за всем издалека. Делла Скала замер с ладонью у виска. Внезапный хохот сотряс стены склепа. Тибальт и Эскал с удивлением и непониманием воззрились на смеющегося Провидца. А тот всё не унимался. Дошло всё до приглушённых хрипов и кашля.- Солнце встаёт на Востоке и заходит на Западе, оно умирает и возрождается снова и снова. Дядя, ты говорил, что не почувствовал его силу в первый раз, и это уже говорит о многом, - рыжий шут в восхищении воззрился на бледное лицо Бенволио. – Ах ты чертяка, ты и правда баловень судьбы! Так ловко нас всех провести! Или же это сделала сама Госпожа?Меркуцио снова расхохотался, но уже коротко. На губах его застыла торжествующая улыбка.- Он всё ещё жив. Точнее его душа, так как это тело уже точно мертвее мёртвого. Он рождается утром и умирает вечером, так как ещё не до конца пришёл в себя из-за макового яда, - немедленно пояснил младший делла Скала. – Сон – это маленькая смерть. Он просыпается и ищет себе новое воплощение. Засыпает и на время умирает. Наше Солнце всё ещё ходит по Вероне, господа, осталось только дождаться этого хитреца.Тибальт хмыкнул в ответ на догадки любовника. Что ж, они подождут столько, сколько понадобится. В конце концов, он не успел поблагодарить Бенволио за то, что тот буквально подарил Кошачьему Царю надежду.