Глава 16 (1/1)

- Королеву Изабеллу недаром величали ?Французской волчицей?, - мистер Тальбот, заложив руки за спину, прохаживался из угла в угол. Его негромкий монотонный голос сегодня действовал на нас особенно усыпляюще: тезка королевы сидела, подперев подбородок кулачком, и бездумно глядела в потолок, я же, из последних сил борясь с подступающей дремотой, отчаянно терла глаза и щипала себя за запястье. – Вернувшись из Франции вместе со своим... гм... самым верным соратником бароном Роджером Мортимером, она свергла собственного мужа, короля Эдуарда II, провозгласила себя королевой-регентшей, Мортимера – лордом-протектором при новом короле, юном Эдуарде III, а затем жестоко расправилась со всеми, кто был ей неугоден. Скорые суды, справедливые и не очень приговоры, казни, проклятия вдов, слезы сирот – много горя повидал в те дни Лондон, - мистер Тальбот вздохнул и повернулся к нам. Я незаметно толкнула сестру в бок – Изабелла вздрогнула и распрямила плечи. - Среди казненных, между прочим, был и ваш предок по материнской линии сир Хьюго Диспенсер, лучший друг и ближайший советник Эдуарда – этого человека Изабелла и Мортимер отправили на плаху с нескрываемым удовольствием и злорадством. А вот его супругу леди Элиенор они попытались обвинить в хищении драгоценностей короны – не получилось. - Не получилось, и, слава Богу, - пробурчала я, ерзая на стуле. Обычно уроки истории заканчивались перед обедом, а в праздничные дни и вовсе не проводились, но мистер Тальбот, вознамерившись наверстать все то, что мы пропустили за время поездки в Йорк, не только проводил урок накануне Двенадцатой ночи, но продержал нас в библиотеке гораздо дольше положенного. - После кончины младшего брата королевы Изабеллы Карла IV по прозвищу ?Красивый?, не оставившего после себя наследников мужского пола, трон Франции опустел. Несмотря на то, что ранее королем Филиппом V был принят закон, по которому женщины не имели права претендовать на престол, - мистер Тальбот, казалось, совершенно не замечал ни рассеянности Иззи, ни моего нетерпения, - Изабелла объявила себя единственной наследницей дома Капетингов, а своего сына – законным владыкой Франции. Этот ультиматум развязал войну между Англией и ФранциейВойну, которая длилась более ста лет, ужасную, бессмысленную, завершившуюся позорным отступлением англичан с континента и возвратом почти всех захваченных территорий. Вскоре король Ричард Плантагенет был низложен и убит, а его родичи Ланкастеры и Йорки принялись бороться за власть. - Бедная Англия, - я припомнила сожженные дотла деревни и труп на обочине. Свой жуткий сон о разоренном Миддлхэме. Темноволосого красавца с обворожительной улыбкой и лукавым прищуром карих глаз, изображенного на одном из фамильных портретов – того самого сира Хьюго Диспенсера, которому королева Изабелла так жестоко отомстила за верность и преданность. Его супругу леди Элиенор, на которую так походили внешним обликом матушка и Изабелла – вина этой женщины заключалась лишь в том, что она состояла в родстве со злейшими врагами ?Французской волчицы?. – Две королевы - и целое море крови. - Вы совершенно правы, леди Анна, - мистер Тальбот наклонил голову к одному плечу, потом к другому и одарил меня пристальным изучающим взглядом. – Что ж, возможно, когда-нибудь Господь сжалится над Англией и пошлет ей настоящую королеву. Умную, щедрую, решительную и милосердную, которую любил бы король, уважали придворные и обожал простой люд. - Хотела бы я когда-нибудь стать королевой, - тихонько вздохнула Изабелла. Губы сестры растянулись в улыбке, а голубые глаза заволокла мечтательная дымка. Наверняка представляет себя в соборе Вестминстера, облаченную в расшитое жемчугом платье, с мантией на плечах и короной на голове. - А ты, Энни? На мгновение, всего лишь на одно-единственное мгновение я увидела перед глазами белоснежные стены и уходящие ввысь колонны, дрожащие огоньки сотен свечей и солнечные блики от разноцветных витражей. Ощутила тяжесть парчи, тепло горностая и холодный металл обруча, плотно обхватившего лоб. Услышала ангельские голоса певчих с хоров, утонувшие в оглушительном вопле: ?Боже, храни королеву!? Невозмутимый архиепископ Кентерберийский Томас Буршье и его свита благословляют меня, самые знатные лорды и леди согнулись в поклоне. Ричард, еще больше возмужавший, еще больше похорошевший, ласково улыбается мне из-за ширмы. А я, Анна Невилль, дочь великого Уорика и новая владычица Англи, стою на ступенях у алтаря и понимаю, что все это великолепие лишь ради меня. Все это – мое и только мое. Восхитительная картина. Такая заманчивая и – я тряхнула головой, отгоняя видение – такая недосягаемая. - А я – нет.Изабелла посмотрела на меня как на сумасшедшую, я сделала вид, что ничего не заметила и молча отвернулась к окну. Сестра сердито фыркнула – она явно не ожидала столько непочтительного отношения – но ни оправдываться перед нею, ни объяснять что-либо мне не хотелось. Неужели она не осознает, как глупы и несбыточны мечты о короне? Эдуард молод, полон сил, а Елизавета необычайно плодовита и каждый год исправно рожает ему по ребенку – да, пока что на свет появились две девочки, но следующим вполне может оказаться мальчик, который со временем унаследует престол Йорков. Неужели уроки мистера Тальбота ничему не научили Иззи? Неужели сестра не понимает, что путь королевы не всегда усыпан розовыми лепестками? Да, восторженная толпа когда-то приветствовала и Элиенор Аквитанскую, и Изабеллу Французскую, и Маргариту Анжуйскую, а что с ними случилось потом? Первая, оставленная супругом ради молодой девицы, подняла восстание, всколыхнувшее всю страну, и провела остаток дней в непрерывных попытках отомстить за свою поруганную честь. Вторая (мистер Тальбот в эту минуту как раз рассказывал о бесславном окончании ее правления) расправилась со своими врагами, но недооценила собственного сына – устав от безумств матери и ее возлюбленного Роджера Мортимера, Эдуард III самолично арестовал обоих: Мортимера казнили, а ?Французскую волчицу? заточили в крепости Рединг. А Маргарита Анжуйская? Ополчила против себя полстраны и теперь вынуждена влачить жалкое существование изгнанницы. - ?Нет?? – еще один внимательный взгляд учителя. – Странное нежелание, леди Анна. - Там, где обычная женщина потеряет немногое, королева может утратить все. Одно-единственное брошенное в гневе слово, один неосторожный поступок, ссора, о которой невозможно позабыть, обида, которую нельзя простить, может стоить судьбы целого народа. Каждый твой шаг оценивается тысячей наблюдателей, каждый твой жест – пища для сплетен. Любая ошибка – повод для осуждений, а уж тем более, ошибка, которую невозможно исправить. Что ж, если Изабелла хочет для себя подобной судьбы – это ее желание, но никак не мое; а я с превеликим удовольствием променяю все дворцы и престолы мира на уединенный замок и любовь Ричарда Глостера. - Я думал, что вы более честолюбивы, леди Анна, - в голосе мистера Тальбота явственно прозвучало разочарование. – Неужели это отцовское качество в вас отсутствует? - Вы же сами учили нас судить обо всем здраво, не поддаваться домыслам и ложным заблуждениям, - я украдкой потерла озябшие руки. - Королевой Англии мне не быть, так что незачем предаваться мечтам о короне. Они пусты и бессмысленны. - Возможно, бессмысленны, возможно - нет... - мистер Тальбот перевернул часы – золотистый песок потек вниз тонкой струйкой. – Судьба непредсказуема и изменчива – кто знает, что она припасла для вас... - Надеюсь, она не припасла для меня ничего дурного, - от странных слов наставника по спине пробежали мурашки. Я поежилась, обхватив плечи ладонями. - Вам холодно, леди Анна? – обеспокоенно спросил мистер Тальбот, неверно истолковав мой жест. – Простите, я задержал вас здесь дольше положенного и совсем позабыл о камине. - Вы совсем позабыли о том, что сегодня Двенадцатая ночь, - коварно пропела Изабелла. – Или не позабыли и намеренно хотите продержать нас здесь до праздничного пира и мистерии? - Прошу прощения, миледи, я увлекся, - мистер Тальбот улыбнулся, но не сестре, а мне – ласково и чуть-чуть виновато. – За пересказом увлекательных событий минувшего время летит незаметно, а беседа с вами и вовсе заставляет забыть о нем, - он встал со скамьи и задул свечу – библиотека погрузилась в таинственный зимний полумрак. – Можете идти, не смею более вас задерживать, - с поспешностью, которая привела бы в ужас и матушку, и леди Диллан, мы вскочили со своих мест и побежали к двери. - Миледи Анна, - я обернулась, вопросительно глядя на наставника, - я непременно уведомлю графиню и графа о ваших блестящих успехах. Ни у кого другого – кроме милорда Уорика, разумеется, - я не встречал такой поразительной способности мыслить и рассуждать. - Благодарю, - прошептала я, зардевшись от столь редкой и оттого еще более ценной похвалы. Схватила со скамьи плащ и, набросив его на плечи, вышла из комнаты.Изабелла меня не дождалась – ее фигура растворилась в сумраке галереи и через мгновение исчезла за поворотом. Сестра спешила подготовиться к встрече с Джорджем Кларенсом. Красавец-герцог обещал прибыть в Миддлхэм не позднее сегодняшнего вечера. Что ж, тем лучше. Никто не станет отчитывать меня за вольнодумство и речи, которые не подобает произносить юным леди. Да и к себе в комнату теперь можно не заходить, лучше сразу побегу в сад - Ричард наверняка там...Улыбнувшись в предвкушении, я спрятала озябшие руки в складках тяжелого бархата и стремглав помчалась вниз по лестнице. Ступенька... Другая... Коридор... Поворот... - Ой!Фрэнсис Ловелл, лучший друг и поверенный нашей с Ричардом тайны стоял, прислонившись к стене, и обнимал девушку в сером полотняном платье. Хотя лица девушки я разглядеть не смогла, но по невысокой пухлой фигуре и длинной русой косе узнала Мод, добродушную и верную Мод, Мод, к которой после своей болезни я испытывала глубокую благодарность, Мод, которую я прежде не видела грустной или задумчивой, унылой или мрачной. Сейчас от ее веселости и беспечности не осталось и следа – девушка плакала, припав к груди юноши. Даже не плакала – горько безутешно рыдала, рыдала так, будто только что потеряла самого близкого и родного человека. Ее тело мелко тряслось, вздрагивали плечи, пальцы отчаянно цеплялись за черный бархат куртки, а тот, у кого Мод стремилась найти утешение, молча глядел вверх, время от времени рассеянно поглаживая девушку по спине. Резонно рассудив, что мешать этим двоим сейчас не стоит, я попятилась назад, но уйти не успела – юноша опустил голову и, увидев меня, торопливо освободился из объятий девушки. - Анна, - он попытался улыбнуться. Улыбка получилась натянутой и неискренней. - Мы вот тут... – он замялся, явно не решаясь говорить о том, что случилось. - Мод, что такое? Тебя, - я многозначительно покосилась на юношу, - кто-то обидел? - Нет-нет, что вы, миледи, - Мод присела в реверансе, украдкой вытирая мокрые щеки. – Пустяки... Не стоит вашего внимания... - Как это ?не стоит внимания?? – я вытащила из кармана носовой платок и протянула его девушке. – Тебе плохо, Мод? Ты заболела? - Нет, миледи, - она робко взяла платок, - то есть да... Сердце болит...Фрэнсис вздохнул. - Тогда иди к себе. Я скажу графине, что тебе нездоровиться – пусть пришлет доктора. - Леди Анна, леди Анна, - горячо зашептала девушка, - пожалуйста, не говорите ничего вашей матушке! И доктора мне присылать не нужно – я полежу немного, травяного отвара выпью, все само собой и пройдет. - Уверена? – она закивала головой, стараясь не смотреть ни на Фрэнсиса, ни на меня. – Ну, тогда ступай. - Благодарю, миледи Анна, - девушка удалилась с поспешностью, которая наверняка показалась бы неуважительной матушке или Изабелле. Едва она скрылась, я повернулась к Фрэнсису и одарила его самым грозным из своих взглядов. - Итак... - Вот только не надо изображать из себя суровую владычицу Миддлхэма, - фыркнул Фрэнсис. – И не надо смотреть на меня, как на преступника, Энни – я ничего ей не сделал. - Не сделал, как же! – фыркнула я. – Бедняжка просто заливалась слезами. - Ох, Анна, если хочешь обвинить кого-то в слезах Мод, то поезжай в Лондон и обратись к графу! - последних три слова он не произнес – выплюнул с такой ненавистью, что мне стало не по себе. Я смотрела на него – и не узнавала. Куда делся прежний Фрэнсис Ловелл, балагур, весельчак и всеобщий любимец? Где тот озорной паж, которому легко сходили с рук все проделки? Неужели это тот самый Фрэнсис, готовый пойти на все ради лучших друзей? Широкая улыбка, никогда не сходившая с его губ, сменилась каким-то мучительным оскалом, лицо побелело, веснушки, покрывавшие нос и щеки, напротив, стали еще отчетливее и ярче – передо мной стоял не Фрэнсис Ловелл, а кипящий от гнева незнакомец. - К графу? – переспросила я изумленно. Фрэнсис кивнул. – А при чем здесь мой отец? - Только что в Миддлхэм прискакал герцог Кларенс. А с ним гонец с письмом от твоего отца, - пальцы его рук с громким хрустом сжались в кулаки. – Волею графа мне велено оставить обучение, вернуться домой и, - Фрэнсис поморщился, - готовиться к скорой женитьбе на Анне ФитцХьюго.Я сразу же вспомнила ту, которой предстояло стать супругой моего лучшего друга. Анна ФитцХьюго. Наследница обширных земель и нескольких замков. Родная племянница графа, наша с Изабеллой кузина и – к величайшему сожалению для Фрэнсиса – крайне непривлекательная особа. Жидкие и тусклые волосы мышиного цвета, бледное унылое лицо и невыразительные водянисто-зеленые глаза, нескладная фигура и рабски покорный нрав – такой она была несколько лет назад во время совместной поездки в замок Уорик и, судя по сетованиям ее матери, родной сестры графа, такой и осталась. Что ж, теперь мне понятна и бессильная злоба Фрэнсиса, и отчаяние влюбленной Мод. Непонятно другое... Ловеллы, конечно, знатны и богаты, но с баронами ФитцХьюго и Невиллами им не сравниться – странно, что отец устроил этот брак, а надменные дядюшка Генри и тетушка Алиса на него согласились. Какая им от этого выгода? Хотят избавить дочь и племянницу от позорной участи старой девы – и только? - Почему именно ты? – вполголоса произнесла я, впрочем, не ожидая ответа – вряд ли Фрэнсис знает больше того, что он уже рассказал. – Почему так внезапно? И почему именно сейчас? - Не все ли равно, почему я заполучил одну из самых завидных невест Англии? - Фрэнсис горько усмехнулся. – Должен бы радоваться и благодарить Господа за такое счастье, но... Я понимала его, как никогда. Стоять перед алтарем рядом с чужим человеком, произносить клятвы, которые почти наверняка окажутся ложными, выслушивать фальшивые пожелания счастья и так же фальшиво благодарить за них, проводить дни и ночи с тем, кого тебе просто-напросто навязали... Брак без любви, брак по воле тех, кому необходимо подчиняться, брак ради интересов семьи или как результат сложной интриги – такая же участь ожидала и меня, и не было никакой возможности ее избежать или же ей воспрепятствовать. Ох, какое же счастье, что из всех мужчин Англии отец выбрал для меня именно того, кого... - Не стану больше отнимать твое время, Анна, - Фрэнсис улыбнулся – уже не так печально, а дружелюбно-снисходительно. – Он тебя, наверно, заждался. - Я опять говорила сама с собой? – ну когда же я избавлюсь от этой дурацкой привычки? - Нет, когда ты думаешь о Ричарде, то становишься похожей на свою сестрицу, когда та смотрит на Кларенса... – он сделал драматическую паузу. – Глуповато-рассеянное лицо, глаза стекленеют, рот открывается – чуть ли не слюна капает... - Фрэнсис ловко увернулся от подзатыльника, которым я собиралась его наградить, и отскочил на безопасное расстояние. - Приятно видеть, что к тебе вернулось хорошее настроение, - пробурчала я. Толкнула тяжелую дверь – меня обдало потоком холодного воздуха – и побежала к крепостной стене.Сад совершенно преобразился – зима словно решила сжалиться над ним и как следует украсила к предстоящему празднику. Узкие тропинки были засыпаны снегом, таким свежим, что его хруст под подошвами моих кожаных сапожек наверняка слышала половина обитателей замка, и таким ослепительно-белым, что даже глаза заслезились. Иней покрыл темные стволы блестящим панцирем, спрятав все лишайники и наросты; сплетение ветвей напоминало тончайшее французское кружево; на высоченных сугробах плясали голубые тени – не сад, а зачарованный лес из сказок. Я отбросила на спину капюшон и огляделась по сторонам. Где же он? - Анна, я здесь! – зашелестела осыпавшаяся снежная бахрома, и в просвете между двумя кустами роз показалось румяное лицо Ричарда.Как всегда при виде его лица, обрамленного густыми черными кудрями, меня затопило восхитительное счастье, смешанное со странной щемящей болью и недоверием, которое до сих пор меня не покидало. Было легко ненавидеть Ричарда Плантагенета, надменного герцога Глостера, противного и упрямого мальчишку, было так просто убедить себя в том, что и он ненавидит меня. Поверить же в то, что этот странный замкнутый юноша, почти всегда скрывающий истинные чувства за маской вежливого безразличия, любит меня, любит по-настоящему, любит всем сердцем, оказалось гораздо сложнее. Я краснела, когда ловила на себе пристальный взгляд его огромных синих глаз – к тому, что в их глубине плещется насмешка, я давным-давно привыкла, но нежность, неприкрытая и ослепляющая, меня смущала. Раньше я как никто другой умела отвечать на его язвительные замечания, теперь же с трудом могла выдавить из себя пару ласковых слов. Без колебаний отвешивала пощечины, а от поцелуев, становившихся все более продолжительными и настойчивыми, нервно отстранялась. Я не только сомневалась – я боялась.Боялась нового Ричарда – почти незнакомого. Боялась себя и тех чувств, что пробуждались в глубинах души.Но больше всего я боялась, что разрешение из Рима никогда не придет – в этом случае все, что происходило сейчас, обрекалось на гибель.Отсутствие папского согласия на брак нависало над нами зловещей черной тенью, отравляя каждое мгновение, проведенное в стенах Миддлхэма. Мы не считались женихом и невестой официально – поэтому и не могли вести себя соответствующим образом. Приличия не позволяли совершать долгие прогулки без сопровождающих; объятья и поцелуи, гораздо менее сдержанные, чем те, которыми полагались обмениваться родственникам, не допускались; а беззлобные обмены колкостями, так неотличимые от флирта, отныне стали запретными. Чтобы побыть наедине, и мне, и Ричарду приходилось изворачиваться и лгать, выкраивать свободное время, зачастую пренебрегая занятиями или ссылаясь на недомогания - нашим убежищем стал старый сад, нашими поверенными и сообщниками сделались верные Генри и Фрэнсис. Лишь здесь, под сенью узловатых яблонь, за стеной почти непролазных розовых кустов и под хрупкой защитой их шипов, мы могли ненадолго забыть о разногласиях между Невиллями и Йорками, о тревогах, терзавших нас обоих, и побыть теми, кем мы были сейчас.Не герцогом Глостером, младшим братом короля, и графиней Уорик, младшей дочерью великого ?Делателя королей? - просто влюбленными Ричардом и Анной. - Давно ждешь? – я виновато улыбнулась. - Интересно, кто же тебя задержал? – он скрестил руки на груди и, прищурившись, склонил голову к плечу. – Графиня? Леди Диллан? Или один из пажей? – в хрипловатом голосе послышались недовольные нотки. - Почти угадал, - я отодвинула в сторону толстую ветку и поспешно протиснулась в узкое отверстие. – Сначала мистер Тальбот задержал нас на уроке истории. Потом я встретила Фрэнсиса – он утешал плачущую Мод - и... - Хорошо-хорошо, я понял, - Ричард схватил меня за локти и рывком притянул к себе.Ветви сомкнулись с тихим шорохом, и весь мир внезапно исчез. По ту сторону очутились и Англия с ее распрями и восстаниями, и Миддлхэм с его шумом и рождественской суетой, и Эдуард и Вудвилли, отец, матушка, Кларенс и Изабелла, друзья и враги, соратники и слуги, а здесь, в крохотном кругу, отделенные от всего и от всех, остались лишь мы двое. Его холодные пальцы запутались в моих волосах; его глаза, в которых вспыхнули ослепительные синие искры, заставили меня заворожено застыть на месте, а горячий рот прильнул к моему. На сей раз Ричард не был нежен и нетороплив, он не прерывался на то, чтобы позволить нам глотнуть хоть немного воздуха, не замирал, ожидая моего стыдливого бегства. Он целовал меня, будто захватчик – неистово, жадно, размыкая зубы, переплетая языки и покусывая губы – он поглощал меня, как любимое лакомство, он заживо сжигал меня в пламени наших чувств – я не представляла пытки мучительнее и сладостнее. Ни о чем не думая, ничего не соображая, я слепо тянулась к нему, отвечая поначалу неуверенно, потом все смелее и смелее. И вот уже мои губы кусают его с таким же бешеным пылом, уже мои ладони ласкают его шею над кромкой воротника, уже мое тело прижимается к нему, соприкасаясь почти намертво, ощущая через несколько слоев ткани исходящий от кожи жар. И мне хорошо, так хорошо! Ничего больше не надо – только еще одно прикосновение, еще один поцелуй...Его правая рука зашарила по моему корсажу, дернула шнуровку – шнурок впился в ребра, я непроизвольно вздрогнула. Ричард издал низкий горловой стон и, отпрянув, отвернулся – я едва не упала в сугроб. - Ричард, что... - Не подходи, - прошипел он сквозь зубы. Наклонился и, схватив полную пригоршню снега, размазал ее по лицу. Я молча наблюдала за ним. Ноги подкашивались. Только ствол яблони, о который я оперлась плечом, не давал упасть. Щеки еще пылали, сердце бешено колотилось, а в груди разливалось что-то похожее на сожаление.Сожаление от того, что все закончилось, не успев начаться. - Пойдем в замок? – пролепетала я. Он вытер лицо носовым платком, обернулся.Никаких следов недавней вспышки: передо мной стоял прежний Ричард Глостер. Спокойный, уверенный в себе, улыбающийся. Во взгляде лукавая насмешка - будто бы и не целовал меня с таким самозабвением всего несколько мгновений назад. - Пойдем, - он галантно раздвинул ветви, пропуская меня вперед, подставил локоть. Я покорно приняла помощь – каждый шаг давался с неимоверным трудом – и набросила на голову капюшон – пусть хоть он скроет мой предательский румянец и выбившиеся из прически кудри. – Анна, прости меня, - прошептал Ричард, глядя куда-то в сторону. – Знаю, я испугал тебя, но... – он замялся, подыскивая слова. Вдохнул и покаянно склонил голову. – Достойных оправданий у меня нет. - Нет – и не нужно, - вздохнула я, хотя все внутри меня возликовало. Ричард Глостер любит меня! Любит так сильно, что теряет свой пресловутый контроль! Он позволяет себе неслыханные вольности – неужели согласие Рима на брак наконец-то получено? Впрочем, если так, почему он не сказал сразу – эту новость от меня он бы утаивать не стал. - Ричард, что произошло? – он молчал. – Ты знаешь, что Джордж здесь? – кивок. – А знаешь, что вместе с ним прискакал гонец от графа? – снова кивок. – И? Какие новости? – упрямое молчание. – Ричард! – я со всей силы ткнула его в плечо. Он повернулся, и на меня уставились его удивительные глаза.Огромные.Бездонные.Измученные. - Анна, милая, я все расскажу, клянусь, - низкий голос звучал тихо и сдавленно. – Но чуть позднее, хорошо? – я нехотя кивнула, и принц как будто повеселел. – Умница, - он приподнял мое лицо за подбородок и легонько чмокнул в нос. – А теперь беги к себе – пора готовиться к праздничному ужину. Странное дело – даже годы спустя я помнила абсолютно все праздничные пиршества в Миддлхэме кроме этого. Из памяти стерлось абсолютно все… Новый наряд, который я с гордостью надела, торжественные песнопения, блюда, которые нам подавали, мистерия, которую разыграли бродячие кукольники. Я забыла, кто был моими соседями по столу, о чем я с ними говорила, что и кому желала в праздник – память сохранила лишь неестественно вытянутое лицо матушки, распухшие от слез щеки Изабеллы и непривычно серьезного и молчаливого Джорджа Кларенса. А еще глаза Ричарда, неотступно следившие за мною, прожигавшие насквозь – они смотрели так, будто не могли насмотреться.Смотрели, будто в последний раз.Когда пришло время обмена подарками, графиня не стала делать этого в пиршественной зале, как было заведено. Хлопнула в ладоши, велев мистеру Тальботу увести пажей в комнаты, отпустила слуг, лишь затем повернулась к нам. - Изабелла, - тон резкий и отрывистый, совсем не подходящий для такого душевного момента, - ступай к себе и собери вещи – свои и Анны - ничего лишнего, только самое необходимое. Мод тебе поможет. Ваша светлость, - она повернулась к Джорджу, - отдохните хоть немного, я лично прослежу за сборами. - Благодарю, графиня, - Джордж, коротко кивнул мне, хлопнул по плечу Ричарда и поспешно вышел. Изабелла, судорожно всхлипнув, последовала за ним. - Графиня... – мне показалось или в голосе Ричарда прозвучала мольба? - Я все помню, ваша светлость, и сдержу свое слово. У вас есть десять минут – не больше. Говорите, что хотели ей сказать – и уезжайте. Немедленно.Я открыла рот, собираясь спросить, чем вызвано столь неприкрытая враждебность по отношению к Ричарду – прежде явному любимцу матушки из трех братьев Йорков – но кузен проворно схватил меня за руку и потащил в дальний угол зала – туда, где тень колонны создавала таинственный полумрак. - Что случилось? Почему графиня всех отослала? Почему Изабелла плакала? Что с Джорджем? Куда... - Анна, - холодная, как лед ладонь принца накрыла мои губы, - помолчи. У нас совсем нет времени. Графиня хотела, чтобы я уехал еще до пира, даже не попрощавшись с тобой – лишь вмешательство Джорджа и Изабеллы сменило ее гнев на милость. - Но почему она на тебя разгневалась? – нет, он ни за что не заставит меня замолчать! Буду задавать свои вопросы до тех пор, пока не получу на них ответы. – И куда ты уезжаешь? - В Лондон, - Ричард сжал мои предплечья так сильно, что я едва не вскрикнула от боли. Прижался лбом к моему лбу и прошептал, неотрывно глядя в лицо. – Отныне я предатель для всего семейства Уорик, Анна. Для твоего отца, матушки, Изабеллы и даже тебя. - Предатель? – наши губы почти соприкасались, мое прерывистое дыхание смешивалось с его – таким же прерывистым. – Почему? - Твой отец... Он... - Ричард на мгновение замялся, но все же продолжил. – Он поднял восстание против короля.Яркий свет факелов померк, зала закружилась, язык внезапно прилип к гортани, и я отчаянно замотала головой – то ли отгоняя дурноту, уже одолевшую меня однажды, то ли наивно, отчаянно отрицая очевидное. Отец восстал против Эдуарда – того, кого сам же и возвел на престол! Он – изменник перед короной! Он – враг Плантагенетов! Нет! Нет! - Не может быть, - сами собой прошептали омертвевшие губы. – И что теперь? - Джордж остается с вами – свержение Эдуарда позволит ему стать королем. Он женится на Изабелле и во всем поддерживает графа – так, во всяком случае, он мне сказал. - А ты? – это я уже не прошептала – едва выдохнула, прекрасно зная, что услышу в ответ. - А я возвращаюсь к Эдуарду, - слова давались ему с таким же трудом, как и мне, - и помогу ему подавить это восстание.Мир закружился вокруг меня еще быстрее, свет погас окончательно, и я почувствовала, как медленно сползаю на пол. - Анна! – его вопль. Такой отчаянный, такой истошный.Полный боли. - Ричард, - я слепо тянула вверх руки, пытаясь обнять любимого. Прижать к себе, сомкнув руки так крепко, чтобы никто не смог оторвать его от меня. – Ричард!Тьма накрыла меня.И наступила тишина.