Часть 5: Начало (1/1)

17-е ноябряКогда Луи просыпается, первое изображение, которое приходит ему в голову, пока он все еще окружен удобными одеялами, - это один из тех старых леденцов, которые Томлинсон умолял свою маму купить ему, когда он был еще ребенком. Шатен догадывается, что Chupa Chups был их брендом. Слаще сахара (как и Луи, по словам Гарри). Они пришли с этим хрустящим взрывчатым порошком - вероятно, из сахара, смешанного с массой разных разноцветных химикатов - в этом небольшом пластиковом пакете, конверте. Он был кисло-сладким; мини Луи любил их. Вместо того, чтобы позволить порошку прилипнуть к леденцу, голубоглазый сначала лизал леденец, пока он не исчезал, и только тогда он переключал свое внимание на маленький пакетик с порошком. У Луи слипались кончики пальцев, и он съедал все сразу. Кисло-сладкий. Искусственный ароматизатор был создан для того, чтобы вызывать у вас взрывное ощущение во рту, и мини Луи закрывал глаза всякий раз, когда это чувство начиналось, сосредотачиваясь на том, как сладкий порошок придавал языку Томмо забавное, покалывающее ощущение. Когда Луи открывает глаза, он чувствует, что тот же самый старый порошок, кисло-сладкий, горит в его крови, взрывается фейерверком от счастья, поглощая Томлинсона изнутри. Шатен пребывает в эйфории, его везде трясет. ?Это хороший способ проснуться?, - думает Луи, вытягивая руки над головой, чувствуя себя так, будто его только что ударила молния, и ее энергия все еще пульсирует в его венах; сила доброты, разряды электричества, которые кажутся обещаниями хорошего дня. Луи счастлив. Закончив растяжку, убедившись, что эта сумасшедшая энергия достигает кончика его пальцев, живота, ключиц, лица, голубоглазый замечает, что он также голоден. Очень голоден. Не то чтобы это чувство его удивляло, это не так. Голод - почти постоянное состояние Томмо, тяга, к которой он привык и научился лучше всего с ней справляться. Удивление Луи - и, если честно, его изумление - происходит от того факта, что сегодня утром, в это счастливое, счастливое утро, Томлинсон хочет что-то с этим сделать. Луи голоден, и он действительно хочет поесть.Обе ноги мальчика одновременно ударяются об пол в спальне, и он выпрыгивает из кровати, как мальчик на задании. Он на миссии, миссионерский завтрак. Гарри был бы таким гордым. Прежде чем Луи даже попытается взять себя в руки, он поет. Громко:Well sometimes I go out by myselfAnd I look across the waterAnd I think of all the things, what you're doingAnd in my head, I paint a pictureКраем глаза Луи смотрит на свое отражение в большом старом зеркале, которое он держит в своей спальне, и да, шатен выглядит хорошо. Даже в своей мешковатой белой футболке,- которую так часто использовали как пижаму, что она почти разваливается на плечах - и с сонными глазами, Луи выглядит здоровым. Впервые за долгое время эта идея даже приходит ему в голову. Впервые идея возникла не из-за потребности в рвоте, из-за желания снова заставить себя выглядеть нездоровым, чтобы выглядеть красиво. Томлинсон уже неплохо себя чувствует; ощущение, словно молния пробегает по его венам. Голубоглазый ярко улыбается большому старому зеркалу, и большое старое зеркало улыбается ему в ответ, и мальчик знает, может просто чувствовать всем своим телом, что сегодня будет хороший день.Cos since I've come on home,Well, my body's been a messAnd I've missed your ginger hairAnd the way you like to dressWon't you come on over?Stop making a fool out of meWhy don't you come on over, Valerie?Valerie...Звук голоса Луи эхом разносится по дому, громкий и непримиримый, и он рад, что его мать, вероятно, на работе, и что сейчас, вероятно, почти 2 часа дня он не проверял). Время и место, в одиночестве в своем доме, дают Томмо свободу, которую он, по его мнению, заслуживает. Он хочет выкрикивать тексты всех песен, которые когда-либо разучивал, он думает, что смог бы это сделать, если бы захотел. Он думает, что может петь, пока у него не охрипнет голос, не кончится энергия; Луи думает, что может петь, пока снова не заснет, ему снились кудрявые певцы, играющие дуэтом с Томлинсоном на сцене далеко отсюда. Голубоглазый, вероятно, не хватает всех нужных нот из песни Эми Уайнхаус, но ему все равно. Сегодняшний день создан не для совершенства, он создан для принятия и счастья. Это хороший день.По пути на кухню Луи очень быстро останавливается в ванной, чтобы завершить утренний распорядок; что означает, что шатен чистит зубы и следит за тем, чтобы он выглядел достаточно приемлемо, чтобы его заметила общественность. Хотя он выглядит лучше, чем достаточно приемлемо; он выглядит счастливым. Зеркало в ванной улыбается Луи в ответ, как и большое старое зеркало в спальне. Томлинсон чувствует, что может завоевать мир.Луи спускается по лестнице в ритме своего пения, позволяя музыке пульсировать в своем теле, и, достигнув хорошо освещенной кухни, он направляется прямо к продуктовому шкафу. Он берет чай, очевидно, яблоко, банан и крекеры. Хорошо. Достаточно. Мальчик проверяет, кипит ли чайник, готовя воду для чая. Затем берет тарелку и кружку; размещает все необходимое на кухонном столе. Он быстро открывает холодильник и берет маленькую баночку масла. Прекрасно.Did you have to go to jail,Put your house up on for sale, did you get a good lawyer?I hope you didn't catch a tan,I hope you'll find the right man who'll fix it for yaКогда вода наконец закипает, Луи берет чайник с плиты и ставит его на стол. Идеально. Завтрак чемпионов. Вкуснятина. Томлинсон чистит свой банан и с жадностью смотрит на него - прекрасное чувство, готовый к первому укусу, когда его мать входит на кухню. На ней нет больничной формы, все еще в розовой ночной рубашке и красных тапочках; что означает, что Луи, должно быть, разбудил ее своим пением. Ой. Томмо смотрит на нее, готовый извиниться за свой раздражающий шум, но то, что он видит в ее глазах, совсем не раздражает. Нет ни тени раздражения. Она выглядит отдохнувшей и счастливой.- Ты выглядишь таким здоровым, Лу.Луи чувствует морщинки у глаз, когда он одаривает ее своей фирменной улыбкой с закрытыми глазами. Еще лучше слышать слово, исходящее от нее; здоровый. Луи выздоравливает.- Я люблю, когда ты ешь.Луи не может узнать, для чего она пришла на кухню, прежде чем увидела его, но, что бы это ни было, похоже, она полностью забыла об этом. Неважно, когда она увидела здесь сына. Вместо того, чтобы следовать тем планам, которые у нее ранее были в голове, мама Луи сидит перед ним за кухонным столом, и улыбка, которую она носит на губах, добрая. Любопытная, но все еще любящая. В руках у нее нет чайной кружки, как всегда; используя маленькую ложку, чтобы отвлечься, рисуя мимолетные фигуры в темной жидкости. Она также не держит в руках кофейную кружку, что означает, что ее безраздельное внимание полностью направлено на шатена. Она здесь, она здесь, и она хочет поговорить. Луи может это сделать.- Я где-то читала, что я не должна этого говорить, по крайней мере не так, так что ты можешь остановить меня в любой момент, малыш.Луи расслабленно кивает. Она может спросить у него все, что хочет, все будет хорошо. Сегодня ничто не может помешать. Это хороший день.- Ты правда поправляешься?Луи смеется, шум, который искрится в воздухе, как сладкий взрывной леденец на палочке, и его громкий смех, кажется, снимает напряжение с ее плеч.- Я серьезно!Луи снова смеется.- Я заметила по твоей заднице-- Мама!Теперь они оба смеются вместе, окруженные кисло-сладкой дымкой.- Прекрати говорить о моей попке, женщина!Луи говорит с легкой улыбкой на лице, прежде чем сделать небольшой глоток чая. Жидкость согревает его верхнюю губу, и, пока она спускается по горлу, достигая его живота, Томлинсон чувствует себя внутри еще теплее, чем он чувствовал всего секунду назад. Шатен чувствует себя даже лучше. Когда он наконец доедает банан, он не калорийный на вкус; на вкус он вязкий и мягкий, как он представляет себе американский пирог благодарения. Крекеры на вкус напоминают леденцы из похода, в который Луи никогда не ездил, а яблоко похоже на карнавальные конфеты, которые он никогда не пробовал. Вся еда для завтрака, которую он выбрал, похожа на жизни, которые Томмо не прожил, которые еще не прожил. Луи хочет прожить их.- Думаю, мне стоит встретиться с этим мальчиком.- Каким мальчиком?- Тем, который делает тебя таким счастливым.- Он не-- Делает тебя таким здоровым-- Не он меня лечит. Это не похоже на… его заслугу. Ты не права.- Я права.- Разве это не то, что ты делаешь, просто романтизируешь отношения как спасение всего?- Нет. То, что я делаю, называется ?хочу познакомиться с парнем моего сына?.- Это глупый роман.- Это любовь.Луи фыркает, розовощекий.- Счастливчик Лу.Она пытается ущипнуть Луи за щеки, но голубоглазый смеется и отбивает ее руки.- Не переусердствуй.- Я думаю слишком много, я знаю.А затем Луи добавляет с широкой улыбкой:- Но я также слишком много люблю.Мать Луи кивает.- Он тебя тоже любит?- Я не говорил, что люблю ЕГО конкретно -- Он знает?- Да. Да, знает.- Хорошо.С этими словами мать Луи встает со своего места за кухонным столом и направляется к кухонному шкафу, скорее всего, захватив себе кружку для послеобеденного чая. Она женщина с привычками. Когда она снова говорит, то держит свою любимую кружку, большую, бело-оливковую.- Я думала, ты будешь немного более… стойким, понимаешь?- Стойким?- Наверное, более… скептическим. Я думала, ты будешь настроен более скептически.- С Гарри?!- Не с Гарри, с любовью в целом...- Все дело в любви…- Я рада, что это не так.- Мама?Когда она поднимает голову и смотрит на Луи, он видит, что ее глаза вовсе не пусты, две королевские синие сферы любопытства. Она все еще присутствует, она все еще здесь; что устраняет подозрения Томлинсона в том, что она только начала бродить, говоря фразами, которые мальчик не понимает. Значит, она не возвращается в свой дворец разума. Они все еще разговаривают, Луи и она; нормальный разговор двух присутствующих людей. Тем не менее, разговор, за которым шатен не успевает.- Ты рада, что я не сопротивляюсь любви? Это оно?Она глубоко вздыхает, как будто Луи заставляет ее изложить это по буквам, и, возможно, так оно и есть, потому что он не понял, а теперь хочет знать.- Я рада, что ты не позволил моему опыту встать на пути, Лу, я это имею в виду. С твоим отцом и...- О нет. Нет, мама. Я знаю, что это другое, я стараюсь не допустить, чтобы это до меня не добралось.- Я рада, малыш.Она заканчивает ставить чайник и снова садится перед Луи. Томлинсон видит, что она внимательно обдумывает свои следующие слова.- Сегодня пять лет.- Ох.- С тех пор, как он ушел.- Ох, мама, прости, я-- Луи, детка, я не хочу, чтобы ты сожалел. Я-- Мама-- Луи. Ты можешь меня послушать?Луи тихо кивает.- Единственная причина, по которой я говорю тебе это, состоит в том, что с тех пор, как он ушел, может быть пять лет, но с тех пор, как его не было здесь, прошло намного больше времени.Луи хмурится, глядя на нее, все еще не говоря ни слова. Она воспринимает это как подтверждение продолжения.- Я проводила дни в одиночестве, и я плакала одна, и жила одна, и любила одна.Ее слова не причиняют боль, потому что Луи принимает их на свой счет, а он этого делает. Она описывает свою супружескую жизнь, и это не имеет ничего общего с тем, насколько хорошим был сыном шатен; это не имеет ничего общего с Томмо. Ее слова ранили, потому что она описывает свое одиночество так, как Томлинсон прекрасно понимает, и он всегда чувствовал ее боль как свою.Вытянув руку, Луи держит одну из ее рук на кухонном столе. Его пальцы согреваются от его горячей кружки, и он думает, что, глядя на ее холодную кожу, она находит утешение в пальцах мальчика.- Единственная разница в том, что я была бы одна, а он физически стоял бы рядом, физически, а не мысленно.Если Луи иронично, насколько глубоко она понимает динамику отстранения от реальности, он не упоминает об этом.- Он всегда был в этом баре, а когда его не было, он просто беспокоил нас-Луи моргает один раз, просто чтобы проверить, остались ли потускневшие цвета бара и его изогнутый знак на внутренней части век. Да, они здесь. Ублюдки.- Я думала: ?Не могу поверить, что он ушел?, и ложилась рядом с ним в постель.Она качает головой, как будто слишком много вспоминает и хочет, чтобы самые болезненные воспоминания, бесполезные, не приносящие знания, не приносящие ничего, кроме боли, вывалились из ее разума на пол. Она качает головой, потому что ей надоели некоторые воспоминания, она хочет, чтобы они исчезли. Луи тоже этого хочет.- Его слишком долго не было, Лу, и я в порядке. Единственное, что мне нужно, это знать, что ты в порядке и все в порядке. Это все, что мне нужно.Луи позволяет ее словам танцевать в его голове, прежде чем заговорить.- Я думаю, он нас слишком беспокоил.Мать Луи смеется, и это все, к чему он стремился. Она медленно пьет чай, и когда она снова заговаривает, ее голос звучит любопытно и приятно. Она выглядит совсем не так, как раньше, какие-либо следы печали полностью исчезли.- Ты слишком его беспокоишь, Лу? Гарри?Луи улыбается этой улыбкой, которую он не может побороть, когда поднимается эта тема.- О, пожалуйста. Он хочет, чтобы я беспокоил его всю оставшуюся жизнь.Мать Луи снова смеется, и снова возвращается дымка кисло-сладкого порошка. Луи чувствует, как он пульсирует на его языке, взрывается в его венах. Счастье.- Я уверена, малыш. Ты мил с ним?- Он тупой.Она снова смеется сладко, сладко.- Значит, он терпеливый.Луи улыбается ей в ответ, потому что любит ее.- Я шучу. Я стараюсь быть добрым, а не правым.- О, да. Первое правило брака. Я с ним знакома.- Кто что сказал о браке?- Ты.- Нет. Я не люблю браки. Ты когда-нибудь задумывалась о том, что успешный брак заканчивается смертью другого человека?- Видишь, бу? Вот что я имела в виду под устойчивым.- Я не ?стойкий?!- Значит, скептический.- Я не скептически настроен.- Тогда ты выйдешь за него замуж.- Нет, я не выйду за него замуж.- Да, ты определенно это сделаешь.- Да.Луи смеется, пораженный.- Да, я согласен.Когда на этот раз смеется мама Луи, это слаще сахара. Звук, этот красочный взрывоопасный порошок. Для ушей Томлинсона это звучит как фейерверк счастья.?Закончив свой завтрак в 14:00, Луи быстро принял душ - ванильные пузыри и мокрая карамельная челка - и надел рабочую одежду. Уже почти месяц Луи пытается выглядеть более профессионально в рабочее время, надеясь, что то, как он выглядит, само по себе напомнит Реджи, что есть некоторые обновления, которых Томлинсон ждал. С момента последней Битвы Групп (лучшей Битвы, когда-либо проводившейся в Маяке, по мнению Луи, а также Мелиссы и Джека), Реджи ничего не сказал о возможном повышении голубоглазого до менеджера, и каждый последующий день отсутствие каких-либо новостей по этому поводу заставляет Луи беспокоиться о том, что, возможно, Реджи сожалеет о том, что когда-либо давал ему это обещание, что в первую очередь заставляет мальчика сомневаться, не передумала ли уезжать Хлоя Уэллс в Королевский колледж, и должность менеджера больше не доступна; заставляет Луи задуматься, действительно ли он недостаточно хорош для этой работы. Несмотря на отсутствие обновлений со стороны Реджи и собственную неуверенность, Томлинсон старается оставаться позитивным. Луи считает Реджи очень решительным человеком, волевым и честным; парень, который не уклоняется от любых конфронтаций. Реджи не любит менять свое мнение от одной секунды к другой, особенно когда дело касается чего-то столь же важного, как должность менеджера в его музыкальном баре. Тем не менее, даже если Реджи и передумает, он не пустит Луи в недопонимание. Реджи знает Луи и восхищается им, он поговорит с голубоглазым, объяснит, почему он отказался от своего решения, а затем извинится перед шатеном; Реджи такой отличный парень. Вот почему Луи понятия не имеет, что именно происходит и почему так долго что-то вообще происходит. Вместо того, чтобы спрашивать Реджи напрямую, Томмо твердо убежден, что не следует задавать вопросы, ответы на которые он не готов услышать, он делает ставку на свою внешность. Он будет элегантно одеваться, выглядеть профессионально и надеяться, что Реджи заметит и вспомнит: ?О, да, этот мальчик должен управлять этим местом?. Луи уверен, что это сработает. В конце концов так и будет.Эта новая стратегия профессионального одевания и квалифицированного внешнего вида была названа Гарри ?Операцией Павлин?. Тупой Бэмби. ?Что? Вот так павлины продвигаются по жизни, Луи, они показывают, как красиво они выглядят, и получают то, что хотят?. ?Ты имеешь в виду их брачный ритуал, Гарольд?!?. Гарри не ответил на чрезвычайно важный вопрос Луи, а вместо этого сменил тему, сказав, что Луи был даже красивее, чем обычно, в своих рубашках. Томлинсон позволил ему уйти от этого.Операция ?Павлин? виновата в том, как Луи сейчас выглядит, идя по улице в черных узких брюках, бордовой рубашке (идеально выглаженной благодаря советам Гарри) и черном пальто, которое отец купил ему, когда ему было 17 лет. Шатен пытается не беспокоиться о том, что пальто по-прежнему идеально сидит на ней спустя 6 лет; Луи вырос, он знает, что вырос; скорее всего, оно село после стирки. Дело в том, что Томлинсон выглядит профессионально; достойный должности менеджера.Улица пуста, за исключением старушки в оранжевой куртке, которая гуляет со своей собакой (жирная такса, которая последние 30 секунд смотрит прямо в глаза Луи и заставляет его чувствовать себя немного некомфортно и втайне бояться, учитывая глаза таксы-убийцы и их очевидной фиксации на лице мальчика). Нежный тон старушки, когда она спрашивает свою собаку-психопата: "На что ты смотришь, Принцесса?" (Луи предпочитает игнорировать милое имя убийцы) уравновешивает агрессивность собаки-принцессы. Старая леди следует за взглядом Принцессы, и когда ее глаза встречаются с шатном, она слабо улыбается ему. Томмо собирается улыбнуться в ответ милой старушке, когда шумная машина проезжает с абсурдной скоростью и резко останавливается перед Маяком. Луи слышит музыку из машины.Fergalicious definition make them boys go locoThey want my treasure, so they get their pleasures from my photoYou could see me, you can't squeeze meI ain't easy, I ain't sleazyI got reasons why I tease 'emBoys just come and go like seasonsFergaliciousКогда Луи заканчивает свой путь к музыкальному бару, он не сводит глаз с машины - черной поцарапанной Fiesta с наклейкой на бампере с надписью ?Извините, офицер, я думал, вы хотите участвовать в гонке? и еще одной ?Детка в этой сучке?. Луи почти достаточно близко, чтобы коснуться машины, когда ее пассажирская дверь открывается и Джек выскакивает. Нет греха, который Томлинсон когда-либо совершал, который перевесит святость Томмо, за то, что он не посмеялся громко над абсурдностью этой сцены. Луи попадет в рай, и Джек виноват. Молчаливо, шатен останавливается и ждет, пока Джек не заметит, что его ждут. То, что Джек тратит на то, чтобы попрощаться с тем, кто его сюда привез, вызывает любопытство: Луи делает еще пару шагов и видит за рулем Тупую Блондинку. Она не видит голубоглазого, когда хлопает в воздухе своими глянцевыми губами, отправляя Джеку прощальный поцелуй. Опять же, Томмо не смеется, и, возможно, он неплохо справляется со всем этим делом о святости. Только когда Джек закрывает пассажирскую дверь и поворачивается, чтобы направиться к Маяку, он видит мальчика. Если Джек удивлен присутствием Луи, он не показывает никаких признаков, кроме небольшого расширения глаз, почти незаметного, но шатен хорошо разбирается в деталях. Но как только у Джека появились расширившиеся глаза, они исчезли. На его бледном лице появилась легкая улыбка. Непристойная рысь. Безмолвно Луи отвечает ему своим злобным выражением лица, провокационным и намекающим, и вот так легко, Джек смеется.- Хорошо, ты меня подловил.Они вместе идут к боковому входу в The Lighthouse.- Она все еще думает, что ты владелец?Джек только улыбается, а затем подмигивает Луи.- Джек! Ради бога, ты, мудак.Луи пытается сделать это как выговор, но не думает, что ему это удается, особенно когда он слишком сосредоточен на том, насколько тупая Тупая Блондинка на самом деле. Томлинсон впечатлен тем, насколько он недооценил ее наивность, и уже возлагал на нее большие надежды. Джека, похоже, не волнует попытка шатена сделать выговор, потому что он просто продолжает говорить, несколько возбужденный:- Она вообще-то милая и-- И тупая, правда? Красивая и тупая.Джек сразу же смеется.- Я имею в виду, она думает, что тебя нужно подвезти на работу...- Ага.- В ее машине.- Ага.- В собственный бар.Джек смеется.- Даже когда живешь с мамой! Даже когда у тебя нет машины!Луи очень нравится, когда Джек позволяет Томлинсону вот так его доставать.- Ты уверен, что там вообще есть мозг? Возможно, она отравлена слишком большим количеством блеска для губ! Ты думал об этом, Джек?Джек качает головой и говорит только ?Она великолепна?; что идеально, потому что дает Луи больше удовольствия для работы, дает Луи больше материала, чтобы еще больше раздражать Джека.- Вау. Она великолепна. Великолепно! Я бы хотел, чтобы парень меня так называл, понимаешь? Это сделало бы меня таким счастливым мальчиком.- Заткнись, я слышал, ты говорил Мел, как Гарри называл тебя другим-- Тебе она нравится, Джеки? Потому что у меня такое чувство, что ты можешь быть влюблен...- Не называй меня Джеки, Луиза.- Ты водишь ее на эти модные свидания? Романтические?- Луи, я не буду сообщать тебе подробности-- Нет! Нет нет нет. Ты мне должен! Я познакомил вас-- Ты нас не познакомил, ты солгал ей и-- И она мне поверила и теперь любит тебя!Джек держит боковую дверь бара открытой для них обоих, и Луи не благодарит его в наказание. Джек знает, что он сделал. Когда они входят в салон Маяка, их тут же встречает голос Мелиссы:- Прошло 10 секунд с момента открытия двери, и я уже слышу крики Персика.- Мелисса! Я просто хочу услышать, как Джек признает, что я был прав, проводя к нему его новую девушку. Я как ангел любви, освещаю влюбленным пути друг к другу.- О, это все, что ты хочешь чтобы заткнуть? Чтобы я сказал, что ты был прав? - спрашивает Джек.- Да.- Ты был прав, Луи.- Можешь сказать еще раз? Извини, у меня есть кинк, когда люди признают мою правоту.- Черт возьми, что происходит? - Мелисса жалуется, потому что она слышала только последнее предложение Луи и не понимает серьезности преступления, совершенного Джеком.- Ты не понимаешь, Мел! Джек не хочет рассказывать мне любовные истории.- Разве это не похоже на работу Гарри? - спрашивает Мелисса, и она ошибается.- Но-но, я и Гарри создаем любовные истории...Мелисса закатывает красивые карие глаза, и Джек смеется.- Каждую ночь…- Луи, - предупреждает Мелисса.- В моей кровати-- Луи! Ради всего блять святого! - Мелисса снова жалуется, потому что она грубая и слабая и не может выдержать немного настоящей любви, которую ей бросают. Трое из них направляются к раздевалке для персонала.- Итак, теперь, если вы меня извините, я хочу узнать о любовных историях Джека.- В рассказах Джека нет любви, - отвечает Мелисса, и она права.- Я буквально здесь, - сварливый ответ Джека.- Ну, есть? Я имею в виду любовь. Ты... Боже мой, это Тупая Блондинка? - спрашивает Мелисса, потому что она самая плохая и потому что не знает, как себя вести в таких социальных ситуациях.Луи тут же начинает сердито шептать ей:- Мелисса! Мы не называем ее так при нем!Ответ Джека - простой: ?Я ненавижу вас обоих?.- Перестань ненавидеть, Джексон, в том-то и дело. Распространять любовь-- Меня зовут не Джексон-- Поделись любовью, поделившись историями о свиданиях с Тупой Б- подожди, как ее еще раз?- Я не собираюсь тебе этого говорить, - говорит Джек, потому что Джек думает, что у него есть выбор, чем делится или не делится с Луи. Это мило. Джек такой наивный. Может быть, поэтому он и Тупая Блондинка составляют такую красивую пару; мозгов нет, только сердца.- Хорошо, Мел, теперь она для нас действительно Тупая Блондинка, нам разрешено использовать это имя как ее настоящее имя во веки веков-- Ее зовут Бриттани. - говорит Джек, как и чувствовал Луи.- Я люблю, когда ты рассказываешь мне свои секреты, Джексон.Джек закатывает глаза, скрестив руки на груди, и прислоняется к одной из стен раздевалки сотрудников.- Так... свидания?Мелисса - это та, кто отвечает на вопрос Луи вместо Джека:- Персик, перестань его доставать. У него краснеет лицо.- Ну, конечно. Посмотри на этот цвет кожи. Он почти… прозрачный. Думаю, если бы мы отвели его на пляж, он бы ослепил нас, отражая солнечный свет.Мелисса пытается не смеяться, прежде чем ответить Луи. Джек не двигается, все еще прислонившись к стене, и его лицо тоже не красное. Он просто ведет себя сварливо, делая вид, что его беспокоит весь этот беспорядок, но все трое знают, как сильно они дразнят друг друга. Это повседневное дело; это сближает их.- Как будто ты загорелый, Персик.- Я не загорелый, Мелисса, я золотой.- Скорее… очень честно. Фарфор. - Ответ Мелиссы, потому что она слепая.- Я цвета солнца!- Готова поспорить, ты бы выглядел как жареная креветка, если бы достаточно долго оставался на солнце. - Говорит Мелисса, потому что она снова грубая.- Но-но, это Джек! Джек - креветка. Посмотри на цвет этих волос!Джек громко смеется, веселая рысь, прежде чем ответить:- А ты бойцовая рыба, мудила.- Гребаная рыба борец? Вот как ты собираешься оскорбить меня, Джеки?- Ну, это потому, что ты красивый, но ты хочешь драться со всеми.Луи на секунду обдумывает ответ Джека.- Знаешь что? Ты мне нравишься, Джек. Ты хороший парень, да?Луи идет обнять Джека, и Джек позволяет ему, снова втягивая Луи в братские объятии.- Ты, должно быть, шутишь, - бормочет Мелисса, закатывая глаза.- Не огорчайся, Мелисса, мы распространяем здесь любовь.- Что, черт возьми, с тобой случилось? - спрашивает Мелисса с притворным отвращением.- Ты точно знаешь, что со мной случилось.Луи подмигивает ей.- Гарри с тобой случилось? - спрашивает Мелисса, потому что она знает.- О, да. Член настолько хорош, что решает мои проблемы с характером.Мелисса и Джек одновременно кричат, и это именно то, чего хотел Луи. Томмо любит, когда получает то, что хочет.- Я ухожу отсюда, увидимся внизу, ребята, - говорит Джек перед выходом из раздевалки.Однако Мелисса остается, и Луи может сказать только по ее позе, что ей есть что сказать. Она смотрит в землю, сжав губы, преграждая путь Луи к двери.- Выкладывай уже.Когда Мелисса смотрит вверх, ее глаза счастливы, и это все, что действительно имеет значение для Луи.- Персик?- Я?- Я сохраняю это.У нее широкая и яркая улыбка, идеально подходящая для будущей мамы, и Луи бежит к ней меньше чем за секунду.- Ты сохраняешь Луизу?Мелисса сразу перестает улыбаться, ее щеки прижаты к Луи, как будто эта тема почему-то стала серьезной.- Знаешь, я рассказала Люку о твоей идее.- Это не идея, это ее имя.Мелисса продолжает говорить, как будто Луи ничего не сказал.- Он сначала засмеялся-- Мудила.- А потом…Ее глаза снова сияют, и Луи все еще не знает, к чему все идет.- Он утвердил тебя крестным отцом!Луи хочет кричать.- Крестный отец?! Маленькой Луизы?!Мелисса кивает, ее взгляд нежные.- Ага, Лу...Луи обнимает ее крепче.- Это будет такая большая честь, Мел, о мой Бог! Спасибо! И я так восхищаюсь твоим мужеством -Мелисса отводит лицо в паре сантиметров от Луи, нахмурив идеальные брови.- Храбрость?- Да, подвергнуть тебя и Люка такому риску...- Какого хуя, Луи?- Что ж, в зависимости от того, насколько хорошо будут развиваться мои отношения с маленькой Луизой, мне, возможно, придется убить вас обоих, чтобы вырастить ее как свою.Мелисса фыркает.- Я говорила, как сильно я тебя ненавижу сегодня?- Ты любишь меня.Мелисса не отрицает этого, потому что она добрая, добрая женщина, за ребенком которой Луи будет присматривать всю оставшуюся жизнь. Маленькая фасолинка в животе Мелиссы вырастет под защитой Томлинсона, под присмотром Томмо. Друзья - это семья, которую вы выбираете. Эта мысль заставляет Луи плакать; мысль о том, что кто-то доверит ему такую колоссальную миссию; обязательство на всю жизнь; привилегия. Они разделяют молчание, которое представляет собой не что иное, как дымку из дружбы, преданности и обещаний на всю жизнь. Они разделяют молчание, основанное на доверии. Они семья.- Спасибо, Мел.?За исключением вечеров, посвященных Битве групп, в будние дни Маяк закрывает свои двери в 22:00. По мнению Луи, это хороший час закрытия, учитывая не только размер их города, но и тот факт, что настоящая публика, их постоянные клиенты, которые годами пьют и поют в баре, появляются только по выходным. Ночью в выходные дни дело обстоит совсем иначе: бар становится абсолютно переполненным, и ему почти некогда вздохнуть, и Луи радуется, если ему удается вернуться домой до 5 утра. Ночью по выходным царит хаос. А сегодня четверг, 11 вечера. Луи счастлив.Направляясь в раздевалку сотрудников после долгого рабочего дня, шатен немного устал, собираясь уходить, когда деревянная дверь офиса открылась, и Реджи высунул голову. Он выглядит довольным, когда замечает Луи в коридоре, и Томлинсон подозревает, что Реджи, должно быть, слышал шаги мальчика, поднимающегося по лестнице, и, не имея возможности сказать, кто из его сотрудников направлялся в раздевалку, был вынужден открыть дверь своего кабинета, чтобы проверить. По какой-то неизвестной причине, похоже, что Луи был тем сотрудником, на которого надеялся Реджи.- Луи, сынок, у тебя есть минутка?Как Луи может когда-либо отказать этому?- Да, Реджи, конечно.Луи поворачивается и направляется прямо в офис Реджи; раздевалка сотрудников и ощущение того, что рано возвращаться домой, совершенно забыты. Как только они входят в небольшой офис, Реджи закрывает за ними дверь и садится напротив Томмо за его рабочий стол. Кресло Реджи высокое, и он выглядит властным, когда сидит на нем, выглядит как настоящий босс. Король Маяка, их капитан. На столе Реджи из темного дерева находится стопка папок (заполненных всеми теми важными бумагами, которые Луи знает наизусть), старая записная книжка (пароль - ?черная борода 1964?; дань уважения самому печально известному пирату, о котором Реджи когда-либо слышал, добавлен к году дня рождения Реджи) и единственная фотография матери Реджи, мисс Дойл, суровой старушки, которая выглядит в точности как брюнетка Маргарет Тэтчер. Стараясь не выглядеть таким нервным, как он, Томлинсон не торопится, медленно рассматривая каждый из объектов, любуясь их деталями; растягивание времени. Когда Луи переводит взгляд на лицо Реджи, глаза мужчины теплые, и он выглядит гордым. Голубоглазы уже чувствует легкое покалывание глубоко в животе.- Луи. Прежде всего, я хочу, чтобы ты знал, как я горжусь тобой.Луи остается безмолвным, только кивает (очевидно, профессионально).- Ни для кого не секрет, что твоя Битва была лучшей за долгое время, да и не обязательно. Но ты сделал это, и это главное.Луи старается, чтобы тот факт, что Реджи только что назвал последнюю Битву Групп ?Битвой Луи?, не вскружил ему голову, но это сложно. Так что он просто кивает.- Я не буду следить за тобой так сильно, как за Хлоей. Я думаю, ты лучше умеешь и...Остальная часть предложения Реджи теряется в тумане попытки Луи не вкусить горечи желания, чтобы Королевский колледж чувствовался так же, как Реджи. Есть другая реальность, в другой вселенной, где Королевский колледж отправляет Томлинсону письмо о зачислении, написанное со всеми словами, которые Реджи говорит ему прямо сейчас. Конверт королевского синего цвета; золотые предложения на какой-то причудливой белой бумаге. Письмо в конверте заставляет маму Луи гордиться, а мальчик наконец-то счастлив. В этой параллельной реальности Луи изучает любую область, которую выбирает, исследует академический мир, посвящает себя своим интересам, заканчивает, получает степень магистра, становится отличным университетским преподавателем, проводит свое свободное время в этой красивой, красивой библиотеке, открывая все ее секреты. Луи уверен, что это была бы прекрасная жизнь. Однако в этой реальности, единственной, что действительно имеет значение, для Томлинсона нет Королевского колледжа. Для Луи есть только Реджи, и этого должно быть достаточно. Томмо застрял в этой реальности, и этого уже не изменить.Медленно Луи позволяет словам Реджи доходить до него. Достаточно.- Я знаю, у тебя была не самая легкая жизнь, сынок, и все же ты меня так удивил.Голос Реджи приобретает эмоциональный тон, которого Луи никогда раньше не слышал, и даже хотя бы на эту секунду он чувствует себя счастливым в этой реальности. Он того заслуживает.- Ты собираешься пойти далеко, малыш. Я рад, что могу предложить тебе способ сделать этот первый шаг. Луи, добро пожаловать на должность менеджера в ?The Lighthouse?.Если бы Луи и Реджи были ближе, если бы Луи считал Реджи больше другом, а не только боссом, он обнял бы его прямо сейчас. Голубоглазый перелез бы через маленький рабочий стол Реджи, уронил бы все эти папки, записную книжку и фотографию мисс Дойл на пол, только чтобы обнять Реджи за шею и благодарить его бесконечно. Но, поскольку они всегда поддерживали свои отношения чисто профессиональными, Луи обеими руками держит только одну из волосатых рук Реджи и трясет, говоря: ?Спасибо, Реджи, большое тебе спасибо?. Реджи только качает головой с удовлетворенной улыбкой на лице и встает, ведя Томлинсона к двери своего офиса, позволяя шатену идти впереди себя.Когда Луи начинает открывать дверь офиса Реджи, он решает, что это хорошая реальность. Он может заставить это работать. Мало того, что у него есть мама и Гарри, теперь он также занимает относительно стабильное положение на работе, и дела идут только лучше, потому что...БУМ!- ААААААА!Когда Луи приходит в себя, убедившись, что его сердце не взорвалось и он не обмочился в штаны, он понимает, что Мелисса здесь, прямо у двери офиса Реджи, взволнованно улыбается, и что она, очевидно, только что запустила эту огромную конфетти-пушку, покрыв Луи мельчайшими красочными кусочками бумаги, которые когда-либо существовали. Томлинсон похож на радужного мальчика, готового к прайду. Три секунды, которые требуются Луи, чтобы понять, что происходит, кажется, достаточным временем, чтобы Мелисса, Джек и Реджи одновременно крикнули:- Поздравляем, Луи!Луи все еще поражен, глядя на всех головокружительно, без слов благодарности, когда Мелисса крепко обнимает его, отрывая ноги от земли.- Поздравляю, Персик! Я так счастлива!Только когда Джек подходит к Луи, чтобы обнять его, Томлинсон понимает, что Джек держит в каждой руке по бутылке: водку и текилу, самые дорогие. Значит это вечеринка.- Ты такой крошечный, чтобы быть боссом, приятель, - говорит Джек, и Луи хочет убить тупую рыжую рысь, но он сейчас слишком счастлив для убийства; может быть, позже - Но ты так хорош в том, что делаешь, Луи, ты будешь чертовски лучшим.- О, спасибо, Джеки.И когда Луи шепчет: ?Если ты когда-нибудь снова назовешь меня крошечным, я тебя уволю нахуй?, Джек только смеется, совсем не воспринимая Томмо всерьез. Это абсурдное, непростительное злодеяние, о котором мальчик забывает только тогда, когда появляется Мелисса, держащая в каждой руке по стопке текилы. Одну для Луи и одну для Джека. Они говорят тосты, пьют, а потом пьют еще.К тому времени, когда Реджи возвращается из своего офиса с шоколадным тортом с розово-голубой глазурью с надписью ?Менеджер Луи? наверху, голубоглазый считает себя слегка навеселе, почти пьяным, но еще не достигшим цели. Это хорошее чувство, оно соответствует его настроению. Луи не думает дважды, прежде чем взять одноразовую тарелку и вилку: он выбирает большой жирный ломтик, дополнительный шоколад, дополнительную глазурь, все лишнее. Томлинсон заканчивает тем, что не откусывает больше одного кусочка. Попробовав сахар на своем языке, он осторожно отдает свою тарелку Джеку, который съедает все, не осознавая, что за две минуты съел больше. Неважно. Самое главное, что шоколадный торт был на вкус как шоколад, не как счастье или что-то в этом роде, нет, а как шоколад. Это не было вкусом рвоты, это не было калорийным вкусом. На вкус не было ничего, кроме шоколада. Теперь это любимый вкус Луи - здоровый вкус.Реджи на какое-то время исчезает, когда Джек начинает признаваться в своей любви к Тупой Блондинке с большей громкостью, чем обычно приемлемо, а Мелисса, совершенно трезвая, начинает подбадривать его, заставляя Джека петь фальшивую версию ?Подростковой мечты?. У Луи болят уши, и он чувствует себя немного смущенным всем шумом, который производят они втроем, и винит в этом то, что Реджи ненадолго оставил их в салоне.Однако, как только Реджи возвращается, Луи понимает, что был неправ: Реджи не оставил их из-за их шума (даже если это было бы вполне приемлемо). Реджи ушел, потому что хотел что-то взять, что-то, что сейчас в его руках, когда он снова приближается к Луи с той же удовлетворенной улыбкой на лице.- Думаю, теперь это принадлежит тебе.На бейдже с именем написано: ?Луи Томлинсон - менеджер?, и шатен чувствует, как его глаза морщатся сбоку от лица. Однако он не может перестать улыбаться; слишком много текилы, слишком много водки и слишком много счастья.- Спасибо, Реджи.Когда Луи касается холодного металла с именем, он уверен, что эта маленькая квадратная вещь - лучшее, что когда-либо было. Томлинсон делает еще пару шотов, чтобы не забыть чувство удовлетворения и благодарности; это похоже на то, что тебя окружает кисло-сладкая пыльца пикси. Луи уже знал, что сегодня хороший день.?Луи - разумный парень. По крайней мере, он так думает, он не встречал критики по этому поводу. Имеет довольно хорошее чувство справедливости, считает себя толковым и логичным мальчиком. Он думает, что в здравом смысле. Луи всегда пытается говорить правду (даже если ему это не всегда удается) и всегда признает, что он неправ (почти всегда, во всяком случае). Вот почему Луи может признать, что сейчас он пьян. Не ужасно, ужасно пьян, но счастливо-пьян. Это потрясающе, если не принимать во внимание тот факт, что он последние десять минут безуспешно пытался взять ключ от входной двери из-под глиняной вазы. Но это нормально, он смеется. Счастливо-пьяный.После того, как Томлинсону, наконец, удается подобрать ключ - не падая, ура, Луи! - он идет прямо на кухню. Он знает, что его матери нет дома, но есть его бутылка вина, и это действительно важно. ?Где ты, малышка??. Вечеринка еще не окончена, он единственный может решить, когда она закончится. Луи - менеджер своей вечеринки, он управляет всем. Когда он танцует, чтобы отпраздновать свою ежедневную победу (очень по-мужски трясет задницей), Томмо чувствует, как металл его нового бейджа вонзается в кожу его бедер, холодный в переднем кармане; такой же холодный, как и его вино.Бутылка ждет Луи, как он и ожидал, стоя в дверце холодильника, такая же холодная, как он себе представлял.- Вот ты где, ты неприличная-Когда Луи пытается поднять бутылку, его пьяные неуклюжие пальцы сильно ударяются о горлышко бутылки. Бутылка почти падает. Луи хихикает.- Ой.Почти падает, но не падает, а это значит, что вино Луи цело. Идеально.- Почему ты сбежала, детка? Ты чуть не упала! Разве ты не моя маленькая девочка? Ах! Значит ли это, что ты мальчик? Вот почему ты убежал?Бутылка вина - мальчик. Луи счастливо-пьян.- Хорошо, я прошу прощения. Как тебя тогда зовут, большой мальчик?На этот раз Луи успешно хватает бутылку вина и направляется к кухонному шкафу, чтобы найти себе бокал. Однако как только он достигает шкафа, он думает: ?Кого я обманываю?? и решает пить прямо из бутылки, как джентльмен.- Думаю, я назову тебя… Винор… не знаю. Что-то, что заставляет меня думать о вине… Винни, может быть. Винни. Или… Винэр, как и я, менеджер. Или… или… Винер! Винер, потому что я люблю члены! (п.п: wiener – пенис)Луи громко смеется, потому что он счастлив и пьян, и сейчас все кажется легче, чем обычно. Луи празднует. Ночник только усиливает ощущение бархатистости, делая все мягче по краям.- Привет, Винер. Боюсь, сегодня вечером только я и ты.Эта мысль заставляет Луи на секунду почувствовать себя немного одиноким, но алкоголь, плавающий в его венах, нейтрализует это. Поставив винную бутылку Винер, на кухонный стол, Томлинсон ищет открывалку для вина, и как только бутылка открывается, делает три больших глотка.- Итак, большой мальчик - АА!Луи слегка подпрыгивает, даже если никогда никому в этом не признается. Второй раз за сегодня. Он должен быть жестче, он над этим поработает позже. Теперь Луи, кажется, испугался, потому что что-то завибрировало на его заднице. Судя по всему, его телефон. Откуда Томлинсон мог знать, что это его телефон? Это мог быть убийца довольно-таки пьяных мальчиков, которые находятся в одиночестве в своих домах. Слава богу, шатену повезло, и это был просто его телефон. Хорошо, все в порядке. Луи снова в безопасности.Когда Томмо вынимает телефон из кармана, на экране появляется имя Мелиссы с надписью ?позвони мне, когда похмелье исчезнет, и мы сможем отпраздновать несколько бооооооольше персиииииик?. Луи пока игнорирует ее. Он уверен, что не забудет позвонить ей утром, когда наступит утро. Вместо того чтобы ответить Мелиссе, Луи открывает новое сообщение, поднимаясь по лестнице в свою спальню; его телефон в одной руке, бутылка вина в другой. Что? Все эти разговоры о членах и больших мальчиках заставили Луи скучать по кое-кому.Закрывая дверь в спальню - скрип! - и, глядя на свою неубранную кровать, на которой лежат удобные одеяла и мягкие подушки, Луи печатает:Луи: приходи на ночевку ко мне моя кровать очень пустая и я хочу тебя в нейГарри слишком долго отвечает, поэтому Луи выпивает еще. Два пурпурных глотка.Луи: давай обниматься Бэмби и когда я говорю обниматься я имею в виду агрессивно трахааатьсяяяяТелефон Луи до сих пор не освещен тысячами сообщений Гарри, умоляющих голубоглазого впустить его, что само по себе абсурдно, поэтому он решает, что еще не зашел достаточно далеко. Пора вытащить большие пушки.Луи: на мне сейчас ничего нет.......Луи печатает это, когда он начинает быстро расстегивать свои бордовые пуговицы, несмотря на холод, просто чтобы быть частично честным с Гарри. В противном случае голубоглазый чувствовал бы себя виноватым, он обычно заслуживает доверия кудрявого, всегда старается быть надежным с ним. Чувствуя себя более виноватым за то, что он не снимает свои черные скинни, Томлинсон снимает туфли и носки. Стайлсу придется смириться с этим. Частично обнаженный Луи - это почти полностью обнаженный Луи. Если Гарри хочет быть испорченным, ему следовало попасть сюда раньше.Глядя на экран без сообщений, Луи снова начинает печатать. Гарри всегда отвечает на юмор Томмо, он просто не может с этим ничего поделать. ?Сладкий Бэмби?. Даже когда Стайлс не находит шутку смешной (потому что чувство юмора Гарри ужасное и имеет значение только мнение Луи), он все равно будет смеяться, по-прежнему фыркать или целовать Луи. Хорошо для Гарри. Думая о неспособности зеленоглазого не реагировать на юмор старшего, шатен снова начинает печатать.Луи: если ты чувствуешь себя внизу, я опущусь для тебяИ это все, что нужно, по-видимому, потому что наконец - ?Наконец-то ебать? - загорается телефон Луи. Между прочим, на полбутылки позже, но Томлинсон не будет жаловаться. Он пытается вести себя достаточно хорошо, чтобы Гарри пришел. Когда Луи открывает сообщение, он не находит ничего, кроме ссылки. Ссылка на плейлист. Гарри тупой? ?Почему ты такой тупой??, - шепчет Луи в свою пустую спальню. Этот вопрос Томлинсон задает себе слишком много раз, чтобы это считалось нормальным. Луи должен изучить это позже, потому что сейчас он ведет себя прилично и поэтому он делает три глубоких вдоха вместо того, чтобы просто позвонить Гарри и спросить самого Стайлса. Глотая содержимое Винера, как будто это была детская бутылочка, наполненная каким-то сладким виноградным соком, Луи открывает ссылку, потому что у него нет другого выбора, кроме как сделать это; очевидно, это единственный ответ, которого заслуживает старший. Ссылка ведет прямо на страницу Гарри в Spotify. По привычке Луи начинает плейлист с анализа песен, выбранных мальчиком. Все это хорошие песни, сексуальные песни; Луи они нравятся. Томлинсон тратит слишком много времени, чтобы прочитать название плейлиста, но когда он это делает, он чувствует, как его щеки приобретают такой же красноватый оттенок, как и его рот. ?Песни, под которые я тебя буду вылизывать?, - так это называется. Луи немедленно закрывает приложение и сопротивляется желанию бросить телефон на кровать и закричать, как девочка-подросток, в подушку. Луи - сильный мальчик. Он подождет, пока не убедится, что Гарри придет. Затем он будет кричать в подушку очень круто и по-мужски. Держа все свои эмоции в себе, а не в бутылке с вином, Томлинсон печатает:Луи: это значит ты идешь?Гарри явно держит свой телефон в больших, больших руках, слава Богу, потому что его следующее сообщение приходит через секунду.Гарри: Еще нет;) Хочу посмотреть на тебя, когда я буду делать это с тобой. хЭто лучший секстинг, который когда-либо получал Луи. Он никогда этого не признает.Луи: да??????Гарри: ты всегда восхитительно выглядишь, хватаясь за простыни на своей кровати.Луи: перестань заниматься виртом и приходииииииЛуи добавляет:Луи: идиот: *Гарри не отвечает на эту последнюю смску, на эту прекрасно сформулированную последнюю смску, хотя Луи действительно этого не ожидал. Тем не менее, отсутствие освещения телефона Луи дает ему достаточно времени, чтобы допить бутылку вина и снова начать печатать:Луи: вот совет, если ты не придешь: позволь мне сделать это для тебяУ Луи не хватает времени, чтобы отправить это последнее сообщение, прежде чем он слышит, как открывается входная дверь. Идеально. А вот и Бэмби. Это все, чего хотел голубоглазый. Пока Томлинсон остается как можно тише, чтобы он мог слышать, когда тяжелые шаги начинают подниматься по лестнице, он думает о том, что даже не помнит, как рассказывал Гарри о секретном тайнике своего ключа. Луи, честно говоря, не может вспомнить, чтобы когда-либо указывал Стайлсу, где он прячет ключи от входной двери под глиняной вазой. Эта мысль заставляет шатена поцеловать Гарри немного сильнее, чем обычно, и это потому, что Луи любит то, что младший просто знает, любит то, как его мальчик обращает внимание на каждую мелочь в жизни Луи, как он всегда поглощает все больше и больше все, что связано со старшим. Томмо это очень нравится. Никто никогда раньше не заставлял его чувствовать себя таким, особенным, слышать и обращать на него внимание, даже в моменты, когда Луи этого не ожидал. Зеленоглазый заставляет старшего мальчика чувствовать себя достойным все время, все гребаное время, даже когда Луи не помнит, что он существует. Как будто Гарри постоянно доказывает Томлинсону, что да, шатен существует, и он красив, пока существует; самый красивый из всех живых существ. Это чувство, вероятно, лучше описать мозгом Луи как глотание взрывоопасной пыли пикси: медленно ощущать ее на своем языке, окружая сердце; не кислый, а только сладкий.Тихий скрип, который дверь спальни издает всякий раз, когда она открывается или закрывается, - единственный звук, который Луи слышит сейчас, но Томлинсон стоит спиной к шумной двери и не оборачивается; пока дверь снова не закроется. Даже тогда он ждет. Писклявый звук окружен запахом мандаринов, и Луи знает, что он здесь. Луи рад, что он здесь, Луи долго ждал.- Ты пришел как раз вовремя. (п.п: come - приходить, кончать)Луи предпочитает не думать о двух разных значениях, которые имеет его предложение: сексуальном значении, о котором Гарри писал ему; и более глубокий, о том, как кудрявый появился в жизни Томлинсона в самый подходящий момент, когда бы это ни было.Стайлс, должно быть, заметил пустую бутылку из-под вина - ?Пока, Винер, мой друг? - на тумбочке Луи, потому что вместо того, чтобы ответить, младший спрашивает:- Ты пил?Гарри не выглядит обеспокоенным, ему только любопытно. Шатен не волнуется, он знает, как сильно зеленоглазый любит счастливо-пьяного Луи (так же, как он любит любую другую версию, которая когда-либо существовала, за исключением, нет-я-не-хочу-есть-Гарольд версии Луи).- Да, я только что уволился с работы.- Так это утешительный секс?Луи оборачивается, потому что хочет его убить.- Ну разве ты не ублюдок?Первое, что видит Луи, когда оборачивается, - это не глаза Гарри. Первое, что видит Луи, - это губы Гарри, мокрые, плюшевые и красные в почти темноте комнаты, и это настоящая проблема, потому что из-за этого он хочет отменить свою маленькую игру ?притворяться уволенным? и просто прыгнуть в объятия зеленоглазого. Губы Гарри вызывают у Луи желание поцеловать его, пока Стайлс не напьется вина, которого здесь больше нет; Луи также хочет покрасить губы Гарри в пурпурный оттенок, сделать их зацелованными синяками. Вместо того, чтобы просто следовать своим инстинктам, своим желаниям, Томлинсон позволяет побуждению пройти через его разум, как сильный ветерок - непреодолимый и успокаивающий - когда он делает глубокий вдох. Все, что Луи чует, - это шампунь Гарри и его кожа, и… он может. Он собирается это сделать. Он не слабый парень, он может сопротивляться Стайлсу больше трех секунд, иисусе.Сосредоточив свой взгляд на Гарри, Луи обнаруживает, что тот все еще стоит у двери спальни, с многозначительной улыбкой на его мягких губах, когда он смотрит на голубоглазого оценивающе – скользит взглядом вверх и вниз. В то время как взрывчатый порошок циркулирует по венам Луи, Томлинсон предпочитает игнорировать дерзкого греческого бога перед ним и сосредотачивается на своей маленькой игре, очень милой игре, которая беспокоит Гарри. У них есть все время мира для того, что потом придет в голову Стайлса.- Я только что уволился с работы.Гарри приподнимает брови, словно он ни на секунду не верит Луи, а просто вежливо притворяется, молча спрашивая, сколько времени это займет. Стайлс смотрит на старшего с ясным вопросом в глазах: ?Как долго мне нужно развлекать тебя, пока я не разрушу тебе в этой постели??. Луи игнорирует его.- Я не мог работать на этого человека после того, что он мне сказал.Гарри сейчас старается изо всех сил, изо всех сил пытается притвориться, что верит в Луи, и ведет себя так, будто убежден. Томлинсон может сказать это по усилию, которое младший прилагает к выражению его лица: рот слегка приоткрыт от шока, его глаза расширились, брови все еще приподняты. Тем не менее, единственное, на чем Луи может сосредоточиться, это на том, как Гарри выглядит таким плохим парнем; в полумраке спальни, нетерпеливый, волосы растрепаны, рот приоткрыт, немигающие хищные глаза следят за каждым движением шатена. Стайлс выглядит дерзким, как будто его просто не может беспокоить все это, и он прилагает усилия только потому, что это Луи. Эта мысль вызывает улыбку на лице Томмо. Без намерения его мысли начинают блуждать, просто глядя на Гарри вот так. В мгновение ока Луи может представить, что они с кудрявым учатся в колледже, Королевском колледже, потому что именно туда, похоже, уходят все академические фантазии голубоглазого: Луи посещает другую вселенную, где он этот хорошо воспитанный мальчик-ботаник и Гарри - просто придурок из братства, который делает все, что Томлинсон хочет от него. Они лучшая пара. В этой параллельной реальности зеленоглазый может хорошо заниматься спортом, кто знает? Поскольку Луи мечтает так далеко... Может быть, шатен будет любимым чирлидером Гарри. От картинки по спине пробегает дрожь, и ему придется поблагодарить Стайлса за изображение позже, возможно, в постели.- Что он сказал? - с любопытством спрашивает Гарри, притворяясь, но его голос низкий, хриплый. Кудрявый кажется заинтересованным, обеспокоенным, даже если это просто для галочки. Он притворяется, что обеспокоен, даже когда они оба знают, что, если Реджи когда-нибудь действительно скажет что-то травмирующие Луи, Гарри станет первым, кто возьмет дело в свои руки.- Ты уволен!Гарри задыхается, как будто верит словам Луи, а затем ведет себя так, будто собирается утешить Томлинсона, с многозначительной улыбкой на его лице, на его прекрасном, красивом лице. Стайлсу требуется три больших шага, чтобы пересечь спальню и добраться до Луи. Ебаные жирафьи ноги. Руки Гарри уже обнимают Луи за талию, когда Томлинсон толкает его в грудь, пока младший не возвращается на безопасное расстояние. Оскорбленный, Гарри смотрит на руку, которая выглядит абсурдно маленькой на фоне его груди; глаза обижены и брови нахмурены, когда он снова смотрит в глаза Томмо.- Что? Утешительный секс!- Гарольд, я просто прикалываюсь! Теперь я менеджер!Гарри, который в любом случае не поверил Луи, просто хватает его за талию, полностью игнорируя расстояние, указанное рукой старшего, и начинает вращать голубоглазого в воздухе. Гарри, плохой мальчик Луи, хихикает пока делает это.- Значит, ты так рады моему повышению?- Да, конечно. Поздравляю, детка. Я также люблю праздничный секс.Луи бьет Гарри по голове, пока Стайлс снова не опускает его на землю.- Я хочу отпраздновать -Предложение Луи прерывается зевком. Алкоголь всегда заставлял его хотеть спать.- А ты не слишком сонный, чтобы праздновать?Луи не хочет спать. Он счастливо-пьян. И, может быть, сонный, хорошо, но он также хочет Гарри, ему нужен Гарри, и это гораздо важнее.- Когда ты рядом, всегда что-то витает в воздухе, Кудряшка. Это делает сон бесполезным.Гарри качает головой, как будто он больше не слушает, и говорит: ?Я уложу тебя спать?. Луи собирается возразить, когда Гарри добавляет:- Ты хочешь, чтобы я остался ночевать?Гарри должен был предсказать ответ Луи. Медленный Бэмби.- Нет, уходи.На этот раз Гарри даже не притворился, что верит Луи. Стайлс становится слишком избалованным.- Не усложняй, тебе это не идет.Луи хочет его укусить, но соглашается на закатывание глаз.- Я знаю, что твоей мамы здесь нет, поэтому я хочу тебя еще раз спросить: ты хочешь, чтобы я остался ночевать?- Хочешь честный ответ?- Всегда.Если это то, чего хочет Гарри, это то, что Гарри получает.- Блять, конечно, я хочу, чтобы ты остался ночевать, Гарольд. Что за хуйня?Гарри смеется.- Я хочу тебя все, все ебаное время. В моей голове, в моей постели.Гарри перестает улыбаться и начинает кивать, как будто соглашается, как будто Луи вслух читает мысли Гарри; секретная книга, к которой может получить доступ только Луи, сделанная только для Томмо.- Бывают моменты, когда я один, Хаз, я не могу думать ни о чем другом, кроме твоих рук на моих бедрах, всякий раз, когда ты крепче сжимаешь меня -Луи чувствует, как рука Стайлса скользит по его спине, когда младший смотрит на него так, будто Луи - самое захватывающее, что он когда-либо видел; шедевр, которому может поклоняться только Гарри; произведение искусства, которое Гарри хочет разрушить.- Я так сильно тебя хочу. Когда мне грустно, я хочу выдохнуть на тебя свое одиночество -- Я тоже, детка, я тоже.Затем Гарри начинает целовать Луи в шею, сладко клевать, оставляя за собой мурашки по коже, но Томлинсон продолжает говорить, признаваясь во всех своих желаниях, в которых он жаждет зеленоглазого, каждую секунду каждого дня.- А потом, когда я в порядке, я просто хочу вдохнуть тебя-Гарри слегка кусает кожу Луи, но по тому, как он начинает сосать ее сразу после этого, играя с ней между зубами и языком, Луи может сказать, что утром это будет любовный укус.- Я хочу тебя, и я хочу, чтобы ты этого хотел.Луи признается, запутывая пальцы в растрепанных волосах Гарри, и Стайлс не ждет ни секунды, прежде чем начинает лепетать голубоглазому в шею. Когда он становится таким, он едва ли понимает это. Луи это нравится.- Хочу тебя все время, Лу, хочу тебя все время, детка. Бывают дни, когда я хочу тебя годами, и дело даже не в том, что мы должны-Гарри начинает скользить руками за спину, хватая задницу Луи, и Томлинсон позволяет ему, цепляясь за слова кудрявого.- Есть часть меня, которая просто хочет тебя таким невинным способом, Лу, просто хочу посмотреть с тобой какой-нибудь фильм, или пойти за продуктами, или отвезти тебя на работу-Луи кивает и немного дергает Гарри за волосы, потому что, во-первых, у него сбивается дыхание, а во-вторых, он начинает слишком сильно сжимать задницу Томлинсона.- Но я бываю иногда такой жадный, детка-Гарри делает глубокий вдох, словно ждет, что Луи остановит его, но Томлинсон не собирается. Просто продолжает пробегать пальцами по гриве мальчика. Когда Стайлс снова заговаривает, его голос звучит одновременно удовлетворенно и болезненно. Луи понятия не имеет, как ему это удается.- Я становлюсь таким жадным, детка, просто продолжая воспроизводить нас в своей голове, как я снимаю твою рубашку, как ты всегда падаешь на свою кровать, такой красивый, малыш, такой красивый, ангел, мой анг-Луи снова дергает Гарри за волосы, и младший издает неприличный звук.- Конечно, я хочу тебя, Лу, это все, о чем я думаю. Как твой рот дрожа выстанывает мое имя, твои розовые губы трясутся...- Хорошо, ты можешь остаться.Гарри выпускает воздух в шею Луи, теплый и влажный, и Томмо подозревает, что он все это время сдерживал его, ожидая, пока он не заставит голубоглазого сказать именно то, что он хотел услышать. Луи иногда его ненавидит.- Да?Гарри спрашивает перед тем, как начать облизывать шею Луи будто котенок, в том же самом месте, которое он укусил ранее, что означает, что это определенно будет любовным укусом, и что Стайлс уже может видеть его красноватый оттенок. Собственнический ублюдок.- Но не на кровати.Гарри не моргнул и глазом на ответ Луи.- На полу?Луи кивает.- На полу.Вместо того чтобы жаловаться или рассердиться (или поверить Луи хотя бы на секунду), как любой другой человек, Гарри просто принимает информацию и начинает петь, петь! В хуй знает сколько утра. ?Все дело в мелочах?, - думает Луи, следя за звуком голоса зеленоглазого с его сердцебиением; это мелочи, которые дают понять Томлинсону, что Гарри создан для него. Спасибо, вселенная.- I'd sleep better on your floor than I would ever in my bed...Пока Луи пытается сдержать нежную улыбку, расползающуюся по его лицу, Гарри продолжает петь низким и мелодичным голосом и хватает шатена за руку. Стайлс слегка целует открытую ладонь старшего, и Луи понимает, что кудрявый пытается сделать, только когда они уже танцуют. Медленно вместе покачивались в темноте спальни Луи в 4 часа утра. Это лучше всего, что Томмо когда-либо чувствовал.- And if your carpet makes my face itch, it'd still be heaven in my head. I would play more than just four chords, if it's a song that you might like and I am not very good, but I would practice every night…- Я люблю тебя, ты знаешь?Гарри только целует Луи в макушку и бормочет: ?Я знаю. Я люблю тебя больше?. Томлинсон решает позволить Стайлсу ошибаться, он этого заслуживает, и лишь кладет голову на широкое плечо. В темноте Гарри продолжает прижимать Луи к себе, продолжая петь своим совершенным голосом, приторно сладким для уха голубоглазого, пыльцой пикси в человеческом обличье, окружая старшего мальчика своей магической силой. Томлинсон чувствует себя золотым, чувствует себя потусторонним. Луи закрывает глаза и начинает задаваться вопросом, чем он заслужил это, потому что боится, что это не так. Это слишком, это слишком хорошо. Луи чувствует себя жадным из-за того, что хочет этого на вечность, но он хочет. О, он знает.- Она сказала: ?Break your neck, and I will love you every night. You will be mine?.Луи теперь прижимается головой к груди Гарри, просто чтобы послушать биение сердца, пульс вселенной Луи. Голубоглазый хочет еще раз почувствовать, насколько они связаны; насколько это неизбежно, насколько они постоянны. Прижимая ухо к хлопковой рубашке мальчика, Томлинсон чувствует, как сердце Стайлса бьется внутри его собственного, и он знает, что оно бьется там, потому что это Луи, оно принадлежит ему. Шатен будет заботится о нем до конца своей жизни.Голос Гарри теперь не более чем шепот.- Я бы перестал делать все то, что доктор говорит мне не делать, но я не думаю, что он понимает, я все это делаю для тебя...Теперь они танцуют медленнее, делая эти маленькие шажки, пока они кружат через спальню Луи, и Томлинсон может чувствовать себя плывущим в их тайном океане. Луи должен спросить Гарри, знает ли он об этом, их океане, может ли он тоже почувствовать это в своей груди. Является ли он для Гарри тоже успокаивающим и неотразимым; если кудрявый тоже хочет утонуть в нем. Сердце Стайлса, полная луна, управляет приливами. Луи собирается спросить, когда из пола доносится металлический лязг. Голова зеленоглазого даже не двигается, но шатен тут же смотрит вниз.- Что это было?Это бейдж с именем менеджера Луи. Квадратный кусок металла, который всего несколько часов назад казался таким идеальным против руки шатена, казался правильным. Однако теперь, глядя на него с расстояния, кажется, что его вес только что покинул Томлинсона, и не только буквально. Что он делает?- Ничего… ничего важного.Гарри не спрашивает его, и они просто продолжают танцевать, медленно, в ритме, которому могут следовать только они, и Луи вздрагивает, когда он неизбежно ощущает холодный металл на ступнях. Наступать на него кажется неправильным, неуважительным и оскорбительным, кощунственным, но это каким-то образом освобождает. Свободный, достоверный и правдивый. Больно. Не только потому, что Луи чувствует себя неблагодарным, но просто из-за боли постоянного желания большего; это боль разочарования, тяжесть вечной неудовлетворенности. Это груз, который Луи знает, знакомый, это боль, с которой он уже имел дело. С годами легче не стало, как раз наоборот, но все равно кажется, что это логика ?меньшего из двух зол?. Эта боль теперь почти друг Луи, хорошо известная, интимная и легко узнаваемая. Это лучше - или, по крайней мере, менее дурно - чем мысль о риске всего, что у него есть, в погоне за своими бредовыми ожиданиями от самого себя. Это то, что Томлинсон знает, его знакомое зло, его любимый враг; нет причин искать новые разочарования; нет причин терпеть неудачу в том, чего он действительно хочет. Луи думает, что это почти нормально, если что-то пойдет не так с его жизнью, работой, городом, потому что на самом деле это не его мечта. Настоящая проблема, та, что действительно уничтожит Луи, будет, если он потерпит неудачу в том, чего хочет. Если бы он действительно последовал своему бреду –- Твои мечты важны, дорогой.И, нахуй Гарри.- Ты это понимаешь?Луи может почувствовать, что Гарри собирается прекратить их медленный танец, и шатен сойдет с ума, если они это сделают, если они остановятся, и Томлинсону придется столкнуться со всеми его жизненными разочарованиями. Пока они танцуют, Луи в безопасности. Они плывут в лазурном море далеко отсюда, в известном только им месте. Им просто нужно продолжать следить за своим течением.- Пожалуйста, не останавливайся-- Не буду.Гарри снова целует Луи в макушку.- Не буду.Дело не в том, что Луи не знал, что, принимая должность менеджера, он давал обещание остаться в этом городе, остаться на этой работе. Он знал, что это так, он просто думал, что это обязательство, с которым он может жить, простая жизнь, к которой он может привыкнуть; в конце концов, это все, что он когда-либо знал. Маленький городок, маленькая работа, все мелкое. Луи не понимает, почему он должен внезапно столкнуться со всеми своими истинами прямо сейчас. Он не знает, почему ощущение того, что оставаться здесь еще на секунду, вот-вот сокрушит его. Томлинсон не чувствовал этого, эту потребность в бегстве от реальности, эту потребность просто уйти, в течение долгого времени, с тех пор, как он собрал свою сумку - все еще упакованную, все еще готовую к побегу, спрятанную под креслом - и с тех пор его жизнь кажется туманной, ощущается как полный беспорядок, хороший беспорядок, конечно, но он все еще не чувствует ее. Луи чувствует, что он просто существует в жизни.- Гарри?- Хм?- Ты будешь целовать меня, пока я не забуду, как я боюсь всего плохого в моей жизни?- Детка, это не так-- Гарри-- Нечего бояться.А теперь Гарри действительно, очень неправ. Неправильнее, чем обычно, что о чем-то говорит. У Луи есть все основания для страха. Он просто пришел к осознанию того, что проведет остаток своих лет, живя жизнью, которую не хочет, жизнью, которую ненавидит, и в чем разница между этим и смертью? Разве это не похоже на смерть? Луи только что понял, что он мертв. Он может быть напуган сколько угодно. Луи только что осознал, что он мертв и что он не будет похоронен еще 70 лет, ему просто нужно будет ходить, как зомби, чувствуя боль и неудачу, от того, что никогда не попытался, тяжесть страха. Томлинсон навсегда обречен слышать звук, который он ненавидит больше всего на свете, его личную музыкальную пытку: звук его костей, напрягающихся от всей жизни, которой он не живет. Луи будет жить и игнорировать свою страсть, и это его медленное самоубийство. Он будет игнорировать то, к чему стремится его сердце, проживет один и тот же день 75 лет и назовет это жизнью. Он сделает все это в незначительном городе, в незначительной жизни, в то время как на этой планете 7 миллиардов человек, которых он не встречал, 195 стран, в которых он не был. Луи умрет, никогда не прикоснувшись к жизни. Нетронутый мальчик, неопытный, менеджер; тот, кто обосновался; мертвец.- Думаю, я собираюсь уйти.Гарри делает глубокий вдох, а затем пробегается носом по голове Луи. Томлинсон чувствует, как его грудь прижимается к зеленоглазому. Они все еще близки, все еще синхронизированы.- Я знаю.- Я уйду, да?Луи не может объяснить, почему он вообще спрашивает Гарри, но Томлинсон уже сделал это однажды, в тот же день, когда упаковывал свою сумку. Луи спросил Гарри: ?Почему я не сбежал?? и единственным ответом Стайлса был вопрос: ?Может, ты мне просто нужен был здесь еще немного??. Теперь это почему-то кажется другим, потому что шатен на самом деле не спрашивает, он проверяет. Его вопрос - не что иное, как осознание того, что это произойдет.Рыдание голубоглазого не пугает Гарри, даже если звучит так, будто душа Луи вырывается из его легких. Кудрявый обнимает его крепче и позволяет понять шатену, позволяет информации проникнуть внутрь. Слышны слезы, икота и мокрые хлопковые рубашки, и, похоже, это не скоро прекратится. Это болезненный крик, крик ужаса. Луи никогда в жизни не был так напуган, потому что он не может сделать это в одиночку, и он не может оставаться здесь ни на секунду дольше. Это мучительный тупик. Томлинсону нужно идти, он знает, что хочет. Он знает, что сделает это. Ему нужно путешествовать, ему нужно исследовать, он хочет учиться, он хочет работать; он хочет сделать правдой все остальные вселенные, которые постоянно возникают у него в голове. Луи хочет, чтобы это произошло, он хочет испытать разные реальности; он хочет жить. Луи хочет жить. Через 80 лет, во время своего последнего вздоха, Томмо узнает, что он пытался, даже если он потерпел неудачу во всем, он рискнул. Жизнь тронула его, и оно того стоило.Храбрость - отличительная черта самых благородных людей, и Луи хотел бы считать себя храбрым мальчиком, но он знает, что это не так просто. Это не так. Голубоглазый слишком напуган, чтобы остальная часть его жизни случилась, чтобы она началась. Луи никак не сможет выжить в одиночку, если он один, это будет только другая смерть и...- Я буду следовать за тобой по вселенной.Томлинсон плачет сильнее, потому что Гарри - северная звезда Луи; всегда.- Если ты боишься. Если хочешь, чтобы я сделал это.Луи отчаянно кивает, потому что хочет Гарри больше, чем саму жизнь. Он не хочет просто не быть один, он не хочет, чтобы Стайлс оставался наедине. Томмо знает, где ему место.Весь их секретный океан состоит из сладкого, нежного голоса Гарри; спасая жизнь Луи снова, просто потому, что кудрявый не может помочь; спасательный жилет Луи, луна Луи. Все слова, которые Томлинсон должен услышать, на золотом блюде, которое он должен принять. Старший мальчик со слезящимися глазами, чувствует себя жадным. Он сожрет это,- он знает, - все, что Гарри ему даст; на всю оставшуюся жизнь. Луи закрывает глаза и пытается перестать плакать, стараясь сосредоточиться только на звуке голоса Стайлса.- Я пойду с тобой. Мы можем начать сначала, начать снова, где-нибудь далеко отсюда… Ты хочешь, чтобы я пошел?Гарри спрашивает. Он спрашивает. Как будто он не знает, как будто он хочет, чтобы Луи сказал ему. Томлинсон сделает это.- Я уже однажды говорил тебе об этом, Кудряшка.Гарри фыркает и, судя по звуку, Луи понимает, что он тоже плачет.- Я хочу делать с тобой все на свете.Гарри кивает, потому что он чувствует то же самое, вселенная знает, и Луи тоже это знает. Уверенность - это нож для сердца Томлинсона, который горит самым болезненным и восхитительным образом. Это боль - найти свою вторую половинку и провести остаток вечности в полной синхронизации с любимым человеком, чьи атомы были созданы только для вас. Это боль верности, самого прекрасного обязательства; это боль любви.- Это план.Луи кивает ему в ответ.- Это план.Гарри опускает голову, чтобы начать клевать лицо Луи, сцеловывая слезы старшего, и он звучит удовлетворенным, довольным, абсолютно довольным их планом, потому что он начинает говорить слишком много, слишком быстро; шепчет Луи на ухо милые мелочи, будто это секреты, а может быть, и так. Томмо хочет, чтобы он кричал их с крыш.- Мы уезжаем, детка, мы собираемся путешествовать, и я буду любить тебя в каждом городе, в который мы поедем, буду любить тебя так сильно-Луи обнимает Гарри за шею и встает на цыпочки, позволяет словам Стайлса вывести его слезы, позволяет зеленоглазому заставить его снова дышать.- Мы сделаем это правильно, Лу, поговорим с твоей мамой, да? Не собираешься сбегать со спасательной сумкой, Лу, о чем ты думал? Собираюсь сделать это правильно, без прощального письма -Шатен целует его, потому что Гарри слишком много знает, и потому что Луи хочет плакать, а он не хочет. Он не будет. Отказывается, даже если это горько-сладкий крик от страха и тоски. Перед ними другая вселенная. Томлинсон чувствует все свое будущее на кончиках пальцев, остаток своей жизни свисает с губ Гарри, и это снова почти причиняет боль, взрывоопасная пыль пикси в его крови; кисло-сладкая; болезненно и мило.Когда Луи хватает Гарри за руку и начинает затаскивать его в кровать, зрение Томлинсона все еще размыто от слез, и на секунду голубоглазый едва может различить силуэт Стайлса в темноте спальни. Однако, когда шатен снова находит его, то может прекрасно видеть каждую деталь Гарри, это почти похоже на то, что кудрявый использует звезды как свой личный прожектор. Подчеркнутый бесконечным желанием Вселенной снова создать что-то столь прекрасное. Поскольку Луи восхищается всем, что он видит, старший знает, что Вселенная никак не может справиться с этим. Все, что видит Луи, - это влажные плюшевые губы, прямые брови, расширенный нос, взлохмаченные волосы и добрые глаза. Это очень похоже на будущее Луи во всех возможных мечтах, о которых Томмо может когда-либо думать. Гарри идет легко, всегда легко, и сразу же ложится на голубоглазого. Томлинсон чувствует, как все тело Стайлса соприкасается с его, его вес, то, как кудрявый прижимается бедрами и трется своим членом о пах Луи, потому что он снимает ботинки; Гарри целует старшего в подбородок.Луи будет легко создать для них другую вселенную прямо здесь и прямо сейчас. С закрытыми глазами и синхронизированным биением сердца - Гарри мог быть королем, а Томлинсон - его помощником в замке; они могли бороться за титул капитана команды в средней школе, которой не существует; в другой вселенной Гарри мог идти на войну, или они могли быть товарищами по группе или смертельными врагами. Луи мог создать в своем уме любую возможную вселенную, и они все равно соответствовали бы друг другу. Однако шатен этого не делает. Он слишком доволен вселенной, в которой находится. Она лучшая.Прежде чем Луи может понять, как Гарри вообще это удалось, Томлинсона окружает одно из его мягких одеял. Стайлс без рубашки, глаза размером с галактику, освещенные слабым уличным фонарем, исходящим из открытого окна.- Это наша вселенная на сегодня, да?Это то, что говорит Гарри, прежде чем он снова начинает шептать Луи сладкие пустяки, сладко говоря ему о планах на их будущее, обещая голубоглазому его вечную любовь, его вечную преданность. Кудрявый поет глупые песенки и ни на секунду не перестает целовать старшего, целует его, пока его губы не горят, а член не твердеет полностью. Гарри такой невинный, когда он такой заботящийся о Луи, такой грязный и грубый, что Томмо забывает чувствовать обычное смущение из-за своего тела; кажется банальной деталью. В самой секретной части своего разума он знает, что это такое, даже если он не признается вслух: Гарри заставляет его чувствовать себя красивым, достойным. Иногда, когда он чувствует себя смелым, Луи даже хочется устроить для зеленоглазого шоу, он уверен, что Стайлс это оценит. Может быть, когда-нибудь Луи это сделает. У них есть все время в мире, а для такой любви нет такого понятия, как время.Сам того не осознавая, между поцелуями и потираниями эрекций через несколько слоев ткани, Луи бормочет: ?Ты заставляешь меня чувствовать себя молодым богом?. Гарри отвечает немедленно, как будто эти слова имеет смысл.- Это потому, что ты такой.- О, да? Я святой теперь?Гарри смеется, кусая Луи за ключицы и пощипывая возбужденные соски.- Всегда был. Я даже написал об этом стихотворение.Гарри говорит это между поцелуями, и Луи чувствует биение его сердца на груди.- Собираешься читать мне стихи в постели, Кудряшка?- Я сделаю все, что ты хочешь от меня.Сося засос, Гарри вонзается в шею Луи без всякой спешки, не торопясь, играя с различными оттенками красного, которые он может придать коже голубоглазого. Томлинсон знает, по звукам и движениям, которые делает Стайлс, что он может заниматься этим очень долго, даже всегда. Луи не вечен, поэтому Томмо его торопит.- Тогда начни.По пути к тазобедренным костям Луи, Гарри громко фыркает, как будто ожидал чего-то другого, кроме такого поведения, и воздух, выходящий из носа кудрявого, щекочет шатена в животе.- Начинается так - Ты готов?- Бля конечно я-- Не начну просто-, - Стайлс расстегивает молнию на джинсах голубоглазого.- Я пну тебя по лицу, Гарри, клянусь.- Ладно, так: в первый раз я назвал тебя святым на беззвездном небе, когда ты пах моими духами и вкусил мой язык, когда ты скандировал ругательства в своей постели, падший ангел проповедовал Евангелие своему самому верному верующему.Каждое слово сказанное Стайлсом, опаляет горячим воздухом член Луи, который скрыт только тканью боксеров.Луи в раю. Гарри продолжает.- Я мог чувствовать твои стоны на моей обнаженной груди, эхом отражающиеся, как молитва, в стенах твоей спальни, делая эту нашу безбожную вселенную. Мои пальцы целовали гимны тебе по спине.Луи уже почти не понимает, как он понимает, но Гарри читает стихи, черт возьми, и шатен очень любит, когда Стайлс это делает. Если Луи также нравится, как рот кудрявого прижимается все больше к паху Томмо, между небольшими укусами и влажными поцелуями, то тут нет ничего общего.Стайлс немного спускает резинку от белья Луи, так что становится видно лобок и поднимает невинный блядский взгляд на Томлинсона.- Могу я продолжить?Конечно, он спрашивает, потому что чувствует, как Луи отвлекается. Старший кивает, потому что он такой хорошо воспитанный мальчик.- Я не был испорчен, я думаю, что испортил тебя, и ты сказал спасибо, я думаю, что я испортил тебя, и ты сказал, пожалуйста, и ты все еще покраснел до цвета своего грязного языка, потому что твоя жертва имела вкус нечестивого, когда ты тот ангел, который занимается любовью как серафим, и в Библии нет отрывка, который когда-либо мог бы подготовить меня к тому, как ты выглядишь завернутым в свои простыни, скрывающим свой нимб и произносящим свои молитвы между моими бедрами.Гарри полностью избавляет его от одежды и устраивается между бедер голубоглазого. Член Томлинсона – красный, с влажной головкой и набухшими венами – лежит на животе и подрагивает, когда младший выпускает струю воздуха на яички Томмо. Стайлс проводит толстую полосу от основания до головки, и слизывает сладковатую смазку с самого кончика, играясь с уретрой, при этом смотря в глаза Луи.Луи кричит. Он не стесняется этого.- Я тебя люблю. Я тебя люблю. Я пиздец как люблю тебя!Гарри просто продолжает, сильно укусив Луи за бедро и поднимаясь с открытым ртом поцелуями к его грудной клетке, потому что он маленькое дерьмо.- Когда ты открыл мои бедра как жертвенник для своей преданности, ты стал древним богом, которого только я помню, и твое проклятие было непристойным и божественным, и поверх меня ты входил, ты входил, и я забыл каждое слово, кроме твоего имени и я все еще чувствую вкус твоих пальцев сквозь зубы, когда закрываю глаза, и Боже, если ты там, спасибо.Это очень похоже на версию Гарри ?Спасибо, вселенная? Луи, и Томлинсон хочет плакать по совершенно другой причине, теперь он может чувствовать, как маленькие капельки влаги начинают появляться в уголке его закрытых глаз, но вместо этого голубоглазый только и снова и снова думает: ?Ты такой же, как и все мои мечты?.Гарри шепчет, прижимаясь губами к уху Луи, вылезая из узких джинсов.- Когда ты упал на колени, я знал, что ни один другой ангел никогда не падет так сладко, никогда не будет таким соблазнительным, и я знаю, что это богохульство медленно срывать твои крылья моими любящими руками, моими грязными пальцами, но ты говоришь спасибо и я говорю, пожалуйста, и ты позже щекочешь мой живот своими потерянными перьями, и это похоже на то, что ты выпил сок запретного плода и позволил ему стечь по подбородку, это глотание очищения, это рай без вины.Стайлс снова опускается влажными поцелуями к твердому члену Луи, по пути оставляя несколько засосов. Томлинсон теперь чувствует всю кожу Гарри на своей собственной, и мальчик горит, и Луи тоже. Они горят. Старший закрывает глаза и позволяет им гореть вместе. Рот кудрявого - горячий и влажный - обвалакивает своим жаром. Он заглатывает всю длину сразу, позволяя головке уткнуться в заднюю стенку горла и замирает так на некоторое время, пока не начинает задыхаться, и только потом отрывается, надрачивая член Томмо. Зеленоглазый смотрит своими сверкающими слезящими изумрудами прямо в океаны Луи. Его губы опухшие и блестят от слюны и смазки, которые он тут же слизывает, не желая упустить не капли своего ангела.-Мы - это союз заключенный на небесах, детка, не так ли?Луи кивает, маленькие слезы все еще в его глазах, а Гарри все еще говорит, потому что когда Стайлс становится таким, он просто не останавливается, даже когда шатен умоляет его. Он будет кусать, целовать, облизывать и читать стихи Луи, пока не захочет остановится. Когда он становится таким, Гарри берет то, что хочет.Гарри снова ложится на Томмо, опираясь на руки по обе стороны от головы парня. Из-за этого движения его член проходится по возбужденной плоти шатена, что посылает разряды тока по телам обоих. Томлинсон поднимает одну руку, оглаживает соски парня, на что получает довольный стон сверху, затем опускается все ниже, пока не достигает эрекции кудрявого. Луи успевает провести только пару раз по члену зеленоглазого, почувствовать приятный вес горячей плоти, как его оба запястья фиксируются одной рукой младшего над головой шатена. Ебаный Бэмби-мутант.- И я благодарю всех богов за то, как я всегда знал, как держать твое горло в одной руке и твое сердце в другой, и когда ты шепчешь мне в уши, как долго ты искал идеальное место для поклонения, ты становишься на колени, и я думаю, ты наконец понимаешь, каково это быть святым.Одной рукой Гарри все еще удерживает руки Томлинсона, в то время как вторая сжимает его яйца. Он перекатывает их между пальцами, а его указательный палец потирает розовую дырочку шатена, которая трепетно сжимается. Стайлс не планирует входить, просто звуки, которые издает голубоглазый действительно звучат как молитва; мольба.Луи чувствует себя святым, да. Чувствует своих ангелов на своей обнаженной спине. Он священен, и Гарри здесь, чтобы развратить его. Луи - святой грех, который Гарри собирается совершить. Луи - это леденец, который Гарри бросил в пыльцу пикси, взорвавшийся и покалывающий, кисло-сладкий, прежде чем его слизывать.Гарри сжимает оба члена в своей руке (Томлинсон готов признать, что иногда от них есть толк), и начинает дрочить. Предэякулят служит для него естественной смазкой, поэтому скольжение идеально гладкое. Пока Стайлс отвлекается на божественные стоны Луи и то, как его спина выгибается над простынями, Томмо удается высвободить одну руку и увеличить давление на органах. Он так чертовски близко, что буквально видит свой оргазм, если только один кудрявый мальчик не перестанет играть с чувствительной головкой его пениса. Луи - все для Гарри, Томлинсон понимает с закрытыми глазами, улыбаясь, и когда его кровать начинает двигаться в ритме, который знают только они, пока Стайлс толкается своими бедрами в их кулаки, ничего не имеет значения, кроме того, как зеленоглазый проводит руками по телу Луи и когда Гарри шепчет: ?Просто хочу питаться тобой, пока ты не задрожишь? и кусает Луи за губу: ?Смотри на меня, пока кончаешь?. Томлинсон кончает, заливая кулак Гарри перламутровой жидкостью и в его голове только ГарриГарриГарриГарри. Стайлс поднимает руку и слизывает его сперму, при этом постанывая и закатывая глаза от наслаждения, будь Луи не вымотан и истощен так сильно, то определенно бы возбудился снова. Зеленоглазому хватает еще несколько резких толчков, и он изливается на бедра Томмо, пока тот прижимает его к себе и шепчет разные милости вперемешку с пошлостями на ушко. Луи уверен, что из всех вещей, которые держали его руки, Гарри на сегодняшний день лучший.