Человек-точка. (1/1)
В дверь настойчиво стучали, судя по звукам – кулаком. Чей-то голос угрожал статьёй о совращении малолетних, ругался и обещал выбить дверь с ноги, хоть это и не положено. Он знал, кто через пару минут окажется на пороге, злой и взъерошенный – невысокая девчонка на высоких каблуках и с короткими волосами, топорщащимися щёткой. Ошибки быть не могло. Пришедшая критично осмотрела его небритые щёки, след от помады на плече. - Пре-екрасно, - противно протянула она, тесня его рукой и захлопывая двери. Он поморщился от шума, тыльными сторонами ладоней потирая глаза. Вчерашний коньяк и водка давали о себе знать. Из спальни послышалась возня и в дверном проёме показалась заспанная девочка – подросток возрастом околошестнадцати лет.- Гриша, что случилось? - Так и знала! Мать его, когда ты перестанешь таскать несовершеннолетних в постель, образина девятнадцатилетняя?! – гостья со всего размаху ударила его в плечо. Он в отместку лёгким движением руки впечатал её в стенку, не сильно, но так, что волосы закрыли лицо. Девочка-подросток наблюдала эту сцену в немом недоумении, комкая в руках края простыни, которой она прикрывалась. - Извините, а вы кто? – её голос стал ещё более тонким, нежели в первом вопросе. - Ожившая совесть этого остолопа! – недружелюбно откликнулась девушка, смахивая чёлку со лба и решительно упирая руки в боки. – Тебе разве в школу не пора? - Я во вторую смену, - сразу же ответила девочка, а только потом насупилась, поняв, что на подобный вопрос лучше отвечать чем-то колким и насмешливым, когда ты стоишь в коридоре полуголой. Девушка фыркнула и всплеснула руками. - Вот значит одеваешься и уходишь, пока я милицию не вызвала! – гостья, по всей видимости, была настроена решительно. Он знал, что, когда та в таком настроении, спорить с ней бесполезно. Девочка хотела было что-то ответить, но передумала, залившись краской. Шмыгая носом и пряча лицо от спокойного взгляда своей вчерашней пассии, она поспешила скрыться в комнате. Вскоре оттуда донеслись звуки поспешных сборов.- Тебе ещё не надоело каждую субботу вытаскивать из моей квартиры девушек? – он прислонился к стене и окинул Кешу взглядом. Та, под стать своей кличке, выглядела взлохмаченным чьей-то рукой попугаем, но глаза смотрели упрямо и дерзко. Из спальни вышла девочка, пытаясь спрятать ранец в руках, и неслышно, даже не прощаясь, выскользнула за дверь. - А тебе не надоело топтаться на одном месте, прожигая свою жизнь? – наконец, ответила Кеша. Он пожал плечами. - Я никогда никуда не опаздываю, и ты знаешь об этом.Потом было обязательное кофе, приготовленное заботливыми Кешиными руками, ругань на него самого и ленивые слова-ответы, ворчание, стукающая форточка, впускавшая в квартиру звуки улицы. Он рос, взрослел, а Кеша не менялась, продолжая оставаться ответственной первоклассницей, влюблённой в него. Он, в общем-то, не возражал.
Странные у них были отношения. После выпускного, нет, чтобы разбежаться по разным полюсами, обменялись номерами. Он поступил на юрфак, она – на физмат. Он стал носить яркие рубашки и официальные костюмы, а она принялась комбинировать жилеты с футболками и напяливать на руки по сто фенечек за раз. Как так вышло в первый раз, что Кеша прознала про его любовь к излишне молоденьким девочкам – осталось загадкой. Вроде бы, его лучший друг случайно проболтался, не видя в этом особенного секрета. Кеша увидела в этом содомию.После этого уже повелось лицезреть друг друга по утрам каждую субботу и ругаться в оную же за чашкой кофе. Он знал, что не любит её, и не раз говорил об этом, сбрасывая груз ответственности. Кеша на это всякий раз вскидывала бровь и разводила руками, мол, моё дело – сторона. Разводила руками и преданно гладила рубашки каждые выходные.
Он, как говорилось и как знали все, против не был. Не поощрял, постоянно посмеивался над ней, советовал почитать пару журналов мод и не воспринимал всерьёз. Друзья только качали головами: ?Кеша – птица перелётная, смотри, опоздаёшь?. Он, в общем-то, и не особо гнался. Детская влюблённость для него была чем-то вроде зубочистки в кафе, удобно, мило, бывают с разными вкусами и отдушками, но мелко. Поэтому он всецело посвящал себя своему факультету, оставляя совсем немного времени на хрупких маленьких девочек с большими амбициями.У Кеши амбиций не было. Она знала, чего хочет и что она получит, поэтому практично подгоняла первое под второе, и втихаря учила французский для души. Он этим даже восхищался и одновременно недоумевал, с чего её друзья с опаской посматривали на неё всякий раз, когда она покупала билет на автобус или метро. С какой стороны не посмотри – обычная домашняя девочка. Правда, реагирует иногда не так, как все.Он помнил их первый поцелуй. Вышло всё довольно случайно и даже смешно. Он сидел с жутким похмельем, а Кеша, подогнув ноги под себя, сидела рядом. Каким-то птичьим, лёгким движением, она мазнула его ладошкой по волосам, а потом протянула горькие таблетки аспирина. Он выпил, глядя на неё немного насмешливо и благодарно, но наткнулся на внимательный взгляд. Во всём её лице была какая-то требовательность, поэтому он поддался вперёд и без особой страсти коснулся её губ своими. Кеша откликнулась порывисто, зацепила за зубы языком. Он отстранился со сдавленным смешком. - Тише, тише, у меня голова болит. - Урод, - процедила она, специально громко ставя свою чашку на стол и вылетая из квартиры, попутно цепляясь за все углы и оглушительно хлопая дверью. Это и задало тон их встречам. Он ещё долго тогда посмеивался, массируя виски и ругая мигрень. Потом доделывал курсовую, зачёсывал чёлку на бок пятернёй и, в сущности, не сильно удивился, когда в следующую субботу, с трудом выбравшись из липких объятий очередной Лолиты, увидел на пороге готовую порвать всех к чертям Кешу. Кеша не ревновала никогда, это было особенно примечательно. Он, наверное, только поэтому её не прогонял. Она могла с каменным лицом наблюдать за излишне пылкими прощаниями некоторых красоток, не перешагнувших порог взросления, пропуская слова мимо ушей, слушать его разговоры с матерью по телефону. Поэтому второй поцелуй вышел уже куда более взрослым и осознанным. Почти. Потому что взрослые и сознательные не пытаются поцеловать следы помады на чужой кружке, поддаваясь сиюминутному порыву.- Нафига тебе фарфор? – тоном ?нафига козе баян?, осведомилась Кеша. Он усмехнулся, ставя недопитый кофе в сторону и протягивая к ней руку. Она поняла сразу, откликнулась даже с чересчур большой готовностью, чем изрядно его повеселила. Копна её волос пахла, как мятная жвачка, ни капли не претенциозно. Он не закрывал глаз при поцелуе, относясь к этому потребительски, разглядывая её узкие брови и подкрашенные зеленью, под цвет глаз, веки. Как оказалось позже, её глаза были рыже-карими, а красилась она под настроение.Он знал Кешу. Она от него не скрывалась. Он пользовался её добротой, не предлагая взаимности, только изредка спрашивал, всё ли у неё хорошо. Они общались по субботам, потому что во все остальные дни недели он был слишком занят и чересчур пунктуален, поэтому времени не оставалось на какие-либо личные встречи по своей прихоти. Это устраивало обоих.
Иногда Кеша срывалась. Тихо и неотвратимо, как бомба с часовым механизмом. Без истерик, только ругалась громче и нецензурнее, да один раз облила его кофе. Он тогда пошёл, терпеливо умылся и выгнал её взашей, чтобы через неделю вновь встретить на пороге. Он её понимал, даже жалел, но себя ни в чём не винил.У него были сессии, счета за квартиру и расстроенная, как прогнившая гитара, личная жизнь. В будущем было мрачное и неотвратимое счастье. - Ты не думаешь, что мне может это надоесть? – Кеша повела чашкой с кофе, указывая на него и пару пустых бутылок из-под коньяка возле раковины. Он пожал плечами, насыпая в свою чашку сахар. - Я тебе не держу и не приглашаю. Ты сама приходишь. - Чтоб тебя черти взяли, - напоследок прошипела она, пулей вылетая из-за стола. Он вновь только посмеялся вслед закрывшейся двери. Кеша действительно была птицей, любящей время от времени покрасоваться. Вот только о ?перелётности? речи не шло –через неделю она возвращалась. Всегда.
Так же, как возвращались в его постель безликие девочки от шестнадцати и до семнадцати. Кеша ругалась, грозилась вызвать милицию, готовила кофе и ругалась по новой с удвоенной силой. Его такой расклад устраивал. Кешу, похоже, тоже. Казалось, её ничто не могло зацепить, ничто не могло выкинуть из еженедельного однодневного ?гнезда?.