1984 (1/1)

Симона тщательно планировала каждый свой выход в свет, щепетильно подбирая цвет помады, высоту каблучка или длину платья, наличие в нем разреза или… наличие в нем разреза. Она могла провести несколько часов, сомневаясь, что именно выбрать, просто потому что обязана была выглядеть на все сто. Даже во времена, когда меньше всего хотелось наряжаться, наносить толстый слой косметики и натягивать картонную улыбку. Симона знала, что если она опустит руки и присядет отдохнуть, её поставят на колени и затопчут. В их обществе по-другому не бывает: слабых сбрасывают в пропасть, а сильные остаются на вершине.Карл лежал, окруженный пышными букетами белых калл, на лице его застыла мягкая добрая улыбка. Симона хорошо знала эту улыбку: простодушный паренек с отличным чувством юмора и прекрасно разбирающийся в искусстве покорил её много лет назад. С тех пор изменилось мало, потому Карл оставался таким всегда, даже на светских приемах. Его маска воистину отобрала его настоящего и только иногда он врал или приукрашивал во благо семьи или бизнеса. Так делали все. У каждого человека из их окружения были скелеты в шкафу: кто-то спал со своим тестем, кто-то проиграл роскошную виллу, а жене врал, что там ремонт, кто-то сделал неудачную пластику, пытаясь увеличить член, а кто-то был гомосексуалистом. Чем больше золота в карманах?— тем страшнее заглядывать в шкаф.Она не сдерживала слез, рыдала над ним как проклятая. В зале кто-то шептался об ориентации Карла, о Симоне и Томми, о банкротстве, обо всем плохом, шептались невыносимо громко. Симона не хотела закрывать ему рот, она хотела заглушить людей своим безутешным плачем. Какая разница, кого любил человек, если он был тебе дорог? Какая разница, что он посмел тебя обмануть, если все равно любил тебя? Это была совсем не та любовь, которая возникает между мужчиной и женщиной, она была крепче, глубже и сильнее. Это была настоящая дружба, нерушимая связь, которая только может существовать между мужем и женой.Симона соврала бы, скажи, что не хотела почувствовать себя любимой Карлом. Нагло обманула бы себя, если бы не хотела, чтобы лицо Карла светилось от счастья и восторга при упоминании ее имени, как когда Карл вспоминал о Гекторе. Она стала самой честной женщиной на земле, если бы призналась: как же невыносимо сильно хотелось, чтобы на месте Томми был Карл.***—?Карл, дорогой, вот твой коктейль,?— улыбнулась Симона, присаживаясь на ручку кресла. Карл благодарно кивнул и ласково погладил её ладонь своей. Вокруг?— шум, гам, много гостей и всё по случаю десятого дня рождения их сына?— Майка, самого любимого брата в мире, как говорила Эми. Когда, конечно, была в хорошем настроении.—?Тут как раз Гарри рассказывает, как они съездили на Гаваи. Так ты говоришь, не следовало есть тот подозрительный кокос? —?переспросил Карл, ловко состроив ужасающуюся гримасу. —?Боже, Гарри, друг мой, скажи мне, что-то был обычный кокос.—?Вот я не уверен в этом, они туда подлили что-то,?— почесав затылок признался лысый Гарри и все вдруг разразились оглушительным смехом. Может быть, потому что блестящая голова Гарри с редкими волосинками то тут, то там напоминала кокосовый орех. Может быть, их рассмешила сама ситуация. А может быть, им просто было так хорошо и весело, что смех просто лился с них, оповещая все горести и беды: уходите, мы счастливы.—?Не смотри на меня так, Карл, в твоем коктейле нет ничего такого. Он же безалкогольный,?— заявила Симона с лукавой ухмылкой. —?На детском празднике только такие коктейли.—?Ты хочешь моей смерти, дорогая? Как еще я смогу вытерпеть три часа в компании того пугающего клоуна? —?Карл театрально схватился за сердце, кивнув в сторону клоуна, в которого дети бросали теннисные мячики. Роль клоуна в тот вечер исполнял Томми.—?Да уж, нам всем тут понадобится много-много виски,?— засмеялась Симона, жестом попросив обслуживающего официанта принести им чего-нибудь покрепче. Иногда родителям просто необходим алкоголь, чтобы не так горестно было наблюдать за взрослением своего ребенка. Совсем немного, всего капельку, особенно в день рождения, когда, оглядываясь назад, не понимаешь куда вообще утекло время.—?Шикарная прическа, Симона, детка,?— произнесла Мэйси, подмигнув подружке. Симона растянулась в самодовольной улыбке.—?Я знаю, милая, я знаю. У Гектора просто золотые руки.Карл едва заметно кивнул, не заинтересовавшись произнесенным именем. Симона выжидающе смотрела на него, словно боялась что-либо заметить, хоть мелкий намек на то, что и здесь, в её фантазии, Карл любит не её. Но Карл остался безразличным, зато, когда он поднял свой взгляд на Симону, в его глазах отражалось счастье и восхищение.—?Ты прекрасна, дорогая,?— прошептал он, поцеловав её маленькую ручку и прижав к своей горячей щеке.***—?Ты прекрасен, дорогой,?— прошептала она, поцеловав холодные, бледные губы, а после крепко-крепко прижавшись к его груди.