часть 1 (1/1)

Мальчик бежал и уже задыхался. Грязная подворотня. Топот и крики погони сзади. Нога обо что-то зацепилась. Он упал. Неожиданно и с размаху. Боль от удара оглушила и обездвижила так, что он почти потерял сознание. Это позволило преследователям настигнуть его.- Придурок! Ублюдок! Лошара! Ботаник хренов! – Обступила жертву группа подростков.

Одними оскорблениями они не ограничились, и на поверженное тело обрушились удары ногами. Избиваемый в ответ только стонал, так как сил кричать у него больше не было. Пытался закрыть руками уже окровавленное лицо. Сжимался в комок, стараясь защитить хотя бы живот и грудь. Напавшая банда была разъярена, и их не останавливала даже забитая покорность жертвы, каждому хотелось нанести свой удар. Добить. Уничтожить. И никто не думал о последствиях, от того, что другой такой же стоял рядом плечом к плечу и тоже бил! Бил! Бил! Выплескивая злость и беспричинное раздражение.- Ну, хорэ! Хорэ! – Раздался за спинами беснующихся в пляске ярости громкий властный голос. – Убьете на фиг!- Пусть знает, придурок, как через наш двор ходить! Да, и как баблом не делиться! Очкарик хренов! – И это подстегнуло новую волну ударов.- Да хватит вам, говорю! – Вмешавшийся начал раздавать подзатыльники своим же сотоварищам.Это немного отрезвило избивающих, они отступили. Обладатель властного голоса протиснулся через своих тяжело дышащих собратьев и склонился над дрожащим мальчиком.- Ну, что, ублюдок? Получил? Предупреждали же тебя. Падаль, - и главарь тоже не отказал себе в удовольствии пнуть истязаемого.- Точно! Гнида! Падаль! – И вслед за царственным пинком последовал град ударов от менее благородной части ватаги.- Да, хорэ! – Гаркнул главарь и нанес несколько затрещин прямо в толпу, не разбирая, кто виновен, а кто нет.– Карманы ему выворачивайте! – Распорядился он, когда порядок был кое-как наведен.

Исполнители охотно откликнулись на этот призыв, и несколько пар рук набросились на почти затихшее тело. Мальчик не сопротивлялся, только всхлипывал и постанывал. Его избитый торс поворачивали в разные стороны грубо и резко, совершенно не считаясь с уже нанесенными побоями. А он, тихо подвывая, мечтал только об одном, чтобы это скорее закончилось и они, бросив его здесь, просто бы ушли.- Нету у него ни хрена! – Был вынесен вердикт после тщательных, но безрезультатных поисков.- Вот ублюдок, еще и нищий! – Заявил главарь и плюнул прямо в лицо избитому.Это тут же было подхвачено подобострастной шайкой, и плевки полетели со всех сторон.- Ну его, - равнодушно бросил предводитель, после минутного созерцания за очередным унижением жертвы. – Еще раз появится – очко ему порвем, а пока для первого раза хватит.- А пойдемте к общаге, там Серый двух телок знает, они всегда готовы, - поступило очередное предложение на вечер.- А как ты, придурок, туда проберешься? Там забор и вахтерша?!- Серый ход в заборе знает! Погнали!- Давай! Давай! К телкам! К телкам! Мы их там: оп, оп, оп!Шайка взбудоражено двинулась дальше по грязному проулку, совершенно забыв о своей еще недавно главной забаве. Предводитель остался стоять над сжавшейся в комок жертвой. Отойдя уже довольно далеко от места кровавого избиения, ватага вдруг спохватилась, не обнаружив в своих рядах главаря.- Король, ну ты че там застрял?!- Валите! А сейчас этому кое-что дообъясню и с вами! – Отозвался главарь и пнул поверженного. – Придурок!- Да, ну его! Давай уже!- Валите, говорю! Места занимайте! Пока ваши телки по чужим не пошли! Я догоню! А кто будет задерживаться, я тому сам надаю! Балаболы!Получив столь резкое напутствие, смеясь и толкаясь, шайка двинулась прочь к новой намеченной цели.Видя, что его истязатели ушли, мальчик сделал робкую попытку подняться.- Лежи, падаль, - бросил главарь и ударил жертву пяткой по спине, возвращая на землю.- Больно же, - заныл истязаемый, - отпусти… я больше не буду…Ватага скрылась за поворотом.Немного выждав, лидер нагнулся к уже поднявшемуся на колени, и схватил его за волосы.- Ты мне еще за потраченное время должен! И вообще…! Падаль! – Прошипел он прямо в окровавленное лицо. – Я с тобой по-своему разберусь.Главарь ударил истязаемого головой об стену, слегка оглушив, толкнул обратно на землю и стал быстро расстегивать ему брюки. Мальчик почти не сопротивлялся, так как его разум едва владел телом, но он смог выдавить из себя жалостливое:- Ты что…? Не надо… Нет…- Заткнись, - огрызнулся главарь шайки.Справившись с застежкой, он стал рывками стягивать с вожделенного объекта одежду.- Не надо… Зачем…? – И непослушные пальцы попытались вернуть брюки на место.- Заткнись! – Слова были дополнены ударом кулака в глаз, тело тут же потеряло последнее желание сопротивляться.Король перевернул истязаемого на живот, обнажил ему ягодицы и принялся судорожно расстегивать свою молнию. Напряжение уже выгибалось и рвалось, а собачка застежки, как назло, стала заедать… Тихо ругаясь, главарь почти разорвал упрямую молнию и вынул свою переполненную желанием плоть. Он немного приподнял мальчика за бедра и раздвинул упругие половинки, открывая себе доступ к сокровенному.- Не надо… пожалуйста… - задушено простонал истязаемый.- Кому-нибудь расскажешь – прибью, - заявил насильник и вогнал себя внутрь жертвы.Мальчик громко застонал и попытался сжаться. Мышцы сфинктера отчаянно держали оборону, но напряженная плоть грубо и резко проталкивалась внутрь через преграду. Пальцы впились объекту страсти в бока. Упругий стержень пробивался все глубже и глубже… В агонии сопряжения насильник даже не понял, что произошло, удар по голове просто выключил его сознание.Первое, что он ощутил – это ноющая боль в затылке, именно она вытянула его сознание из тьмы, именно она заставила попытаться ощупать свербящий участок… Юноша несколько раз дернул рукой, не веря своим первым ощущениям, но все повторилось, и разуму приходилось признавать, что обе его руки чем-то зафиксированы недалеко от головы. Глаза постарались открыться, но что-то непреодолимо мешало этому. Схваченный замотал головой, все еще не веря в реальность происходящего. Только эти потуги ничего не изменили, он по-прежнему ничего не видел и почти не мог пошевелить руками. Кисти были хорошо закреплены, руки, согнутые в локтях, имели возможность подняться в стороны на высоту плеч, но не более, да и подобные манипуляции ничего не давали.

Жертва дернулась сильнее, проверяя последние грани своего пленения. Ноги были согнуты в коленях, в чашечки впивалось что-то выпирающее снизу. Голени крепко привязаны, будучи разведены немного в стороны. Все, что мог юноша – это, чуть опустившись назад, переместить центр тяжести тела с колен дальше на голени. Это немного ослабляло неприятное надавливание.- Что ж за хрень-то такая? - Пробормотал плененный. – Какого…?!И тут он услышал приближающиеся шаги. Звук был гулким и низким. Нечто шло. Нечто надвигалось. Его почему-то пробрал неосознанный страх, возможно, из-за того, что он был лишен возможности видеть. Замер и напрягся. Судя по звуку, кто-то подошел прямо к нему и остановился. Повисла тянущая душу своей неопределенностью тишина. Сердце забарабанило в юной груди. Он не знал, чего ожидать, а разум подсказывал, что самого плохого.Странное пение пронзило воздух, и нечто обрушилось на его обнаженную спину. Секущая кромка нещадно обласкала бока жертвы. Истязаемый закричал вовсю глотку и попытался хоть как-то уклониться, но правильно рассчитанная и исполненная фиксация головы и конечностей не позволила ему этого сделать.- Какого хрена?! Ты че творишь, ублюдок?! Сволочь! Я вырвусь, я тебя урою!

Избиение прекратилось. Звук шагов дал понять, что невидимый мучитель обошел юношу и остановился у его головы.- Отпусти меня, урод! Я тебе жопу порву! – Прорычал истязаемый, дергаясь всем телом.Первый удар кулаком пришелся ему в левый глаз, второй - в челюсть, третий – в правый глаз, четвертый…. Боль была настолько дикой и всепоглощающей, что жертва просто перестала понимать, что происходит. Огненная пляска страдания охватила голову, поглотив всю иную реальность. Из разбитого носа заструилась кровь, смешалась с влагой, текущей из рассеченных губ, и брызгами полетела во все стороны с безвольно болтающейся головы. Избиение продолжалось до тех пор, пока юноша не потерял сознание.- Ничтожество, - процедил сквозь зубы маньяк.Мужчина вынул из кармана подвешенную на рыболовный крючок нитчатую кисточку, дернул за подбородок лицо юноши вверх, оттянул пальцами левую ноздрю и проткнул насквозь крыло носа крючком, закрепив таким образом разноцветное украшение. Из ранки засочилась кровь. Проверив, крепко ли держится подвеска, мучитель перешел к перегородке. Приподнял двумя пальцами края ноздрей, а второй рукой пробил плоть крючком. Жертва, находясь в глубоком обмороке, никак на это не реагировала. Второе крыло носа так же умело и аккуратно было украшено кисточкой. Осмотрев проделанную работу, маньяк усмехнулся.

Достав из кармана целую горсть собственноручно изготовленных нитчатых подвесок, истязатель продолжил облагораживать внешний вид юноши. Новым объектом украшения стала нижняя челюсть. Оттягивая пальцами кожу, маньяк методично цеплял на нее свою садистскую забаву, начиная от левого уха юноши и постепенно продвигаясь к подбородку. Остановившись примерно на уровне начала губ, мужчина повел новое продвижение от правого уха к центру. Когда манипуляции были завершены, на нижней части лица истязаемого образовалась веселая разноцветная бородка, по которой медленно стекали пурпурные капли.Выждав еще некоторое время, маньяк сам решил подстегнуть пробуждение жертвы. Первое ведро ледяной воды, выплеснутое в лицо юноши, только заставило тело конвульсивно дернуться от неприятного воздействия. Второе - почти смыло кровавые разводы на лице и дало сильный импульс к пробуждению. И только третье вернуло жертве осознание реальности. Сначала юноша стал отплевываться, потом застонал…- Какого…? – Наконец смогли прошептать губы. – Какого вообще…?Два железных пальца впились ему в горло где-то под углами нижней челюсти, а рука почти перекрыла дыхание.- Слушай меня, ничтожество. Напрягай свой задроченный разум, – зашипел в лицо юноши маньяк, - продолжишь дерьмо лить, я тебе язык вырву. Повторять не буду. Просто вырву.- Ты кто такой?! Какого хрена тебе надо!? Отпусти! – И жертва снова стала рьяно пробовать свои путы на прочность.- Очередное тупое ничтожество, - мрачно констатировал истязатель, и, схватив висящие под подбородком истязаемого кисточки, потянул их вниз.Юноша хотел обрушить на своего мучителя очередной поток ругательств, но боль от натяжения смешала его мысли, и полился только хриплый рык.- Просто еще раз предупреждаю: заткнись. И никаких вопросов и жалоб! – Заявил маньяк и резко дернул подвески с кожей вниз.- Ах, ты сво…Усмехнувшись, истязатель дернул одно из нитчатых украшений столь сильно, что крючок прорвал кожу и отцепился. Жертва заверещала. Мужчина пережал юноше горло двумя руками.- Задушу, ничтожество, - прорычал он.- Не… на... не… на…, - зашлепал пересохшими губами истязаемый.Маньяк немного ослабил хватку.- Как зовут? Не ответишь или ответишь что-то еще, придушу, ничтожество, - пообещал мучитель.- Арт…Артур…я…, - прохрипел юноша.- Надо же… Артурчик, - усмехнулся садист, - король Артур, значит. Так тебя друзья называли?- Не…, - зашипел в ответ юноша едва слышно.- А как?- Король… просто…- Ага. Так вот, король, теперь ты – ничтожество. И только так. И останешься им до конца жизни, которая у тебя будет яркой и короткой! – Заявил садист и, убрав руки с горла истязаемого, засмеялся.Артур еще несколько раз попытался вырваться из пут, но это опять было безрезультатно. Едва же он собрался высказать свое нелестное мнение по этому поводу, как изверг предупредительно потянул за кисточки, вставленные в ноздри юноши. Жертва закричала.- А я отныне, и на всю жизнь, для тебя - Повелитель. Так, и никак иначе, а если попробуешь сказать что-то еще, я церемониться не стану, - и пальцы снова натянули садистские подвески на этот раз с двух сторон от подбородка.Юноша застонал сквозь зубы.- Понял, ничтожество? – Теперь натяжением были оттянуты два других украшения.Артур в ответ нечленораздельно захрипел.- Вот и славно, – произнес маньяк и отошел.- Отпустите меня, а? – Робко прошептал школьный король.- Размечтался, - бросил мужчина, нанес юноше не очень сильный удар кулаком в подбородок и ушел, оставив истязаемого отплевываться.Принявшее на себя жестокие побои, лицо стало быстро опухать, а ткани наливаться кровью из разорванных сосудов. Воспаление охватило всю поверхность. Боль из глухой переросла в кричащую.Изверг долго не возвращался. За время его отсутствия Артур успел вдоволь насладиться своим отчаянным положением. Он рычал, он дергал руками и ногами, пытаясь освободиться, мотал головой, старался встать или хотя бы немного переместиться. Нечто, на котором он был размещен, прогибалось, раскачивалось и скрипело от каждого движения. Неровности впивались в колени, образуя на коже красные вмятины. Юноша простоял в такой позе уже так долго, что продавливаемые места начали нещадно ныть, но как бы он не переставлял колени, облегчения от этого не наступало.

Боль смешивалась со злостью и подстегивалась отчаяньем. Единственный способ, которым в этой ситуации он мог реализовать все эти чувства и порывы – это словесный поток. Юноша стал выкрикивать ругательства в адрес своего мучителя и по поводу всего происходящего. Артур орал все, что приходило в голову, не стесняясь ни в словах, ни в выражениях. Он бился, пока были силы, а когда от мучений, холода и истощения они иссякли, он замолчал, провис на своих путах и ушел в тихое подвывание. Выплеск был таким сильным, что разум даже заставил тело уснуть.Пробуждение было ужасным. Резким и болезненным. Огненной пульсацией неприятные ощущения разнеслись от оттягиваемой под подбородком кожи по всему лицу. К этому моменту оно само превратилось в одну всеохватывающую воспаленность. Каждое прикосновение было подобно уколу или удару. Артур закричал.- Ничтожество, видело бы ты сейчас свою рожу, - раздался усмехающийся голос. – Она, наконец-то, похожа именно на то, что ей и подобает.- Ублюдок! – Отчаянно закричал Артур, забывая о всякой осторожности. – Сволочь! Отпусти меня! Иначе тебе хуже будет! Отпусти быстро! Немедленно! Сволочь!Губы садиста тронула нехорошая улыбка.- Отпустить? На тот свет я тебя отпущу, тупое ты ничтожество, - бросил маньяк, и одарил юношу пощечиной.Удар был не сильным, но воспаленная щека просто взвыла, завопил и истязаемый:- Сволочь! Мразь! Отпусти меня! Ты знаешь кто у меня друзья?! Они тебя найдут! Они тебя на куски порвут! Ублюдок сраный! – Кричала жертва.- Не унимаешься, ничтожество? – Покачал головой мужчина и принялся немилосердно хлестать Артура по распухшим щекам.Сначала школьный король огрызался, потом просто вопил, а под конец уже хрипло скулил:- Отпусти-и-и-и… отпусти-и-и-и-и…прекрати-и-и-и…Опухоль изменила лицо почти до неузнаваемости. Все черты исказились и расплылись. Надорванные губы вывернулись наружу. Кожа вокруг векнаполнилась кровью так, что почти скрыла глаза. Щеки разнесло в стороны.- Так вот, ничтожество, теперь твоя морда похожа именно на то, что она есть в действительности, - оскалился маньяк.- А вот для того, чтобы ее, не дай бог, не перепутали с лицом, пожалуй, стоит…, - с этими словами истязатель ушел.- Ублюдок, - осмелился прошипеть Артур, когда шаги затихли вдали. – Вот ублюдок! Мразь! Маньяк хренов! Ну, как же…?! Как же…?! – И он снова и снова дергал свои путы, опять вертел головой из стороны в сторону, стараясь хотя бы понять и представить, как он размещен, что его сковывает и окружает.О том, что под ним сетка железной кровати, он все же догадался, но вот то, чем на самом деле прикреплены к ней его голова и руки, представить не смог. Вместе с тем, это были обычные деревянные колодки, состоящие из двух частей, с тремя соответствующими отверстиями.В разуме истязаемого отчаянно бился вопрос: ?Как спастись??, но боль и ощущения зависимости и безнадежности не давали ему трезво рассуждать. Они тянули его в бессмысленную бездну страданий по собственной участи, где человек уже лишался воли к сопротивлению. Артур продолжал дергаться и ругаться, но как только услышал приближающиеся шаги – присмирел. Обнаженное тело пробрал нервный озноб.Мужчина остановился у стола, размещавшегося поблизости от кровати, включил в прикрепленную к нему розетку паяльную лампу и оставил ее нагреваться. Выполнение задуманного требовало более надежной фиксации истязаемого, и поэтому маньяку сначала пришлось прибить к колодкам вокруг головы юноши четыре бруска, плотно подперев ими торчащее, практически совсем лишая плененного возможности двигаться. Пока молоток постукивалв непосредственной близости от его головы, Артур напряженно молчал, боясь лишний раз дохнуть, совершенно обоснованно опасаясь, что следующий удар может прийтись по нему. Закончив усовершенствования фиксирующей конструкции, изверг взялся за паяльник.

Раскаленный конец коснулся лба жертвы и повел по нему тонкую линию. В первые секунды от шока юноша даже не понял, что происходит, но потом закричал, что было сил, и даже попытался увернуться, но это было бесполезно. В воздухе поплыл запах горелого мяса. Артур бился столь отчаянно, что поранил кожу на голове и шее о края отверстий. Заскользившие вниз красные густые капли жадно впитывались сухим деревом колодок.Боль своей пронзительностью и неотступностью просто сводила юношу с ума. Он не различал где и какие линии продолжают выводиться на его лбу, ему казалось, что горит все лицо. В редкие секунды, когда маньяк убирал свое раскаленное орудие, немного отдышавшись, юноша начинал сыпать ругательствами и обещаниями жесточайшей мести со стороны его высокопоставленных друзей. Мучитель только усмехался и возвращался к работе, но у последней буквы надписи изверг задумался.- Знаешь, ничтожество, я ведь всю жизнь ненавидел таких, как ты. Король! – Кривляясь, произнес маньяк. – А на самом деле – ничтожество! Оно и есть ничтожество… Только и можете, что других унижать и издеваться, а сами-то… чуть прижми посильнее, и в штаны наделаете. Король! Ничтожество ты, не больше. Вот я всю твою суть и раскрою.На невыносимую боль тело отвечало защитной яростью, вопреки всякой разумности.- Ублюдок паршивый! – Захрипел Артур, тяжело дыша. – Тебе не жить! Ты понял?! Сволочь! Тебе не жить! Тебя из-под земли достанут, если ты меня не отпустишь! И жопу тебе на фантики порвут! Мразь! Гад! Я…! Я сам тебе башку раскрою и мозг выгрызу! Это ты – задрочное ничтожество! Хренов садист!- О, про садиста – это ты верно пометило, ничтожество. Он и есть, - с этими словами мучитель повел на лбу истязаемого последнюю перекладинку буквы.В ответ ему полился приятный для слуха надрывный вопль. Юноша задрожал от боли и напряжения всем телом и в очередной раз попытался вырвать голову из деревянного плена. Кровь из ран на шее полилась еще сильнее. Линия от этого хоть и не вышла идеально прямой, но в целом буква была вполне узнаваема.- Гад ты,паскудный! Ублюдок! Дебил недоделанный! Опусти меня! Сволочь! Опусти! Хуже будет! Тебе мои друганы все кишки выпустят! И на заборах развесят! Мразь конченная! – Орал, задыхаясь от злости, Артур.Ожоги на его лбу продолжали гореть надрывной болью, и это только подстегивало его безоглядную ненависть и ярость.- Хм… как интересно, - пробормотал маньяк и, отложив паяльную лампу, передавил горло юноши руками, прервав поток ругательств. – Это хорошая мысль, ничтожество. Развесить. Вот я и развешу твою фотографию в таком виде вокруг школы. Пусть пацанва полюбуется. Пусть поблюют на своего короля, - и садист смачно плюнул истязаемому в лицо.С повязки, закрывающей глаза, сгусток слюны медленно стек на нос Артура, а потом заскользил по левой стороне от горбинки дальше вниз к губам.- Падаль ты паршивая! – На остатках воздуха захрипел юноша.Мужчина разжал руки, но только для того, чтобы в следующую секунду нанести Артуру удар сначала в левый, а затем в правый глаз. От болевого шока юноша потерял сознание. Сняв повязку с лица истязаемого, маньяк внимательно осмотрел проступившие повреждения. Кровавые синяки под глазами налились еще сильнее, выпирая уже почти пузырями. Это зрелище заставило садиста улыбнуться. На до безобразия распухшем лице даже полосок сомкнутых век уже почти не было видно, но зато на лбу гордо красовалась выжженная надпись: ?ЖОПА?. Довольно хмыкнув, изверг ушел за фотоаппаратом.Вернувшись и еще раз особо придирчиво оглядев свое творение, мучитель все же решил дополнить получившуюся картину несколькими мазками, а точнее кисточками. Четыре рукотворные поделки были извлечены им из кармана и прикреплены к крючкам, взятым из коробочки, лежащей на столе. На этот раз местом размещения украшений должны были стать веки жертвы. Мужчина приподнял одно из кожаных прикрытий за ресницы и заглянул Артуру в глаз.Почти весь белок был залит кровью, зрачок нервно дрожал. Это зрелище маньяк одобрил кивком.Замурлыкав под нос какую-то песню, истязатель мастерски насадил слегка подрагивающие нижние и верхние веки сначала на один крючок,а затем на второй. Из проколов выступили капли крови. Глаз под тонким покровом судорожно заметался. Не обращая на это внимания, изверг перешел ко второму и закрепил смыкание на нем век таким же дизайнерским способом. Посчитав, что на этот раз композиция полностью завершена, маньяк занялся фотографированием. Ему пришлось ползать на коленях под опущенной головой Артура, чтобы заснять всю ее живописность и обреченность. Щелчок за щелчком в электронной памяти сохранялись все новые и новые ужасающие подробности. Изверг улыбался все шире, получая истинное наслаждение даже от самого процесса фиксации, но так как в остальном его шедевр был еще не готов, маньяк заставил себя остановиться и поспешил в другую комнату, где его ждал просмотр отснятого на компьютере, не забыв при этом вернуть закрывающую глаза повязку на лицо юноши.

Голова гудела. Разум отказывался думать. Сознание возвращалось медленно и натужно. И первое, что ворвалось в немного прояснившийся разум – это боль. Стонущая. Режущая. Свербящая. Лицо горело воспаленным жаром и нещадно ныло от ран, ожогов и побоев. Артур даже не мог определить, где болит сильнее: жалостливо стонало все. Юноша стал тихо ныть. Каждое движение мускула на лице отзывалось глухим страданием. Сознание бродило где-то у своих пределов, готовясь в любую секунду ускользнуть обратно в небытие. Плохо что-либо понимая, юноша стал медленно раскачиваться в такт своим же бессловесным стенаниям. Несчастные продавленные колени требовали смещения. Тело подрагивало от холода. Мышцы спины и бедер стонали, заставляя терзаемого пытаться хоть немного изменить положение в угоду затекшей плоти.Артуру было столь плохо, а сознание столь замутнено и спутано, что юноша не услышал приближения маньяка.- Ничтожество! – И стек запел в воздухе. – Что нужно сказать при моем появлении?Юноша замычал и замотал головой. Желания отвечать у него не было, а вот стремления?сбежать? -хоть отбавляй. Тело поежилось. И тут хлесткие звонкие удары обрушились на обнаженную спину беззащитного. Это мгновенно разомкнуло уста и заставило чувства излиться криком. Багровые рубцы жестоким узором расписали тело.- Так как меня нужно приветствовать, ничтожество? – Секущая рука замерла в воздухе.- Пошел… ты…, - простонал школьный король.- Вот как?! – Мрачно повторил садист. – Значит, так?Отложив стек, он ушел в соседнее помещение. Воспользовавшись передышкой, Артур позволилсебе немного успокоиться. И снова, как толькоутихла самая режущая боль, разум начинал искать пути к спасению. Руки попытались высвободиться из колодок, а ноги - вырваться из опутывающих их веревок. Бессильный рев был завершением очередной серии метаний. Отчаянье опять быстро овладевало им. Рев перешел в стоны, а затем в бессильные подвывания… Однако стоило вдалеке раздастся знакомым, но ненавистным шагам, как жертва тут же замолчала и замерла в тягостном ожидании нового витка садистских забав.

Размеренный шум приблизился. Размеренный шум стих.Тяжелое дыхание и оглушительный стук собственного сердца. Одна минута. Две. Молчание. Тишина. Гнетущая. Тяжелая. Гробовая.- Чего ты ждешь, сволочь?! – Не выдержал школьный король. – Давай уже! Или пошел нафиг! Ублюдок!- Ну, раз сам просишь…? – Раздался откуда-то сзади мужской голос.Уже в следующую секунду глаза юноши попытались вылезти из орбит, а тело свело жесточайшей судорогой. Боль сильнейшей волной ринулась по всему организму, расходясь от эпицентра. А в несчастном центре завибрировало, запульсировало, заполыхало нечто огненное и беснующееся! Словно цунами, все это внезапно нахлынуло, вдруг поглотило весь мир, а затем так же неожиданно отступило. Голова загудела еще сильнее. В один миг потерявшее остатки сил, тело обмякло и провисло. Артур глубоко и тяжело дышал, немного постанывая.- А всего-то легкий разряд тока, ничтожество,- усмехнулся истязатель, - и ты сразу так присмирело.Пересохшие губы терзаемого попытались что-то сказать, но изверг не дал им этой возможности. Маленькое, но сильно жалящее устройство снова было поднесено к мошонке. Разряд. На этот раз тело выгнулось. Нежный кожаный мешочек засокращался изо всех сил. Болевой дребезг прошел по всему сущему. И опять глаза сделали попытку покинуть свое ложе под створками век. Губы растянулись в неестественно тонкую линию и задрожали. Воздействие длилось всего пару секунд, но как же мучительны были эти мгновения! Они растянулись до вечности! До безумия! До самоотречения! Дыхание! Сердце! Мысли! Все остановилось! Все напряглось до предела! Сжалось! Превратилось в ничто! В ноль! В боль! И этот поток невероятной боли, вырвавшись, понесся по всему существу, наполняя тело агонией страдания. Кратчайший миг, и все схлынуло, что породило новое мучительнейшее ощущение раскрытия сжавшегося пространства.Сердце, словно вновь запущенные заводом часы, застучало быстро, но надрывно. Дыхание восстанавливалось с трудом.- Ну что? Ты надумало быть смиреннее, ничтожество?В ответ полился только стон.- Мне нужен членораздельный ответ! Ничтожество! – Теряя терпение, заявил маньяк.Он был вынужден обойти кровать, на которой помещался истязаемый, чтобы схватить того за волосы и поднять лицо. Губы жертвы нервно дрожали и на них пузырилась пена.- Слишком сильно, видимо, - вслух размышлял мужчина. – Тогда еще раз тебе, ничтожество, для прочистки мозгов.Услышав это, юноша вдруг оживился и отчаянно замотал головой, пытаясь выдавить из себя хоть какие-нибудь слова.- Это еще лучше, – оскалился истязатель. – Так что ты должно мне сказать, ничтожество? Я все еще жду ответа.- П… пре… прекрати… пере…стань… - удалось промямлить Артуру.- Не правильно, ничтожество. Говори только то, о чем спрашивают, - зло бросил на это мужчина, и мошонку постигла третья электрическая ласка.Юноше показалось, что в его голове что-то вспыхнуло, и этот огонь полился прямо из глаз. Все тело опять на несколько мгновений впало в ступор, а нечто понеслось по нему сметающим все на своем пути огненным потоком. А потом все расслабилось еще глубже и неотвратимее. Услышав звук льющейся на пол жидкости, маньяк недовольно покосился на Артура, пытаясь понять, что происходит. Из абсолютно потерявшей способность напрягаться и сдерживаться плоти, текла ничем не удерживаемая моча.- Ничтожество! Ты мне тут еще и все обоссать решило? –

Возмутился изверг, но снова применять ток не стал.Вернувшись к голове жертвы, мучитель нанес Артуру очередной удар в челюсть. Юноша глухо застонал, потому что сил на иное уже не было. Слюни потекли еще сильнее.- Пре…крати…прек…рати, прошу…, - что-то членораздельное далось юноше с огромным трудом.- Уже сдаешься? Я же говорил, что ты – ничтожество, король, - довольно бросил на это истязатель. – А просто слов мне мало. Отсоси – потом проси, - хохотнул мучитель.Попытки истязаемого произнести что-то еще успехом не увенчались.- Ничтожество! – И маньяк дал жертве пощечину.Даже от такого не слишком сильного удара, распухшее лицо отозвалось нестерпимой болью. Она заставила разум немного проясниться.- Хо… хоро… хорошо, - прошептали потрескавшиеся губы, выпуская вместе со словами целый поток слюней, - хорошо… только не надо… больше… - распухший от нескольких немилосердных прикусываний язык едва ворочался во рту.Мужчина взял юношу за подбородок и поднял на себя его лицо.- Ага. Вот только и ждешь. Сейчас всуну. Я тебе, ничтожество, Повелитель, а не кто-нибудь еще. Для начала я тебе зубы выбью или вырву. Не важно.

Лицо истязаемого исказила страдальческаягримаса, и он опять предпринял попытку что-то произнести. Этот порыв был пресечен ударом в лицо. От болии сотрясения мысли юноши окончательно смешались, сознание почти померкло. Голова безвольно повисла, а по губам продолжали стекать на пол нити слюней.Артур не знал, сколько прошло времени с того момента, как маньяк оставил его в покое, да и прошло ли… Все плыло и шумело… его качало… тело дрожало… К горлу начала подкатывать тошнота.Спину что-то обожгло. Потом еще раз. Нечто огненное прошлось по коже вдоль позвоночника. И еще раз. Разум, подстегиваемый болью, затрепыхался, стараясь вырваться из пут забвения и увлечь тело к спасению. Задвигались плечи. Приподнялся торс. Сопоставив все с трудом пробивающиеся к нему ощущения, мозг выдал ответ о происходящем. Его хлещут по спине! Тело тут же отреагировало, сначала резко встав на колени, выгнувшись, а потом попытавшись уклониться. Сетка кровати прогнулась и заскрипела.