Часть 21 (1/1)

— Не дёргайся, — серьёзно проговорил Холланд, — иначе не получится.— Ну ты молодец, конечно, — усмехнулась Алекс, — ?не дёргайся?, ага, как же!Она замерла и закрыла глаза. Холланд снова погладил её по щеке, а Алекс снова дёрнулась — всё-таки научиться целоваться довольно тяжело. Том уже прикасался губами к щекам и носу, также один раз ему удалось чмокнуть её в подбородок, потому что девушка всё ещё отталкивала его, но сама говорила продолжать. Объясняла она эту небольшую биполярку стеснением, хотя Том ей не верил и про себя думал, что она таким способом хочет просто его позлить. По правде говоря, у неё отлично это получается. Алекс совсем промокла из-за сильной метели, поэтому Том, когда они вошли в дом, сразу же потащил свою теперь уже девушку в душ. Естественно, потом ему пришлось её покинуть. Не стоило надеяться, что она согласиться сразу же на секс, если даже целоваться не решается. Волновало его это? Не особо. Хотелось ему этого? Безусловно. Несмотря на свой совсем не женственный стиль одежды, огромные синяки под глазами, равнодушные глаза и взгляд исподлобья, она обладала вполне миловидной внешностью. Если улыбнётся, а её прекрасные глаза загорятся, то она сразу же войдёт в личный список Томаса самых красивых девушек. Да, у него есть такой список, не на бумажке, естественно, а условно. Не то чтобы он считал её недостаточно привлекательной, но всё-таки она всё ещё похожа на ребёнка. Было даже немного неловко. Да, он говорил о том, что ему плевать на возраст, но какое-то нелепое чувство тревожности из-за того, что он делает что-то аморальное, не покидало его. Правда, оно компенсировалось возбуждением из-за нахлынувшего чувства новой влюблённости. Сейчас же Алекс сидела перед ним в футболке, шортах и с мокрыми волосами. Такой домашний образ не только очаровывал его, восхищал и влюблял заново, но ещё и невероятно сильно возбуждал. Ему приходилось изо всех сил пытаться скрыть свой стояк, что вроде как получалось неплохо. По крайней мере, Алекс вида ещё не подала. Похоже на то, что Томас какой-то слишком озабоченный, но он сам себе объяснял это тем, что просто сильно влюблён в неё, поэтому такие мысли вполне логичны.Алекс начала злобно смеяться, указывая на то, что Том не может с ней справиться, но тот перехватил её руки и прижал к дивану, оставляя девушку неподвижной. Он давно уже мог так сделать, но хотел позволить ей немного подоминировать, но сейчас она начала его злить. Парень наклонился и наконец вцепился в её губы. Это не тот поцелуй, которому нужно учиться, но хотя бы что-то. Он постарался раздвинуть языком губы, но блондинка ему этого не позволила, после чего он оторвался от неё, вскочил с неё и злобно зашипел, а Алекс продолжила смеяться.— Ну и что ты делаешь? — Эх, сырок... — она вроде как успокоилась, — пока на тебе то самое злое клеймо, язык твой при тебе останется. Клеймо? Ах, да... Клеймо... Может показаться, что она его таким способом шантажирует, но она права. Так будет правильно. Но Зендая освободится не раньше чем через месяц, значит что? Ему нельзя её нормально поцеловать целый месяц? Эх, ну и повезло же ему! — Время быстрое или медленное, в зависимости от восприятия...— Ой, нет! Ещё один раз это не прокатит, даже не пытайся! — она усмехнулась. — Я уже поняла, что ты фанат, как и я. — Ага. Пеппер будешь? — теперь уже усмехнулся он, но словив злой взор девушки, перестал улыбаться. — Ладно, ты не слишком любишь отсылки.— Люблю, но в умеренном количестве. Я, кстати, так и не отдала тебе твой подарок, — девушка поднялась и пошла на кухню, взяла пакет и вернулась. — С Рождеством.— Шутка понята, спасибо, — улыбнулся Холланд, прочитав заголовок книги. — У меня тоже есть подарок, но он дома. Сейчас приду.Он вскочил на ноги, молнией напялил куртку, после чего чмокнул её в щёку и выбежал за дверь прямо в метель. Дурачок. Алекс облокотилась на спинку дивана и улыбнулась. Всё это ей казалось затянувшимся спешлом из онгоинга, которые выпускают, чтобы скрасить ожидание фанатов. Она действительно чувствовала к нему то самое, что нельзя объяснить. Одновременно ей хочется, чтобы он был рядом, но также далеко, потому что приходится вечно смущаться. Ещё её невероятно замучила совесть из-за того, что у неё интрижка с парнем в отношениях. Девушка так ненавидела куриц, которые в шестнадцать крутят романы со взрослыми дядями, тем самым разрушая их отношения. Вот ирония. Да, Том сказал ей о том, что вряд ли она сильно расстроится, потому что ничего к нему не чувствует, но тут дело даже не в ней, а в обыкновенном правиле ?поступать исходя из моральных принципов?. Многие говорили, что Алекс цинична, тем самым давая ей поблажку на совершение ужасных поступков, но это было не совсем так. Пусть она и ведёт себя по-скотски иногда, но никогда не отрицала то, что плохо поступает. Наверное, слишком много насмотрелась сэйнэнов с их вечной ?серой моралью?, теперь пытается всем доказать, что всё не делится на ?чёрное? и ?белое?, есть просто люди, в которых есть оба этих оттенка, они смешиваются, возникает тот самый серый цвет, рождая их полноценную личность с её положительными и отрицательными чертами. Если так посудить, то кто вообще придумал ?нормы морали?? Какой-то человек или группа? Но ведь они абсолютно такие же люди, так кто им давал право судить других за их поступки? Тогда сюда попадает и закон. Кто его установил? Один человек? Опять же, кто дал ему право управлять другими, диктовать им условия? ?Тварь я дрожащая иль право имею?... Может, Слава тоже это понимает, поэтому постоянно перечитывает эту книгу? Но ведь нет там ответа, потому что даже Достоевский не может ничего решить, а лишь немного порассуждать. Пока девушка отвлеклась на свои мысли, Холланд весь мокрый ворвался в дом с тяжёлой коробкой. Алекс поднялась, подбежала к нему и взяла подарок, дав Томасу возможность отдохнуть. Распаковав коробку, девушка довольно усмехнулась, увидев ограниченное издание всех двенадцати томов ?Тетради смерти?. Холланд, в своё время, снял с себя мокрую куртку и разулся. — Слушай, твои познания о моих вкусах уже пугают, — она немного пролистала один из томов, остановившись на сцене с чипсами, — неужели опять Слава?— Нет, на этот раз не он, — он тоже пролистал один из томов, натыкаясь на знакомство Лайта и Эл, после чего захлопнул книгу и положил обратно. — Несложно догадаться. Девушка, отрицающая нормы морали, любящая говорить об испорченности мира и обожающая детективы. По-моему, всё слишком очевидно.— Если бы я не знала, что ты в меня влюблён, то подумала, что ты пытаешься меня обидеть, — усмехнулась Алекс и положила том в коробку. — Но ты прав. Я очень сильно люблю эту историю, но не из-за понятия об испорченности мира или серой морали.Тут девушка поднялась с коленей, подошла к Холланду, отряхнула капельки воды с его волос. Он потянулся обнять её, но она отпрянула, но потом сама легко прижалась к нему. Всё это было для неё в новинку. Алекс никогда не отрицала, что хочет себе парня, но и не сильно стремилась его завести. Опять же, фатализм и вера в высшие силы: будет и будет, не будет и ладно. Всё довольно просто. Тем более, к Тому она успела привыкнуть, может даже начала ему немного доверять. Ей было стыдно за то, что она соврала тогда об отце, но всё же он, скорее всего, сможет её понять. По крайней мере, на это стоит надеяться.— Из-за персонажей, значит? Или задумки, как школьник убивает людей?— Эх, Том... Вот вроде смотришь и не видишь дальше своего носа, — она легонько стукнула его по груди, после чего расслабленно села на диван, потянув Томаса за собой.— Объясни мне недалёкому.— Попробую... Что в твоём понятии есть справедливость?— Даже не знаю... Никогда об этом не задумывался, — ответил Холланд, прижимая девушку к себе. — Не думаю, что смогу ответить, потому что... вряд ли могу судить других.Алекс внезапно схватила Тома за подбородок и чмокнула в губы, после чего счастливо произнесла: ?Умница моя. Хотя бы ты смог увидеть тут не историю о школьнике-убийце.? Она, если честно, очень сильно надеялась на то, что их мнения тут сойдутся. Значит, она сделала правильный выбор. Да, вы скажете, что глупо судить человека по мнению о каком-то сериале, но тут другое. Если хотя бы в отношении справедливости они сошлись взглядами, то отсюда и будут вытекать их остальные суждения, потому что по сути справедливость — это основополагающее звено в цепочке рождения любой философии. — Серьёзно, ты ждала от меня ответа ?не знаю?? — усмехнулся Томас. — Ну точно самая необычная девушка в моей жизни. То есть для тебя тоже нет этого определения?— Оно у меня есть, просто не такое, как ты думаешь. Знаешь... Весь мир похож на одну весёлую игру. Не знаю, играют ли в неё здесь, но она очень популярна в России. Там группа людей бегает вокруг стульев, которых всегда на один меньше, ну и кто не успеет сесть когда закончится музыка, тот выбывает, и так пока не останется один стул. Если поставить условие, что проигравший не просто вылетает из игры, а, допустим, умирает, то игра вмиг становится жестокой. Но это жизнь. Успокаивает только то, что все вынуждены в неё играть, значит перед смертью равны все. Думаю, это и есть справедливость.— То есть естественный отбор?— Тебя это удивляет, сырок? По-настоящему сильные люди всегда будут стараться идти вперёд, а слабые закрываться в тёмной комнате и молить Бога о спасении. — Ладно... Но... разве будет честно, если какой-нибудь взрослый двухметровый мужик будет играть с маленькой девочкой? Он же сразу вытолкнет её или вообще раздавит! Не думаю, что тут есть равенство сил.— Может быть и так, но не забывай, что маленькая девочка намного меньше, а значит, ловчее, так что тут 50/50. Вопрос в том, смогут ли они оба воспользоваться своими преимуществами или будут лишь ссылаться на свою слабость.— Ладно, я тебя понял, — он чмокнул её в щёку, пытаясь поскорее окончить этот разговор, ведь ему стало жутко от некоего осознания своей беспомощности, — вот что значит ?угадать с подарком?. ***Оказывается, лежать на кровати и смотреть в потолок бывает не так уж и скучно. За окном была кромешная темнота, и глухая тишина в комнате давила и пугала. Только слышались хлюпающие звуки. Было не по себе от любого скрипа и шума за дверью. Но... было на удивление похуй. Почему-то не получалось почувствовать страх. Наверное, из-за того, что в первую очередь люди боятся, потому что не хотят умирать. А он хотел. Ждал. Не мог. Все эти три года он мог лишь широко улыбаться и иногда сильно зацикливаться на своей внешности, потому что верил в то, что это единственная привлекательная в нём вещь. Не хотелось пытаться что либо изменить. Так и должно быть. Убогим людям присущи убогая жизнь и такие же мысли. Когда человек понимает, что всё в его жизни пошло наперекосяк, у него есть лишь два пути: пытаться преодолеть трудности или сдаться и надеяться на случай и везение. Слава был тем, кто выбрал второе, но потому что... что он может? Кто вернёт ему любовь сестры, дружбу Тома, доброту Зендаи? Да ведь он сам виноват в том, что растерял всё это, а возвращать... не очень-то и хотелось. Ну а зачем? У них троих всё хорошо, и не такому психу как он рушить их жизни. Почему именно он? Что он такого сделал? Где эта ебаная справедливость? Почему именно в его жизни происходит такая херня? Кругом столько плохих людей, которые за всю жизнь совершили бесконечное количество ужасных поступков, но ведь с ними всё в порядке! Почему, блять? Он и не заметил, как из глаз потекли непрошеные слёзы, но он даже и не чувствовал ничего, с чего это ему плакать?— Ты чего? Неужели настолько приятно? — произнёс какой-то женский голос и заставил дрогнуть Славу, который и забыл о том, что между ног у него находится девушка с ресепшена и вообще-то вроде как делает ему минет.— Ага, — он тихо произнёс это, после чего закрыл руками лицо, чтобы девушка его не видела и постарался простонать, чтобы было хотя бы похоже на удовольствие.Это всё было бесполезно, он уже не получал удовольствие от секса лет так пять. Он не испытывал ни эрекции, ни оргазма. Абсолютный голяк. Даже от наркотиков не было никаких ощущений, они лишь помогали не загнуться. В тайне от Сани он иногда вкалывал себе дозы морфина, после чего улыбаться было не так мучительно, да и работать легче. Морфин окрашивает мир в небесно-голубой, но без него остаётся только грязно-коричневый цвет бесконечной лжи. Поэтому если вы спросите для чего наркоманам губить свою жизнь, то задумайтесь тоже: а для какой ещё жизни они годятся? Саня терпеть не может Лондон и хочет вернуться в Питер, поступить там в университет, а Славе это не нужно. Работа? Да плевать он на неё хотел, это отец заставил его! Когда-то он хотел быть литературным критиком, потому что обожал читать и искать везде глубокий смысл, но папе было похуй на его желания. Теперь Славе похуй на отца, он для него мёртв во всех смыслах этого слова. Почему Зендая послала его? Ну ненавидит он себя, ей-то чего? Это же наоборот отлично — не будет вести себя эгоистично в отношениях, будет все свои остатки чувств отдавать ей. Он бы всё для неё сделал! Но нет! Она променяла его на какого-то актёришку, который совсем её не ценит! Почему же все бабы либо шлюхи, либо дуры? Что за ебучая несправедливость! — Слушай, может войдёшь? А то совсем не могу терпеть! — она потянулась к нему и поцеловала, а Слава чуть не блеванул от того, что она только что вынула изо рта его член и уже лезет к нему в рот, но пришлось сдержаться, иначе она обидится и уйдёт, а ему это не надо. Мужчина перевернулся и сделал вид, что ему тоже не терпится, но на самом деле ему хотелось, чтобы это поскорее закончилось.***Томас почувствовал мягкое тепло на своём плече, когда проснулся, но за окном всё ещё было темно. Повернув голову, увидел свою девушку, которая практически развалилась на нём, но всё равно это было потрясное чувство. Взяв аккуратно телефон, увидел на часах семь утра. Значит, они проспали Рождественскую ночь, но это того стоило. Поцеловав её в макушку, взял на руки и отнёс в спальню, укрыл одеялом. Выходя из комнаты, актёр почувствовал как в заднем кармане завибрировал айфон. На экране высветилось имя Зендаи. Сглотнув, поднёс экран к уху.— Привет, Том, как дела? — каким-то странным и непривычным голосом спросила девушка.— Неплохо, с Рождеством, — пытаясь не подавать виду, ответил парень.— Да, точно... — она усмехнулась, — и тебя.— Что-то... случилось?— Да... то есть не совсем... то есть да, случилось...— Что-то серьёзное?— Можно и так сказать, — её голос вмиг стал серьёзным, — Слава отказался от съёмок.— Что? Это ещё почему? Он ведь с таким воодушевлением играл! — сначала он закричал, но ему пришлось поубавить пыл, чтобы не разбудить Алекс.— Да... он предложил свою песню, но не участие. Сказал, что передумал и чтобы я взяла авторство.— Надеюсь, ты отказала?— Конечно, я бы никогда никого не обманула! Это его песня и он должен её исполнять. Только он наотрез отказался. И... может быть, я знаю почему.— И... почему?— Представляешь, он оказывается в меня влюблён, пытался поцеловать, но я оттолкнула. Из-за этого, наверное. Либо обиделся, либо просто стыдно стало.— Он тебе нравится? — с надеждой в голосе спросил Холланд, потому что это бы было идеальным вариантом.— Нет, — настолько уверенно сказала девушка, что не возникло сомнений, что она говорит правду, а не оправдывается. — Он... хороший человек. Просто ему... нужен тот, кто его поддержит. Не думаю, что Алекс справится, она реб... — хотел произнести Томас, но понял, насколько глупо бы выглядел, — не знает всего.— Чего не знает? О том, что у него самооценка ниже плинтуса, а мышление пятнадцатилетнего подростка? — сердито произнесла Зен, пытаясь успокоиться. — Порой мне кажется, что его младшая сестра намного взрослей него.— Просто... он одинокий, мне его жаль, — тихонько пробормотал Холланд, — и не забывай, что он всё ещё мой друг.— Да-да, разумеется... — она закатила глаза, то есть Том так подумал. — Знаешь, он просто взял и подставил меня. Всякое бывает, но вести себя как ребёнок, а не будущий профессионал нихрена не нормально! Просто прежде чем его оправдывать, войди в моё положение!— Слушай, ты вечно только и делаешь, что в первую очередь думаешь о карьере, — начиная заводиться, почти прокричал Томас, но сам понимал, что лишь добивается конфликта на ровном месте, — ты ничего о нём не знаешь!— А ты погляжу, впрягаешься за него, — она снова усмехнулась, — или это из-за его сестры? Что, стало жалко маленькую девочку? Послушай, мне тоже её жаль. Надо забрать её поскорее, а то он ей жизнь попортит! Том, подумай головой наконец... Да и я заметила его расширенные зрачки... Он часом не...— Нет, сейчас ты послушай! Не смей лезть в их отношения, также и я не буду. Это тупо не наше дело. Без нас разберутся. И не делай поспешных выводов! Зрачки ни о чём не говорят!— Томас, ну подумай ты о девочке!— Лишь о ней я и думаю, а на остальное мне плевать! — он прокричал это довольно громко, после чего бросил трубку, не дав возможности ответить своей ещё одной девушке. — Ты на кого это так кричал? — проговорил сонный и вялый голос Алекс за спиной парня. Тот сразу повернулся и натянул улыбку.— Да Хаз звонил. Мне роль одну предложили, только о ней и думаю теперь, — закатив глаза, ответил Холланд, несказанно радуясь, что играть он умеет.— Хаз? Кофеносильщик твой?— Ассистент, да и он мой лучший друг вообще-то!— Неважно. Что за роль? — подозрительно прищурилась Алекс.— Эм... Нейтана Дрейка, из ?Uncharted? который, — сказал шатен, благословляя всех богов за то, что на днях ему действительно насчёт неё позвонили, поэтому сильно врать не пришлось.— Ты же в курсе, что экранизации игр ничем хорошим не оканчиваются, да и не похож ты на брутального тридцатипятилетнего мужика, — она как и всегда полуприкрыла глаза, что говорит о том, что она поверила и смотрит теперь на него как обычно, без подозрений.— Я не знаю, тут уж мои полномочия оканчиваются, — он подошёл к ней и легко поцеловал, ведь Алекс запретила целовать её с языком, а так, мать его, хотелось! Когда-нибудь он разберётся и со Славой, и с Зендаей, но сейчас ему просто хотелось наслаждаться моментом, ведь, скорее всего, потом такой возможности у него не будет, но он будет надеяться и работать над собой, а если понадобится, бороться и проходить через трудности. Ведь как говорила Алекс, ?жизнь словно игра в музыкальные стулья?, значит он будет ловчее, быстрее и сильнее других и сможет занять свой заслуженный последний стул.