Часть 17 (1/1)

2006 годЗа окном лил сильный дождь, деревья преклонялись к земле, а маленькая девочка со смешными хвостиками сидела в своей комнате, пытаясь хорошенько растянуться. Стоял сильный шум от разбивающихся капель дождя, создавая атмосферу небольшой серой действительности. Иногда гремел гром и сверкала молния, оглушая петербуржцев. Девочка никогда не боялась грозы, предпочитая гулять именно в такую погоду, но брат вечно запрещал это делать из-за риска заболеть. Она училась понемногу читать, иногда прося у него помощи. Вообще, он редко помогал будучи слишком погружённым в свои собственные дела. Отца дома не было, и от этого можно было дышать полной грудью. Шпагат наконец получился идеальным, и девочка побежала рассказывать об этом любимому братику, который хоть и уделял ей мало времени, но всегда готов был поддержать. Пробежав по тёмному коридору в другой конец дома, она встала на цыпочки, чтобы дотянуться до дверной ручки. Неуверенно нажав на неё и толкнув тяжёлую дверь, она вошла в комнату Славы. Она была просто гигантской, в ней было абсолютно всё, что нужно: кровать, диван, телевизор, новенький монитор компьютера, а также просто огромное количество книг, что сложно поверить, что брат их все прочитал. Он сидел за письменным столом, на котором были разбросаны вещи: ручки, карандаши, фломастеры, листки, книги. Он повернулся в сторону сестры и нежно улыбнулся. Он всегда улыбался, когда её видел, хоть такое редко случалось, так как отец заставлял его сутками учиться, чтобы тот смог устроить себе будущее. Слава был кудрявым подростком с пухлыми щеками в очках. Рост для шестнадцати лет составлял сто восемьдесят семь сантиметров, что было огромным показателем. Улыбка у него была очень странная по меркам девочки, — ни один человек так не улыбался. Она была какой-то кривой, потому что уголки рта постоянно дрожали, напрягаясь, как будто чтобы улыбнуться, он прилагал все свои физические силы. — Мой бриллиант что-то хотел? — мягко спросил Слава. Алекс обожала, когда он так её называл, хоть и не знала значения этого слова. — А я научилась делать шпагат, — победно выпятив грудь вперёд, проговорила девочка, а затем оперлась на руки и растянула ноги.— Да ты у меня умница, — он снова вымученно улыбнулся и развернулся к столу, поправив скатившиеся на нос очки. Перед ним лежала очень толстая книга. Девочка подбежала к столу и попыталась прочитать написанное, но у неё никак не получалось, потому что она ещё слишком плохо читала, а там было много длинных и непонятных слов.— А что это за книга?— ?Преступление и наказание?, — уже без улыбки ответил на вопрос блондин, погладив сестру по голове.— А про что она?— Про запутавшегося человека, — он отвёл от книги взгляд, уставившись пустыми глазами в стену.— А в чём он запутался? В верёвках или нитках?— Нет, в самом себе, — он коротко усмехнулся, переворачивая страницу.— У него настолько длинные ноги и руки, что он в них запутался? — Да нет, он... как тебе объяснить, — он сначала засмеялся, а потом зажмурил глаза, потирая их пальцами. — Он сделал плохую вещь и сейчас не знает, что ему делать. Это значит ?запутался в себе?.— А что он сделал? — Убил двоих людей.— А они были хорошими?— Ну... это неважно. Никого нельзя убивать, — он резко захлопнул книгу, со всей силы бросая её на пол. — Другого ответа просто нет. Он резко встал, пиная эту толстую книгу, а потом упал на кровать, схватив по дороге цветной журнал. Четырёхлетняя девочка не совсем понимала, почему он злится. Он часто кидался вещами, кричал и плакал. Неужели она сделала что-то не так? Саша подошла к брату и подёргала того за штанину. Он посмотрел на неё пустым взглядом, но потом вяло поднялся и снова погладил её по голове. — Если напугал, то прости, — сил улыбаться у него больше не было, — просто... эта книга... короче, когда вырастишь, то прочитай, хорошо?— Ага! А там есть добрые персонажи? — Конечно, в любой истории должны быть добрые люди, как и в жизни, — он усадил сестру на свои колени, — только в жизни не всегда понятно, кто злой, а кто добрый... ***Перед глазами была белая пелена... Ноги ныли, руки не двигались... Голова вот-вот расколется на две половинки. Сердце бешено стучало... Его схватили за руку, что-то крича и требуя... Он не понимал, что происходит... Хотелось пить... Тошнило... Он шагал к нечту, похожему на лифт... Дёргала его какая-то девушка, судя по писклявому голосу... Она вдруг плеснула ему в лицо холодную жидкость, видимо, пытаясь привести в чувство... Не получалось... Сознание покидало его... Он упал. ***Открыть глаза получилось только в какой-то комнате. Что это за место? Рядом с ним кто-то сидел, но из-за слипающихся глаз невозможно было разглядеть. Этот человек приложил что-то холодное к его лбу, что послужило неким триггером для него. Картинка начала проясняться, воспоминания тоже... Холланд... Саша... Улица... Метадон... Успокаивающая темнота... Диван... Врач... Снова улица... Такси... Здание... Женщина... Лифт... Всё. Он зажмурил глаза и снова широко раскрыл, пытаясь привыкнуть к свету. Повернув голову, Слава различил знакомый силуэт сестры. Её взгляд не излучал ничего, кроме презрения.— Сань, я...— Да пошёл ты!Она встала со стула, бросила мокрую тряпку в тазик с водой и уставилась на него, видимо, ожидая хоть каких-то объяснений его вчерашнего поступка. Парень не особо хотел говорить: тело горело, голова раскалывалась, всё ещё тошнило...— Ты, блять, понимаешь, что ты делаешь? Если бы кто-то узнал об этом? Что тогда? Отправился бы в больничку, а меня сбагрили бы в приют! — Тебя только это интересует? — ответил Слава, еле различая слова. — Вот только не надо, хорошо? Ты лгал мне всё это время!Алекс чувствовала, что к глазам подступают настолько ненавистные ей слёзы. Хотелось избить этого придурка и больше никогда не видеть. Пусть катится к чёрту со своей дурью! Со своими бабами! Со своими психологическими проблемами! Со всем! — Прости...?В жопу засунь своё ?прости?!? — хотелось ей ответить, но она промолчала. Ей хотелось убежать. Только куда? На самом деле было одно место, где бы ей хотелось быть, вернее... с кем. С Томом она чувствовала нечто вроде покоя. Он не отталкивал её, когда та ему вечно грубила, не посылал после... вот этого. Алекс вдруг почувствовала, что на данный момент он самый близкий ей человек, — не школьные друзья, которые совсем её не знают, не этот торч, у которого в мозгу сейчас каша, а по сути, чужой человек. Уже, правда, не чужой. Он сказал, что жалеет её. Пусть так. Главное, чтобы был рядом. Девушка чихнула, вспоминая о том, что ещё и простудилась. Знобило, болело горло, но плевать! Она с ним не останется! Пусть сам разгребает свой бардак, она уже итак достаточно настрадалась. В сумке лежал билет на завтрашний самолёт до Лондона. Слава, по причине выигрыша, должен был остаться здесь ещё на пару недель, а Алекс должна быть в школе. До зимних каникул остаётся совсем немного, и надо постараться закончить семестр на отлично. Сейчас она твёрдо решила не ночевать с этим ушлёпком в одном номере и отправиться к Холланду, который ночью любезно предложил ей место под боком. Конечно, не хотелось создавать ему неудобства, но всё же нужно было хоть раз принять чью-то помощь. Ещё раз взглянув в глаза брату и убедившись, что зрачки в норме, она схватила собранную сумку и, игнорируя его попытки узнать, куда сестра собралась, подошла к двери.— Если повториться, то я сама пойду в полицию.Она не посмотрела на него. Не хотелось смотреть на его лицо, которое наверняка приняло болезненную гримасу. Девушка была уверена в том, что не хочет его видеть, но в глубине души её страх как тянет прижаться к его тёплой груди. Слава был несчастен, она это понимала, но всё же не решилась остаться, так как просто не знала, чем может ему помочь. Пусть хоть эта ?угроза?, которую бы она никогда не воплотила в жизнь, попробует немного изменить ситуацию. Не услышав никакого ответа, Алекс вышла, громко хлопнув дверью. ***Уже второй день подряд лил дождь. Улицы были покрыты густым туманом. Шум капающей воды заглушал только гул машин. В номере пахло свежестью, но это, скорее всего, из-за освежителя, так как окна были наглухо закрыты. Том сидел на диване в гостиной, пытаясь разобраться, какие лекарства нужно дать и в каких количествах. ?38.9? на электронном градуснике совсем не радовали, и пришлось сбегать в аптеку за обезболивающим и жаропонижающим. Алекс каждую минуту громко кашляла. Да уж, навалилось на неё... Она пришла к нему в номер и почти сразу же свалилась, не раскрывая глаз. Становилось всё хуже и хуже, и Том вызвал врача, который должен приехать с минуты на минуту. Вспотевшая, с растрёпанными волосами и красным носом она выглядела по-своему очаровательно, что вызывало мягкую улыбку. Холланд не понимал, что им движет сейчас: жалость или тот-самый-инстинкт-старшего-брата. Ведь... вариантов всего два? Он не хотел об этом думать. Внушая себе, что она всего лишь ребёнок, он закрыл глаза, всё-таки списав своё такое яростное желание помочь на жалость.Спустя полчаса пришёл врач, осмотрел девушку и сказал, что похоже на обычную простуду, но могут пойти осложнения, исходя из хронических заболеваний. Дав список лекарств, он вышел из номера, что-то бормоча про себя. Да уж, Холланд не думал, что поездка в ЛА закончится заботой о больном ребёнке. Он так до сих пор и не знал, как себя чувствует Слава, ведь Алекс не посчитала нужным рассказать, а идти к нему он не решался. Странное чувство, когда ты вроде ничего не сделал, но всё равно стыдно. — Ты на меня смотришь уже минут пять без движения. Мне страшно, серьёзно, — еле слышно произнесла Алекс, пытаясь разлепить глаза.— Прости, задумался, просто... неважно, прости, короче, — замялся в ответ Томас, садясь одновременно на кровать. — Как себя чувствуешь?— Уже лучше, спасибо. Прости, что приходится вечно со мной возиться.— Да ладно тебе, я же говорил, что люблю помогать, — он погладил её по голове, на что получил поражённый взгляд со стороны блондинки. — Прости.— Слишком много ?прости? за сегодня, — она устало уронила голову на подушку, чихнув ещё раз. — Я всё-таки не понимаю, зачем тебе это. Обычно люди ненавидят решать чьи-то проблемы.— Но я же не могу бросить ребёнка. Алекс вздрогнула. Она ненавидела, когда кто-то называл её ребёнком, хотя при этом считала себя им. Понимала, что без Славы, каким бы он ни был, долго не протянет. Если так посудить, что значит ?быть взрослым?? Наверное, многие будут уверены, что это значит иметь постоянный заработок, ни от кого не зависеть ни в финансовом, ни в духовном плане. Алекс вообще по сути не задумывалась, кем ей быть по жизни. Никакой из предметов её не привлекал, и даже абсолютно никакого хобби не было, если не учитывать круглосуточный просмотр всего чего можно. Музыкой она занималась, пела неплохо, но это всё-таки не то. Нет никакого желания. Это не её. Насчёт гимнастики... Сложно сказать, что её остановило в дальнейших занятиях. Наверное, просто сломалось что-то внутри. Со стороны и не скажешь, насколько поразила её та картина... как папа висел... болтался... его глаза были открыты... рядом валялась табуретка... Ей снились кошмары, как папа смотрит, а потом оживает, и снова начинает избивать брата на её глазах... Оказывается, что проблемы с головой не только у брата... Сходить бы к психологу для начала, но это удел слабых. Алекс никогда туда не пойдёт и не признается кому-либо в том, что смерть отца повлияла на неё сильнее, чем все думают. А гимнастикой она перестала заниматься, потому что делала это больше из-за желания впечатлить отца, и теперь она будет вечно напоминать ей о нём. — В няньки заделался?— Если хочешь, то считай так, — он усмехнулся, — но для няньки ты слишком большая.— Так я ребёнок или нет? — она засмеялась, тотчас подавившись кашлем. — Определись, сырок.— Сы... рок... Что это значит? — улыбаясь, произнёс парень, недоверчиво глядя на девушку, которая сейчас была в недоумении, зачем она вообще это произнесла, но потом тоже улыбнулась.— Когда-нибудь я открою тебе эту тайну. — Буду ждать. Стоооооп... — он внимательно на неё посмотрел. — Это намёк, что мы ещё встретимся?Трудно сказать, что именно привлекало Алекс в Томе. То ли это его отзывчивость, то ли детская наивность. С одной стороны, с ним так спокойно, но с другой как будто и не знаешь, что сейчас произойдёт. То он обнимет, то по головке погладит. С ним как будто на минном поле: ?не иди, ебанёт?. Но видимо уже поздно: мина под ногами, — одно неверное движение, и ты покойник.— Может быть.— Как Слава?Томас до последнего не хотел спрашивать. Было страшно. Он никогда не сталкивался с этим. Что говорить, что делать в этой ситуации? Поддержать, посочувствовать? Осудить? Наверное, надо бы... Но всё же он не хочет вдаваться в подробности. Слава для него до сих пор остался хорошим другом, а у друзей бывают недостатки. Хотя... недостатки ли это? Он нарушает закон, подвергает опасности сестру... Это неправильно, но... Чёрт! Как же всё это трудно! Что правильно? Пойти в полицию? Он обещал, что не сделает этого, но что тогда? Вдруг это повторится? Что будет с Алекс? Он неосознанно волновался за неё больше всего. Ни один ребёнок всего этого не заслуживает. Может, пока что всё обдумать? Сблизиться с ней? Постараться помочь? Да Господи, хоть влюбить в себя! Надо же что-то сделать! Но для начала нужно поговорить со Славой, но станет ли он слушать? А может пригрозить? Нет, не стоит. Друзья так не поступают. Неправильно. Да что, чёрт возьми, правильно? Холланд окончательно запутался в своих мыслях.— Отошёл вроде. Всё в порядке, — она отвернулась к стенке, смущённая опять поднятой темой.— Ты стесняешься об этом говорить? Я не осуждаю его, правда. Всякое бывает...— Надо бы осуждать. Давно бы сдала этого ушлёпка, но в приют не хочу, — холодно проговорила девушка, закрываясь одеялом. — Зачем ты говоришь так? Это же неправда.— Я знаю.***— Прости...— Не извиняйся, всё в порядке.— Это не так. Надо было сказать раньше.— Правда, ничего страшного. Такое... бывает. Я слышала по телевизору в передаче.— И что там было?— Ну... что это из-за плохого питания.Господи... Это так тупо... Вся эта ситуация... Как в какой-то подростковой комедии ниже пояса! Парень хочет заняться сексом с девушкой, но не может кончить! Глупо, глупо, глупо! — А может... дело во мне? Я тебя не возбуждаю?— Нет, что ты. Просто у меня уже несколько лет не было, отвык... наверное.— Странно звучит ?отвык от секса?. — Да уж...Конечно же, никакое ?отвыкание? тут ни причём. Всё это — наказание. За преступление. За наркотики. За кокаин, за экстази, за амфетамин, за эфедрон, за первитин, за ЛСД, за псилоцибин, за... всё. Кто бы мог подумать... Столкнуться с последствиями? Пф, кого это волнует вообще? Ну и что, что он не может кончить? Люди и без секса прекрасно живут. — Может, тебе нужна красавица, которая влюбится и расколдует?— Да кто меня полюбит...— Я, например.— И что во мне тебя привлекло? — Ну... во-первых, ты симпатичный, а во-вторых, ты... ты... сейчас... просто сформулирую правильно... ты... хороший...— Не мучай себя, я не обижусь. — Ладно. Пока что только это, но ведь пока что... Просто нужно побольше пообщаться. — Это тебе ничего не даст. Я абсолютно пуст. Во мне нет ничего. Лишь оболочка. А если и есть, то только плохое... Даже цели, мечты, надежд, ничего не осталось...— Ну чего ты, каждому человеку чего-то очень хочется. Мне, вот, мороженого, а тебе?— Умереть.***Аэропорт был наполнен людьми. Девушка стояла совсем одна лишь с одной спортивной сумкой. Брата рядом не было, а ведь она так к этому привыкла. По сути они все эти три года не расставались. В магазин за чипсами даже вместе ходили. Он постоянно так смеялся... Но, оказывается, ему было больно. Не хотелось больше о нём думать. Она проведёт несколько недель без него. Если честно, сложно сказать, радует ли её это, или нет... Вроде, им обоим необходимо пожить раздельно, заняться своими личными жизнями, но... было страшно. Вдруг он что-нибудь с собой сделает? У него уже была попытка, так что мешает повторить? Нет, всё, хватит о плохом. Он справится. Они справятся. Слава снимется в клипе Зендаи, запишет сингл, потом альбом, получит Грэмми и станет самым известным композитором, а потом очарует Зендаю и они поженятся. А Том... найдёт себе ту самую. Хочется лишь пожелать ему самой лучшей девушки... Чтобы любила, сильно-сильно, готовила завтраки, обеды, ужины, целовала при встрече в щёку, придумывала смешные прозвища, такие как ?сырок?, или... Алекс и не заметила, как задерживает очередь на регистрацию, пялясь в одну точку вся красная. Даже и не знает, с чем это связано. Наверное, всё ещё лихорадка, которую лишь чудом удалось сбить. Спасибо Тому. Он, кстати, должен в это же время лететь, только на частном самолёте... Даже звал её с собой, но девушка отказалась. Слишком много внимания. Слишком много людей могут это увидеть. Ей хотелось и дальше оставаться в своём маленьком мирке, в котором она проживает обычные подростковые будни и имеет обычные подростковые проблемы, такие как горы домашки и школьный задира, который не даёт прохода всё время обучения. Ну как теперь вспоминать об этом спокойном времени? После всего, что случилось в этом грёбанном ЛА?По громкой связи объявили о скорой посадке. Блондинка начала аккуратно пробираться сквозь откуда ни возьмись образовавшуюся толпу.— Пожалуйста, Том, распишись на фотографии!— Том, ты лучше всех!— Том, можно тебя обнять?Ясно. Всё-таки про время она не ошиблась. Всё ещё пытаясь добраться до автобуса, который повезёт её к самолёту, она и не заметила, как подошла ещё ближе к Холланду, который в это время фотографировался и раздавал автографы. Заметив в толпе не особо приметную Алекс, он помахал ей и сказал, что ждёт следующей встречи с нетерпением, что не осталось без внимания как минимум пятерых девушек, которые стояли вокруг.Один вопрос к тебе, Холланд: какого хуя ты делаешь вообще?