Глава вторая. Часть первая. (1/1)
Пятно от вина отиралось плохо, и, сжав сильнее мыльную мочалку, я ещё раз от всей души прошелся по месту. Кажется, начало отставать, и думаю, было, ошибкой, предварительно не смочив грязное место водой, чтобы оно не размокло.Не знаю, почему, но от мысли о предстоящем посвящении у меня нервно начинали трястись колени, а руки настолько быстро теряли тепло, что я даже от холода не чувствовал их. Занимаясь тем, чем я занимаюсь сейчас, мне было очень спокойно, и я в полной мере мог ощутить собранность. Цепкие лапы страха перед публикой медленно, но верно отпускали, а неприятная тяжесть внизу живота сменялась затишьем и просто неприятными ощущениями, с которыми ещё можно смириться.
Прошло уже целых два часа, как я, пообедав, под предлогом дневного сна исчез от проницательного Себастьянова взора, и, выпросив у горничной, что прибирала библиотеку ведро воды, чистящее средство и мочалку, пошел отмывать винный погреб.
Здесь было темно, и сыро, но думаю так и должен выглядеть любой семейный погреб, где обитает вековое вино. Ноон был по-своему запущен, потому что начинавшие зеленеть окна под потолком, не должны быть такими, а редкое шуршание указывало на грызунов.
- Кажется, это будет тяжелый день… - тихо проговорил я, но, даже не смотря на это, мой голос отразился от стен, и прокатился по полупустому помещению. В голову снова полезли мысли о предстоящем, и случайная, совершенно неуместная сейчас, да и вообще для человека моего возраста мысль напиться, показалась мне предпосылкой к психическому расстройству. Весело и призывно сверкнуло в полутьме стекло дорогого вина, но даже если сама мысль казалась мне абсурдной, на балах я буду просить Себастьяна о том, чтобы вместо вина в мой бокал попадал только сладкий красный морс.
Внезапно уютная тишина подвала, перестала быть таковой, и уже стала просто звенящей. От неуютного чувства, я передернул плечами, и, отложив мочалку, обернулся. Позади стоял удивленно - расстроенный Себастьян, который неуместно от своего обычного вида, положил руки на бока, приняв более устрашающую позу. Я сглотнул, и даже поднял руку чтобы попятится, но остановил свои действия мысленным ударом по голове, расслабился и удивленно посмотрел на мужчину.- Что случилось? – решил подать я первым голос.- Ах, что случилось? – тон не был грубым и сердитым, скорее расстроенным и недовольным. – Я уже обыскал все поместье, и уже готовый выходить наружу, в поисках ваших похитителей, я налетаю на удивленную горничную, которая стесняясь, рассказывает мне о том, что юному графу стало скучно, и он, отправился в погреб для уборки!
- Так чем ты недоволен?- Я недоволен тем, что вы, занимаетесь тем, чем вам по статусу не положено. – он сложил руки по швам, и ещё раз осмотрел место моего преступления.- Отлично, почему же я, как граф, не могу заняться тем, чем хочу? – решил перейти в наступление я.- Потому что у графа и там полно всяческих обязанностей, и заниматься уборкой дома, уверяю вас,у него нет времени!- Да? Но как видишь я тут, и думаю у меня всегда найдется пара тройка часов, для того чтобы привести мой дом в порядок, или посадить несколько растений! – черт возьми, но я разозлился! Не может быть, чтобы в новой жизни, в которую все так стремятся, люди могли быть ограниченны какими-либо рамками! Никогда я с этим не смерюсь!Внезапно, Себастьян, отодвинул разделяющее нас ведро в пеной, и отобрав из моих рук мочалку, резко подхватил меня на руки, и так же стремительно начал подниматься по лестнице. Сопротивляясь маленькому похищению, я не раз в пол силы ударил Себастьяна по голове, чего он опять не заметил, но брови его все неумолимее сходились к переносице.
Ворвавшись в купальню, он со всего своего немалого роста скинул меня в ванную, от чего я неудачно приземлился на дно чугунной емкости, ударяясь локтём о бортик. Следом, не да мне опомниться, на меня упал град тёплой воды, наполняя бадью до краев.
Недовольно я отметил быстроту, с которой меня раздели, и начали отмывать от грязи, собранную в пыльном и сыром подвале. Я не говорил ни слова, мужчина тоже сохранял молчание.
Лишь, когда помогая мне выбраться, из начинающей стыть, воды, я невольно задеваю рукой ручку стоящего рядом ведра, и оцарапываю пальцы, Себастьян все же обращает на меня внимание.
Смотря на то, как быстро начинает собираться алая жидкость на краях пореза размокшей от влаги руки, я на секунду замираю, когда брюнет, подойдя ко мне ближе, опускается подле на колени, и осторожно беря мою пораненную конечность в свои руки, прижимает её к своему рту, я смотрю уже на него во все глаза.Первое что я почувствовал, это мягкие губы, а затем жар его рта, когда по пальцам прошелся гладкий язык, ядаже задохнулся. К лицу внезапно прилила кровь, и жар начал подниматься по шее выше, я продолжал смотреть на лицо мужчины. Внезапно в распахнутых удивленныхглазах я увидел шок, и расширившиеся зрачки, на секунду сверкнувшие алым огнём, заставили меня сделать выдох. Язык ещё раз прошелся поранке, и осмелев я двинул пальцами в глубине его рта. Потеря адского жара, отозвалось холодком, быстро восполняемым тем что, уже глядя на руку, Себастьян ещё раз лизнул пораненный палец, довольно прикрывая глаза.Глядя на лихорадочно блестящие глаза, чувствуя ладонью горячее рваное дыхание и торопливое вылизывание языком, я краснел ещё больше, но против воли у меня на лице расползлась улыбка. На несколько минут, я, пожалуй, почувствовал себя победителем, и пусть даже этот случай, черт возьми, был не из рядовых.
- Себастьян…- тихо протянул я, вкладывая в голос как можно больше приторности. Черные глаза обратили на меня свой взор, и, пользуясьэтим, я притянул к себе свою руку. – Мне кажется…- снова пауза, и я замечаю, как по-прежнему рвано и тяжело дышит мужчина, - мы, куда-то спешили…