3 часть. 1 глава. Инсайт. (1/1)

Бабочка трепыхалась и не хотела умирать. Одно её крылышко полностью утопало в паутине, но пока работало сердце, она была жива. Она была жива! От неё шло такое синее сияние, что резало глаза. Словно небо Сеула… Безоблачное, невесомое…Пальцы Марка осторожно прикоснулись к этому сиянию. Трепетно и нежно. Трепетно и нежно…Джинён видел и лицо Туана. Так близко. Тёмные ресницы дрожали, вздрагивали. Напряжение нарастало. Пак хотел что-то сказать, но не смог разомкнуть губы. Помочь. Нужно помочь! Если разорвать паутину у самого тельца и потом потянуть за невидимые нити, можно спасти это насекомое…Но они же такие тягуче-липучие! Эти нити. Намертво облепили бабочку и она всё равно сдохнет. После такого не живут. Это также ясно, как день…Руки Марка неторопливые, нежные…Бабочка упала на бок и больше не шевелилась… Джинён увидел отчаянное лицо Марка, его губы плотно сжались и он моргал, словно что-то попало ему в глаза. Но Пак знал?— это слёзы.—?Пой! —?закричал вдруг на него Туан,?— Пой мою песню! Быстрее!Джинён лишь на секунду растерялся. Потому что не помнил ?его? песню…Марк осторожно схватил бабочку и подышал на неё тёплым воздухом. Словно попытался сделать искусственное дыхание...?Ты так убьёшь её!??— хотел закричать Джинён, но с губ сорвалось лишь шипение, будто у гуся.И тогда Пак попробовал петь. Слова сами приходили на ум. Дурацкие слова о дурацкой любви к парню. О дурацкой нежности… Почему-то захотелось плакать, потому что очень сильно защемило сердце. Или что там? Душа?Бабочка вдруг вырвалась из пальцев Марка и полетела к молочному окну. Она жива!Джинён продолжал петь, а Туан распахнул створку.Синее пламя исчезло в проёме. И видно было только небо. Лазоревое…—?Мы спасли его! —?радостно повернул к нему улыбающееся лицо Туан,?— Мы спасли его, Нён!?Нён??Он вовсе не ?Нён?… Даже имени такого не знает… Он?— маленькая, бирюзовая бабочка! Парит себе в вечернем небе Сеула… Или это Чинхэ?Но как же он может летать так высоко?! У него же нет крыльев…Джинён выпучился в пространство. Дыхание сбилось и сердце надсадно ударяло в грудную клетку. Словно птица… или это была бабочка? Но Марк же говорил, что это мотылёк!Обрывки разрозненных пазлов так и крутились в голове. Слепящий фонарик! Прямо в лицо! Нет, это солнечные лучи…Пак выдохнул и закрыл глаза. Всё перемешалось в сознании. Сон это? Или явь?И потом: он лежит в своей постели?! После того, как прыгнул за Марком с моста?Джинён сел. Попытался сосредоточиться на том, что удалось запомнить. Мост. Бабочка. А, нет, мотылёк же! Марк. Крыса…Какая ещё крыса?!Пак подхватился с кровати и застыл, увидев своё отражение в настенном зеркале.Лихорадочно-блестящие глаза. И бледные скулы, с пробивающейся щетиной… Щетиновый хитин…или… хитиновый щетин? Как там было?В голове почему-то всплыло лицо Артура. Он улыбался и кивал в такт движению машины головой." У Марка был крысёныш..."И звали его Киш!Джинён остолбенело уставился себе в глаза. Откуда это? Почему он знает такие подробности?Стоп! Так можно далеко зайти! Так далеко, что дорогу назад не найдёшь. Видимо, таким образом и съезжают с ума. А что? Вполне логично. Если ты прыгаешь с огромного моста в воду, ты априори мёртв. Только если за твоей спиной не колыхаются крылья, конечно… Но ты же не мотылёк, Джинён!Воспоминания?— вещь непонятная. Они не приходят по-очереди. Не ждут, когда ты будешь распахивать коробочки одну за другой, как рождественские подарки. Они наваливаются на тебя скопом. И разрывают черепную коробку в клочья...Как он разворотил макет… сломал кофе-машину… и ещё…вирус!А в рюкзаке лежит диктофон! Джинён сам наговаривал на него факты. А потом стёр. Потому что испугался. Марк же такой внимательный, заботливый… Прирастёшь к нему намертво, потом никаким калёным железом не вытравишь...Пак огляделся по сторонам. Эта маленькая комнатка, которую он снимал и которая нравилась ему по-своему. Своим уютом, чистотой… Ничего лишнего, ничего личного! Даже костюм в клетку!Джинён хмыкнул. Залез во внутренней карман пиджака. Конечно! Магнитик с городом Чинхэ… тот, что он столько раз дарил Марку…Рядом, на полу, лежал и рюкзачок. Но откуда он тут взялся? Джинён отчётливо помнит, что оставил его у Марка в агентстве.Развязал тесёмки, расстегнул ремень, вывалил на свет всё, что там было. Вещи, носки, купленные ещё мамой, давно-давно, когда он жил в своём городе… Диктофон. Живёхонек. Только на нём ничего нет. Даже проверять не надо. А это откуда?Пак повертел перед глазами обрывком пенопласта. Маленький, бирюзовый форд, словно выхваченный из книги Джоан Роулинг… Сворованный из разнесённого макета.Он столько раз его разбивал! И столько же раз он снова был целым. Нереальная реальность какая-то!Нужно позвонить Марку…А потом вдруг навалилось: Марк! Он же тоже упал с моста! Вернее…прыгнул…Джинён лихорадочно заметался по комнате. Где этот чёртов смартфон? Он же заносил номер! Смешно так его обозначил: мой босс!Телефон нашёлся в кармане серых штанов в клетку. Он словно всегда тут лежал. Интересно, вышел ли срок аренды? Или для того аджосси тоже существует лишь один день? Как работает эта петля?Стоп! Джинён задумался. Марк был прав? Это всего лишь временная петля? Пак же проштудировал весь интернет! Начитался такого… поневоле станешь идиотом, если начнёшь задумываться о своём насущном дне.Но это сейчас не главное! Всё не стоит того, чтобы думать об этом. Только Марк.Пак облегчённо вздохнул, когда нашёл эту дурацкую запись на английском: ?Мой босс? и нажал кнопку соединения.***Марк вздрогнул и открыл глаза. Он всё ещё чувствовал запах моря. Может, забыл закрыть окно? Но в комнате ничем не пахло. Это пришло оттуда. Из сна. И только потом вспомнил, как летел, словно птица, в огромную пропасть. Но вспомнилось как-то неотчётливо, смазано, словно было это не наяву. А что, такие сны часто снились. Летишь?— это значит растёшь. Или около того. Мама всегда так говорила…Странное дело, птицы ведь не падают. Почему такая ассоциация? Не как птица он летел, а как камень. Марк усмехнулся. Большое удовольствие доставляло иронизировать над собой. Просто упивался этим и всё тут.Вспомнились вдруг испуганные глаза Джинёна. Словно он очень сожалел о том, что Марк сиганул с этих ?Ворот?. Ну, может не сожалел, но от неожиданности ведь тоже пугаются. Будем надеяться, что это вынужденное состояние, а не приобретённое. Хотя, хрен редьки не вкуснее.Марк бодренько вскочил с кровати и потянулся. Выгнулся, словно кот, зевнул. Прислушался к звукам маминого голоса внизу. Поёт. На душе стало спокойно и радостно. Ещё один день! Петля сделала ему подарок и на сей раз это было чертовски приятно. Милая петелька, что не дала ему убиться. Есть и другая сторона медали, друзья мои!Вода была тёплой, как парное молоко. Хотелось наслаждаться жизнью. Если сегодня придётся начать всё с начала, он не будет сетовать и ныть. Самая большая радость?— это видеть айтишника! Просто смотреть в его таинственные глаза и молчать. Не убьёт же он за то, что Марк возьмёт его за ладошку. Это главное. Просто быть рядом. А всё остальное?— тлен и ерундистика.На столе проснулся смартфон. Туан от неожиданности вздрогнул. Такого не было. В дверь скреблись, но об этом точно не предупреждали.Схватил телефон, нажал. Выдохнул. И услышал чарующий голосок. Басовитый, правда, но от этого не стало хуже:—?Марк Туан?—?Нет, Санта-Клаус, мать твою! —?обрадованно заорал Марк,?— Ты вспомнил!—?Не ори, мне мои барабанные перепонки не для этого достались от мамы,?— перебил его Джинён.—?Конечно! Я и забыл… твой музыкальный слух… —?Марк подошёл к окну и выглянул на улицу,?— Ты записал всё, Нён? Ты сделал так, как я сказал!—?Ничего я не записывал,?— шепеляво ответствовал Пак,?— Просто вспомнил и всё. Сам.—?Правда?! —?Марк сделал круг по комнате, сердце в груди радостно пело. Почему-то голосом айтишника.—?Я никогда не вру,?— откликнулся Пак,?— Я позвонил по делу и очень рад, что петля не размазала тебя по поверхности океана…—?И я тебя люблю,?— рассмеялся Марк,?— Несмотря на то, что ты тот ещё врунишка и пахнешь дурианом.—?А ты совершенно не умеешь вести себя с людьми! —?заткнул его Джинён,?— Артур давно точит топор войны, будь готов к последствиям. Не надейся, что всё тебе сойдёт с рук.—?Ты ошибаешься, Нён, я?— добрый самаритянин! —?усмехнулся Туан,?— А ты где? Сможешь сейчас ко мне приехать? Ты же знаешь мой адрес.—?Знаю, но не приеду. Мне нужно подумать. Я же говорю, что звоню по делу, ты жив и этого достаточно.—?Достаточно для чего, Нён? —?Марк взлохматил на себе волосы и глянул в зеркало. Ухмыльнулся,?— Чтобы любить меня вечно?—?Даже так? —?в голосе Джинёна произошла заминка,?— Не обольщайся, мой босс, не обольщайся. Я не способен на высокие чувства, так же как и ты.—?А целоваться умеешь прилично,?— всё же подколол его Марк,?— Только не кидай трубу, это не самое странное, что ты делал. Если помнишь…—?Скажи, у тебя была крыса? —?вдруг перебил его Джинён,?— Киш…Марк прочистил горло. Никогда не задумывался над тем, чем обладает человек. Память. Вроде, ничего такого-особенного, ан, нет. Глядишь, не можешь без неё существовать. Словно всё в твоей жизни связано крепкими нитями. Оборвётся одна и ты потеряешься. Станешь никем. И ничем. Молодец, Нёнка, связал все свои ниточки-связи. Давно уже надо было с моста в пространство рухнуть. Если всё так окупилось.—?Да, Нён, и я тебе рассказывал об этом. А что ты ещё вспомнил?На том конце снова произошла заминка. Словно Джинён раздумывал над чем-то. Сказать-не сказать. Говори уже, малыш! Твои слова должны бальзамом пролиться на сердце. Слаще мёда, пьянее вина, мой мальчик!—?Я всё вспомнил, Марк,?— произнёс уже другим голосом Пак,?— Даже то, что хотел бы забыть…—?Стой! —?Марк уже кричал в пустоту. Его смартфон прикинулся мёртвым. Срочно захотелось перезвонить. Заорать на айтишника, заставить его слушать. А потом пришло понимание. Нельзя. Пусть подумает. Ему сейчас многое придётся пересмотреть с той высокой колокольни, на которую его воздвигнул Туан. Это же не хухры-мухры тебе в своей голове такое найти, что и присниться не могло в самом замороченном сне. Нёну нужно время. А его, как всегда, не хватает. Если день вернулся, значит, ошибка всё ещё имеет место быть. И справляться с ней нужно вдвоём. Один в поле не воин, а путник. Если оба это понимают, то нет смысла в расставании. Они связаны крепкой нитью. Возможно, красной.Мама замолчала, когда он спустился в столовую, Марк чмокнул её в щёку и взгромоздился на табурет.—?Почему ты не стала певицей? —?предотвратил все попытки поздравить его с днём рождения. Такая виртуозность переводить разговор в нужное русло была свойственна только Марку,?— Ты же здорово поёшь. Могла бы брать уроки вокала…Мать посмотрела как-то задумчиво, словно не узнавала своего сына. Конечно, он и сам себя не узнавал. Ещё никогда не чувствовал к матери такой нежности щемящей. Каково ей пришлось-то, когда она мужа своего любимого потеряла… И поговорить об этом было не с кем. Не с господином же Туаном о сокровенном талдычить.—?Марк, что с тобой? —?всё же нарушила молчание мама,?— Почему вдруг ты об этом спросил?—?Ну… ты несомненно талантлива. И любишь петь… —?Марк стащил со стола оладушку и причмокивая, сжевал,?— Не стрёмно тебе быть простой домохозяйкой при нынешнем муже? Ты же?— самородок. Я сроду не слышал ни у кого такого красивого голоса…—?Ты странный, Марк…ничего не болит? —?мать покачала головой и присела напротив,?— Не помню, чтобы мы вот так с тобой мило болтали… Никогда такого не было.—?И не говори,?— Туан забросил в рот очередную постряпушку и улыбнулся,?— Скажи же, я ужасен? Сухой и безразличный тип… Даже самому противно.—?Вовсе нет,?— мама положила свою ладошку на его руку, погладила,?— Ты очень заботливый ребёнок. Просто не любишь это афишировать. Я помню, как ты ухаживал за мной, когда я болела, а отцу, как всегда, было некогда. Ты добрый мальчик.—?Мам, с ума сошла! —?притворно заругался Марк,?— Нашла ребёнка! Этому дылде сегодня двадцать шесть стукнуло, не забыла?—?Нет, конечно,?— мать снова улыбнулась, погладила его по щеке, заглянула в глаза. А Марк вдруг понял, что она ещё совсем молодая. Почти девчонка. Только серебряные нити в волосах говорят о другом. Уж слишком их много стало… —?Поздравляю тебя, сынок.—?Только не говори, что подарок меня уже дожидается во дворе,?— вспомнил Марк. Не хотелось ему больше видеть эту машину. Вот до печёнок. Ламборджини Венено?— в этом названии сквозит холод и боль. То ли ассоциации плохие, то ли ядом пропиталось сердце. Эти деньги грязные, шальные. Возможно, заработанные потом и кровью других людей. Тех, что погибли на пожаре или ещё погибнут. И почему-то вспомнился журналист. Как его там… Росс? Не нужен был такой подарок. Уж лучше пешком ходить… Да чего уж там, есть же на чём ездить…—?Откуда ты знаешь? Отец сказал? —?мать широко распахнула глаза, даже улыбаться перестала.—?Мам, ну какая разница? Скажи ему, чтобы он обратно отдал эту машину. У меня ещё и старая ничего.—?Марк, но почему? —?мама всё же не выдержала, обиделась не на шутку. Теперь к ней лучше не соваться.—?Потому что всё не так! Понимаешь? Мы живём в каком-то своём мире. Закрытые друг от друга за семью печатями. Живём и думаем, что так и должно быть. Вот что с этим делать? Скажи. Мы же родные люди…—?Я не понимаю тебя, мальчик мой,?— мать вскочила с места и потрогала ему лоб. Марк отмахнулся и вздохнул. Незачем бисером сейчас бросаться, когда и свиней-то нет… Не поймёт его мама. Не то он сказать хотел. А как скажешь-то? Нужно же было про отца обмолвиться. Не про господина Туана, а про настоящего папку. Ну, да не судьба сделать это сейчас. Надо Нёна искать. Вот кому сейчас трудно.—?Забудь. Спасибо за оладьи,?— Марк поднялся,?— Мне пора на работу двигать.—?Да ты же не поел ещё,?— мама всё еще была ошарашена. Это в глазах читалось. Но затевать разговор, который затянется на энное количество времени, не хотелось. Не сейчас.А когда, собственно? Когда? Почему он всё время откладывает всё ненужное в долгий ящик? А вдруг это и есть?— самое нужное. А он даже не предполагает. А обратно-то не вернёшь. Или вернёшь? Временная петля его ни на шаг не отпускает. Будет ещё время побить все рекорды в разговорах с родными людьми. Будет. Но только не сегодня. И даже не завтра.Погодка, ничего себе так, стояла. Тишь и благодать. Ветер принёс с океана горсть лёгких брызг. А может, это роса была, не вдаваться же в такие подробности. Но дышалось хорошо, в полную меру. И чувство было такое, словно тебя окунули в воду прямо мордахой. В знойный день, в знойный день. Это ключевое слово. Вернее?— словосочетание. Марк не сведущ был в грамматике. Ну, да и хрен с ней. Как про таких типов говорят: ума палата, да ключ потерян. Вот сия картина.Не хотелось ехать в агентство. Сегодня там делать нечего. Не появится Джинён. Ему сейчас не нужны лишние люди. С собой бы разобраться. А куда его понесёт лёгкая? Пляж? И именно та дорога, через Золотые ворота… Будет о чём вспомнить… И ему и Марку. Теперь это знание навсегда их свяжет. Даже если они никогда из петли не вырвутся, всё будет чем утешиться. А что, станут вместе с моста сигать и проверять эту клетку на прочность. Авось, когда и получится на свободу вырваться. Хотя, в данном случае, это не совсем верное слово.Пляж словно ждал. Песок золотистый переливался всеми цветами радуги и пахло хорошо. Почти также, как от Нёна. Существуют же любимые запахи в природе. На все случаи жизни.Марк почти был уверен, что встретит тут айтишника. А куда ему ещё-то деваться, коли уж судьба под рёбра бьёт? Вместе теперь можно мотылька из паутины вытаскивать. Ла-зо-ре-вого. Один?— пусть поёт, другой?— работает. Как-то так.Океан ещё издали был океаном. И ничем больше. Почему-то сравнения отсутствовали на этот счёт. Как можно описать океан? Вода, да и только. Просто очень много воды. Да и не простой?— солёной, словно тысячи Ксанфов* лили тут слёзы, а вот выпить их не пришлось. Маразм чистой воды. Другого ничего и не скажешь.Марк сразу пошёл к дому, где в прошлый раз нашёл айтишника. Если не там?— то нигде. Сердце затрепыхалось, как шальное и да, машина снова перестала работать, заткнулась прямо на ходу, всё, как в прошлый раз. И это тоже было, своего рода, приметой. К добру будь сказано.Айтишник сидел на шезлонге и высыпал песок из кроссовок. Его лицо было опущено вниз и спрятано в тени от тента. Но Марку и не нужно было смотреть. Он до мельчайших подробностей знал каждую чёрточку, трещинку, мысочек.Джинён услышал его, поднял голову. Замер.Сколько нужно времени, чтобы это чудо-юдо смогло просчитать все ходы-выходы? Сколько? День? Неделю? Или часа хватит?Но прошло лишь несколько секунд. Айтишник поднялся. Подошёл. Смерил его серьёзным взглядом. Надо же, сколько страсти таят его глаза. Сколько экспрессии! Чары, да и только. Можно с ума сойти. Выйти не на том повороте и навсегда заблудиться в двух чёрных зрачках. Блестящих. Слюдяных. Невероятно прекрасных. Марк просто слова все позабыл от невероятности того, что почувствовал.А Джинён сглотнул и выронил из руки башмак. Это Туан лишь отметил про себя каким-то десятым зрением. Не хотелось отрываться от прямого взгляда. Такого нежного. Только он может так смотреть…—?Ты ждал меня, Нён? —?прошептал Марк,?— Только не говори, что нет. Я видел, что ты даже не удивился…Но Джинён молча сложил бровки домиком и поморщил нос. Это было так неожиданно, что Марк улыбнулся. Видимо, эта улыбка разбила прошлое недопонимание вдребезги, потому что айтишник прикрыл глаза и потянулся губами. Так по-детски. Щемяще ласково. А потом Марк почувствовал горячие губы. Они открылись для поцелуя и застыли. Тогда страсть взяла своё. Марк забыл кто он и зачем здесь. Осталось только невспаханное поле и нежность.—?Скажи мне, как правильно,?— вдруг оторвался от него Джинён и спросил очень хриплым голосом,?— Хитиновый или щетиновый?Ксанф*?— герой-философ, что обещал Эзопу выпить море, если проиграет. ?Басни Эзопа?.Инсайт*- озарение.