Глава 10.9. Зато не пешком... (1/2)

Только те, кто достоин наивысшего доверия, осмеливаются выглядеть так, как будто им совсем нельзя доверять.Т. Пратчетт, "Незримые Академики". Ощущение, будто на голову тебе давит вся поверхность с ее городами и континентами, прошло где-то через час неспешной ходьбы. И дышалось в городе легко: воздух был относительно теплым, а с отсутствием потолка после долгих днейв Подгорье – крысы и стены с четырех сторон – я смирилась относительно быстро. Но неба не хватало. И звезд, раз уж верх громадной пещеры, в провале которой разместился опорный лагерь Провидицы, заливала почти небесная чернота. Интересно, там что-нибудь живет? Жило? Под потолками, среди сталактитов. Наберусь смелости и спрошу. Ну, когда-нибудь.

Чернота заливала не только верх пещеры, но и низ; в тенях обшарпанных зданий, в трещинах и выбоинах улиц таилось что-то жуткое. Сначала, во всяком случае. Потому как через время – да тот же час, что понадобился на осознание расстояния, разделяющего Андердарк и поверхность – мои глаза привыкли к полутьме, и непроглядная ночь вокруг стала ночью лунной. Вот тут-то и отступил вырвиглазный мрак пещер, навевающий мысли мрачные и от геройских подвигов далекие. Вот тут-то мне и открылся Лит-Муатар.

Старый и некогда заброшенный, но вновь реанимированный благодаря надвигающейся войне,– каким же красивым он был! Дома и башенки, что, как мне казалось, некогда были цельными каменными глыбами вроде тех, из которых состояли стены, мягкий свет явно магического происхождения, цветные, хоть и мутноватые стекла в зданиях и каменные же скульптуры на особо оживленных улицах – серость пещер компенсировалась всем этим с лихвой. Поднимись я повыше, да к тем же потолкам, Лит-Муатар наверняка бы засиял, а атмосфера общей разрухи и мусор тут же забылись. Но пока с ними приходилось мириться. И под ноги смотреть, да почаще, почаще! С одной стороны город упирался в черную-черную воду, в порт. С другого края разместились массивные ворота в окрестности Лит-Муатара, которые, в случае чего, пришлось бы денно и нощно оборонять. На окраинах, тут же, возвели и площадки для тренировок. Загон для рофов, что-то вроде лохматых коров, построили по соседству с одной из них… неспокойное время – оно такое, хаха. Что касается центра, то его составляли пара пивн… э-э-э, таверн, рынок, мрачноватого вида строение, со всех сторон увешанное пауками, и обнесенная каменной оградой башня-особняк. Шпили ее уходили куда-то в черноту потолков, а цветные стекла и минералы в резьбе притягивали взгляд на раз, буквально вопя, мол, вот он, центр всего и вся в этом вашем Лит-Муатаре; у входа дежурили безучастного, скучающего вида стражи-дроу. При виде меня и кобольда, таки выделявшихся на фоне остальной городской публики, эти и бровью не повели, а заметив наше с Дикеном сопровождение, кажется, напряглись.

По меркам городов поверхности Лит-Муатар был небольшим, однако народа по улицам двигалось предостаточно: в час, когда мы с кобольдом покинули наше убежище, город напоминал разворошенный муравейник, и атмосфера войны висела в воздухе вполне ощутимыми булыжниками. Речь вокруг звучала самая разная, на общем и незнакомых мне языках; солдаты, гребцы и капитаны на доках, рабочие в палатках под открытым, гм, небом – каждый занимался своим делом, не забывая при этом толкаться на улицах, двигаясь с грацией, от которой рябило в глазах. Были и те, кто шатался безучастно. Пристальное внимание их несколько нервировало. К слову, не только меня: служители Эйлистри – ихвыдавало крайне пацифистское отношение к происходящему и нездоровая какая-то реакция на единственного в городе человека – обходили этих вычурно одетых товарищей по широкой дуге.

Что-то тут нечисто. В общем и целом,в Лит-Муатаре можно было потеряться, особенно в первый момент, когда сам спотыкаешься через каждый шаг, а Дикен носится вокруг с непонятными воплями (Босс, позируй! Дикену нужна эпическая сцена для первой главы!). Выручала Натирра, которая стала нашими глазами, маяком и гидом. Уважаемая настолько, чтобы заставить местных расступаться в узких местах, она вышагивала впереди, комментируя происходящее вокруг. Очень скоро я научилась выделять ее среди других серебряноволосых и темнокожих: спина прямая (кое-кому о такой осанке мечтать и мечтать),шаг легкий, почти неслышный; когда забывается или нервничает, идет слишком быстро, и чтобы догнать ее, приходится прикладывать недюжие усилия.

Именно Натирра окончательно разбудила меня несколько часов назад, чтобы познакомить с тем, за что воевать, теми, с кем воевать, ну и вообще помочь запастись всем необходимым для дальнего похода. Постучавшись, дроу прошла в комнату и замерла: в воздухе пахло паленым, вокруг посапывающего, растянувшегося на брюхе Дикена расползались пятна чего-то темного и сильно смахивающего на пепел. Я, поджав ноги, в это самое время тихонько посмеивалась над результатами совместного с крылатым засыпания. Пожалуй, картину эту даже можно как-то обозвать. Ау, фантазия, где ты? Не знаю, что там себе надумала дроу, но первые полчаса говорила она мало и только по существу, а на дверь косилась как будто бы с надеждой. Потом стало легче. Ну невозможно бояться, злиться или кого-то в чем-то подозревать, когда у тебя под носом вертится крылатый кобольд с фанатичным блеском в глазах, пером в когтях и полупросохшими, исписанными кривым почерком листами в пасти! И тем более проблематичными становятся попытки сделать ноги, когда такое вот чучело, на ходу натягивая сапоги, просит тебя подумать над своей биографией и покамест никуда не уходить – сейчас, сейчас-сейчас Дикен оденется и все-все запишет…

Рассказывать о себе Натирра мягко отказалась, впрочем, пообещав кобольду подумать над этим позже. И со мной разговаривать стала чуть спокойнее –клянусь,при этом у нее был самый понимающий взгляд из тех, что мне приходилось видеть за последние недели.

И были лавки.

Закупиться нужно было всерьез и надолго, и потому тут же встал вопрос о деньгах. За время путешествия через Подгорье сумма накопилась немалая: Дикен, которому пришлось тащить наши вещи, звенел аки набитый кошель, однако барахло, собранное бережливым кобольдом, нуждалось в скорейшей продаже; в итоге трофейные и не совсем монеты ушли в неприкосновенный запас, а мы с ящером сели потрошить безразмерный рюкзак с целью дальнейших торговых махинаций.

Неудачная идея.Во-первых, от вида сумок, некогда собранных руками Миши, мне стало тоскливо чуть ли не до мокроты, и разобрать их я так я не решилась. Во-вторых…Дикен, что ж ты за зверь такой? Зачем, зачем нам вот этот подсвечник? А сапоги? Они ведь даже не парные! А этот доспех как будто из дома терпимости вынесли – из брони лишь непосредственный верх и самый посредственный, к слову, низ. Кто вздравом уме наденет такое? И, прости, чем оно приглянулось тебе?.. Но кое-что пригодилось. Знакомые зелья,бинты и чистые тряпки, камни, что приносили удачу, вещи, в которых осела хоть капля магии, – все было пересмотрено, пересчитано и отложено на самый черный из грядущих дней. Часть трофеев разобрали сразу: так, Дикен утащил себе чей-то шлем – ровный, прочный, идеальная подставка под перо и лист, а Натирра, скорее из вежливости, взяла кинжал с замысловатой резной рукоятью. Я же с облегчением откопала в сумке амулет-реликвию, путешествующий со мной от самого плана Теней. После всего произошедшего у меня с ним установилась почти физическая связь. Безделушка, но такая родная. И от опасности убережет, и о доме напомнит. Хорошая, в общем, вещь.

Ну а когда все нужное было сделано, Босс, сопровождаемая отважным крылатым спутником и дроу Натиррой, что привела Героев в Андердарк, отправилась исследовать загадочный город Лит-Муатар. Он торговал прямо на улице, этот дроу. Палатка-навес на каменных столбах, книги и свитки, всевперемешку, шар для гаданий, внутри которого курился серый дым, россыпь непонятного происхождения барахла на столах – бардак выглядел виртуозным, но абсолютно упорядоченным. Хозяин лавки, одетый вычурно, как и добрая половина эльфов Лит-Муатара, и для нее же довольно высокий и пожилой, наверняка знал тут каждую мелочь и нашему с Дикеном появлению, похоже, не слишком обрадовался. Плеваться не начал, но и разговаривать не стал, гаркнув что-то уж очень нехорошее про рюкзак в моих руках. Дикен тут же надулся; Натирра, тактично вмешавшись, предложила в роли переводчика себя.

По мере того, как вещи из махонького кобольдова сумаря образовывали на столе – и столах, и даже земле –приличную достаточно гору, торговец менялся в лице. Куда-то пропала гадливая усмешка; опустились плечи, прежде задранные выше стоячего воротника. Кажется, эльфа загипнотизировали доспехи, блестящие аки зеркало. Или тяжеленный двурушник чуть пониже меня размерами. Или ожерелье из чего-то, смутно напоминавшего клыки, касаться которых я попросту побоялась. Не знаю. Выбор шибко большой.

А трофеи все не кончались. Камни, порошки и зелья, оружие, болты и обмундировка – нет, Дикен, ты ни разу не ящерица. Ты… ты… ты сорока, вот! Попрощался дроу на общем. Пригласил заходить почаще. Скидки наобещал.

Натирра выглядела довольной.

На практике доказав, что лучшие друзья девушек к драгоценностям отношение имеют смутное, но зато ко всему, что умеет калечить, или лечить, или тем или иным способом помогать выживать на просторах Андердарка – самое прямое, мы, под руководством нашей темнокожей провожатой и вопреки всем возражениям Энсенрика, направились к местному оружейнику. Кажется, звали его Ризольвир.

Кузню было видно издалека – яркое-яркое пятно средь городской полутьмы. Горн по центру площадки полыхал, исходящие из него жар и свет обжигали на расстоянии, тем самымзаставляя зевак держаться как можно дальше. Хозяин работал тут же. В защитном фартуке, с волосами, собранными в хвост – у-у-у, ну почему тут у всех такие гривы? – он как раз склонился над наковальней, и молот в его руках сиял, будто бы резонируя с огнем в печи. Что-то с этим пламенем не так.Может, колдовать я больше не могла, но чувствовать, насколько силен огонь внутри горна, все равно получалось. Наверно, ничего необычного в этом и не было: работа с металлом волшебнасама по себе. Не каждому ведь под силу заставить кусок руды принять нужную форму, не получив при этом страшные ожоги и шрамы. Помнится,из одного из своих путешествий мастер Дроган привез легенду о лучшем в мире кузнеце, который раз в год подковывал лошадь самой Смерти, в качественаграды оставляя себе подкову… Самого Смерти, если точнее. В той легенде Смерть был ?он?.

Так вот. Как я уже говорила, оружейника звали Ризольвир. Заметив нас троих, он отложил молот и махнул Натирре, которую, казалось, в первый момент прямо-таки подмывало ответить тем же. Но от подобного способа приветствия дроу воздержалась, ответив просто кивком. Она выглядела несколько озадаченной: похоже, не до конца понимала, зачем мне понадобилось нести к кузнецу не первого сорта оружие, а желанием хоть как-то пояснить ситуацию я не горела. Пока. Скрывавшийся где-то за навесами подросток – видимо, ученик – поднес Ризольвиру полотенце; отерев пот и копоть, он вышел к нам. Ухмыльнулся, глядя, как Дикен шагает вперед, дружелюбно улыбнулся мне. Пожалуй, оружейник был единственным в этом городе, кто был настолько рад моему прибытию. Ну, кроме Провидицы, конечно. К тому же, эльф был не прочь поболтать. К видениям Провидицы он относился скептически, но уважал ее и ее последователейза то, что согласились принять его как единственного выжившего после бойни, устроенной Вальшаресс, и теперь помогал лагерю всем, чем мог. На Избранного давно хотел посмотреть. Хоть и представлял на его – их – месте кого-то более, более… Дикен, ты правда решил засунуть морду в огонь?!

Ну а больше всего эльфа интересовало оружие, с которым бравые герои прошагали Подгорье. Бедный Ризольвир! Ему предстояло дело века – привести в порядок меч, который того совершенно не желал. С самого начала Энсенрик ворчал и ругался, заявляя, что сможет защитить себя, меня и вообще всех в виде первозданном. Брыкался на подходе к кузне, сбивая мой шаг. Подвывал голосом настолько дурным, что звенело даже не в ушах, а глубже. Проклятый покойник настолько не хотел, чтобы меч попал к кому-то еще, что в конце концов взял меня под контроль! На пару мгновений, не дольше – но в этот момент я застыла, с кислой миной пытаясь передать меч Ризольвиру, пока он сам в итоге не взял его из моих рук. Осторожно и мягко. Даже не поморщился, вопреки моим опасениям.

Душераздирающее ?Враги сожгли родную хату, но я отсюда не уйду!..? послужило фоном для всех дальнейших манипуляций. А еще был хохот. Нехороший такой, прямо из горна. И много, много света; вспышки его перемежались порывами воздуха, от которого волосы мои скоро встали дыбом.С оружейником лагерю крупно повезло. Но Энсенрик… Во всяком случае, его наточили. Легкий и сверкающий, будто для женской руки, лезвие чистое, ни царапины,– из побитого временем железа меч превратился в оружие, с которым было не стыдно показаться на глаза Провидице и тому рыжеволосому тифлингу. При условии, конечно, что я правильно перехвачу рукоять.

Ризольвир же выглядел смущенным. Помятым немного. Нет, проклятый покойник, себя, конечно, не выдал… или выдал? Или не выдал? Передавая мне меч, а Натирре – мешок с чем-то позвякивающим, эльф сообщил, что работать с такой вещью дальше он пока не рискнет, и еще долго со странным выражением на лице наблюдал, как мы втроем скрываемся в полумраке.

Тут, в общем-то, наши с Дикеном сборы практически закончились. Сумки – готовы, герои – трясутся, но готовы не менее. И вроде бы все, вроде бы можно идти к Провидице, причем на свежую и трезвую не по ситуации голову. Так нет же, нет!Ибо далее у меня попытались увести кобольда.

Точнее… гм. Не совсему меня, поскольку Дикен – зверь свободный, и не совсем увести.

Но приятного мало. – Они из дома Маэвир. Лит-Муатар – их родовое гнездо, –мрачно сказала Натирра, когда все закончилось. Сжимая кулаки, глядя в спины троим дроу, удаляющимся походкой нервной и чуть петляющей, они выглядела глубоко язвленной случившимся. – Позволяются лагерю находиться на этой земле, но соседству не рады.

– Разве все дроу здесь не поддерживают Провидицу? –зачем-то спросила я, и так представляя ответ. Слабость в ногах не позволяла голове работать в полную силу, к тому же, меня до сих пор потряхивало – дрожь нервная, но объяснимая. Схватиться с кем-то в первый же день,да еще и на ровном месте!

Хотя насчет ?ровного? можно поспорить.

– Дом Маэвир некогда выступил против Вальшаресс, но потерпел поражение. Союзс Провидицей –вынужденный. У них просто нет выбора: либо бороться сообща, либо пасть, – объяснила Натирра. Кажется, она уже успелавзять себя в руки. – Как и у нас. Идемте.

А случилось все так. Храм Лолт, который, по словам Натирры, временно использовали служители Эйлистри и в который перекинуло нас с Дикеном несколько дней назад, уже был в зоне видимости. Каменное сооружениевнушительных размеров, отполированное едва ли не до блеска, с высокими ступеньками и сужающимися кверху шпилями, – храм отнюдь не выглядел обителью милосердия, добра и всего прочего. Казалось, он даже стоял на брюхе здоровенного паука. Каменные колонны-лапы обнимали здание спереди и сзади, касаться зазубрин на них почему-то не хотелось… Вокруг было многолюдно. Натирра вертела головой, будто кого-то высматривая, я ежилась, припоминая первые впечатления об Андердарке и храме Лолт в частности, и, в итоге, мимо группы выясняющих отношения дроу мы вдвоем прошли безболезненно – разве что сопровождающая моя покосилась на это дело с неодобрением, но вмешиваться не стала.Протестующий писк Дикена, неаппетитный абсолютно хруст и вскрик, который за ними последовал, настигли нас чуть погодя.

Дикен, еще мгновение назад что-то царапавший на огрызке листа, теперь висел на запястье очередного эльфа и выпускать оное из пасти не собирался. Сам эльф отчаянно мотал рукой и вцепившимся в нее кобольдом; волосы остроухого растрепались и неаккуратными сосульками спадали ему на лицо, рукаву расшитой рубахи пришел конец – ткань уже начала напитываться красным. К тому моменту, как я оказалась рядом, дроу успел приложить Дикена по морде ребром свободной ладони и, поддерживаемый смехом еще двоих, перехватил сопротивляющегося ящера поудобнее. Тащить куда надумал? И завертелось. Не то Натирра ожидала чего-то подобного, не то у меня после долгого и качественного сна нервы сработали как надо, но среагировали мы на редкость слажено. Натирра, что-то выкрикнув, в два прыжка оказалась нос к носу со злополучной троицей, и вид у нее при этом стал самый зловещий – одни Ризольвировы кинжалы в чехлах чего стоили! При виде них дроу, что удерживалДикена, несколько ослабил хватку; Дикен тут же вывернулся, и мне только и оставалось, что задвинуть его, растерянного, за спину. Целее будет.

Ибо намечалась драка. Прямо в центре города, на глазах у лагеря, в котором вроде как обещали поддерживать до конца… И пусть за спиной Натирры тотчас материализовались зеваки, погоды это не делало. Зеваки оставались зеваками даже в Андердарке. Ничего ж себе прием. Шикать на Дикена, который, чуть очухавшись, вновь рвался навстречу приключениям, и прислушиваться к нарочито убойной помеси языков, на которой разговаривали Натирра и решивший прибрать кобольда к рукам дроу, было неловко. Пару раз в мою сторону ткнули рукой, и в знакомое по речам Провидицы слово ?наземник? вложили презрения столько, что хоть с полов соскребай;имя же самой Провидицы упоминалось несколько чаще и отвращением куда большим. Уже потом Натирра расскажет мне, что жрицу Эйлистри в Лит-Муатаре уважают не все, а захват в рабство мелких существ вроде Дикена здесь и вовсе в порядке вещей. А тогда мне оставалось лишь слушать, наблюдать за тихо закипающей Натиррой и быть готовой отбиваться в любой момент. Но и с этим вдруг возникли проблемы. Ватные ноги, пульс в висках – Девять Адов, как же давно я так искренне, с чувством не боялась! Навскидку, аккурат с тех самых пор, когда древняя Горгона обратила нас с Дикеном в глыбы, а Аштара принес в руины и нацепил рабские ошейники. Вот только в тот разя чувствовала себя э… каменной, а теперь, без сил, но с полными карманами магической дребедени – откровенно голой.

Хотя, конечно же, еще был Энсенрик-меч. Его мягкие попытки успокоить успехов не приносили, и предстоящую драку я представляла весьма смутно. И Дикенрвался в бой с ослиной упертостью; этого, во избежание преждевременных проблем, пришлось придерживать за ворот. И Натирра еще была, да. Спорила на высоких тонах, но вооружаться не спешила. Потрясающая выдержка.

А поза дроу, что пытался увести кобольда, тем временем стала через край позерской. Остальные не отставали. Обреченно-предупреждающее ?Сейчас?, брошенное Натиррой через плечо, обещало перспективы самые мрачные… – Что здесь происходит? …но оправдаться им было не суждено, поскольку у эльфов по бокам от Дикенова подогнулись колени. Подогнулись резко, синхронно до комичности,– ведь руки тяжелые, как голос говорящего, легли им на плечи.

Удерживая двоих, Вален возвышался над третьим дроу, и тому, вдруг лишившемуся поддержки, в лучшем случае был виден подбородок тифлинга – настолькобольшой была разница в росте. С видом, будто встать сегодня пришлось много раньше, чем проснуться, Вален без интереса рассматривал Натирру и всех, кто стал позади нее, Дикена, к пасти которого прилип обрывок ткани, меня, в конце-то концов. Видимо, он и был тем, кого искала Натирра в самом начале. Еще один сопровождающий, четвертый в компании ?Я презираю Вальшаресс?– явиться к Провидице перед отбытием нам следовало уже в полном составе. Наверняка тифлинг ждал на площади перед храмом, и когда все случилось… ну, сложилось это самое ?все? не так уж и плохо, поскольку если Натирру в лагере уважали, то его, казалось, несколько побаивались.

Несколько? Судя по тому, как ме-е-едленно и неверяще опустил голову эльф, которому так невовремя приглянулся крылатый Дикен, слово это отнюдь не отражало гамму эмоций, испытываемых местными в отношении Валена. Зато они, эмоции эти, пришлись оченькстати: по-прежнему не оглядываясь, дроу, из-за-которого-все-началось, что-то тихо сказал остальным – слово было коротким и резким, больше похожим на плевок,–и в кратчайшие сроки площадь опустела.

Натирра завела руки за голову и потянулась – от души, гибко, будто давая отдых всем-всем-всем мышцам в теле. Ее смешок был коротким и немного злым.

Честно говоря, под взглядом этих слишком синих глаз становилось холодно. Отвернуться даже хотелось. Уйти, – и непременно хлебнуть чего-нибудь горячего.

Это нельзя было назвать враждебностью, но презрением, помимо всего прочего, отдавало только так. Слишком много инфернальной какой-то жути.

– Как вы собираетесь остановить Вальшаресс, если оно не способно постоять за себя? Разъяснения всего произошедшего Валену не потребовалось. Даже интересоваться не стал,предпочтя спросить все самое заковыристое сразу и в лоб. Наверное, на правах героя ?я-появляюсь-в-последний-момент? он имел на это полное право. А вот на Дикена, которыйпрям таки резонировал восхищением, тифлинг не обратил никакого внимания. Раскрытая пасть, тело по струнке и общий восторг на морде – ведь не отстанет теперь, до конца путешествия под ногами болтаться будет, что с непривычки может изрядно подзадолбать. Что я и попыталась до Валена донести. Зачем-то.

– Оно – способно. И теперьоно будет ходить за вами хвостом, пока ему не надоест. Понимание, что именно ляпнула Избранная славного города Лит-Муатара, явилось мне где-то на середине фразы. Кажется, Вален даже отшатнулся… кажется? …До храма Лолт шли помалкивая. Зловещее такое, напряженное молчание,впоследствии нарушенное лично Провидицей.Как раз к тому моменту мои горящие от стыда щеки остыли.

Изнутри храм производил еще более гнетущее впечатление, чем снаружи. Пол, каждый шаг по которому отдавался эхом в высоких сводах, настоящие, живые огни, которые чадили и плевались маслом, подозрительного вида стоки, ведущие к внутренней части святилища – все это венчалось громадной статуей женщины с паучьим торсом и лапами, чье лицо было обращено ко входу. Лолт, я полагаю. Тонкая, точеная, она будто наблюдала за происходящим в храме, и от этого становилось не по себе. Если бы не Провидица, в черном-черном храме черной-черной богини, пусть и временно молчащей, было бы жутко. Однако присутствие дроу обстановку вполне уравновешивало: общая мрачность стен ее совсем не смущала, и атмосфера чего-то радушного, теплого вокруг нее заставляла не думать о прежде творившихся здесь… ну, всем. Это было второе мое посещение храма Лолт, и в этот раз я добралась на своих двоих, что не могло не радовать. А в остальном ничего нового не выяснилось. Да, войско Вальшаресс пухло и ширилось с каждым днем и шансы на благоприятный для Лит-Муатараисход таяли с той же скоростью. Город мысле– и мозгососущих иллитидов Зорвак-Мур, культисты, которые, предположительно, поставляли Вальшаресс орды нежити всех сортов, здоровенный улей бехолдеров, острова (под землей! как?), о которых было известно лишь то, что они жуть какие таинственные и наверняка связаны с мощными артефактами, кои не помешали бы здесь, в лагере, – что, ну что со всем этим могли сделать четверо? Устроить диверсию. Так и толькотак. Тогда – где? С чего начать? Это был день, когда меня поставили перед выбором. День, когда стоя лицом к лицу с Провидицей, отчаянно верящей в счастливый конеци готовой благословить нас в дорогу хоть сейчас, я поняла окончательно – идти вглубь пещер придется и все, что происходит вокруг, ни разу не плохой сон. Ответственность за город, грядущую войну и тех троих, кто по разным причинам стоит за спиной и по правую руку, тоже, кстати, ни на кого не спихнешь.