14. Предназначенный демону (1/1)

***Зенитное солнце нещадно опаляет жаркими лучами каменные мостовые большого пыльного города.Страшная засуха, царящая здесь вот уж как несколько месяцев, убивает не только посевы и зверье, но и так же людей, которым нечего есть и пить. Богатые жители либо давно разъехались по загородным поместьям, либо располагаются в своих дворцах, пируя и празднуя, несмотря на чудовищную жару, однако бедным и нищим приходится тяжко?— улицы усеяны людьми в потрепанной одежде, которые, устраивая драки даже за маленький кусочек тени, жмутся по сторонам главной дороги, прося не то что милостыни?— одного лишь глотка воды.В один момент страдающих людей отвлекает редкое, завораживающее зрелище, на некоторое время занимающее мысли и заставляющее позабыть о невзгодах: богатая процессия, состоящая из нескольких рядов воинов на статных лошадях, в окружении которых едут украшенные золотом повозки, медленно продвигается вглубь города к главному дворцу.—?Пошел прочь! —?восклицает один из воинов, когда лошадь едва не наступает на худенького маленького мальчика на краю дороги, который поднимает на жестокого мужчину мутные темные глаза, приоткрыв потрескавшиеся, пересохшие губы. —?Ты что, глухой?! Разве не видишь, это процессия самого наместника Мин Хвасона, уйди с дороги, пока насмерть не затоптал!Однако мальчик ему ничего не отвечает, только наклоняет голову и на дрожащих ногах пытается отступить?— не получается, колени его подкашивается, и он падает на землю прямо в тот момент, когда странным образом рядом оказывается одна из повозок.—?Стойте! —?внезапно раздается звонкий голос, и дверцы экипажа приоткрываются, выпуская на раскаленный воздух невысокую женскую фигуру, с ног до головы закутанную в дорогой светло-розовый шелк, скрывающий и лицо.—?Айрэ, вернись сейчас же,?— следом за ней выходит в сопровождении своих стражей немолодой, однако сохранивший былую силу мужчина, по-видимому, альфа, хватая спутницу за локоть. —?Что ты опять надумала?—?Милый, я не могу на это смотреть,?— вырывает руку из чужой хватки женщина, присаживаясь на пыльную землю рядом с потерявшим сознание мальчиком под ошарашенные и удивленные возгласы прислуги. —?Он ведь совсем еще ребенок, ты только посмотри!—?Нечего на это смотреть,?— хмурится альфа, давая знак своим воинам прекращать это.—?Отпустите! —?громко кричит женщина, когда ее поднимают с дороги рослые воины, пытаясь оттащить от мальчика. —?Хвасон, клянусь Всевышним, если они сейчас не…—?Хорошо! —?сдается в итоге мужчина, видя, что вытворяет его спутница. —?Что ты хочешь, Айрэ?—?Я не знаю, но… Я сердцем чувствую, что этот ребенок здесь оказался неспроста. Пожалуйста, позволь мне позаботится о нем, а потом мы найдём его родителей…—?Это всего лишь беспризорник,?— качает головой мужчина. —?Не думаю, что у него кто-то есть.—?И все же, я прошу тебя,?— бросается к альфе женщина, сжимая пальцы на его камзоле. —?Милый, пожалуйста, ты ведь знаешь, как сильно я…—?Будь по-твоему,?— не давая закончить ей, произносит мужчина, кивая слугам, которые тут же подхватывают ребенка, унося его к одному из экипажей. —?В последний раз я иду тебе на уступки. Больше не смей просить меня о таком.—?О, благодарю, мой господин,?— та низко склоняет голову, беря в руку ладонь альфы и легко её целуя. —?И тысячи слов не хватит, чтобы выразить мою признательность.Мужчина, кивая, поворачивается к ней спиной, напоследок произнося:—?Я надеюсь, ты не пожалеешь об этом, Айрэ.…Чимин, тяжело дыша, приподнимается на кровати, чувствуя, что задыхается.Странный сон, оставивший после себя лишь поверхностные воспоминания, в которых отчетливо чувствовался жар палящего солнца, заставляет омегу на мгновение позабыть о том, где он сейчас и что с ним происходит. Однако, чем больше мгновений проходит с момента его пробуждения, тем сильней забываются картины увиденного, сменяясь тяжелой, давящей на грудь реальностью. Жестокой и беспощадной.Омега открывает глаза, осознавая, что испытывает ставшую привычной ему пустоту. Первые три дня после случившегося он плакал, свернувшись в комок на кровати и желая покинуть этот мир, осколки которого вонзились глубоко в его сердце. Всё?— что его останавливало от того, чтобы не наложить на себя руки, были мысли о семье и о том, что демон может с ними сделать, в то время как ожидание того, что Мин может прийти к нему снова, заставляло юношу дрожать от ужаса.Но вот после… Когда демон так больше и не появился, а к Паку приходили одни лишь серые, безликие слуги, настала странная апатия. Все чувства будто покинули его, оставив вместо себя зудящую пустоту, нарушаемую отголосками боли, сосредоточившейся в кровоточащей метке, оставленной ему демоном.Чимин помнит, как в начале её ненавидел. Как тер и чесал заметный след до кровавых разводов, отчего вода в ванной, что он принимал, становилась густо-алой. Он до последнего надеялся, что это?— лишь страшный сон, и что когда-нибудь он проснется, полностью забыв о произошедшем. Однако сколько бы времени не проходило, ничего не менялось. Метка все так же была на своём месте, как и втершийся в кожу Чимина запах альфы, а он сам находился в темнице не только физической, но и той, в которую заточил себя сам?— в клетке, где, забившись в угол и окружив себя со всех сторон безразличием и холодом, он спрятался от чувств.Омега поднимается с кровати, накидывая на голое тело халат, и без раздумий машинально направляется в ванную комнату, чтобы привести себя в порядок. Не глядя на себя в зеркало, зная, что увидит там лишь призрак когда-то жизнерадостного и яркого омеги, Пак выполняет все процедуры, а когда возвращается, видит в комнате незнакомых ему слуг в серых одеяниях, размещающих на столе блюда с едой.—?Господин,?— склоняя голову, говорит маленького роста юноша-бета с короткими темными волосами и глазами, напоминающими по цвету жидкое серебро. —?Ваш завтрак.—?Где Рари? —?в который раз безнадежно спрашивает ежедневно сменяющихся духов Чимин, переживая за девушку, которая оказалась наказана только из-за него. Омега ничего о ней не слышал и боялся, как бы с ней не произошло худшего. —?Прошу вас, скажите, где…—?Приношу свои извинения, господин, однако этого я не знаю,?— механическим, ничего не выражающим голосом, произносит парень, делая поклон, а затем выходит из комнаты в сопровождении своих безликих помощников.Чимин несколько мгновений лишь смотрит им вслед, а затем опускается на кресло, невидящим взглядом окидывая пространство перед собой.Ты приносишь всем лишь одни несчастья.Слышит внутренний голос Пак, и с ним же соглашается, чувствуя горечь на душе, которая отчасти перекрывает боль от метки.Тебе и правда следовало бы умереть тогда.?Знаю?,?— поджимает губы Чимин, чувствуя, как на лице появляется вымученная дрожащая улыбка. —??Я бы очень этого хотел?.***—?Три раза в день перед приемом пищи она должна принимать по четыре капли этой настойки, разбавленные одной четвертью стандартного стакана воды,?— размеренно произносит Чонгук, доставая из своей сумки маленький бутылек и протягивая её взволнованной матери маленькой девочки, которую его попросили осмотреть. —?У неё всего лишь легкая простуда, кашель должен пройти через пару дней.—?Спасибо, милый,?— мягкая улыбка озаряет лицо заметно приободренной беты, госпожи Хан Лису, чья семья жила в деревне у подножия гор, в нескольких милях от хижины Чонгука и Тэхёна. —?Ох, как мы волновались, как волновались… Сколько мы должны вам, целитель Чон? —?женщина поворачивает голову в сторону прислуги, которая тут же подносит бете увесистый кошель. —?Думаю, этого должно хватить…Женщина протягивает ему монеты, которых куда больше, чем нужно, и потому Чонгук тут же начинает отрицательно качать головой, выставляя перед собой руки.—?Ох нет-нет, это слишком много,?— поясняет юноша в ответ на удивленный взгляд беты. —?Это снадобье стоит гораздо меньше, да и я толком не сделал ничего…—?Вы хороший человек, целитель Чон, я это вижу. Вы не стали бы нас обманывать, да и, к тому же, всё, что мы слышали о вас и вашем наставнике?— лишь то, что лучше вас в этих краях не найти,?— улыбается ему женщина и, несмотря на все его возражения, вкладывает ему в ладонь звенящую горсть. —?Вы прошли этот путь, чтобы помочь моей любимой дочери. Если бы мой муж был здесь, а не в походе, он бы был возмущен вашим отказом.Чонгук неуверенно смотрит на ожидающую его ответа женщину, но в итоге поддаётся на чужие уговоры, считая, что пара-другая монет будет не лишней. Он низко кланяется, вкладывая в свои слова учтивость и вежливость.—?Благодарю за вашу щедрость, госпожа Хан.Та, подмигивая ему, отстраняется, отнимая от его рук свои ладони, а затем поворачивается к притихшей дочери, внимательно глядя в ее зеленовато-карие глаза.—?Ну-ка, Сури, что нужно сказать целителю?Пятилетняя малышка, моргая густыми ресницами, робко смотрит на омегу, а затем тихо, застенчиво говорит:—?Спасибо, целитель Чон.Чонгук никогда не отличался особой любовью к детям, относясь к ним с легким оттенком безразличия, ведь его работа требовала холодного и рационального ума. Однако сейчас почему-то при взгляде на маленькую омегу, милые черты лица которой озарены любопытством и чем-то еще неуловимо чистым и светлым, необыкновенное тепло начинает разливаться по его телу, согревая и желая, чтобы та поскорее поправилась.—?Не за что, юная госпожа.Услышав о том, что девочке в этой деревне требуется помощь, Чонгук, долго не раздумывая, отправился сюда. Однако в тот момент он думал не только о том, чтобы заняться лечением ребенка, но и так же, чтобы привычно погрузиться в работу и хоть немного заглушить тоску, которая накрыла его, стоило Хосоку покинуть его для сопровождения каравана.Омега до сих пор ярко помнил и их первую ночь с альфой, которая подарила ему столько незабываемых ощущений и заставила влюбиться в мужчину еще сильней (хотя куда уж сильней), и последующее утро, оставившее внутри него странное горькое послевкусие. Хосоку нужно было готовиться к долгому изматывающему путешествию, и потому альфа, едва над лесом взошло солнце, после долгих и крепких объятий и такого же яркого, выбивающего из груди дыхание, поцелуя, ушел, растворившись среди густых деревьев, пока Чонгук, облокотившись на дверной проем и закутавшись в плед, смотрел ему вслед. В ушах его еще долго звучало нежное и в то же время уверенное ?я люблю тебя?, которое прошептал ему альфа, глядя в глаза и обещая вернуться как можно скорее.Чонгук качает головой, через силу заставляя себя не думать о Хосоке, чтобы не делать себе еще больней, и потому в сопровождении матери Сури и охраны выходит из усадьбы на улицу, согласовывая с женщиной следующую дату его визита?— чтобы окончательно увериться в том, что здоровью малышки ничего не угрожает.—?Мы будем ждать вас в… —?не успевает женщина закончить фразу, как громкое бормотание неподалеку обрывает её, заставляя и Чонгука посмотреть в сторону доносящегося шума.В нескольких шагах от них, низко сгорбившись, стоит в ветхих одеяниях старуха, чьи седые спутавшиеся волосы напоминают воронье гнездо. Женщина шарит длинным посохом перед собой, вытянув вторую руку вперед и широко распахнув непроницаемые бледно-голубые глаза.—?Проклятый… проклятый мальчик… —?приближаясь, шепчет она, но тут же упирается в стену из воинов-охранников, загородивших госпожу Хан и Чонгука.—?Не обращайте внимания,?— словно предсказывая его вопрос, произносит бета, глядя перед собой. —?Эта старая женщина давно оказалась в наших краях, её нашли слепой и сошедшей с ума. С тех пор она бродит по деревням и несет какую-то чушь про демонов. Мы даём ей милостыню и кормим, но, кажется, до этого мира ей нет дела.—?Проклятый, проклятый… —?не перестает бормотать себе под нос женщина, и, словно повинуясь манящему шепоту, Чонгук делает шаг вперед. Чтобы в следующее мгновение оказаться схваченным дряхлой рукой старухи, выражение лица которой неуловимо меняется в одну секунду. Не давая никому опомниться, та раскрывает свой полный гнилых зубов рот и, глядя рыбьими глазами на Чонгука, начинает быстро и яростно скороговоркой произносить:?— Тот, что повязан с демоном красной нитью судьбы, обречен навеки. Проклятый бессмертием, проклятый смертью, ждет его вечность в холоде и забвении, ждет его…Омегу из чужой хватки вырывают охранники госпожи Хан, отталкивая женщину и заставляя ту в суматохе попятиться назад.—?Господин Чон! —?зовет его мелодичный голос беты, но юноша словно в тумане. Он только и может, что слышать отдающийся в ушах хриплый шепот, заставивший сердце дрогнуть и упасть ему под ноги. —?Господин Чон, что с вами?Несколько мгновений требуется омеге, чтобы окончательно прийти в себя, и после он, кивая, севшим голосом произносит.—?Д-да, я в порядке, просто это было неожиданно…Госпожа Хан начинает что-то говорить ему в ответ, но Чон вертит головой по сторонам, судорожно ища странную женщину. Не находит. Она словно растворилась в воздухе и исчезла, оставив ничего не понимающего Чонгука дрожать от нахлынувшего холода и недоумевать, почему душу его словно сковало невидимыми цепями. А легкие пронизывают отголоски давно не ощущаемой боли.***Чимин выходит из своих покоев лишь после того, как слышит, что демона в замке нет уже вот как больше четырех дней.Заранее уведомив своих ?стражей? и вместо ответа получив легкий кивок, Пак, в сопровождении низкорослого юноши-беты молча покидает это крыло замка, облегченно вздыхая, когда чувствует, как в легкие проникает свежий морозный воздух.Чимин бредет сквозь ряды невысоких, припорошенных белым налетом, деревьев, не обращая внимания на тихие шаги его сопровождающего позади. Омега и сам до сих пор не понимал, что именно толкнуло его покинуть комнату, в которой он отчасти чувствовал себя в безопасности. Наверное, в глубине души осознавая, что безвылазно находиться там смыла нет, а демон пока не трогал его лишь по своей собственной, неведомой Паку воле, он все же осмелился выйти из дворца, чтобы глотнуть свежего воздуха и попытаться почувствовать себя, как раньше. И пусть до этого было еще далеко, сейчас Чимину было хоть и ненамного, но всё же легче.Омега поднимает голову, обращая внимание на высокие шпили величественного дворца, окруженного строениями чуть поменьше; затем переводит взгляд чуть дальше, видя вдали горы, укрытые снегом, а так же замерзшие, застывшие водопады, что когда-то спускались с заснеженных вершин.?Это место невероятно красивое?,?— на мгновение проскальзывает мысль в голове омеги, осмелившегося забыть, что здесь находится он в качестве пленника. —??Если бы только…?Однако Чимин не успевает закончить мысль: взгляд цепляет что-то неподалеку, заставляя юношу внимательней присмотреться к одному из деревьев, на ветках которого, чуть заметно проглядывая сквозь прослойку снега, виднеется светло-зеленая… почка? Маленькая, хрупкая, но, безусловно, настоящая. Словно первое знамение весны после продолжительных холодов.Непонимающе моргая, Чимин пару мгновений смотрит на неё, а затем подходит ближе, пытаясь заверить себя в том, что это ему не почудилось. Но едва он собирается стряхнуть с ветки снег и рассмотреть маленькое чудо поближе, как яркая знакомая боль простреливает плечо, заставляя забыть обо всём.Чимин с силой сжимает зубы, едва успевая сохранить на лице невозмутимое выражение, которое нарушает лишь вид плотно сжатых губ и резко побледневшая кожа. Вместе с ворвавшимися воспоминаниями и болью моментально растворяются в сосущей пустоте отголоски приятных эмоций.Метка. Чертова метка, кажется, не только не переставала болеть с тех пор, как Мин её поставил, но и с каждым днем тревожила омегу все сильней. Да, к легкому жжению он привыкнуть смог, что нельзя было сказать о резких приступах боли, накатывающих чаще, становящихся отчетливей, и самом следе от клыков, что не заживал и начинал гореть, стоило коснуться кожи в этом месте.Чимин не знал, что делать. Несколько раз он едва не рассказал об этом Шу (новому слуге, которого к нему приставили), но едва он вспоминал, кого именно эти новости к нему могли привести, все порывы о правде оказывались похороненными под тоннами неуверенности, ненависти и страха.И от того он молчал. Надеялся, что след когда-нибудь перестанет его тревожить, а боль утихнет.—?Так-так,?— раздается позади ядовитый шепот, и Чимин оборачивается, устремляя взгляд на красноволосого омегу, которого ему уже доводилось встретить раньше. Извечная самодовольная усмешка играет на полных губах, фиалковые глаза сверкают, а тело, закутанное в далеко не зимние, обтягивающие силуэт одеяния, выражает уверенность, смешанную с долей презрения. —?Неужели человеческий мальчишка наконец выполз из своей норы?Пак равнодушно скользит по Лаэру взглядом, осознавая что не испытывает по отношению к нему ни капли эмоций. И говорить с ним не хочет.—?Я слышал, господин-таки получил своё, а теперь, значит… Не удивительно, такая игрушка, как ты, годится лишь на один раз…Слова красноволосого фаворита доносятся до Чимина словно сквозь призму воды, и он, ничего не отвечая, безразлично отворачивается, медленным шагом ступая прочь от духа, не слыша, как Шу что-то громко и возмущенно отвечает омеге.Как же ему все равно. Он совершенно, абсолютно ничего не испытывает к Лаэру, из уст которого будто сочится вместо слов самая настоящая желчь. Попытки духа уколоть его побольней были очевидны, однако они не имели никакого воздействия. Ничто не могло сравниться с той душевной и физической болью, которую уже причинил ему Мин.?Плевать?.Оставляя позади омегу, бросающего в его спину гадкие слова, Чимин направляется в неведомую для него сторону. После первой прогулки по территориям сада, едва не ставшей для него последней, он не выходил далеко за его пределы, однако в этот раз странная непонятная сила толкала его вперед, заставляя все больше удаляться от замка, где он успел познать столько боли.Спустя некоторое время, ступая по ровной тропе, уходящей вдаль, омега выходит к огромному озеру с замерзшей кристально-чистой голубоватой водой. Чимин замирает на месте, останавливаясь перед длинным ровным, сделанным, видимо, из темного дерева мостом, ведущим от берега к центру озера, где стоит красивая беседка.—?Шу,?— окликает молчащего бету Чимин, устремляя на него свои карие глаза. —?Я бы хотел побыть один, пожалуйста, подожди меня здесь.—?Как скажете, господин,?— произносит дух, отступая в сторону и всем видом показывая, что останется вдали от моста и этого чудного места.Омега благодарно кивает, направляясь вперед и зачарованно осматриваясь вокруг, словно не замечая боли в метке, которая становится сильней и сильней, начиная едва не гореть. Чимин внимательно разглядывает водную гладь, покрытую прозрачным льдом, замечая песчаное дно, уходящее вглубь, покрытое причудливыми водорослями, кораллами всех цветов радуги, мелкими и крупными камешками, меж которых, кажется, снуют какие-то маленькие рыбешки.?Насколько же здесь может быть глубоко???— задается вопросом Чимин, пытаясь измерить обманчивую глубину.Омега трясет головой, делая еще несколько шагов вперед и оказываясь под крышей ажурной беседки. Как ни странно, но юноше кажется, что атмосфера неуловимо меняется: находясь здесь, он не чувствует порывов ледяного ветра и его завывающий свист?— здесь, в этом месте все звуки стихают, а холод исчезает, сменяясь непривычным теплом.?Чары??Непонимающе осматривается омега, подходя к краю беседки и устремляя глаза в светло-серое небо, откуда начинает медленно сыпать белый снег, красивыми снежинками опускаясь на ледяное зеркало озера.Чимин машинально собирается поймать одну из них рукой, однако едва он успевает сделать это, как режущая боль впивается в плечо, вынуждая юношу со стоном закрыть глаза и без сил опуститься на пол, придерживаясь пальцами за шершавую поверхность беседки.Под веками вспыхивают скачущие белые искры, и Чимину кажется, что по пострадавшей руке струится не что иное, как жидкое пламя. Оно жжет, проникает под кожу, маленькими ручейками расползаясь от злополучной метки по телу, невыносимой болью откликаясь даже в самой маленькой клеточке.Омега только и чувствует, как слезы начинают катиться из глаз, и, не в силах выносить подобной пытки, теряет сознание, проваливаясь в пугающую пустоту, напоследок чувствуя щекой прикосновение к деревянному полу, пахнущего сосной и, отчего-то, пеплом.***Запах гари, пропитавший воздух, жжет легкие и перебивает железный аромат крови, реки которой разливаются по земле причудливыми алыми ручейками.Юнги не видит перед собой ничего, кроме багровой пелены, он не слышит ни криков людей, ни треска пламени, поедающего дерева. Все смешивается в одно сплошное марево, и единственное, что ощущает демон?— затапливающее с головой отчаяние, ведущее альфу к тому, кто является его жизнью.Шаг. Еще один. И еще. Громкий звук колотящегося внутри сердца. Сводящее с ума ужасное предчувствие, не дающее сделать вздох.А затем взгляд родных глаз, свет в которых стремительно угасает.Он опоздал.Юнги опускается на колени, прижимая к себе хрупкое легкое тело, пытаясь удержать в руках крупицы чужой жизни. Не выходит. Его сил, яростных, могущественных, не хватает для самого главного… Для спасения того, без кого эти силы и не нужны вовсе.—?Ты всё-таки нашел меня,?— тихий шелест срывается с бледных губ, теряясь в звуке воющего зверя, который понимает одну простую, однако страшную истину. —?Жаль, что уже поздно.Нет. Нет. НЕТ.Юнги не хочет принимать это. Он чувствует влагу на глазах, даже не осознавая, что плачет,?— впервые за долгие десятилетия. Альфа сжимает в объятиях омегу, вдыхая родной сладкий аромат, который сейчас слишком сильно отдаёт кровью.—?Я не позволю тебе снова покинуть меня! Ты слышишь меня, Джин Ки, я…Слова тонут в горле альфы, и он не может связать ни слова. Эти кипящие внутри чувства, выворачивающие душу наизнанку, эта боль от бессилия и ярости, сравниться с которой не может ничто, это отчаяние, страх, напоминающие ему о давних временах, когда…Как он мог. Как он мог быть таким упрямым и гордым, как он мог оставить свой единственный свет, являющийся спасением в этом бесконечном океане мрака?—?Прости, прости, прости меня… —?целуя дрожащую ладонь, глухо произносит он, чувствуя раскаяние, свет от которого выжигает незаживающие следы на его темной, грешной душе. —?Прости…—?Я давно тебя простил, Юнги,?— бледное лицо озаряет слабая, едва заметная улыбка, на которую, альфа уверен, уходят последние теплящиеся внутри силы, в то время как тонкие пальцы тянутся к его лицу, обжигая нежностью, теплом. —?Главное, чтобы ты простил себя сам.Задумчивый взгляд Юнги обращен в сторону потрескивающих в камине поленьев и играющего пламени, а в то время как мысли его далеки отсюда,?— они поглощены давними воспоминаниями, время от времени тревожащими сердце демона, что сейчас больно колотится в груди.Прогоняя мелькающие в сознании картины, Мин качает головой, отчего по плечам рассыпаются длинные смоляные пряди. Альфа постукивает пальцами по гладкой поверхности стола, за которым сидит в одиночестве, ленивым взглядом скользя по богатой комнате, оформленной в благородных темных тонах. Её предоставил ему Хеншик на время военного совета, который длился уже два дня.Несмотря на внешнее умиротворение, альфа чувствовал, что что-то не так: ведь зверь внутри, до этого скулящий и рычащий, молчал.После того, как он оставил среброволосого мальчишку одного, зверь не унимался. Даже яростная охота не смогла утихомирить монстра, который не давал Юнги покоя, заставляя того с каждым часом чувствовать все более сильную тягу вновь увидеться с юношей, коснуться его нежной кожи, вдохнуть притягательный запах и заглянуть в невероятно красивые, пусть и поблекшие теперь, карие глаза. Однако Мин запрещал себе это, удерживал рвущиеся на волю желания, подчиняя монстра внутри. И тот, наконец, затих. Что нельзя было сказать о чувствах, продолжающих сводить демона с ума и заставляющих его ощущать неподдельную тревогу за того, кого оставил в одиночестве и страхе.?Пожалуйста, если я вам больше не нужен, оставьте меня?.Нужен. Он ему нужен.Юнги не может смириться, не может сказать вслух, но в глубине души он знает: зависимость от этого мальчишки перешла все доступные границы. Если раньше омега привлекал его лишь внешне, зацепив редкой красотой и чудным ароматом, то теперь… Проведя с ним ночь, едва насытившись чужим податливым телом, Мин в полной мере осознал: он хочет больше. Плотское наслаждение, чужой страх и покорность больше не прельщали его. И потому демону нужно было что-то еще. То, о чем он боялся думать и что страшился признавать сам. То, что он поклялся навеки похоронить в себе. То, что он…—?Господин,?— отчетливый голос одного из слуг резко вырывает Юнги из мыслей и вынуждает его повернуться в сторону дверей. —?К вам посланник из Туманного Предела.—?Пусть войдет,?— твердо произносит альфа, краем глаза замечая, как безликая фигура в черном проходит внутрь и останавливается справа от него. —?Говори.—?Владыка Мин,?— ничего не выражающий голос поклонившегося низшего демона отдается от высоких стен. —?Я принес вести насчет человеческого пленника.И только эти слова срываются с чужих губ, как Юнги моментально поднимается с места, не контролируя собственные действия. Ужасающей силы волнение поднимается в его груди, сдавливая легкие и заставляя впиться ногтями в кожу ладоней. Нехорошее предчувствие оказалось правдой.—?Что с ним?—?Сегодня ему стало плохо, владыка. Он потерял сознание во время прогулки и сейчас с ним находится наш лекарь, господин Дже Хе. Именно он попросил вызвать вас.Не раздумывая ни секунды, видя перед глазами лишь навеянный чужими словами облик слабого и болезненного Чимина, Юнги переносит себя в Туманный Предел.И как только ноги альфы касаются пола в его покоях, на плечи обрушивается невероятной силы усталость. Владения драконов были далеки отсюда, и подобные путешествия требовали огромных затрат энергии, восполнить которые моментально было тяжело даже такому могущественному демону, как Юнги. И все же он, не обращая внимания на собственные ощущения, стремительным шагом направляется в сторону покоев омеги, чувствуя, как страх удушливой змеей обвивается вокруг его сердца.Юнги действительно страшно. Он не понимает почему, он ненавидит себя за эти чувства, но ничего не может с ними поделать. Ведь всё его существо сейчас сходит с ума, стоит ему подумать о том, что могло произойти с Чимином.—?Дже Хе! —?чуть ли не врываясь в раскрытые перед ним стражей двери, громко произносит Юнги, обращаясь к невысокому седовласому лекарю, стоящему подле кровати.—?Мой господин,?— тихий невозмутимый голос старого духа настигает его, когда Мин подходит к постели, на которой, откинув на подушки мечущуюся голову, лежит юноша, чья кожа по цвету сравнится с белоснежными простынями. Лишь неестественно-яркий румянец аллеет на впавших щеках.—?Что с ним? —?уже тише, но не менее обеспокоенно спрашивает Юнги, не отрывая глаз от человека напротив.Чимин кажется ему еще более хрупким, еще более юным и беззащитным, чем когда демон видел его в последний раз. Похудевшее, выглядящее болезненным лицо покрывают маленькие капельки пота, в то время как с побледневших губ младшего срываются сиплые выдохи вперемешку с тихими стонами.?— То, что вы сейчас увидите, всё вам объяснит,?— глядя на ничего не понимающего мужчину, говорит Дже Хе, осторожно снимая одеяло с плеч омеги и открывая вид на пропитанную красным повязку на его плече. Юнги рвано выдыхает, замечая это, однако полностью его дыхание останавливается в тот момент, когда он видит то, что находится под ней.От ярко-алой воспаленной метки, причудливо извиваясь, расходятся в разные стороны едва заметные, напоминающие паутину, тонкие золотистые линии, образующие неведомый никому узор. Он поблёскивает на свету, притягивает взгляд, и Юнги с затаенным ужасом и в то же время завороженностью глядит на него, осознавая, что уже где-то подобное видел. А, главное, догадывается, что именно это может означать.—?Не может быть,?— едва слышно произносит Мин, растерянно глядя на принявшую подобный вид метку. —?Этого не может быть.Он не может быть моим… предназначенным.Неверяще заканчивает Мин, вспоминая старое, как мир, предание, которое каждый демон в тайне желает претворить в жизнь:?Даже самое тёмное создание, затерянное во мраке, может обрести спасение, если встретит оно предназначенного ей. Тот, у кого добрая душа, а сердце наполнено искренней любовью, своим светом вернет к правильному пути. Меткой золотой отмеченный, связанный с демоном судьбой, станет он его верным спутником, его главным сокровищем, его отрадой, его светом во тьме…?Слова старой легенды раздаются в голове демона, и он, замерев, напряжённо глядя на юного мальчика перед собой внезапно понимает, что же это было за чувство, что так долго терзало его и становилось сильней с каждым днём, захватывая целиком.Он понимает, что означала та странная тяга; что мальчишка делал с его внутренним монстром, который перед этим омегой готов был склонить непокорную голову и подчиниться; он осознает ту ослепительную одержимость и невозможность забыть юношу, чей взгляд преследовал Юнги во снах.Я вспомнил. Это вы. Вы спасли меня тогда, много лет назад. Но лучше бы я тогда умер.Внезапно, не давая опомниться, придавливают демона к земле тихие слова Чимина, которые, словно повинуясь какому-то приказу, набатом раздаются в голове и заставляют демона глухо застонать, обхватить голову руками. Калейдоскоп воспоминаний рушит заслоны, с болью врываясь в сознание и поднимая в нём отчего-то забытые картины, с момента которых прошло чуть больше восьми лет.Пробуждение спустя долгие годы заточения. Охота в призрачном лесу. Маленький темноволосый мальчик с кровью на руках, который, несмотря на исходящий от него пьянящий запах страха, уверенно смотрит на Юнги и говорит с ним. Ощущение мягкой щеки под подушечками пальцев и чувство, которое впервые оседает в груди теплым огоньком, что смог разгореться в полную силу.Тот человеческий ребенок, которого он отчего-то спас. Неужели тогда это был…Сердце в груди Юнги сбивается с ритма.Он и правда глупец.Судьба дала ему подсказку еще в тот знаменательный день, а он… А он смог понять только сейчас, спустя столько совершенных ошибок:Чимин?— его предназначенный. Истинная пара.И он его запятнал. Взял силой. Внушил ненависть, довёл юного мальчика до того, что теперь тот лежит перед ним, без сознания, слабый, изможденный, до невозможного хрупкий.Альфа захлёбывается осознанием, которое накатывает мощными волнами, сбивая с ног и заставляя его, Владыку Запада, великого демона Мин Юнги, пошатнуться и почувствовать боль, которая исходит из самой глубины его души.—?Господин Мин,?— зовёт его целитель, но Юнги как будто не слышит, отходя на шаг назад и сжимая кулаки. —?Господин Мин, вы нужны мальчику. Без вас он погибнет.?Не могу?,?— смотрит на омегу демон, разрываясь от непреодолимого желания оказаться как можно ближе и в то же время отступить, отвернуть мысль об их связи, ведь… Как он может… Как он может кого-то…Пазл встает на места, и мысль, которую Юнги подавлял, которую даже не смел озвучить, наконец прорывается сквозь выстроенные им барьеры, оглушительно раздаваясь в голове:…любить.Неужели, спустя столько лет он вновь позволит этому чувству расцвести внутри? Неужели он бросится с головой в этот омут, из которого возврата нет и быть не может?Нет. Ведь он уже позволил.Позволил, впервые взглянув в живые карие глаза, которые смотрели на него без страха. Впервые коснувшись тёплой ладони. Впервые не оторвав взгляд от чужой светлой улыбки и заслушавшись прекрасным звонким смехом.Чимин сделал то, что уже давно никому не удавалось. В войне без крови победив самого ужасного зверя. Заполучив его сердце. И уничтожив собственными же ошибками.Юнги на миг прикрывает глаза, а затем выдыхает и делает шаг вперед, по направлению к юноше, который ему нужен. Не замечая, как на мгновение закрытое тучами небо озаряет яркий проблеск молнии.А за окном начинается дождь.