4. Голоса прошлого (1/1)

Чимин бежит по мертвому лесу.Ноги несут его вперед от незримой опасности, которая с каждым мгновением становится все ближе, опаляя спину дыханием смерти и заставляя ужас течь по венам вместе с кровью.Дышать тяжело, легкие словно забились тяжелым, густым запахом крови, который проникает внутрь, дурманя сознание и вынуждая омегу в один момент споткнуться и упасть на усеянную камнями землю, вырывая из груди отчаянный крик боли.Чимин пытается встать, но не может?— он как будто застрял в болоте, которое держит цепко, не отпускает, лишает последних капель надежды.Он барахтается в отчаянии будто бабочка, попавшая в паутину, и понимает, что конец близок и ему не сбежать.—?Маленькая тварь,?— прикосновение хлыста жжет спину, вынуждает слезы брызнуть из глаз и с криком пригнуться к земле, пытаясь уползти от мучителя. Напрасно. Ухмыляющееся лицо работорговца, чья улыбка напоминает волчий оскал, намертво запечатывается в сознании, разносит дрожь по всему телу.Чимин чувствует крепкую хватку на шее, которая едва не ломает к чертям ему позвонки; затем недостаток кислорода?— он старается сделать вдох, но не может; а после слово, которое, словно звон колокола начинает эхом отдаваться в голове.—?Умри, умри, умри, умри, умри…Рябь перед глазами становится невыносимой, а после все так же внезапно заканчивается.Чимин открывает глаза, чтобы увидеть, как острый меч проходит сквозь тело мальчика, с губ которого тонкой струйкой стекает кровь.?Спасибо?.Омега кричит, срывая голос, когда стеклянный взгляд черных глаз оказывается намертво выбит под его веками, разбивая сердце на множество частей. Он пытается дотянуться до мальчика рукой, но вместо этого отчего-то хватает пальцами подол черного одеяния, насквозь пропитанного кровью.—?Скажи мне, о чем ты думаешь, дитя.Когтистая рука касается его лица, а затем все вокруг заливает яркий цвет. Точно такой же, как и алые глаза мужчины, в которых отчетливо полыхает темный вертикальный зрачок.***Чимин с приглушенным криком распахивает веки, поднимаясь на своей кровати и до сих пор чувствуя, как сильно колотится его сердце. Омега дрожит, ощущая, как капелька пота скользит по виску, а затем прикладывает ладони к лицу, судорожно выдыхая и стараясь успокоиться.Вот уже который раз ему снится один и тот же сон: темный лес?— воплощение самых настоящих кошмаров, преследование, удар хлыста, смерть незнакомого мальчика, а затем полыхающий кровавый взгляд, от которого всё внутри леденеет.Омега считает до десяти, приводя в норму дыхание, а затем встаёт с постели и, босыми ногами ступая по деревянному полу, подходит к большому зеркалу в конце комнаты.В гладкой поверхности, освещенный холодным лунным светом, отражается юноша, чьи волосы своим оттенком сравнимы с серебром.Чимин внимательно вглядывается в свое отражение, пальцами касаясь мягких прядей, которые словно выбелены инеем, а затем качает головой, чувствуя, как губы невольно трогает печальная улыбка.Восемь лет назад его похитили работорговцы. Обманом и колдовством заманили в свои сети, чтобы продать его, а также других детей в элитные публичные дома за большие деньги.По правде говоря, Чимин мало что помнил из тех событий. Последним его четким воспоминанием был облик рыжеволосого ухмыляющегося альфы, а затем тяжелый удар по голове и потеря сознания. А дальше…Пустота. Провал. Белый лист незапятнанной ничем памяти.Его нашли спустя три дня на окраине Тёмного Бора.Селяне вышли на поиски, как только родители Чимина обнаружили пропажу. Догадки о судьбе сына посетили их в тот момент, когда в деревню пришли слухи о людях, что под прикрытием обычных торговцев чарами заманивали омег и похищали их. Семья его была в отчаянии, когда первые поиски не увенчались успехом?— в окрестностях Чимина не было, а это значило, что они могли опоздать, однако… Вонхо, вызвавшийся помочь, как и многие другие жители из их деревни, ослушался приказа старейшины и зашел в запретный лес. По счастливой случайности или же направлению самого Всевышнего, альфе удалось отыскать Чимина недалеко от старой дороги, что пролегала через Тёмный Бор.Омега был без сознания. Одежда его, как и тело, были сплошь покрыты запекшейся кровью, отчего в начале могло показаться, что мальчик мертв. Но, к счастью, он дышал, а на теле его не было никаких ран. И все было бы ничего, вот только… Привычные темно-каштановые волосы теперь отливали серебром и напоминали холодный лунный свет.Очнулся Чимин на следующий день в своей кровати, окруженный родителями, братом и сестрой, которые заплакали от счастья, когда омега распахнул свои глаза. Тогда он ничего не мог понять. Мысли смешались в его голове, и, как бы он ни старался, то не мог вспомнить о том, что случилось с ним после самого похищения. Лекарь списал это на шок и сказал, что вскоре все придёт в свое нормальное состояние. Но даже он не мог объяснить, отчего волосы Чимина сменили свой цвет.Как ни странно, других выживших так и не нашли. Говорили, что их растерзали монстры, обитавшие в Тёмном Бору, и от того спасение Чимина казалось чудом.А, возможно, и проклятием.Ведь спустя некоторое время омеге начал сниться один и тот же кошмар, который сводил его с ума и вынуждал просыпаться посреди ночи в холодном поту, обхватывая раскалывающуюся от боли голову и стараясь прогнать из неё ужасающие сцены.Он уже сбился со счету, сколько раз видел этот сон, вызывавший в душе смятение и заставлявший возвращаться в тот темный лес, таящий чудовищных созданий.Были ли эти сцены лишь навеяны его помутившимся сознанием или же нет…Чимин не знал и знать не хотел, ведь и так все эти годы его душе не было покоя. После того, как Вонхо принес его в деревню живым и невредимым из Тёмного Бора, некоторые деревенские жители начали шептаться за его спиной, говоря, что не спроста вернулся оттуда лишь один Чимин. Конечно, это были лишь слухи, но долго не стихали разговоры о том, что помогла спастись ему темная сила. Однако было и еще кое-что. То, что вынуждало омег шипеть по углам и относиться к Паку еще хуже.Ведь Вонхо, к которому Чимин еще с давних пор испытывал теплые чувства, спустя некоторое время начал отвечать ему взаимностью.То и дело тайком подкидывал букеты цветов, через родителей передавал маленькие украшения, и даже добычу приносил! По правде говоря, Пак долго не мог в это поверить, думая, что подарки?— всего лишь проявление заботы альфы, который после его, Чимина, спасения, стал относиться к нему с необъяснимым теплом и трепетом. Однако все сомнения Пака окончательно развеялись в тот момент, когда на последнем Фестивале Света, во время обряда Пар, Вонхо открыто подошел к нему и пригласил на танец, шокируя остальных омег и заставляя их пораскрывать от зависти и удивления рты. Ведь этот жест означал, что Вонхо открыто объявил о своём ухаживании и негласно заявил о том, что хочет видеть Чимина своей Парой.Конечно же, Пак согласился. Не было в тот момент счастливей человека, чем он, правда вот… В тот момент, когда он с радостью принял руку Вонхо и ответил на его улыбку, странное чувство закралось в сердце, сжав его в твердые тиски. Тогда Чимин списал это на волнение, но… Даже сейчас, когда до свадебного обряда оставалось всего ничего, омега внутри него вел себя как-то неправильно. И Чимин не мог понять, чем это было вызвано.?Это просто волнение и усталость?,?— думает Пак, возвращаясь в кровать и сворачиваясь на ней в комочек. В последнее время кошмары и правда участились, а Чимин не знал, как это прекратить. Говорить остальным он не хотел?— боялся, что поползут новые слухи, ведь до сих пор многие из омег строили ему козни, считая, что жениха он приворожил с помощью своих колдовских волос. —??Уверен, что после свадьбы всё будет хорошо?.Ему не терпелось поскорей оказаться в любимых теплых объятиях альфы, услышать его глубокий низкий голос и ощутить прикосновение желанных губ. До свадьбы омегам по традиции запрещалось иметь близость со своим возлюбленным, а некоторые так вообще хранили невинность до своей первой течки?— обычно она случалась как раз после восемнадцатилетия. Конечно, Чимин правил придерживался, однако простых объятий и улыбок ему было уже не достаточно: он давно не был ребенком, превратившись в красивого юношу, который отчетливо понимал желания своего тела и хотел полностью принадлежать возлюбленному.По крайней мере, он так считал.Ведь, засыпая и погружаясь в сон каждый раз, он и понятия не имел, что его внутренняя сущность хотела совершенно иного.Почувствовать аромат крови и смертельные объятия демона, чей алый взгляд навеки будет запечатлен в его памяти. И с кем вот уже как давным-давно связала их проказница Судьба.***Туманный Предел.—?А-ахх, господин, пожалуйста… Мне… Мне больно…Юнги, невзирая на тщетные мольбы, шире разводит ноги лежащего под ним омеги, с особой яростью толкаясь внутрь него, вымещая на духе всю свою неудовлетворенность, гнев и злость. Он рычит, обвивая тонкую шею молодого красноволосого мужчины рукой, глубже вдавливая фаворита в постель и наслаждаясь отчаянием, болью и страхом, которые ярко отражаются на его кукольном личике.—?Громче,?— жестокая ухмылка искажает красивое, но холодное, словно выточенное из мрамора лицо, и демон наклоняется ближе к духу, не прекращая быстро двигаться в нём, выбивая из горла партнера хрипы и стоны. —?Кричи громче.Юнги резко переворачивает фаворита на живот, ставя на четвереньки и заставляя прогнуться. Не медля ни секунды, он вновь врывается в него своей немалой плотью, буквально разрывая омегу изнутри и вынуждая его жалостливо стонать под собой, удовлетворять все желания своего господина.?Не то?,?— думает Юнги, вздергивая омегу за волосы на себя и заглядывая в его искаженное фальшивым наслаждением лицо. —??Совсем не то?.В конце концов, спустя еще некоторое время безжалостных толчков, Мин выходит из хрупкого тела, с приглушенным стоном кончая красноволосому на поясницу и наблюдая за тем, как его густое семя медленно стекает по смуглой коже, на которой багровеют царапины, укусы и кровоподтеки.—?Прочь.Чуть погодя, немногословно произносит Юнги, вставая с огромного ложа, запахивая на себе расшитый золотом халат и отходя к окну, больше ни разу не взглянув на духа, что, шмыгая носом, торопливо подбирает с пола свою одежду и, тихо скуля от боли, исчезает за тяжелыми дверьми.Демон закуривает трубку, выпуская в холодный воздух кольца дыма, ощущая, как внутри до сих пор клокочет неудовлетворение, которое вот уже столько времени не может полностью утолить ни один из его фаворитов. С кем бы Мин не проводил ночи, скольких умелых, великолепных любовников у него не было, этого было не достаточно. Ведь внутренний альфа был недоволен, и с каждым годом это проявлялось все ярче.?Неужто всё из-за того мальчишки?,?— хмуро думает Юнги, вызывая в голове картинку испуганного худенького ребенка, смазанные черты лица которого до сих пор хранила его память. —??И какого черта я всё еще думаю о нём??Демон раздраженно проводит рукой по волосам, недоумевая, почему после встречи с этим смертным его внутренний зверь, которого он столько лет держал под контролем, взбунтовался, решив свести Юнги с ума. Мин даже не был уверен в том, что мальчик?— омега, ведь тогда он не почувствовал его природного запаха.?И почему я вообще решил поохотиться там???— до сих пор не понимает демон, не зная, что именно восемь лет назад вынудило его вернуться в место, что люди называли Тёмным Бором. В место, которое хранило слишком много ненужных воспоминаний.?— ?Да еще и…?Ведь тогда он не просто позволил мальчишке выжить. В тот момент его сознание словно заволокло какой-то непонятной пеленой, и альфа без раздумий исцелил его раны, а затем, повинуясь странному порыву, укрыл ребенка защитными чарами, оставив неподалеку от людского поселения, чтобы мальчика точно нашли.И так оно и вышло. Судя по отклику, которым отозвался его барьер, его и правда забрали деревенские жители. И вроде бы на этом всё и должно было закончиться, вот только… С того дня альфа внутри демона впервые за долгие годы пробудился ото сна. Изводя Юнги невыносимым желанием, жаждой обладания, которая изо дня в день становилась всё сильней.?Я должен покончить с этим?,?— думает альфа, нехотя подпуская ближе мысль, что уже некоторое время не даёт ему покоя. —??И я найду способ?.Юнги продолжает сдерживать зверя внутри себя, не замечая, как над головой его медленно сгущаются свинцовые тучи.А в душе зреет шторм, с которым не совладать даже могущественному Демону Запада.***Север Корё.Озёрный край. Больше всего на свете Чонгук любил рассвет.Ради того, чтобы увидеть занимающееся над горизонтом солнце, что окрашивало облака в оттенки непередаваемой красоты, он каждое утро вставал пораньше, спеша поскорей к озерному краю, где величественные водопады спускались с гор и где он мог свысока наблюдать за изумительной зарёй, открывавшей новый день.Омега обожал наблюдать за тем, как усеянное луной и звездами темное небо с каждой пройденной секундой становится все светлей, до тех пор, пока на нем в полную силу не начинает сиять солнце.И потому, как и всегда ускользнув из дома наставника пораньше, Чонгук пришел в своё любимое место на возвышенности, с которой открывался чудесный вид на пролегающую внизу долину, по которой сейчас стелился утренний туман.Омега, раскатав на земле теплый плед и присев на него, подобрал коленки к груди и вдохнул свежий горный воздух, прикрыв сонные глаза. До сих пор, несмотря на пролетевшие года, он не мог привыкнуть до конца к тому, что боль из легких исчезла, как и кашель, что раньше раздирал горло и вызывал ужасную боль.Восемь лет назад Чон Чонгук думал, что его жизнь окончена.Уродливый шрам от меча работорговца, что пронзил его грудь, до сих пор иногда давал о себе знать фантомным жжением, от которого омега никак не мог избавиться.Как сейчас он помнил момент, когда без раздумий бросился под острое лезвие, чтобы защитить Чимина, единственного тогда человека, который не оставил и не бросил его в трудную минуту. Умирающий от страшной болезни, которая день за днём медленно пожирала его, Чонгук был рад пожертвовать своей никчемной жизнью ради единственного дорогого ему человека, чтобы добром отплатить ему за добро.Те секунды, казалось, растянулись на целую вечность. В начале была острая боль, вскоре сменившаяся онемением, что медленно растекалось по телу подобно нагретому маслу. Затем тяжелым камнем навалилась усталость, заставляя ноги подогнуться и упасть в теплые объятия почему-то горько плачущего Чимина. А после его сознание накрыла темнота, что сладостно звала в свои глубины и обещала долгожданный покой.И он ей подчинился.С радостью шагнул в разверзшуюся под ногами бездну, оказываясь в каком-то непонятном водовороте.А затем…Он помнил лишь длинную извилистую дорогу, по которой куда-то шел в полном одиночестве. Все вокруг заливал неяркий бледно-зеленый свет, сквозь который пытались пробиться солнечные лучи.Чонгук не знал, как долго шагал в полной тишине, не ведая усталости. Просто в один момент все закончилось. Дорога осталась позади, и он внезапно оказался перед огромной пустой аркой, внутри которой клубился густой молочный туман, скрывая за собой нечто… Нечто теплое, уютное, то, что звало Чонгука и обещало покой, который он так желал.Казалось, вот он. Новый мир, что готов распахнуть перед ним свои двери. Сделай шаг?— и получишь желаемое. Однако Чонгук почему-то медлил. Сомневался, правильно ли?— преодолеть этот последний рубеж? Верно ли?— оставить все прошлое за спиной, когда внутри него все еще ощущалась какая-то незавершенность… Как будто один единственный, но такой важный кусочек мозаики, которого не доставало в его душе…И вдруг что-то нежно коснулось его руки. Легкое прикосновение, отдавшееся внутри сотней порхающих бабочек. Чонгук взглянул вниз, чтобы увидеть… Тонкую красную нить, что крепко оплетала его пальцы, переходя на ладонь и запястье, и тянулась обратно, туда, откуда он пришел.Странная арка внезапно пошла трещинами, туман взволновался, на мир опустилась кромешная темнота.А в следующую секунду Чонгук распахнул веки, чтобы наткнуться на удивленные миндалевидные глаза тепло-орехового цвета и услышать незнакомый бархатный голос, чей обладатель с облегчением пробурчал что-то вроде: ?ну слава Всевышнему, я боялся, что ты не очнешься…?Как оказалось, он всё-таки не умер. Каким-то образом его выходил Ким Тэхён?— молодой отшельник-омега, посвятивший свою жизнь целительству. Он утверждал, что Чонгука в его хижину доставил один человек?— какой именно, старший сказать не мог (или же не хотел), а Чон тогда не в силах был его о большем расспросить. С благодарностью приняв нужную ему пищу и выпив воды (в себя Чонгук не приходил около четырех дней и от того ему смертельно хотелось есть), он снова отключился, чтобы теперь уже заснуть нормальным сном.Спустя некоторое время, когда Чонгук набрался сил и смог трезво мыслить, он всё-таки решился выпытать у молодого целителя тайну его загадочного спасения, а, главное, излечения от болезни, которую до этого врачи называли смертельной. Боль в легких и приступы тяжелого кашля, как ни странно, не беспокоили его ни разу с тех пор, как он очнулся, и в это трудно было поверить. Однако Тэхён убедил его в том, что в редких случаях от подобной хвори можно избавиться?— одной причиной была большая потеря крови, а второй, её дополняющей?— сильные снадобья и препараты Кима, которыми тот лечил омегу.Что же по поводу того ?странного? человека… Вот здесь омега точно лукавил. Во-первых, ну никак Чонгук не мог оказаться в дали от места нападения за столь короткий срок (ведь хижина Тэхёна, как после удалось узнать Чонгуку, находилась в многих милях от того странного, мертвого леса). Во-вторых… Его ранение мечом. Чон помнил, как жизнь утекала из него каплей за каплей, и выжить он точно не мог, разве что… Разве что… благодаря присутствию каких-то иных сил, что позволили ему вернуться из царства мертвых.Тэхён, несмотря на все его расспросы, лишь отводил глаза и говорил, что знать об этом Чонгуку не следует?— иначе бы жизнь его оказалась под большой угрозой. И потому, осознав, что от несгибаемого Кима ему ничего не добиться, мальчик прекратил расспросы и решил сосредоточиться на выздоровлении.С каждым днём Чонгуку становилось легче, и он понимал, что вскоре ему придется покинуть маленькую, но очень уютную хижину, а также Тэхёна, к которому за столь короткое время мальчик успел привязаться. Каково же было его удивление, когда Ким, словно почувствовав его внутренние переживания, сам предложил ему остаться. Старший объяснял это тем, что ему пора бы было взять ученика, чтобы передать ему свои знания о целительском деле, и спокойный, рассудительный, все схватывающий на лету Чонгук на эту роль подходил лучше всех, а еще… Тэхён признался, что находиться одному в лесной глуши, где его изредка посещали деревенские жители или заблудшие путники в поиске лекарств, было скучно, а компания в лице юного омеги так радовала его, что на душе становилось веселей.И потому Чонгук без раздумий согласился.Ему некуда было больше идти, а оставлять Тэхёна не хотелось. Впервые за долгое время он чувствовал себя по-настоящему нужным, а сам Ким, веселый и заботливый, напоминал ему старшего брата.Поэтому вот уже как восемь лет он жил вместе с Тэхёном, став его верным помощником, другом, и, Чон с уверенностью мог сказать, семьей. Да, без мелких ссор не обходилось, но они с Кимом словно стали двумя половинки одного целого, понимая друг друга как никто другой.Правда вот… У его наставника всё еще оставались тайны, которыми он не спешил делиться с младшим. Одной из них был сам факт его решения отказаться от жизни вместе с остальными и посвятить свою жизнь целительству?— ну не мог Чонгук поверить, что такой замечательный, умный и красивый омега оставил всё ради жизни в одиночестве в глуши. Скорее, казалось, что его вынудили так поступить. Второй странностью было его нежелание разговаривать о своей семье. Конечно, Чонгук мог понять, что у каждого есть свои ?скелеты? в шкафу (взглянуть бы на него самого), но все же… А вот в-третьи, порой создавалось ощущение, что его наставник будто скрывался от кого-то. Иногда в его поведении проскальзывала странная настороженность, смешанная с глубокой грустью и какой-то тоской. В подобные моменты Чонгук старался вести себя тихо и ускользал в лес?— он знал, что Тэхёну необходимо было побыть наедине с самим собой и не хотел мешать.Во всяком случае, несмотря на все недомолвки и странности наставника, Чонгук любил его, осознавая, что не сможет оставить старшего на долгое время. И даже желание Чона узнать, что приключилось в итоге с Чимином, жив ли он и здоров, не могло заставить его отправиться в те края и бросить Тэхёна одного.?Надеюсь, что он в порядке?,?— глядя на раскинувшееся перед собой пространство, думал Чонгук, вспоминая омегу, которого встретил восемь лет назад и о котором с тех пор ничего не слышал. —??Такой светлый и добрый человек… Он обязательно должен был выжить?.Внезапно что-то выдернуло брюнета из воспоминаний.Странное ощущение, что за ним кто-то наблюдает, заставило омегу шире распахнуть глаза и повернуть голову в сторону леса, что постепенно просыпался. Однако перед взором Чонгука предстали лишь колышущиеся под ветром листья деревьев да промелькнувшие в их густой кроне юркие птицы.?Неужели снова??Чонгук не мог словами объяснить это чувство.Время от времени, особенно, когда он находился наедине с собой, ему казалось, что кто-то незримый тихо наблюдает за ним издалека, охраняет его покой. В подобные моменты странное тепло затапливало грудную клетку, а кончики пальцев начинали странно покалывать?— омега даже кидал ненароком взгляд на свою правую руку?— казалось, что пальцы и запястье оплетает невидимая нить, которая связывала его с кем-то. С тем, кто не желал себя выдавать и все время предпочитал оставаться в тени.?Наверняка это просто мои домыслы?,?— всегда пожимал плечами Чонгук, чувствуя, как собирается складка меж бровей. —??Воображение, да и только?.Омега с тихим вздохом обернулся, переводя взгляд на туманный горизонт, из-за которого уже медленно и величественно начинало выплывать солнце.?А может… Может, это всё-таки мой ангел-хранитель???— размышлял Чонгук, невольно поднимая уголки губ в теплой улыбке. —??Хотелось бы верить?.Омега притянул к себе коленки, глубоко вдыхая свежий горный воздух и наслаждаясь видом живописного рассвета, красоту которого не смог передать бы ни один художник.Чонгук думал о своём ангеле, не зная, что сейчас наблюдает за ним вовсе не он.А тот, чьи звериные глаза окрашены багряным золотом, а руки по локоть залиты кровью.