VIII. (1/1)

Воскресное утро становится традиционно Официальным Утром Завтраков Седьмого Этажа. Никто до конца не уверен, как именно было достигнуто подобное соглашение, но скорее в результате немого единодушия, чем нежели официальным решением. И к соглашению этому пришли, вероятно, потому, что требовалась срочная замена Официальным Коридорным Пикникам Седьмого Этажа, запрещённым домовладельцем после вспышки территориальных разногласий, когда на третье мероприятие был совершён налёт группой парней, называющих себя Bulletproof Boy Scouts, живущих в пентхаусе и никогда не заглушающих свою чёртову музыку. Поэтому с тех пор каждое воскресное утро все шестеро обитателей седьмого этажа собираются у Хагёна с Воншиком в десять часов, и это становится частью их привычной жизни.Тэгун до сих пор не оъявляется без особого приглашения. Одним субботним вечером они забывают подсунуть записочку ему под дверь и не осознают свою ошибку до половины одиннадцатого утра следующего дня, когда Тэгун так и не появляется на горизонте. Хонбин быстренько нацарапывает пару слов на салфетке, а Джехван торопливо семенит по коридору, чтобы пихнуть её Тэгуну за порог. Через полсекунды Тэгун открывает дверь и выходит из квартиры, словно всё это время стоял там и ждал именно его.Однажды во время приготовления еды телефон Санхёка на кухонном столе начинает разрываться от звонков. На определителе номера значится Корень Всех Бед, и все понимают, что это домоуправитель. Руки Санхёка по локоть в посуде и мыльной воде. Он тут же бросает на Джехвана полный отчаяния взгляд: “Прикрой меня!”И Джехван приходит на помощь. После потока гневной брани с того конца телефона, он вклинивается замечанием: “Здравствуйте! А знаете, это Джехван. На данный момент Санхёк не может подойти к телефону. Или на работу. Видите ли, я совершенно случайно выпустил на волю целое полчище существ, от которых люди будут не в восторге,” – отклонившись подальше от динамика, он издаёт тонюсенький писк комара, сдабривая его до ужаса правдоподобным шипением скорпиона и стуком тараканьих лапок. Для пущего эффекта Хагён прерывает процесс перемывания сплетен с Хонбином и испускает пронзающий душу крик. Без лишних церемоний Джехван кладёт трубку. “Наверное, было бы ещё убедительнее, не играй на заднем плане Trey Songz,” – с пренебрежением тянет Хагён, поглядывая через плечо на сидящих рядом с надрывающимся радиоприёмником Тэгуна и Воншика, обсуждающих в самых глубинных деталях всю дискографию Trey Songz-сенпая. В ответ Тэгун лишь хлопает глазами с самым невинным видом. В его длинных волосах по непонятным причинам виднеется миленькая ленточка. Хагён не может заставить себя возразить ему. Вместо этого он перебрасывает силы в сторону Воншика, - “и какие, позволь спросить, тараканы издают звуки Trey Songz?”“Не заставляй меня подходить к тебе,” – Воншик поднимает в воздух деревянную ложку, совершенно не подозревая о том, что с неё бодро капает кокосовый сироп. - ”Ты что же, хочешь расстаться, Ча Хагён? Мм?””Не после того, как у тебя заняло столько времени наконец-то предложить мне встречаться,” – Хагён хитро и капельку самодовольно улыбается и посылает Воншику воздушный поцелуй. Воншик глухо ворчит с выражением крайнего неудовольствия на лице, которое, впрочем, все присутствующие уже с лёгкостью воспринимают как ненастоящее. Прислонившись к кухонной поверхности рядом с Хагёном, Хонбин с лёгким налётом паранойи наблюдает за спиной Санхёка, в то время как сам отправляет чашку кофе в цепкие пальцы Тэгуна. Тэгун принимает её с довольным видом и уходит в сумрак. Этот кофе Санхёк приготовил специально для Хонбина. Хагён вздыхает и, придвинувшись поближе, шепчет: “Ну и когда ты скажешь ему, что не любишь кофе?”“Может, когда-нибудь,” – отвечает Хонбин безо всякой уверенности в голосе и мягко улыбается спине Санхёка. От глаз присутствующих ни в коем случае не ускользнул тот факт, что свитера Хонбина и Санхёка похожи ну слишком сильно для простого совпадения. Быть может, они заключат новое пари о том, сколько этим двоим потребуется, чтобы у них таки появилась общая кошка. Это лишь вопрос времени.На полу рядом с новым кухонным столом Воншика Тэгун начал работу над новой картиной. На этот раз ему поручили больше, чем просто природу на заднем плане; на этот раз его попросили вписать лица, волосы и одежду пока невнятных фигур людей, отдыхающих в парке на траве. И если бы кто-нибудь пригляделся ну очень, очень внимательно, то мог бы заметить несколько знакомых черт у силуэтов на земле. Например, один из них держит в руках гигантскую сороконожку. Ещё двое в похожих свитерах и с пушистой белой кошкой между ними. Другой спит поперёк кучи исписанных карандашом бумажек, а ещё один, с широкой-широкой улыбкой, свернулся в клубок в объятьях спящего.А под внушительной силы увеличительным стеклом можно было бы различить, как где-то там, вдалеке, перед мольбертом работает над картиной человек с длинными волосами, а рядом с ним виднеется крошечный поднос с чем-то, подозрительно напоминающим лимонные дольки.