Серебро (1/1)

Что будет, то и будет, а когда мы дойдем до конца, то узнаем больше, чем знаем.Глупый, самонадеянный, неосторожный, бесшабашный и так далее, и тому подобное – Сказочник готов подписаться под характеристиками, выданными ему на полуночных беседах в подвале завода по производству льда.Да, Сказочник и попался в ту ловушку, и сейчас ведёт себя до ужаса глупо, но думал он обычно сердцем, не головой, а сердце осталось там, возле пожарной лестницы, с Советником, и думать теперь нечем. Щурясь на газовые фонари, Сказочник решительно шагает вверх по маслянисто блестевшей после короткого дождя мостовой. Хмурые, загородившие ночное небо дома возвышаются по бокам строгими, недовольными судьями.Воздух вздрагивает от гулкого звона спрятанных во тьме башенных часов, будто предостерегая от необдуманных поступков. Скрипучий перезвон древнего механизма отдаётся в сердце, бежит мурашками по спине, и в груди разрастается липкий, первобытный страх. Сказочник стискивает зубы и идёт быстрее.Он больше не мог сидеть на месте, не мог бездействовать, просто ждать. Он попался.В общем-то, попался намного раньше, чем губы Советника коснулись его губ, так же как рыба оказывается в ловушке раньше, чем её выбросят на берег: западня начинается с блеска приманки. Сказочник запал на серебряный блеск седых волос.Тогда был какой-то праздник с торжественными речами мэра и почётных жителей города. Сказочник проходил мимо, и седина всходившего на трибуну Советника бросилась в глаза резким контрастом с тёмно-красным фасадом ратуши. Советник отличался от прочих участников действа: по его поджарой фигуре, движениям чувствовалось, он не чурается физической нагрузки. Сказочник остановился всего на несколько мгновений, но их хватило понять: этот надменный человек в дорогом пальто с широким воротником из чернобурки ему нравится.С тех пор одинокими ночами Сказочник представлял себя и Советника, представлял, как проводит пальцами по волосам, так похожим на тончайшую серебряную проволоку. Впрочем, фантазии были настолько безнадёжными, что Советник казался скорее плодом воображения, чем реальным человеком.Только сердце предательски замирало, стоило ?плоду? замаячить на горизонте. Необъяснимая и неконтролируемая симпатия – в сказках её называют любовью с первого взгляда. Но Сказочник знал, расстояние между ним и Советником куда больше, чем расстояние между принцем и пастушкой, между принцессой и трубочистом в любой из волшебных историй. Разница была не только в положении – нищий студент-сказочник никто в сравнении с, пожалуй, самым богатым человеком в стране, – занимаясь общественной деятельностью, Советник рьяно выступал против бездельников, к которым относил и всяких там любителей выдумывать вздор. Часто Сказочнику казалось, полные презрения выпады адресованы лично ему, хотя до фразы ?А, господин Сказочник! Сочинитель сказок, над которыми все издеваются? и подумать не мог, что Советник его знает. А после противостояния со Снежной королевой и победы Кея и Герды пропасть расширилась невообразимо.И вдруг…Это было так неожиданно – интерес в глазах Советника, застывшего по другую сторону решётки. В ярко освещённом керосиновой лампой подвале через стальные прутья смотрели друг на друга охотник и пойманный зверь. Сказочнику было не до бравад.Советник стоял весь такой холёный, в дорогой, хорошо подогнанной по фигуре одежде, самоуверенный. Он со своим вычурным перстнем с огромным сапфиром походил на типичного, ничем не обременённого богача-франта, только следы чернил на пальцах правой руки выбивались из общей картины.?Опять занимался бухгалтерией?, – сразу подумал Сказочник.Во время слежки он многое узнал о Советнике: тот сам вёл дела и не гнушался проверять оборудование, пробовать себя на месте того или иного рабочего, отыскивая более эффективный способ выполнения задания. Надменный в общении и практичный в деле. И сильный: Сказочник прекрасно помнил мощь ударов его шпаги, с каким трудом удавалось парировать стремительные выпады вспыхивавшего отблесками свечей клинка.Советник улыбнулся: ?Ну что, попались, господин Сказочник?, а во взгляде такой живой интерес, словно видит впервые. В груди похолодело, как тогда, во дворце, когда раскрасневшийся после поединка Советник, возвышаясь над Сказочником, приставил шпагу к его горлу.Сказочник сглотнул.Улыбнулся: ?Добрый вечер, господин коммерции советник, рад вас видеть?.Последнее перестало быть ложью уже на третий вечер: после дневных тщетных попыток выбраться из клетки Сказочнику нравилось спорить, выводить Советника из себя, ?топчась? по святому – деньгам, власти, значении репутации – доводить до дрожи, доказывая важность человеческих взаимоотношений.Нравилась жадность, с какой туманный от желания взгляд впивался в обнажённую шею, скользил от губ вниз, и то, как на несколько мгновений совершенно терялся Советник, стоило подойти ближе, улыбаясь, прижаться к решётке. Нравилось возбуждать одним своим видом. В такие моменты Сказочник чувствовал себя уже не попавшимся зверьком, а охотником, и был уверен в благополучном исходе заигрываний: у Советника бессовестно много денег, но нет близких. Совсем. Ни семьи, ни друзей, ни любовницы или любовника, даже сплетен о близости с кем-либо не промелькивало. Похоже, и поговорить не с кем, иначе не объяснить ненасытность, с какой Советник беседовал о самых обыкновенных вещах. Одиночество оставило на нём несмываемый отпечаток. И Сказочник не верил, что Советник от него откажется, задавит читавшуюся в глазах страсть в угоду Снежной королеве, пусть сначала и собирался выслужиться, предоставив ей возможность отомстить.Ежевечерние многочасовые разговоры убеждали Сказочника в возможности переломить ситуацию в свою пользу, близким казалось воплощение страстных фантазий в жизнь. Желание туманило разум. Чаще и чаще Сказочник предавался рассеянным и романтичным мечтам, придумывая способы выбраться из щекотливого положения: воспользовавшись случаем, притянуть Советника к себе и поцеловать? Признаться? Вывести на разговор о влечении и перейти на них двоих? Прямо спросить, зачем он приходит каждый вечер и почему смотрит, словно раздевает? Позволить развиваться событиям своим чередом?Продумывая слова, действия, сотни раз представляя решающий разговор, сделать первый шаг Сказочник боялся из опасения свести всё к плате за освобождение: Советник мыслил категориями купли-продажи. Как такого человека уверить в бескорыстности своего желания, в несвязанности желания быть с ним и желания освободиться? Все придуманные варианты разрешения проблемы в глазах Советника выглядели бы чистой уловкой.И вдруг оказалось, намерения выслужиться перед королевой он не оставил. Это было ударом: рухнули все мечты, планы. Сказочник почувствовал себя дураком, и стало совсем мерзко, когда Советник, отведя взгляд, предложил себя уговорить.Единственной материальной ценностью Сказочника был он сам, и смущение Советника красноречиво говорило о том, что он подразумевает под уговорами. Противный холодок пробежал по спине: желаемое почти отвращало.Акт купли-продажи тела.Или месть Снежной королевы.Смущение Советника почти умиляло. Возможно, он впервые предлагал купить любовь. Самое отвратительное: хотелось согласиться. Просто хотелось переспать с Советником. Сказочник попросил о свободе. Дико возбудился от кратких, почти случайных прикосновений, пока торопливо шли по тёмному коридору. И остолбенел, оказавшись перед распахнутой дверью на улицу.Бескорыстная помощь Советника – вот уж вздор так вздор! Робость короткого поцелуя сбросила с глаз пелену: порыв. Всё это только порыв, спонтанное решение, Советник не планировал пользоваться преимуществом в положении для соблазнения, он просто поддался эмоциям, он приказывал уходить и был прав.Спустившись с лестницы, Сказочник отругал себя за нерешительность и вернулся ради самого головокружительного и горячего поцелуя в жизни.И окончательно попался.С тех пор и пяти минут не проходило без мыслей о Советнике, разлука ощущалась физической болью, всё валилось из рук, сон не шёл.Холодный ветер свистит между домами, Сказочник ёжится, пряча лицо в высокий воротник. Погода испортилась с приезда Снежной королевы.На следующий день после побега, вечером, Сказочник увидел надвинувшееся на город тёмное облако королевы. Поднялся ветер, застрекотал град. Советнику, конечно, проще было выкрутиться, изобразив непричастность к побегу, но, трусливо прячась у бабушки Герды и Кея, Сказочник чувствовал себя предателем.Несколько часов на улице выло и стучало по стеклу, крыше, стенам. Сказочник сидел у стола и, стараясь отвлечь и успокоить, плохо слушавшимся голосом рассказывал Герде, бабушке и Кею сказки. А когда всё стихло, помчался, оскальзываясь на лужах, хрустя нестаявшими льдинками, к верхним богатым кварталам.Умом Сказочник понимал, королева вряд ли причинит своему единственному деловому партнёру серьёзный вред, но беспокоился. Кварталы состоятельных граждан побелели от снега, окружённый высокой изгородью трёхэтажный серый дом Советника уныло выглядывал из-под пушистой белой шапки, в окнах – темнота. Посиневший от холода привратник ответил, что Советник ещё не возвращался.Сам не свой от волнения, Сказочник пробродил там до утра. Странное это было состояние, муторное. ?Нравится?, ?привлекает? вдруг превратилось в ?жить без него не могу?. Как любит говорить Советник – вздор! Но именно так и случилось. И дышать тяжело, словно кол в грудь вбили. А всё из-за нескольких поцелуев. И ведь не мальчишка уже – так бурно реагировать.Окончательно продрогнув часам к десяти, Сказочник вернулся в дом бабушки. Но и там покоя не нашёл. Стоило закрыть глаза – мерещился Советник. Кусок не лез в горло.В три часа дня должны были открыть новую больницу. Ни одно торжественное мероприятие не обходилось без Советника, но когда тот не явился на перерезание красной ленты, Сказочника охватила паника.Дальше были кошмарные три дня полубреда: без сна, едва перекусывая, Сказочник метался по городу, пытаясь выяснить, куда пропал Советник. Ни дома, ни на заводе, ни в ратуше тот не появлялся. Никто ничего не знал. Руки стали дрожать, мозг отказывался соображать, страх и недостаток сна сводили с ума. Бабушка подозревала психическую болезнь. На болезнь это сумрачное безумие и походило. Сказочник собрался пойти на поклон к королеве, но напоследок прошёлся по своим невольным информаторам – и не зря.Советник объявился. Точнее, он прислал распоряжение доставить бухгалтерские документы себе домой. Сказочник вздохнул с облегчением, решил пойти к бабушке и проспаться, а вместо этого…Усталость подгибает ноги, ветер с каплями холодного дождя бьёт в лицо, но Сказочник упрямо поднимается всё выше и выше по улице, дома становятся солиднее, отступают от мостовой в угоду палисадникам. Сердце стучит тяжело и устало. Где-то там, за яркими шарами фонарей, сливаясь с небом, прячется серый трёхэтажный дом.Сказочник идёт вперёд, не зная, что будет делать, что должен сказать. Он хочет одного: убедиться в благополучии Советника. Только тогда можно вздохнуть спокойно. Только тогда, может быть, станет легче дышать.Серый тёмный силуэт проступает на небе, с каждым шагом разворачивается, светом надежды теплится на втором этаже окно. Пальцы скользят по холодной, влажной ограде из тёмных блоков камней. Привратник неумолим: никого не велено пускать.Сердце едва бьётся, на миг всё вокруг плывёт, но Сказочник берёт себя в руки. Слабое место ограды известно со времён слежки: нависающий над ней тополь. Сказочник бредёт назад, сворачивает в переулок, долго примеряется к равнодушному дереву.Лезет, царапая руки о кору. Перебирается на скользкие камни, пройдя чуть дальше, спрыгивает на альпийскую горку. Дверь в дом заперта.Память подсказывает, как лучше пройти к постройке с инструментами. Там есть длинная лестница.С отчаянной смелостью Сказочник вместе с ней пересекает двор. Приставляет лестницу под светлое окно. Забирается вверх.Аскетичная, в серых тонах, спальня Советника освещена керосиновой лампой. Он, чуть осунувшийся, в сорочке, халате, с намотанным на шею чёрным шарфом сидит на двуспальной кровати, привалившись к вороху подушек, и сосредоточенно пишет в толстой книге на установленном над коленями постельном столике. На столе и стульях рядом, на белом одеяле разложены документы.Словно почувствовав взгляд, Советник поворачивается к окну, и лицо удивлённо вытягивается. Через несколько секунд он отставляет столик, выбирается, сверкнув бледными лодыжками и шерстяными носками, из-под одеяла и идёт к окну. Длинный хвост шарфа покачивается при каждом шаге. Сказочник впивается пальцами в откос, взглядом – в глаза Советника.Смотрят друг на друга через холодное стекло, расцветающее белыми кляксами при каждом выдохе. Советник хватается за задвижку, легко распахивает окно и тут же прячется под одеяло. Шуршат бумаги, дрожат на ветру.– Скорее, – еле слышно сипит Советник, натягивая шарф на подбородок.Ввалившись в комнату, Сказочник торопливо запирает окно. Только теперь краем глаза замечает едва теплящийся камин с большими часами на каминной полке. Руки трясутся.Слов нет.?Какой же я дурак?, – потерянно думает Сказочник и идёт к кровати, садится рядом:– Ты где был?Он хотел спросить совсем не это. Советник ёрзает под одеялом, хрипит в ответ:– Уезжал по делам.Голоса почти не слышно.– Болеешь?Кивает. Глаза лихорадочно блестят. Что сказать, Сказочник не знает, опускает взгляд: – Снежная королева очень сердилась из-за моего побега?– Не обрадовалась, – шепчет Советник, подтягивая колени, теперь они торчат домиком.Сказочник теребит край пододеяльника:– Я уж подумал, она тебя убила.– Вздор! – фыркает Советник.И становится спокойно. Он сипло шипит: – Королева – практичная женщина. Приморозила немного от переизбытка чувств, но это пустяки… Только простыл немного. Температура.Сказочник порывисто касается его лба и, вдруг смутившись от пристального взгляда, отдёргивает руку:– Нормальная температура.Советник улыбается одним уголком губ:– Для тебя. А для меня – жар.Его глаза нездорово блестят. Склонив голову ему на колени, Сказочник рассеянно гладит через одеяло по бедру, шепчет:– Сон – лучшее лекарство.Советник выпрямляет ноги, и Сказочник распластывается на постели. Усталость размягчает мышцы, припухшие от бессонницы веки тянет вниз.– У меня накопилось много дел, – сипит Советник. – Я должен проверить бумаги.– Можно остаться?Сказочник сделать хотел совсем не это: он хотел поцеловать, зарыться пальцами в серебряные волосы, умно пошутить и расспросить обо всём, но мысли путаются, исчезают тумане полудрёмы.– Да, – шепчет Советник. – Пальто сними и дай поставить столик.Из последних сил Сказочник приподнимается, не видя ничего вокруг, стаскивает пальто, рубашку, сапоги и штаны, лезет под одеяло и с удивлением натыкается на поставленный над ногами Советника столик. Шуршат документы.На душе спокойно и хорошо, сон берёт своё.– Спокойной ночи, – заплетающимся языком желает Сказочник, обещая себе завтра утром непременно всё обговорить и успокоить бабушку, Герду и Кея.– Спокойной ночи, – хрипло отзывается Советник.Его пальцы зарываются в волосы, гладят по голове, и от этого так безумно, сказочно хорошо.