Часть 3.7. Коллапс Астрала (1/1)

| ONE OK ROCK – Sonzai Shoumei | Yousei Teikoku – Inishie no Kotodama | Mozart L'Opera Rock – Les Bien Qui Fait Mal | ONE OK ROCK – My Sweet Baby, Wherever You Are |Город был накрыт тяжелым куполом из мрачных свинцовых туч, с большой скоростью гонимых ветром от одного края города к другому. То и дело начинался мелкий осенний дождь, но уже через считанные минуты он переставал, принимаясь где-то в другом месте. Ветер швырял холодные капли, от которых совсем не спасала тонкая кожа куртки, в лицо, запутывал ноги в хороводе грязно-бурых опавших листьев, подхваченных его порывом, трепал и так порядком пострадавшую косу и превосходно остужал голову, позволяя сохранять спокойствие.Город чувствовал, что скоро должно что-то произойти, что-то, что изменит жизнь каждого его обитателя. Чувствовал, но не сопротивлялся, признавая чужую правоту и принимая чужую жертву.Когда Рен наконец добрался до высоченной башни «Энерджи», его уже давно ждали. Как-то особенно хмурый сегодня ди с явными следами многодневного недосыпа на физиономии при его виде отлип от стены, прислонившись к которой спокойно подремывал, и, ничего не говоря, проводил Пепельного в уже знакомую ему комнату.― Ну так что? Все готово? ― спросил тот, первым делом избавившись от насквозь промокшей куртки. Рядом с ней на пол упала сумка из мешковины, та самая, с которой сателлар когда-то попал в этот город.― Практически. Погода, конечно, не особо подходит, но, в принципе, это фактор третьестепенный, можно подогнать.― Астрал реагирует на ваши манипуляции, ― пояснил Рен. ― Поэтому погода и колеблется.― И откуда ты только все это знаешь, ― не удержавшись, фыркнул Шихо, ― ты же не алхимик!― Но это не значит, что я должен не знать, ― отрезал Рен, которому резкости Двуликого стали уже ощутимо надоедать. ― В конце концов, это знаешь даже ты, к алхимии имеющий самое смутное отношение.Моментально вспыхнувший ди прошипел что-то трудноразборчивое, но совершенно точно нелестное в адрес Хайнесса, но поймав предупреждающий взгляд Охотника, благоразумно заткнулся. Рен с трудом подавил вздох облегчения: в этот день силы, которых и так-то уже оставалось не слишком много, нужны были целиком и полностью, и разборки с дерганым сетевиком были последним, на что их хотелось тратить. Но, хвала Вестникам, уж чем, а мозгами Шихо обделен не был. Повернутыми набекрень в невесть какую плоскость, конечно, но это уже частности. Главное, что они есть, а значит, он сам со всем справится. И уж точно не бросит того, кто ему так дорог.Раздавшаяся трель телефонного звонка отвлекла сателлара от не слишком приятных мыслей. Ответивший на звонок ди внимательно выслушал короткое сообщение и, повесив трубку, бросил:― Он почти закончил. Нас ждут.Он стоически держался, всеми силами пытаясь показать свою уверенность и готовность ко всему, но все же на его лице невооруженным глазом был виден страх перед неизвестностью, в которую толкает их Кириэтт. Ведь что бы сегодня ни произошло в этой высоченной стеклянной башне: успех или провал, – город неизбежно изменится. Все то, что уже было приобретено, вырвано в тяжелом бою у жизни, может стать ничем или всем, наступит новая жизнь, в которой нужно будет играть по новым правилам, и победит в игре тот, кто сможет понять эти правила первым. Так было и так будет еще тысячи раз, но смириться с этим всегда будет одинаково тяжело.Не дожидаясь какого-либо ответа, ди отвернулся и быстрым шагом покинул комнату, лишь небрежным кивком головы обозначив просьбу следовать за ним. Уже на ходу подцепив ремешок упавшей сумки, Рен поспешил следом.Путь, который они выбрали, оказался далеко не самым простым и коротким. На истечении пятой минуты Рен окончательно запутался в хитросплетении коридоров и лестниц и оставил безнадежную идею запомнить обратную дорогу. Снаружи казавшаяся относительно компактной башня «Энерджи» внутри оказалась настоящим лабиринтом, в котором и сам Шихо – судя по тому, что периодически и он недоуменно вертел головой, силясь вспомнить, куда же их занесло, – ориентировался весьма смутно. Лестницы, лестницы, галереи-переходы между блоками и снова лестницы… Все выше, выше и выше… Они словно задались целью подняться к небесам и сосредоточенно следовали ей.Очередная лестница неожиданно закончилась бронированной дверью, украшенной двойным астральным замком. Так и не сумевший скрыть вздоха облегчения при ее виде ди быстро набрал код на выскочившей на экране голографической панели. Панель подтверждающе мигнула и исчезла, уступив место сенсорному экрану, однако вместо того, чтобы просто приложить к ней, как обычно, ладонь, Шихо отцепил от пояса старинного вида полукруглый чехол, извлек из него небольшое стальное кольцо непривычно черного цвета и приложил его к панели. По краю кольца тут же загорелась алая полоса, в которой местами можно было различить отдельные символы. Неожиданно для себя Рен понял, что хоть и с трудом, но может эти самые символы разобрать. Похоже, штука, оказавшаяся в руках разноглазого, была действительно древней и застала, быть может, саму смену эпох.Долгие секунды, отведенные системе на раздумья, наконец истекли. Запищал, открываясь, замок, и взору Рена предстала комната, не похожая ни на одну из тех, что ему уже удалось повидать в здании «Энерджи». Впрочем, как таковой комнатой это было назвать сложно. Гораздо больше сюда подходило название «место». Место, где нет ничего, кроме кольца стен, замыкающихся в круг и плавно переходящих в стеклянный купол над головой. Металлические перемычки, что, изгибаясь в разнообразные формы, скрепляли листы стекла воедино, на фоне мрачной серости небес отливали серебром, и Рену на секунду показалось, что они на самом деле сделаны из этого металла благородных. Но иллюзия так и осталась лишь иллюзией, ведь серебро ни за что не выдержало бы того, для чего предназначался этот рисунок на стекле. Тот же самый рисунок, что долгое время запечатывал свиток Вестника. Круг шести стихий.Кириэтт, сосредоточенно что-то вымеряющий на абсолютно ровном полу, не обратил на их появление никакого внимания. Шихо тут же сунулся к нему, вполголоса уточняя какие-то детали, Рен же, решив лишний раз их не тревожить, осторожно прошел вдоль края внешнего, самого тонкого из кругов, внимательно вглядываясь в развернувшееся перед ним замысловатое смешение рун, фигур и линий. Конечно, его познания в алхимии были даже ниже среднего, но даже с ними он понял: даже будучи великим алхимиком, Кириэтт совершил настоящий подвиг, создав подобное решение за столь короткое время, имея в помощниках лишь не знающего даже основ Шихо. И дело было вовсе не в том, что за выход он нашел, а в том, как именно он его реализовал.Круг был двойным. Конечно, само по себе редкостью не было – история знавала и алхимиков, исхитрявшихся запихнуть по пять процессов в одну схему, – однако необычно компактная, тщательно выверенная сборка элементов, наполненных искусственно приданной им двоякостью значений, заставляла в этом усомниться. Рисунок был предельно прост и в то же время невероятно сложен.Стандартная вписанная в круг гексаграмма, лежащая в его основе, была изменена. Целым остался лишь один из треугольников, что ее образуют, второй же, повинуясь расчету алхимика, оставил от себя лишь три срезанных угла, накрывающих каждую грань точно посередине. Открывшуюся пустоту в центре занял двойной круг; точно такие же, укрепленные рунной нитью круги разместились и в основных вершинах. Шесть концентраторов-трилистников были вписаны между вершинами звезды, а основные углы наполнили векторы, задающие направление энергии. Тонкие рунные дуги сглаживали внутренние углы треугольников, выравнивая энергетический фон и по обходным каналам направляя возможную силу во внешнее кольцо, замыкающее систему и задающее условие перехода между процессами. И сейчас это кольцо заполнялось последним, третьим рядом витого рисунка определяющих рун, создающих саму матрицу процесса.― Ну, и что скажешь? ― зазвучавший за спиной подозрительно знакомый голос заставил Рена отвлечься от разбора формул Вестника. Обернувшись на зов, он не без удивления обнаружил у себя за спиной курящего у стены диэльфа.― Ты… Мне стоило догадаться, ― протянул Рен, усаживаясь рядом с Сором, и вытащил сигарету из любезно протянутой пачки. ― Не просто же так ты согласился быть его посредником.― Скажем так, я просто забивший на свою мечту идиот, которому нечего больше делать. Ну так что? ― он вновь кивнул на хитросплетение линий на полу.― Скажу только одно: чтобы выплетать такие узоры, мало быть просто гением. Нужно быть Богом.― Не каждый бог так сможет, поверь мне, ― проронил Сор, выдыхая синеватую струйку ароматного дыма.― Почему ты здесь? ― неожиданно для самого себя спросил Рен.― Расс уходит, ― не колеблясь ответил Вестник, ― а здесь все же должен остаться хоть кто-то, кто знает истинное течение дел. Мальчишка, которого он подобрал, конечно, способный, но в одиночку он это не вытянет.― Значит, те, кто здесь, будут помнить? ― спросил Рен и, дождавшись утвердительного кивка, поднялся с места, направляясь к незаконченному кругу. С головой ушедший в мир астральных расчетов Шихо не сразу заметил, что от него чего-то хотят, и лишь после того, как начавший злиться Пепельный за шиворот вытащил его из круга, решил обратить на того внимание.― Чего тебе? ― хмуро бросил ди, мыслями все еще обретаясь где-то в дебрях рунных лабиринтов. Вместо ответа Хайнесс схватил его за руку и вложил в ладонь какой-то небольшой, но довольно острый предмет.― Отдаю его тебе. Как им пользоваться, ты наверняка знаешь, а не знаешь – сам дойдешь, не идиот. Herse lai.[14] ― С этими словами Пепельный развернулся и, поудобнее перехватив сумку на плече, осторожными, выверенными шагами ступая по телу схемы, добрался до центрального ее круга.

Проследив за ним рассеянным взглядом, Шихо все же разжал кулак, в который был втиснут неожиданный подарок. На его ладони тусклым сиянием переливался небольшой металлический крест. Не выдержав, ди снова бросил взгляд на Хайнесса. Стальная скоба на его ухе действительно была пуста.― Ну что, долго там еще? ― нетерпеливо прорычал тот, тряхнув отросшей, почти полностью скрывавшей глаза челкой.― Если так не терпится, шел и чертил бы сам, ― вяло огрызнулся Кириэтт. Кисть в его руках вывела последнюю руну, оставив лишь одну из тонких линий незамкнутой. Алхимик с едва слышным шипением поднялся с колен, распрямляя затекшую за долгие часы ползанья по полу спину, и удовлетворенно окинул взглядом открывшуюся перед ним картину. На его вкус, картина была почти идеальна.― Ты готов? ― вместо ответа в Вестника полетел запечатанный костяной футляр, до этого спокойно обретавшийся на дне сумки.― Он мне без надобности, ― бросил Рен, почувствовав на себе слегка удивленный взгляд, и надвинул плотнее обломок злосчастного блокиратора. ― Я готов.― Уверен? ― все же спросил Кириэтт, но ответа так и не дождался. ― Значит, можно начинать?В мире снаружи вечер начал вступать в свои законные права. Закрытое тучами небо становилось все темнее и темнее, и с каждой прошедшей минутой собравшее их вместе место все сильнее погружалось в сумрак. Астральное освещение, даже если оно и было раньше, сейчас было предусмотрительно удалено алхимиками, стремящимися оградить процесс от любых возможных помех со стороны, и сейчас линии одна за другой исчезали, поглощаемые темнотой.Четыре фигуры, как никто другой причастные к происходящему, беззвучно заняли отведенные им места. Пусть причины, приведшие их сюда, были разными, цель все же была одна, и круг ощущал это, отозвавшись на их мысли слабым мерцанием. Неустойчивый, хрупкий серебристый свет выхватывал из полумрака очертания их лиц, сосредоточенных сейчас лишь на одном.― Время поджимает. Пора начинать.Сказавший это опустился на колени и кистью, по прежнему остававшейся в его руке, замкнул последнюю, незаконченную линию. Круг тут же среагировал на его действия, на миг вспыхнув белым свечением. Он ощущал энергию своего создателя и жаждал ее без остатка, без возврата, готовый выполнить вложенное в него желание лишь ради того, чтобы до краев напитаться столь желанной энергией. Однако тихий, чуть хрипловатый голос, одну за другой повторяющий ключевые формулы концентрации и направления, помогающие контролировать степень выброса Силы, принадлежал совсем другому. Темная, обжигающая и горькая, эта Сила была совсем иной, но тем не менее, вполне подходящей для данной конкретной схемы.«Проклятье, я даже не заметил, что подгонял схему под себя! Но теперь исправлять что-либо уже поздно. Надеюсь, цепь выдержит…»Поймав себя на каких-то совершенно посторонних мыслях, алхимик замотал головой, столь бесхитростным способом попытавшись вернуться к прежней концентрации. Его взгляд вновь задержался на сильно исхудавшей за последние недели фигуре полукровки, танец серебристо-голубых искр вокруг которой был особенно ярок. Всего одно мгновение, но даже его хватило, чтобы заставить бессмертного упрямо закусить губу в попытке удержаться от бессмысленной попытки поддержать парня, влив в круг частицу собственной энергии. Все равно не помогло бы.Однако в помощи тот, казалось, совсем не нуждался. Нужной степени концентрации он достиг довольно быстро и теперь, покончив с алхимической составляющей Резонанса, осторожно, словно на ощупь, конструировал магическую. Бескровные губы беззвучно шевелились, шаг за шагом воспроизводя основу для выбранного ими еще в самом начале магического процесса, выговаривая отчетливо лишь ключевые места.― Шесть изломов… Семнадцать преломлений… ― огонек, затеплившийся в руках Рена, подчиняясь его шепоту, выплетал в воздухе странную, заковыристую фигуру. Переливистое звучание родного языка хоть немного, но успокаивало орка, по-своему оберегая от возможной ошибки в процессе, грозящей стать фатальной если не для всего города, то уж точно, как минимум, для двоих не бессмертных его обитателей.

С каждым движением огонька его тело окатывали волны теплой Силы огненной стихии, от которой он успел полностью отвыкнуть, и теперь это ощущение тягучим комком пульсировало где-то в области солнечного сплетения, возвращая его к тому недолгому времени, когда чувство магического сродства принадлежало ему целиком и без остатка. Оно возбуждало и окрыляло, заставляло чувствовать себя способным на все, что лежит в пределах его сил, и как никогда ярко напоминало о том, что было давно забыло за ненадобностью. Все это время оно томилось под запретом, под глухой печатью сперва разочарования и утраты, а потом безумия и боли, но теперь оно вернулось, пусть и чуждое, отравленное напитавшим его страхом, но все же такое желанное, позволявшее хотя бы напоследок почувствовать себя тем, кем он и был рожден. Магом.К словам, утратившим былую плавность и приобретшим гортанное звучание, добавились жесты. Резкие, обрывистые, но при этом достаточно точные после двухлетнего перерыва движения пальцев методично указывали новый путь трепещущему огоньку, придавая распускающемуся в его руках огненному цветку все новые очертания и формы. Штрих за штрихом, возникали все новые лепестки, несущие в себе осколки энергии, поодиночке не представляющие из себя ничего ценного, но, собранные воедино, становящиеся внушительной силой. Силой, которой должно хватить для выполнения одного желания.С каждым росчерком пламя в его руках становилось все неистовее. Ограниченное в пределах круга волей заклинателя, оно давящей пеленой окутывало его тело, грозясь в любую секунду перейти грань между магией и природой и уничтожить того, кто посмел столь дерзко покуситься на его свободу. С другой стороны о края круга билась астральная энергия, пробужденная и ждущая действия, но до сих пор его не находившая. Единственным же, что разделяло их сейчас, была воля призвавшего их мага. Но тот, казалось, этого даже не чувствовал, разве что его движения стали еще резче, а слова, произносимые им, – громче и быстрее. Он уже тоже понял, что нужно спешить, пока стихии не поглотили его целиком, без остатка.Наконец, последняя фраза эхом разнеслась над куполом, прорвавшись сквозь треск пламени и шипение Астрала, и наступила тишина. Не произнося больше не звука, он выпустил из рук полностью завершенную фигуру и одним движением мысли разорвал абсолютно все нити контроля. В тот же миг стеклянный купол взорвался, осыпавшись дождем из осколков и обломков металла. Чудом же устоявший шпиль громоотвода скрылся в вырвавшемся на свободу столбе ослепляющего золотистого света.«Резонанс свершился… да?»Свет, вознесшийся в небеса, вонзился в сплошную пелену мрачных туч, в мгновение ока развеяв их в клочья, но подняться выше ему не удалось, – невидимая преграда, что встала у него на пути, разбила колонну света на тысячи тонких лучей, яркими дорожками рассыпавшихся по поверхности купола, рисуя на ней тот самый, породивший этот свет алхимический круг. Казалось, свет бессилен перед творением одного из великих Богов. Однако это оказалось не так.Неожиданно свет Резонанса неровно замерцал и заискрился, после чего вспыхнул в удвоенной силой. Такого давления купол вынести уже не смог. Город, теряющий энергию, район за районом гасил огни, пока целиком не погрузился во тьму. В тот самый момент, когда погас двадцатый, последний из районов, в котором и стояла башня «Энерджи», купол протяжно зазвенел и рассыпался пылью, осевшей на улицы города, обнажая сияние звезд, по-осеннему тусклых, но все же самых что ни на есть настоящих.

Резонанс свершился. И на сей раз окончательно.― Все закончилось? ― первым спросил исцарапанный Шихо, вытряхивая из волос мелкое стеклянное крошево.― Как видишь, ― выдохнул Кириэтт, наконец пробравшись к центру круга, отгороженному от остальных упавшей балкой. ― Сор, слышишь меня?! Астрал сейчас на нуле, так что без тебя я не справлюсь! Помоги мне оттащить его к машине!Вестник Лозы, легко перемахнувший через злополучную балку, оттеснил старого друга в сторону и сам склонился над потерявшим сознание Пепельным.― Зато во мне сейчас энергия бьет ключом, ― фыркнул он, легко дотронувшись до головы парня. Кончики его пальцев тут же засветились едва заметным зеленоватым сиянием. ― Все ясно. Кровь я остановил, а дальше прекрасно справлюсь сам. И в больницу я его отвезу тоже сам, ― подчеркнул он, поймав нервный взгляд алхимика. ― В крайнем случае, припрягу твоих ребят помочь. А вы двое должны идти. Нельзя заставлять тех, кого любите, ждать слишком долго. Иначе вас могут просто не дождаться…* * * * *Ты до последнего не хотел уходить. Ты был уверен, что до самого конца отвечать за происходящее должен лишь ты сам, и в своей уверенности упирался до конца. Правда, к твоему сожалению, не победного: в конце концов, Сор, которому надоело выслушивать бессвязный поток аргументов, под конец приводимых лишь для того, чтобы именно за тобой осталось последнее слово, вполне убедительно пригрозил, что в таком случае выставит тебя через первое попавшееся окно, а потом попросил Шихо вывести тебя за пределы здания «Энерджи». «От греха подальше», добавил он.Вот так все и закончилось. Сор повез порядком потрепанного Пепельного в ближайшую из подшефных клиник Гильдии, Шихо тоже исчез в мгновение ока – помчался к своему мальчишке, наверное, – а ты по-прежнему сидел в машине, безуспешно пытаясь сообразить, как в этой колымаге переключиться на аккумуляторы и есть ли они здесь вообще. Кнопки же переключения, маячащей аккурат перед твоим носом, ты в упор не замечал. И дело было вовсе не в том чувстве опустошенности, которое всякий раз появлялось у тебя при длительном отлучении от Астрала и от которого ты за прошедшие пятьсот лет полностью отвык. Просто ты не знал, что делать.

Что делать, если, выполнив это, такое выгодное для тебя желание, ты причинил ей лишь бОльшую боль? Что делать, если схема оказалась недостаточно совершенна и не смогла выполнить все условия? Что делать, если она узнает о том, что ты посягнул на ее память?Вопросов с каждой минутой всплывало все больше. Но вот ответ на них по-прежнему оставался один…«Ничего»Вот именно, ничего. Ты ничего не сможешь сделать, если она возненавидит тебя за это, ведь она будет абсолютно права.От сильного удара по рулю сработала подушка безопасности, окутав тебя облаком из вездесущей астральной пыли. После этого и дальше оставаться в машине стало совсем невозможно, и ты, надсадно кашляя, отправился пешком в то место, что по какой-то глупой привычке в мыслях называл домом. Почти поселившийся в собственных лабораториях, ты уже с трудом помнил дорогу туда и сейчас кое-как ориентировался в лабиринтах проездов и закоулков, в покрове пыли купола изменившихся почти до неузнаваемости. Казалось, на город обрушился так желанный тобой снегопад. Но и это, как и многое другое, было ничем иным, как простой иллюзией.Пыль была повсюду: тонким ковром укрывала дорогу, едва заметно мерцала в бетоне зданий, легко танцевала в воздухе, въедаясь в кожу и одежду. В том, что она появилась здесь, была и твоя вина, ведь именно ты слегка исказил изначальную формулу схемы, добавив в нее и третий процесс. Ты пожелал, чтобы изменения, постигшие небеса, стали для всех сами собой разумеющимися, и именно это желание и породило пыль, усыпившую весь город для того, чтобы заменить одни воспоминания другими, запрятанными глубоко в памяти крови. Тебе же это было не нужно, ведь ты и так помнил свет этих звезд. Все эти двести лет, проведенные в беготне по городам.Скрывшийся в темноте город казался совсем пустым, словно в нем не осталось ни единой живой души, городом-призраком, одним из многих, что появились в Верхнем Тэрасе после войны. Конечно же, это было совсем не так, но тебе все равно казалось, что стоит только завернуть за угол, и ты увидишь разрушенные улицы, освещенные разноцветным маревом магических пожаров, усеянные обломками зданий и обезображенными трупами. На мгновение тебе померещился запах крови и горелой плоти, но ты помотал головой, прогоняя наваждение, и иллюзия послушно испарилась, вновь оставляя тебя одного на усыпанной серебристой пылью дороге.В темноте ты пару раз чуть не сбился с пути, но все же после долгих блужданий отыскал его. Тот самый дом, в котором и ждали тебя ответы на все вопросы, которых ты так боялся и которые так жаждал. Теперь, когда исчезли огни рекламы, освещавшие нижние этажи, и астральные сетки, мерным мерцанием окутывавшие все здание, оно стало не более чем одной из множества унылых высоток, так щедро натыканных по всему городу. Действительно, стоило только алхимии уйти, как все различия между яркой, фасадной стороной города и ее облезлой дикой изнанкой вмиг стерлись, словно их никогда и не существовало. Он снова стал обычным грязным угрюмым городом, почти не отличимым от того нагромождения домов, что чудом уцелело в годы Мировой войны и которому повезло ощутить на себе спасительное внимание Вестника.Многочисленная астральная автоматика, с основания до крыши пронизывающая дом, с разрушением купола лишилась основного источника энергии и теперь зависела от резервных аккумуляторов, с горем пополам обеспечивающих ключевые объекты. По счастью, один из подъемников относился к их числу, и в нем еще было достаточно энергии, чтобы доставить тебя на девятнадцатый этаж, где ее в свое время угораздило выбрать квартиру. Тогда ты в выборе почти не участвовал, о чем сейчас крепко пожалел, как и о том, что не озаботился установкой механических дверных замков. Нужная дверь была не заперта, она открылась от легкого прикосновения, и ты, наконец, оказался внутри.Полумрак, господствовавший на улицах и в здании, здесь превратился в полноценную темноту. Двери в комнаты, обычно всегда открытые нараспашку, были заперты, не пропуская даже самого жалкого лучика света, и с этим казалось, что ты внезапно оказался заперт в глухой коробке, не пропускавшей ни света, ни звука. Ты попробовал позвать ее, но твой голос, в абсолютной тишине показавшийся тебе таким жалким, разбился об стены, так и не найдя ответа.Темнота и тишина убивали тебя, выводили из себя, заставляя с каждой секундой дергаться все больше. Не в силах и дальше бороться с ними, ты на ощупь отыскал первую попавшуюся ручку, повернул ее и, что есть силы рванув преграждавшую тебе путь дверь на себя, ввалился в комнату.

Эта комната оказалась твоим кабинетом. Через огромное, во всю стену окно внутрь попадало достаточно света, чтобы быть полностью убежденным в этом. Однако сейчас она меньше всего походила на кабинет: на своих местах остались только письменный стол и книжный шкаф, все остальное же точно смерчем было разметано по комнате, сломанное, разорванное, сброшенное с полок. Несколько оконных стекол было разбито, пол под ногами был усыпан битым стеклом, едва заметно сияющим в слабом лунном свете, а в появившихся дырах свистел ветер, поднявшийся в комнате из-за работающей системы вентиляции. Ну да, чего-то подобного ты и ждал.Она даже не обернулась на звук хлопнувшей двери, не оторвала взгляда от сумрака за окном. Лунный свет четко очертил ее силуэт, вплоть до последней побрякушки в волосах и судорожно вцепившихся в оконную раму пальцев. Что-то в нем насторожило тебя, какая-то неточность, несоответствие ее привычному облику, но ты так и не понял, что именно.Ты уже приготовился к тому, что она, по обыкновению, сорвется и закричит, смешивая воедино правду и домыслы и обвиняя тебя во всех возможных грехах, но она молчала. Не желая больше тянуть, ты позвал ее, но она полностью проигнорировала твои слова. Лишь только после третьей попытки, когда ты уже перестал надеяться на то, что вам все же удастся поговорить, с ее губ наконец сорвались слова. Но это были совсем не те слова, что ты ожидал услышать.― От меня столько проблем, да? Знаю, я уже, наверное, доконала тебя своими глупыми выходками… Невесть зачем заварила эту нелепую кашу с Охотой, сама же все усложнила до безобразия, а разгребать последствия оставила вам. Сбежала, поджав хвост, использовала непричастных людей, наплевала на свой долг Вестника… Уже не говорю, сколько проблем я причинила лично тебе за все эти годы…Она произносила эти болезненные слова совершенно не знакомым тебе тоном. Ты готов был поклясться, что за все пятьсот лет вашего знакомства ни разу не слышал в ее голосе эту невыносимую горечь, и эта горечь наполняла тебя самого, усиливая желание оборвать ее и любым возможным способом опровергнуть ее слова, заставить ее позабыть об этой боли. Но ты знал: этого она тебе никогда не простит, и поэтому мог лишь молчать и слушать все то, чем она позволит себе с тобой поделиться.

― Вот и теперь, я ведь сама виновата в том, что истощила себя до предела, а страдать из-за этого приходится тебе… В Нижнем Тэрасе ведь почти нет необходимого тебе Астрала, и там ты будешь ощущать себя как… как мы здесь… Но нас ведь четверо, и в любом случае кто-то должен был бы это перенести. Но лишать тебя силы просто так, только из-за того, что я заигралась и довела себя до ручки… это нечестно!Слово за словом, как капли воды, разбивались о какую-то неведомую преграду где-то в глубине твоей души. Что это было: терпение, привычка или другое чувство, ты не знал, но именно оно и позволяло тебе держать себя в руках. И теперь, капля за каплей, эта преграда становилась все тоньше. «Хватит, я уже услышал достаточно! Прекрати!», думал ты, но остановить ее по-прежнему не мог. Возведенная самим собой преграда не позволяла тебе.― Я просто не понимаю… Теперь я вижу, все эти годы я была жалкой тряпкой, живущей только на куреве и наркоте… Я должна быть богиней, но за моей душой больше грехов, чем у многих в этом городе… Я виновата, Расс… И если я должна покинуть это место, я сделаю это сама. Одна, тебе не надо заставлять себя… Знаешь, я хочу начать сначала… Хотя бы попробовать… так ли это трудно, как кажется…Ты не сразу заметил, что в ее руке блестит лезвие ножа, с незапамятных времен валявшегося в твоем сейфе, сейчас, как и все прочие астральные устройства, настежь открытом. С холодным оружием она всегда была не в ладах и никогда не скрывала этого, но сейчас все выглядело совсем по-другому. Она слишком плохо контролировала себя для того, чтобы не натворить бед.Осторожно, стараясь не спровоцировать ее, ты сделал шаг вперед. Всего один маленький шаг, но для нее хватило и его. Судорожно вздрогнув, она отшвырнула нож в сторону. Лишь только увидев это, ты понял, что именно в ней было не так с самого начала. Ее длинные, ухоженные волосы, вечно собираемые в самые немыслимые прически, сейчас едва доставали до плеч, делая ее вновь похожей на ту наивную, всеми силами стремящуюся казаться сильной девушку, которую он когда-то встретил на перекрестье миров. Ту, что тогда смогла полюбить настолько сильно и слепо, что даже спустя сотни лет не смогла отпустить это чувство. Но сейчас наваждение исчезло. Спустя долгие годы она вернулась к тому, с чего начала. Она наконец освободилась от НЕГО.― Я больше не могу… Расс… Больше так не могу…Больше ты не мог просто стоять и смотреть. Ты в три шага преодолел расстояние, разделявшее вас, и, схватив ее за плечо, силой развернул к себе. Ты хотел многое сказать, но все слова и мысли, переполнявшие тебя, застряли в глотке в тот момент, когда ты ощутил на себе ее взгляд. Полный злости и страха, дрожащий от наполнивших глаза слез взгляд.«Знаешь, ты ни капли не изменилась. Тебя никогда не страшили ни боль, ни кровь, ни неизвестность, детство приучило тебя ко всему, так? Ты боишься лишь одного – что кто-то увидит слезы на твоих глазах…» Когда однажды, в пылу очередной перебранки ты сказал эти слова, тебе пришлось весь последующий месяц общаться с окружающими предметами, потому что она демонстративно игнорировала сам факт твоего существования. И ты, и она прекрасно знали, что эта фраза лишь очередная поддевка, но факт остался фактом: с момента смены эпох ни ты, да и никто другой не видел ее слез. Видеть их сейчас было так странно и непривычно, что ты поневоле испугался и застыл на месте, не понимая, что должен делать.― Нет! Не смотри!Она зажмурилась и замахнулась на тебя свободной правой рукой, но ты перехватил ее предплечье в воздухе, не давая ей возможности даже дернуться. Ее руки ощутимо дрожали; похоже, она тратила последние силы на то, чтобы удержать эти, так ненавистные ей слезы слабости, сохранить хотя бы остатки потерянного достоинства. Она все же попыталась вывернуться из твоего захвата, чтобы скрыться, не дать рассыпаться иллюзии невозмутимого образа богини, но ты не позволил ей. Ее боль и страх наполнили тебя, смешавшись с твоими собственными, позволяя увидеть то, что она скрывала в глубинах души долгие годы. И это стало последней каплей.

― Идиотка… Какая же ты все-таки идиотка…Она хотела что-то ответить, но ты не позволил ей этого. С невесть откуда взявшейся силой ты притянул ее к себе и поцеловал. Тебе стало совершенно плевать на то, что будет потом; всю свою жизнь ты молча следовал за ней, не задавая вопросов и не предъявляя претензий, довольствуясь лишь возможностью быть рядом с ней, но сейчас этого было как никогда недостаточно. Преграда, что держала тебя, разлетелась в клочки, оставив эмоциям полное право распоряжаться твоими действиями.

― Почему…? ― хриплым, захлебывающимся голосом прошептала она, опустив голову, словно боясь поймать твой взгляд. ― Несмотря ни на что, ты всегда на моей стороне… Почему?― Удивляюсь, как ты до сих пор не поймешь… Потому что ты ни в чем не виновата, глупая, ― сказал ты, мягко улыбнувшись, и прижал ее к себе. ― А еще потому что я тебя люблю. Так что одну я тебя никуда не отпущу, даже не надейся.Лишь только тогда она заплакала. Она рыдала взахлеб, как потерявшийся ребенок, и обнимала тебя, судорожно вцепившись пальцами в тонкую ткань твоего плаща, оставив за пределами памяти и божественный статус, и причиненные неприятности, и горькие воспоминания. Сейчас она как никогда походила на ту простую, дикую девчонку, которая когда-то давным-давно свалилась тебе на голову, навсегда изменив твою жизнь, и которая потом точно так же рыдала на твоем плече, оплакивая безвозвратно ушедшую любовь. Интересно, ты уже тогда любил ее?«Какая теперь разница», подумал ты, вдыхая приятный запах ее волос, «В конце концов, я всегда буду принадлежать только ей. И, чем бы ты ни была, Судьба, спасибо тебе за это…»[14] Береги его (ороч.)