Глава 41 (1/1)

Усуи расплатился с таксистом и бережно подхватил Мисаки на руки. Она успела задремать в машине, и Такуми решил не тревожить ее сон. Аккуратно, стараясь не шуметь, он поднялся на второй этаж. Открыть дверь с любимой на руках оказалось немного тяжелее, чем он думал, но и здесь Усуи справился. И только укладывая Мисаки в постель, он заметил, как подрагивают ее веки.— Миса-тян, — прошептал он, наклоняясь к девушке и отмечая слегка покрасневшие щеки. — Я знаю, что ты не спишь.Но Мисаки продолжала лежать с закрытыми глазами. Улыбнувшись,Такуми коснулся ее губ своими, чуть прикусывая и раздвигая их. И тут же почувствовал, что Аюзава отвечает на поцелуй, да еще как отвечает. Мисаки обхватила его шею руками, притягивая Такуми к себе. Он почти физически чувствовал тот жар, что исходит от ее тела.— Миса-тян, ты меня задушишь, — произнес Усуи, отрываясь от губ любимой и покрывая поцелуями ее шею.— Ага, — только и смогла выдохнуть Мисаки, ощущая приятную тяжесть тела Такуми.Находясь словно в полудрёме, она чувствовала влажные губы Усуи на своей коже. Прикосновения были такими нежными и легкими, что по всему телу разливалась небывалая нега. "Как хорошо", — подумала Миса, окончательно расслабляясь в объятиях любимого. Через пару минут она уже крепко спала.Такуми крепко обнимал спящую Мисаки. За окном уже была глубокая ночь, но он так и не смог уснуть. Через несколько дней они снова вернутся к своей обычной школьной жизни. Пока они были в Англии, произошло столько событий, что просто не верилось, что прошло всего лишь две недели. "Лучшие две недели в моей жизни", — подумал Усуи, закрывая глаза. Он нашел мать и помирился с братом. Дед оставил его в покое. А главное, Аюзава согласилась стать его женой. Такуми знал, что им еще нужно доучиться, а только потом думать о свадьбе, но само то, что Мисаки сказала "Да", делало его самым счастливым человеком на всем белом свете. Единственное, что расстраивало Такуми, было то, что вернувшись он уже не сможет вот так легко засыпать и просыпаться рядом с любимой. Сам Усуи без колебаний готов был предложить Мисаки жить у него. Даже больше, он страстно желал этого, но вот сама Миса с этим вряд ли согласится. Да, умом Такуми понимал, что факт того, что девушка до свадьбы живет с молодым человеком, сослужит им недобрую службу. Тем более, если эта девушка президент студсовета, а молодой человек... "Наверное, большинство думают, что я бабник и пофигист, — от этой мысли на губах Усуи появилась усмешка. — Плевать. Важно только то, что мы любим друг друга. Я обязательно сделаю ее счастливой".— Миса-тян, я люблю тебя, — прошептал Такуми, целуя Мисаки в висок. Любимая смешно сморщила носик во сне и теснее прижалась к нему.Следующие два дня, как и обещал Джерард, Такуми с Мисаки гуляли по Лондону и его окрестностям. Джерард и вправду показал им много интересных мест, так что, возвращаясь вечером в пансионат, они просто падали в свои постели от усталости. Вернее, падала только Мисаки, в то время как Усуи выглядел как всегда жизнерадостным. Миса про себя повторяла, что во всем виновато сотрясение мозга, которое еще немного давало о себе знать и будь она полностью здорова, Усуи не пришлось бы нести ее до кровати на руках. Такуми же, казалось, только забавляли крики любимой поставить ее на землю. Он вообще выглядел как начищенный самовар. И не важно, что в Японии этих самих самоваров издавна не водилось.Вот и сегодня Усуи с неизменной улыбкой вышагивал по коридору пансионата, держа Мисаки на руках, в то время как она уже привычно возмущалась:— Усуи, я сама могу дойти до такси! Когда тебе наконец надоест таскать меня на руках?!— Боюсь, что никогда, Миса-тян, — ответил Такуми, спускаясь по лестнице. — И возражения я не принимаю.— Надо же было влюбиться в такого идиота, — пробормотала Мисаки себе под нос. Такуми лишь усмехнулся, услышав это. А заодно отметил, что любимая прекратила вырываться и прижалась к его плечу, обвив руками за шею.Такси, которое должно было отвезти их в аэропорт, пару раз просигналило и Усуи чуть прибавил шаг. Пока они ехали, Усуи рассказал Мисаки, что с утра вновь ездил в больницу к деду.— Он признался, что перед смертью бабушка открыла два счета в банке на имя меня и Джерарда. Мой опекун тоже знал об этом, но дед еще тогда попросил ни о чем мне не говорить. В день совершеннолетия он передаст мне все бумаги и... — Усуи сделал небольшую паузу. — Я хочу помочь твоей маме выплатить все ваши долги.

Мисаки потрясенно уставилась на Такуми. Но кроме потрясения, Усуи прочел в глазах Мисы решительный отказ. Она уже хотела открыть рот, чтобы ответить ему, когда Такуми перебил ее:— Ты слишком гордая, чтобы принять эти деньги, я знаю, — произнес он, прикладывая палец к губам Мисаки. — Но, Аюзава, пойми, в Японии вы — моя семья, и я не хочу, чтобы вы в чём-то нуждались.Миса отстранилась и, возмущенно сложив руки на груди, выдала:— Усуи, ты говоришь так, словно получил многомиллионное наследство.— Ну, я конечно не хвастаюсь, но... — Такуми почесал левую бровь и проговорил куда-то в сторону. — По последним данным на моем счету сейчас 8 миллионов 655 тысяч фунтов стерлингов.— ЧТО?! Сколько? — прокричала Мисаки. Усуи с улыбкой наблюдал, как она начала поочередно загибать пальцы, бурча себе под нос. — Фунт стерлингов это сколько йен? Так если 8 миллионов умножить на... Блин, сбилась... Так снова... Усуи ты правда не шутишь? Это ведь огромные деньжищи!— Я сам был немного в шоке, когда узнал, — признался Такуми с усмешкой в голосе. — К сожалению деда, он ничего не может сделать с этими деньгами. Хотел бы я увидеть его лицо, когда зачитывали завещание.Не успел он договорить, как в кармане раздалась мелодия звонка мобильного телефона.— Кто это? — спросила Мисаки, заглядывая Такуми через плечо.— Джерард, — произнес Усуи, отвечая на звонок. — Привет! Как дела?С минуту он внимательно слушал. По мере того, как говорил Джерард, лицо Такуми становилось все веселее и веселее. Наконец он попрощался и, повернувшись к Мисаки, объяснил:— Они с мамой уже в аэропорту.— Это ведь здорово, да? — проговорила Миса, разглядев в окне напротив здание аэропорта Хитроу. — То, что они приехали проводить нас?— Да, — ответил Усуи неожиданно грустным голосом и отвернулся к своему окну.