2.9. Я должен признаться! (1/1)

Спустя ещё неделю после допроса всё опять пошло своим чередом, пусть волнение горожан удалось унять лишь частично. Том Купер часто приходил к мнимым Говардам, чтобы вместе с Эдди и Джонни проводить время. За эти семь дней эти трое стали хорошими друзьями и иногда устраивали поединки на грубо сколоченных шпагах, и в итоге получали свою порцию синяков и царапин. В один из таких дней Миледи корпела над очередным флаконом духов, размалывая порошок в ступке. На этот раз там оказалась белая роза и немного корицы.—?Анна, прошу вас, уделите мне буквально минуту,?— услышала женщина голос мнимого брата.—?Да?Пусть говорит. Джон нервно выдохнул, приблизившись к матери и поставив локти на стол. Называть её по имени было всё так же странно, пусть и прошло много лет.—?Я должен был сказать это ещё очень давно, но считал, что вы обозлитесь.—?Но сейчас я не злюсь. Говорите, брат. Я выслушаю.—?Помните, когда вы увозили госпожу Бонасье, карета графа Рошфора уехала раньше времени?—?Да. Прекрасно помню, как он уехал, в прямом смысле передав меня в руки смерти. Но к чему вы клоните? —?Анна не понимала, в чём дело.Молодой мужчина сделал небольшую паузу и заглянул в ступку, с интересом рассматривая содержимое.—?Это я тогда увёл её. Заговорил графу зубы, сказал, что у кардинала к нему срочнейшее поручение. Простите, если поступил неверно.Слова, которые должны быть произнесены раньше, наконец сорвались с языка. Словно целый холодный Монблан свалился с худых плеч, вызвав своим оглушительным падением невыразимую лёгкость дальнейших действий. Джон вышел из спальни и прислонился к стене, слегка повернув голову в сторону дверного косяка. В глаза, полузакрытые волосами, бил яркий свет солнца, просовывающийся в открытые окна. Тонкая жилка на шее, не скрытая отложным воротником, начала заметно подрагивать.?Сводите с ума. Мать! Мать!?Мысленно Джон ещё раз поклялся, что будет рядом с матерью до конца своей импровизированной жизни. Неважно, сколько лет он проживёт. Всегда будет с ней. Он просил, чтобы она не жгла душу тем, что просто жива. Ждал, пока она оттает. Растопит лёд. Чтобы потом спасти его от холодной гибели. Словно протрезвел, хоть отродясь и не видал крепких напитков в глаза. Кроме, разве что, кромвелевского гнилого пива, и то, он его выплеснул из кружки, делая вид, что якобы осушил её до дна. Чтобы немного развеяться, ему пришлось выйти на задний двор, который понемногу превращался в неплохой сад. Возле ограждения уже вовсю понарошку фехтовали ?племянник? и его друг. Отбивались, нападали, делали не слишком изящные выпады.—?Эдди, видел когда-нибудь букашку, приколотую к забору? —?усмехнулся Том. И сделав очередной выпад в сторону Джонни, добавил:?— Сейчас увидишь!И он начал ещё сильнее наступать на противника, попутно отражая удары. Джонни ловко увернулся от оружия друга, и, введя его в замешательство, отбежал за угол дома и весело рассмеялся.—?Ну ты и хитрец!Всего лишь шутливая игра. Но так много напоминаний о той дуэли с тем ненавистным капитаном королевских мушкетёров. Почти те же колкие обращения, те же действия. Лишь звонкий смех детей связывает с реальным миром.—?Так, лучше заканчивайте свой поединок. Подрались, и хватит с вас,?— свои слова Джон сопровождал небольшими жестами, означающими остановку.Дети сразу положили шпаги на землю и как один выстроились в ряд, словно при перекличке. Все трое довольно улыбались и с хитринкой перебрасывались взглядами. Но вдруг послышался негромкий звон колокольчика, ясно говорящий, что пришло время обеда. Том и Эдди решили подождать друга, сыграв партию в камешки. Джонни тем временем пошёл в дом, вслед за ?родственником?. Дверь плотно закрылась за ними. Мальчишки сразу принялись за игру. Первый камешек полетел к ограждению, и ему не хватало примерно пяти сантиметров, чтобы врезаться. Эдди скрестил по-турецки ноги и, ехидно улыбаясь, забросил второй камешек, не долетевший и четверти метра до ограды.—?Слушай, я тут подметил, что они так со спины похожи…—?Кто? —?не понял Том.—?Джонни и брат его мамы. Ты ж сам видел. Вон, у них даже волосы похоже уложены.Купер фыркнул:—?Ну и что?Эдди промолчал и закинул очередной камешек. Том не стал отставать и сбил друга с толку, бросив свой камешек по диагонали и тем самым нарушив путь снаряда Эдди. Наконец игра окончилась в пользу Тома. Десять забивов против шести. После обеда Том и Эдди, после удачной партии в камешки, подговорили Джонни на то, чтобы навестить виновника гибели трактирщика Робинсона. Джонни счёл эту затею бездумной опасной авантюрой, и всеми силами отказывался. Но после долгих уговоров всё же сдался, сказав взрослым, что идёт на поляну. Мнения своего он не изменил.—?Да не беспокойся, он в камере, до нас не достанет,?— убеждал друга Том Купер, когда троица проходила по дороге, ведущей к тюрьме.—?Если вы будете говорить с ним, то я стою поодаль.Том и Эдди в унисон шепнули: ?Струсил?. Джонни услышал их фразу и нахмурился. Ни разу он не упрекал себя в слабости. А уж в позорной боязливости?— тем более. После мальчишки подошли к стене тюрьмы и по верёвочной лестнице взобрались к окну, забитому решёткой. Арестованный сидел на полу камеры, немигающе уставившись в потолок.—?Кто тут ко мне пожаловал? —?раздался его низкий резкий голос.—?Это мы. Навестить пришли.Арестант хрипло усмехнулся.—?Рисковые ребята, шило в одном месте дома усидеть не даёт. А меня не боитесь?—?Нет. А вы почему Робинсона-то убили?—?На откровения разводите, мальчики? —?арестант сказал это немного злобно. —?Он мне долг тогда не выплатил. А на поляне мы так вообще рассорились. Как ра-а-аз мечи под рукой были…Эдди и Том вздрогнули от этих слов и чуть было не свалились с лестницы. Джонни искоса наблюдал за ними, торжествующе ухмыляясь.—?И вообще, ребятки, вам лучше со мной не связываться. Тем более, меня скоро повесят, и вы вздохнёте спокойно,?— заключил арестант. —?Я заслужил. Кстати, мы и впрямь собираемся на поляне и разводим костёр. Эх, хороши у нас дрова… Дэвид тогда не стал приводить своего пули-исполина. Мы отстреливаем дичь по ночам и знатно пируем. Иногда даже человечинка попадается.Смахнув пот со лба и снова чуть не свалившись со страху, мальчишки слезли со стены, сложили лестницу вшестеро и подошли к другу, стоявшему к ним лицом и уперевшему руки в бока.—?Чего смотришь-то? Всё хорошо прошло,?— оправдывался Эдгар. —?Он на нас с ножом не кидался, а вполне нормально разговаривал. Но ?человечинка? испугала.—?Всё равно, не надо совать нос, куда не просят,?— Джонни ещё сильнее нахмурил брови и смотрел на друзей исподлобья. —?Приберегите своё шило для других целей.Мальчишки, кое-как примирившись, зашагали назад.Довольно медленно они дошли до дома ?Говардов?, и возле калитки наконец остановились. А вечером, ближе к полуночи, когда все уже спали, Анна и Жан де Бейль ложиться даже не думали. Вернее, они просто бодрствовали на кровати, почти полностью накрывшись одеялом.—?После того, как вы рассказали вашем обмане Рошфора, я даже отреагировать не успела: вы сразу вышли. Но скажу: мне тоже стало легче.—?Я на нервах был. У меня это почти круглосуточно.После короткого молчания Анна лёгким движением пальца смело очертила бледную шею, выпирающие ключицы ?брата? и, прикрыв глаза, прошептала:—?Если хотите, я могу избавить вас от нервов. Обоим лучше будет.Джон понял достаточно непристойный намёк матери и резко оборвал её:—?Соблюдайте расстояние, сестра!—?Целомудренно. Вы почти раскусили меня.С немного хитрой, незаметной в темноте улыбкой Анна обняла ?брата?, положив голову на его плечо. Разумеется, последние слова были шуткой, но кто знал, что их можно воспринять так буквально?—?Чёрт возьми, Анна. В таких щекотливых делах я вас всё же постараюсь усмирить. Не дело это.Женщина лишь присела, жеманно повела плечами и наклонила голову. Пышные волны волос плащом окутывали её не слишком хрупкую фигуру. Спокойная, немного волнующая. Родная женщина. Джон продолжал смотреть на неё. И снова этот проклятый парфюм бьёт ему в нос. Сколько уже флаконов на продажу она изготовила и пустила в ход? Снова легла, отвернувшись к окну.—?И последнее: хватит уже забивать мне ящик вашими флаконами. Продайте их наконец!Анна обиженно поджала губы и накрылась одеялом с головой. Действительно, думала она, лучше продать и избавить ?брата? от злости. Джон и сам считал себя закоренелым занудой, но против характера не пойдешь. Злостью это замечание он вряд ли бы назвал. Потушил свечу, как бы указав, что ночные беседы окончены. С нахмуренным лицом отвернулся и смежил веки. В первые дни им владел непонятный страх перед обыкновенным утренним пробуждением. Где-то в глубине сознания он боялся однажды проснуться и понять, что всего, что он сделал нет. Что всё это – лишь посмертные видения мертвеца. Увидеть вокруг себя то, что обычно видит человек после смерти. Ничего. Он не видит ничего. Открывал глаза, видел сладко спящую мать в своих объятиях, видел ворочающуюся под одеялом юную копию, и страх проходил, забивался в глубины мозга. Да, вечером он попросил мать соблюдать расстояние, но потом сам в полусне прижимался к ней как можно ближе, боясь потерять снова, обнимая обеими руками, чувствуя аккуратные изломы лопаток под шёлком исподней сорочки.Прежде чем окончательно заснуть, Анна тешила себя мыслью: Как там поживает граф? Думала, что уже спился. Что ещё от него можно было ожидать? Но она не знала, что у графа всё отлично. Что у него есть тот, ради кого ему следовало жить.