6. Непрощание. (1/1)

Родители Левы Мышкина прилетели через два дня.Когда тело Левы достали из холодильника, мать упала в обморок. С ней пришлось повозиться.Железняков поговорил с отцом.- Похороните скорее. Станет легче.- Как мы не углядели…- Знаете, онкология, к сожалению, часто дает знать о себе слишком поздно.- Ну да. У меня шурин так умер. Не болел, не болел - и раз! Рак желудка оказался.Глядя на отца, крепко сбитого седоватого мужчину, Железняков определил, что сын на него не похож. Да и на мать, как показалось, тоже. Про такие ситуации говорят: в соседа. А может, и вправду в соседа… В силу врачебного цинизма Борис не расценивал эту мысль как неуместную в такой момент. А что тут, собственно, такого? В жизни всякое случается. Такая странная и любимая Томасина, например. Без которой в воздухе вокруг него отсутствует какой-то важный элемент. Вчера он не выдержал и позвонил ей, спросил, как самочувствие.- Посредственно, - ответила она. - Но это нормально в данной ситуации.- Ну да… На работу вышли? - что за ерунду он спрашивает…- Нет. Мне дали отпуск.- Это правильноПовисла мучительная пауза.- Томасина, - сказал Борис, боясь, что она сейчас попрощается и повесит трубку. - Боюсь показаться навязчивым, но… могу я навестить вас? Как врач, который вас наблюдал.- Думаю, для этого нет повода, - ответила она. - Я в порядке.Воздух вокруг Бориса стал еще реже.- Тогда увидимся на похоронах? - он страдал, вновь цепляясь за соломинку, но превозмочь себя не было сил.- Вы придете?- Приду.- Приходите. Вы ведь ему тоже не совсем чужой.- А кто там будет?- С его работы. Тетка с сыном из Абхазии. Еще какая-то родня, я не знаю. Ну и мы с Таней.И вот сейчас, разговаривая с отцом покойного Левы, он думал о том, что завтра он увидит Томасину. На кладбище. На похоронах ее возлюбленного. Да какая разница, где? Он увидит ее!Виктория Карловна, патологоанатом, лично занимавшаяся матерью Левы, подошла и сказала:- Я поставила ей сибазона два кубика. Нитроглицерин она сама приняла. Мужчина, вы бы подошли к своей жене. А то нехорошо.Мышкин-старший послушно отправился в указанном направлении.- Ну что, Боря, - сказала Виктория Карловна. - Завтра пусть приходят с утра. Тело забальзамировано. Оденем тут. Его коллеги гроб привезли, венки, катафалк заказали. На кладбище тоже все решили - его друг сказал, участок хороший. Ты им передай. А то я так не люблю всех этих родственников - одна морока с ними, прости, Господи!Туруновское кладбище - настоящий некрополь, в котором легко затеряться. Невообразимо петляя, Левушку к месту его погребения вез катафалк - выкрашенная в черный цвет “Газель” с надписью на капоте “Агентство “Ритуал”. В нем же ехала родня, включая тетку из Абхазии и ее сына - смуглого и чернявого Левушкиного двоюродного брата Руслана. Все остальные - творческий коллектив драмтеатра почти в полном составе, доктор Железняков и Томасина с Татьяной - тряслись следом в раздолбанном автобусе, нанятом где-то по дешевке. Водитель явно был с похмелья, как и все до одного артисты, дружно напившиеся вчера за помин Левушкиной души. На очередном повороте автобус подпрыгнул, сделав игривое па, и вылетевшая в проход Томасина до крови рассадила коленку вместе с чулком. - Он нас в щепу покрошит, пока довезет, - простонала Татьяна, ушибившая бок. - Слушай, у меня в аптечке хлоргексидин есть, но я не представляю, как достать его оттуда в этой центрифуге.- Черт, я как с поля боя там буду, - огорчилась Томасина, пониже натягивая на колени подол стильного маленького черного платья. Вырез под горло, руки открыты. На плечах черная ажурная шаль, а на голове - знакомая кружевная повязка.Ободранная коленка Томасины болью отдалась в сердце Бориса - опять она подранок…Сзади активно и шумно лечили “птичью болезнь” артисты драмтеатра, в том числе и дамы.- Санек, наливай!- Гена, Гена, держи стопку ровнее!..- Фу, что это - денатурат, что ли? Воняет - жесть!- Андрюха всегда так - купит говно, зато подешевле…- Ты пей давай, а то остынет.- Господа, ведите себя прилично - мы, как-никак, хороним нашего прекрасного товарища, коллегу и человека!- Действительно, ребята…- А мы что - мы ничего…К тому времени, когда скорбная процессия добралась до места погребения Левушки, весь автобус, казалось, включая и водителя, был пьян. Но вытащить гроб из катафалка вызвались практически все, и до могилы своей Левушка доплыл высоко над землей, несомый в гробу на плечах своих отзывчивых коллег. Томасина выбралась из автобуса, слегка расслабленная абсентом, которым угостил ее Железняков. Ободранная коленка в рваном чулке выглянула наружу, т.к. платье было немного выше колен. Она забилась за артистов, боясь показаться на глаза родителям Левушки. Ее венок, который она держала в руках, жутко кололся. Невозмутимее всех были одни только Неубивко да могильщики.Томасина старалась не смотреть на гроб, стоящий в опасной близости от черного зева могилы, чтобы не видеть лица Левушкиной оболочки с синими губами и кругами вокруг глаз. Ей хотелось, чтобы все поскорее закончилось. Тогда, наверное, всем станет легче. Родня Левы, прощаясь, опустилась у гроба на колени. Женщины надрывно заголосили. Томасина решила, что и ей будет уместно присоединиться к ним из уважения. Она подошла к гробу и встала на колени рядом с абхазской теткой.- А вы кто такая? - мгновенно прекратив голосить, поинтересовалась та.- Я Томасина.- Из театра, что ли?- Можно сказать и так.- Театральные потом прощаться будут. Не лезьте к родным, девушка, - раздраженно сказала тетка.Томасина почувствовала жар, прикипевший к ее щекам.- Вы Леву сто лет не видели и не порывались. А я его любила. Как и он меня. Поэтому не смейте меня гнать от него, - жестко сказала она. - Пожалеете.Тетка испуганно вытаращилась, переваривая сказанное незнакомкой. Потом отмерла и принялась толкать в бок старшую сестру - Левину мать.- Валь, тут какая-то посторонняя Мазина пристроилась, слышь? Говорит, что любила нашего Леву. А от самой так водкой и разит.- Абсентом, - зловеще уточнила Томасина.Левина мать так же моментально прекратила свою истерику и уставилась на ту, которая, похоже, со слов сестры, оскандалила прощание.- Это ты, что ли, любила Леву?- Я.- И не стыдно тебе? Ты же взрослая, и вцепилась в парнишку! Иди, иди отсюда, не позорь нас! Ишь, нашла, куда притащиться… У людей горе, а она…- Валя, Лара, ну зачем вы так… - робко подал реплику Левин отец. - Пусть попрощается…- А ты молчи, кобель! Увидел первую попавшуюся блядь - и весь рассыпался! - прикрикнула на него жена. - Ты сына хоронить пришел или мотней трясти?Томасина молча встала и ушла подальше со своим венком в руке от этих несчастных по своей сути, морально убогих людей. “Так вот от чего приключилась твоя онкология, милый мой Лева, - поняла она. - Тебя пожрала эта страшная женщина - мать, подумать только! Но самое ужасное - она никогда не поймет этого, не осознает…”Светлая грусть на душе обернулась глубокой печалью. “Оказывается, твоей смертью стала твоя мать. И намного раньше меня. Таких, как она, у нас бы развеяли на атомы…”Ее догнали Борис Железняков и Неубивко.- Забей на эту идиотку, слышишь? - сказал Борис. - Она же просто троглодит. А ты - звезда. Сияй, и твое сияние обезоружит любую злобную тварь.- А я говорила - не надо ходить на эти похороны, - заявила Татьяна. - И что в итоге? Весь этот мерзкий балаган у гроба.- Ты права, - задумчиво проговорила Томасина. - Не надо было. Но я все еще немножко человек и женщина. Мой первый блин вышел комом.- Да у всех он был комом, - махнула рукой Татьяна. - Помнишь?Она указала на свою шею, где змеился прикрытый бархоткой шрам.- Вы о чем, девчата? - поинтересовался Борис.- О своем, о женском, - дежурно ушла от ответа Неубивко. - А знаете что? Пойдемте отсюда. Мы тут лишние, вы не находите? Пусть делают, что хотят, если им без этого никак. Сделают и успокоятся. И улетят довольные на свою Камчатку.- Чукотку, - машинально поправила Томасина.- Какая разница, - махнул рукой Борис. - Троглодиты - они и в Африке троглодиты. Кстати, Тань, у тебя аптечка с собой? Обработай нашу раненую.Прошла неделя со дня похорон Левушки.Родители его, как и предполагалось, улетели на Чукотку.А Борис Железняков и Таня съездили в городской дендросад, приобрели там саженец ивы, привезли его на кладбище и вкопали у изголовья Левушкиной могилы.На следующий день Томасина привезла свой венок.- Ой, - растерялась она, увидев крошечное деревце. - Откуда?Логика подсказывала, что это дело рук друзей, но сердце жаждало чуда. Хотя, не чудо ли - такие прекрасные друзья?Подумалось о Борисе. Что же делать? Ведь он сам приговорил себя. Но как объяснить ему это? Вот тебе и еще одно испытание. Почему мне, внутренне кричала Томасина. За что именно мне?!А за что - ему? Ему-то за что?!Вечером они с Татьяной сидели в кафе с минералкой, ароматным чаем и вазой с фруктами.- Таня, что станет с Борисом? - эта мысль постоянно точила ее.- Сначала доигралась, а потом спрашиваешь, - ответила Татьяна.- Тот, кто полюбил смерть, отдаст себя ей. Тут ничего не поделаешь.- Как у вас все фатально…- У нас. Работаешь уже второй год, а так и не перестала противопоставлять. Срочно нужна повторная трансформация… Кстати, я уволилась из этой больницы. Мне там делать больше нечего. Уйду к себе на месяц в отпуск. И тебе советую не светиться здесь без надобности. Тебе тоже дают отпуск за успехи в труде. А заодно и повышение.- Ого! - изумилась Томасина. - Значит, я не особенно накосячила?- Не особенно, - успокоила Татьяна. - Но Бориса надо оставлять здесь как-то без нас…- Без тебя.- Мне его так жалко…- Он сам сделал свой выбор, Томаса, - мягко заметила Татьяна. - Его никто к этому не принуждал. И ты тут ни при чем совершенно. - Меня это не утешает.- Могу пролить немного бальзама тебе на рану - его смертью станешь не ты.- А когда это будет?- Такие вещи всегда трудно прогнозировать, дорогая, - вздохнула Неубивко. У Томасины сжалось сердце.- Как же я устала от всего этого! - громко сказала она.- От чего? - спросила Неубивко.- От того, что меня безжалостно используют - вот от чего!.. Молодой человек! - окликнула Томасина проходящего мимо официанта. - Сто граммов коньяка, будьте так любезны.- Вот не можешь ты без отравы, - попеняла Неубивко.- А вот это уже не твое дело, - раздраженно ответила Томасина.- Как не мое? Я твой куратор! - Неубивко всплеснула руками. - Ты должна и обязана меня слушаться. В конце концов, дело касается твоей карьеры.- Как и твоей.- А разве это плохо - помочь друг дружке?- Но не как ты, мать твою за ногу!- Тише! - шикнула Неубивко. - А как еще? При твоих-то талантах? Ты уникум, и мы хотим узнать обо всем, на что ты способна.Официант принес коньяк, и Томасина быстро осушила бокал.- Я едва пережила уход Левушки. Борис поддерживал меня, носился со мной, как курица с золотым яйцом, заботился обо мне. И за это он должен умереть?- Говоря напрямую - да. Ведь он полюбил смерть. А какой еще может быть расклад в этой ситуации?Томасина с горечью, но вовремя поняла, что спор тут неуместен, ибо здесь все решено еще до нее и без нее. Поэтому у нее остался только один вопрос:- Таня, а у Бориса тоже необыкновенная душа? - с надеждой поинтересовалась Томасина.- Да нет, самая обыкновенная - мужская эгоистическая, - махнула рукой Неубивко. - Знаешь, почему от него жена ушла?- То есть, это она сама от него ушла?- Вот именно, - кивнула Неубивко. - Загулял. Прямо в больнице.- Как? С больными? - удивилась Томасина.- Да нет. Со своими больными они дел не имеют, кроме как лечебных. Суеверные. Он с медсестрой Светочкой загулял. И загулял, знаешь, так прямо - ух!- “Прямо ух” он может, - пробормотала Томасина. - Меня вон как атакует…- Это он завоевывает. Он агрессор. Мачо. Кому-то нравится навязчивость.- Светочке, значит, понравилась?- Да она только что после училища была. Глупая еще… Кстати, заметь, как на нас парни с соседнего столика глазки активно кладут.- А я кладу на них с пробором, - ответила Томасина, которую слова, означающие представителей мужского пола, с недавнего времени начали пугать. - Так что там с Борисом?- Их жена на ночном дежурстве застала. Вот прям так пришла ночью в больницу и застала их в ординаторской. Представляешь?- Примерно, - усмехнулась Томасина.- Ой, что там было потом!.. - Кто-то кому-то выцарапал глаза?- Да нет, глаза ничьи не пострадали. Только Светочкины волосы. Жена ей пол-шевелюры выдрала. Ужас.Татьяна отпила чая и вздохнула, словно жалея девушку с выдранными волосами.- А что потом? - поинтересовалась заинтригованная Томасина.- А потом ушла от него. Насовсем.- Она что - страшная была?- Жена?- Ага.- Нет, ты представляешь, вполне ничего себе женщина. Симпатичная. Волосы свои такие красивые - длинные. Девки же сейчас себе гриву наращивают в салонах. А у этой свои.- А причем тут волосы? - Томасина пожала плечами. - Может, у нее характер был как у мегеры. Или психованная. Тут любой загуляет.- Может, и так, - согласилась Татьяна.- Но, в общем, с тех пор понеслось у него, как на ракетном топливе: то одна, то другая. - Логично. Свободный же парень. И при деньгах… Кстати! Откуда у российского врача-бюджетника деньги? Он кражами подрабатывает?- В коммерческом медицинском центре “Айболит” по вторникам и четвергам.- Ветеринаром, что ли? - поразилась Томасина, которая крайне редко обращалась к врачам, особенно за деньги.- Почему ветеринаром?- Так Айболит же животный доктор.- А… Дураки просто. Назвали, блин… Том, а парни все так и зырятся на нас.- Сейчас перестанут, - пообещала Томасина. После чего сделала томные глаза, уперев их взгляд в наставницу, и сексуальным жестом накрыла своей рукой руку Татьяны.При наблюдении этой сцены физиономии упомянутых парней моментально вытянулись, потом исказились досадой. Оба синхронно сплюнули и принялись споро разливать водку.- Все, мы спасены, - улыбнулась Томасина. - И они, кстати, тоже.- Слушай, ты даже меня удивила, - призналась Неубивко. - Ну ты артистка!- А давай ты мне дорасскажешь про Бориса?- А дальше особо и нечего рассказывать. Завел он себе в диспансере гарем из баб, и жирует себе на здоровье. Правда, бабы периодически пытаются свести его в ЗАГС, а ему это очень не нравится. - А без ЗАГСА что - любви нет?- Так им именно ЗАГС и нужен. А он как услышит про это - так и кидает сразу. Какая уж там любовь… - А в меня он почему-то влюбился, - задумчиво сказала Томасина.- Все деструктивные личности тяготеют к концу. И потом, тяга еще не любовь.- А Левушка?- Левушка по-настоящему. Именно поэтому его переход прошел благополучно. Мы для таких стараемся. - Кстати, это вы с Борисом посадили иву на могилу Левушки?- Почему? - Неубивко сделала невинные глаза. - Сам пророс. Ты же хотела.Борис Железняков пил коньяк и писал в вайбере Томасине.“Я по тебе уже скучаю”.“Рановато начали :)”“В самый раз”.Томасина нахмурилась и написала в ответ:“Думаю, вы плохо представляете, что такое скучать”“Прости, если брякнул что-то не то. Я тебя понимаю”. ”Не понимаете. Но не надо стесняться этого. У нас просто разный опыт. Это нормально”.“Ты вещаешь как психолог :)”“Не знала этого. Но вам виднее :)”.Железняков налил себе рюмку коньяка, выпил ее и написал:“Я хорошо чувствую людей”.“Не сомневаюсь”.“Я чувствую, что ты добра и сострадательна. Бескорыстна и самоотверженна. И твоя способность любить уникальна”.“Именно такая женщина вам и нужна сейчас, верно, Борис?”“Такая женщина нужна всем и во все времена”.Профессионально лепит, восхитилась Томасина. Нужно огорошить прозой жизни:“Судя по тому, что я до сих пор не замужем, ваша концепция неверна”.“Тебя просто не рассмотрели примитивные индивидуумы”.“Я не блоха, чтобы не рассмотреть меня :)”“Шутишь. А я серьезен”.“И в этом я не сомневаюсь. Вам пусто и одиноко. Вы от этого эмоционально болеете. И вам нужно лекарство. Но я не думаю, что гожусь в этом качестве. Мне тоже пусто и одиноко, причину вы знаете. Но в данном случае минус на минус не даст плюс”.“Я ни на чем не настаиваю. Позволь мне только заботиться о тебе”.Да, неплохой психолог, щельмец!“Я совершеннолетняя и вменяемая”.“Ты же поняла меня”.“В целом - да. Вы ищете подход ко мне. Но не буду вводить вас в иллюзии - подхода ко мне нет”Железняков выпил еще рюмку коньяка. Неподатливая. Это даже приятно - завоевать в итоге такую женщину. Женщину, рядом с которой даже дышится легко и комфортно. Борис не считал себя эгоистом. Эгоисткой была, скорее, бывшая жена. Все ей не хватало какого-то внимания с его стороны. А какое внимание, если на душе муторно от того, что в диспансер поступил неизлечимый больной, и ему надо врать в глаза, что он непременно выздоровеет. А потом говорить правду родственникам и долго утешать их истерики. За такую работу онкологам надо два отпуска в год давать. Вон у психиатров два отпуска в году, а у всех остальных только один. Причем нельзя сказать, что тот же Толька Петухов ежедневно общается с буйными. У них в психоневрологическом диспансере буйных вообще нет. Тихие невротики да эпилептики. Лафа!“К каждой личности есть свой, индивидуальный подход. Важно только найти его”.“Я и не спорю, что ко мне нет подхода. Я хотела сказать, что ваш неверен”.“Что я должен сделать?”“Самостоятельно думать, а не просить моих же подсказок”.Ответа от него не было пять минут. Десять. Пятнадцать. Слился, удовлетворенно подумала Томасина.В это время Борис набрал в вайбер Виктории Карловны:“Викуся, спорим, ты опять посвящаешь вечер интернету? Давай разбавим твою виртуальную жизнь реальным общением”.“Я не возражаю”, - ответила она.