coffee, liquor, dark chocolate. (1/1)

Ненавижу засыпать трезвым.Запястья снова жжет огнем, но не только этим ограничивается сейчас мое восприятие. Боль в любой другой точке моего организма чувствуется столь же явно. Внимаю своему прерывистому дыханию, иногда совпадающему с пульсацией в висках. Я слышу, как крысы бегают под лестницей. Наверняка они ищут способ перегрызть эти совершенно ненужные, мало того?— мешающие им веревки, дабы полакомиться моим телом, превратившимся в сплошной кровоподтек. Видимо, они больше хотят пить, чем есть. Может, они вампиры? Для кровопийц я прямо-таки американская мечта?— вставляй трубочку в любой участок моего тела и высасывай из меня плазму, фильтруй мочевину и наслаждайся металлическим привкусом на клыках. Слышу шаги. Может, это вампир? Приятно познакомиться, граф Любитель-почти-мертвечины, я ваш обед. Крысы бросились врассыпную, заслышав скрип изъеденных ими же половиц.Лица спустившегося вампира видно не было. Видимо, он по старинке будет высасывать из меня кислородосодержащую клыками?— никаких орудий для разделки обеда или просто для причинения боли и унижения в его руках видно не было. Как поживает поместье, милорд? Черт, он услышал мои мысли и посмотрел мне в глаза. Почему-то они темно-голубые. Как у вампира могут быть голубые глаза? У них же ярко-красные глаза, а не…А не почти синие.С хриплым воплем я сел в кровати. Сжимаю простыни в кулаках и глотаю воздух как рыба, вытащенная из воды. Ну, скорее как селедка-аклоголичка, у которой отобрали родной сорокапроцентный. Капельки ледяного пота стекают по лбу, а у меня не хватает сил отпустить ткань. Мишка лежит где-то поодаль. Как только выходит выпустить простынь из рук, сразу же вцепляюсь в него и утыкаюсь носом ему в макушку. Запах почти выветрился, но остатков было достаточно, чтобы угомониться. Успокаиваю себя после кошмара с Тревором его же запахом. Логика слезно попрощалась и улетела к кому-то, кто будет ей пользоваться и следовать. Здравый смысл бежит за ней пешедралом. Я никогда не говорил, что я отличаюсь особым умом, так что это меня не беспокоит.Ледяная вода помогает оклематься окончательно. По лицу и не скажешь, что спал вообще?— либо кошмар быстро привел в чувства, либо спал так мало, что даже не успел этого почувствовать. Скорее всего, и то и другое. Хотел было уже бежать за щеткой, но в общем стакане лежала одна фиолетовая, перевязанная подарочной ленточкой. Мило и как раз вовремя. Мятная паста пробудила аппетит. Все спальни на втором этаже, и навряд ли кто-то уже встал?— никому своей готовкой я помешать не должен. Кухня в моем распоряжении.Каково же было мое удивление, когда я увидел фигуру Тревора, сидящего на подоконнике и курящего не в окно, а непосредственно в доме.—?А не боишься, что пизды вставят? —?тихо сказал я, неуверенно подходя ближе. Лицо помято после кровати, глаза опухли от слез. Наверное, из-за меня. Сука, да что ж я за человек такой.—?Не боюсь,?— сдавленным голосом ответил Тревор, делая новую затяжку. —?Что, накажешь меня теперь?—?Еще есть? —?неловко улыбнулся я. Тревор, ухмыльнувшись, кинул мне пачку красных ?Мальборо? и зажигалку, лежавшие на подоконнике.—?Не смог уснуть? —?спросил он, глядя, как дым уносится под потолок, клубясь и переплетаясь струями своими аки мои мысли.—?Нет, уснуть-то уснул, но если глаза не залью, то кошмары не заставляют себя долго ждать и прыгают ко мне в постель, как старые любовники,?— усмехнулся я, так же наблюдая траекторию полета струй уже своей сигареты.—?Может, расскажешь?.. Господи, нет,?— парень стукнул себя по лбу, волосы снова растрепались,?— какой же я тупица, боже, почему я постоянно все забываю, самое важное… —?Снова он корил себя за то, что сломлен я.—?Может, успокоишься? Я повторюсь: моя замкнутость и ебливые проблемы с головой?— не твоя вина. Да, я бы не рассказал тебе свой кошмар, но меня просьба не задевает. Это я должен извиняться, что не могу ее выполнить.—?Проехали,?— виновато буркнул Тревор, делая последнюю затяжку и туша бычок о запястье.—?Хей! —?испугался я. —?Какого хера?—?Пепельницу разбил,?— пожал плечами Тревор. —?Только так и справляюсь. Зайду сегодня за новой.—?Можно было найти и менее экстремальные способы для ликвидации,?— проворчал я. Мазохист малолетний. Что ж, это нас роднит?— с этой мыслью я сделал то же самое.—?Эй, ну, а ты с хуя ли? —?вскрикнул Тревор. Я тут же прижал палец к губам.—?Я так всю жизнь делаю,?— сказал я, показывая свои обугленные запястья. Тревор закусил губу.—?Ну и дурак,?— только и проворчал он, отворачиваясь от меня. Я заметил, что у него растянуты уши. Тоннели выглядят так, будто ими не пользовались довольно давно.—?На сколько тянул? —?спросил я. Он обернулся и непонимающе посмотрел на меня. —?Ну, уши.—?А-а, не помню, если честно. На шесть десятых дюйма вроде. Давно уже не ношу.—?Почему?—?Ну… —?Тревор отвел глаза. —?Были причины. —?Кажется, я затронул больную тему. Могу, умею, практикую.—?Прости. Я не хотел тебя задеть. —?Мне обязательно быть не знающим чувства такта мудаком?—?Ты извиняешься перед человеком, который заставил тебя флэшбек словить,?— улыбнулся Тревор. Улыбка идет ему больше красных глаз. —?Угомонись.—?Тогда давай решать, что мы будем готовить на завтрак. Где продукты?—?В тех ящиках,?— Тревор показал мне пальцем на голубоватые буфеты, а сам же начал мыть оставшуюся с вечера посуду. —?Знаешь, я обычно не ем. Вообще.—?Придется. Старший брат вернулся, и он умеет готовить. Готовь живот к блюдам мировой кухни.—?У нас только Лекса может стоять у плиты, не спалив дом. Она любит мексиканскую еду.—?Как примитивно,?— фыркнул я, подходя к шкафам с едой. Первое, что я увидел?— помидоры и куча специй. Заглянул в холодильник?— яйца, ветчина и фета. Последнюю, по словам Трева, обожала Эрика.—?У вас есть все для лучшего завтрака на планете! —?начал потирать ладони я. —?Готов к шакшуке?—?К шак-чему? —?вскинул брови Тревор.—?Еврейская яичница с помидорами. Похоже на томатный суп со специями, а еще там ветчина и сыр. Не пожалеешь!—?Где ты научился готовить?—?Как-то раз меня все-таки запихнули в фостерную семью,?— сказал я, беря помидоры, лук, чеснок и перчик чили. —?Они были шеф-поварами чуть ли не мирового уровня и держали ресторан мировой кухни. Больше всего люблю еврейскую и русскую.—?Чего ж в русской есть такого? —?Тревор наблюдал за тем, как я шинкую лук и чеснок.—?Представь себе, панкейки из не зерненого cottage cheese.* И это не все интересности!—?Звучит заманчиво,?— кивнул Трев, наблюдая за тем, как я, нашинковав репчатый, зубчатый и стручковый овощи, выложил их в большую сковородку, базировавшуюся под раковиной, и начал жарить на оливковом масле. —?А почему не ужился в семье?—?Наворовал хуеву тучу алкоголя,?— усмехнулся я, протирая помидоры в миску. —?О, заплакали.—?Что? —?Брат недоумевающе уставился на меня.—?Лук с чесноком и перцем заплакали. Ну, жидкость пошла, видишь? —?Я вылил протертые помидоры в сковородку. Оставив немного на дне, я начал помешивать смесь. —?Яйца не подашь?—?Да-да, сейчас,?— сказала Тревор и достал из холодильника упаковку яиц. Боязливо поставив ее рядом со мной, он сразу же отбежал на расстояние, которое считал безопасным для меня. Эта дистанция начала меня напрягать, хотя я осознавал, что она действительно необходима. Ну и коллизия. Примерно через минуту я долил остатки помидоров, и соус стал похожим на суп. Разбив все оставшиеся яйца?— шесть человек, как никак?— в сковородку, я начал нарезать фету кубиками. —?А зелень будет? Нужна петрушка. Желательно еще кинзу.—?Где-то это все да было. —?Тревор сонно почесал в затылке и снова открыл в холодильник. Я тем временем закинул фету в шакшуку и накрыл сковороду крышкой, предварительно убавив огонь до минимума. —?Нашел.—?Не дом, а пищевой склад,?— фыркнул я, беря со столешницы пучки зелени и начиная шинковать ее.—?Спа.спасибо Ле-е-ексе,?— зевая, провыл Тревор. Казалось, будто он отрубится прямо здесь и сейчас.—?Ты рано встал или не спал? —?спросил я, через какое-то время снимая крышку и посыпая шакшуку зеленью.—?Не спал,?— ответил Тревор, приподнимаясь на цыпочках и заглядывая в сковородку. —?Выглядит аппетитно.—?И самое главное?— когда бы ни разогрел, вкусно, как будто только что сготовлена! А если еще с кофе… —?улыбнулся я, выключая огонь и снова накрывая блюдо крышкой. —?И все-таки, тебя не учили, что ночью нужно спать?—?Мне много бесполезной информации говорили. Эта?— из той же оперы. —?Только вот глаза все равно не от недосыпа красные.—?Ну и глупый,?— буркнул я. Ну и ходи с мешками, раз умный такой. —?Сколько времени?—?Рассвет уж скоро. Семь доходит.—?А встаете в восемь?—?Ага. Ну, они встают. Я либо сплю до обеда, либо просто прихожу, не ложившись вообще. Ну, чаще всего вообще не прихожу.—?Есть нужно точно так же, как и спать.—?Да знаю, знаю. —?Тревор неловко улыбнулся и посмотрел в окно. И правда, рассвет: забрезжили первые лучи северо-восточного солнца.—?По тосту? —?предложил я.—?Можно. —?Брат пожал плечами и пошел к тостеру. Что ж, видимо, теперь он решил сготовить для меня. Ну ладно, рискни.—?Можно я позадаю глупые вопросы? —?спросил я, садясь за большой стол.—?Да, конечно. Почему же они глупые?—?Потому что банальные. Сколько тебе?—?Семнадцать исполнилось,?— ответил Тревор, посматривая на тосты. А тебе ведь двадцать один в сентябре будет?—?Эм, да, в сентябре. —?Он даже это знает?—?Второго. Второго сентября, да, я помню. —?Брат кивнул своим мыслям, после чего снова проверил тосты. Решив, что с них хватит, он достал тарелки и подал хлеб на стол.—?А у тебя когда день рождения? —?неловко спросил я. Даже я сомневался насчет даты своего рождения, а он сразу выдал мне ее.—?В июне было, шестнадцатого. —?Тревор усмехнулся, садясь за стол. —?Дерьмовый день был. Ой дерьмовый.—?Почему? —?спросил я, беря поджаренный хлеб и нож. Из принципа делю на части все, что можно. Как и себя.—?Лучше тебе не знать,?— снова улыбнулся Трев. —?Я серьезно.—?Как скажешь. —?Я разрезал тост и съел кусочек. А неплохо. Машина знает свое дело, а Тревор знает, когда вытащить из нее хлеб, чтобы он не пригорел. Прекрасный тандем.?—?Надеюсь, все обошлось хорошо?—?Надейся,?— сказал парень. —?Ой, у тебя на щеке…Он потянулся к моей щеке и дотронулся до нее, смахивая крошку.Передо мной снова стоят почти синие глаза того вампира, промозглый подвал и снующие туда-сюда крысы.Когда я очнулся от этого флэшбека, я увидел Тревора, прижимавшего щеку правой рукой и несущегося наверх. Сам я упал со стула и чувствовал, как ноет плечо, которым я нехило приложился. В руке все еще был сжат нож. Хлеб, масло, младший брат?— какая разница, что резать, правда, Мэтт?Может, кто-нибудь выключит мое ПТСР, пока я не откусил себе губы и не ослеп от взгляда на две тысячи ярдов?В дерьмовейшем настроении я провел час в ожидании подъема семьи, наблюдая за пробуждением природы из окна. Я всегда завидовал природе по утрам. У нее всегда есть причина просыпаться и начинать новый день. У меня же ее никогда не было. Бесцельное существование бесцельного Мэтта, которое я так и не смог закончить. Первой спустилась мама.—?Доброе утро, милый,?— сказала она, зевая. —?Ты чего так рано встал?—?Сам не знаю,?— соврал я. Достаточно того, что о причине уже знает Тревор, который, похоже, забил себя до смерти. Почему я приношу лишь одни проблемы?—?Ой, а что в сковородке? —?Мама посмотрела на плиту.—?Шакшука. Ты же просила приготовить что-нибудь за гитару,?— приподнял уголок губ я.—?Выглядит очень вкусно! —?Она подошла к сковородке и посмотрела в нее. —?А чье блюдо?—?Еврейское. —?Я встал из-за стола и потянулся. —?Сестры скоро? А то я волнуюсь немного.Раздалось чудовищное завывание.—?А вот и Лекса,?— усмехнулась мама, обнимая девушку со светлыми всклокоченными волосами и заспанными глазами.—?До. добро… привет, короче,?— протянула Лекса, осматривая меня. —?Так вот какой у меня старший брат. Ожидания Тревора оправдались.—?Это немного невежливо, не находишь? —?упрекнула мою новоиспеченную младшую сестру мама. Та лишь пожала плечами и прошла за стол. Через некоторое время спустилась выглядящая несколько болезненно Эрика и довольно свежий лицом отец. Тревора не было.—?А что в сковородке? —?спросил папа, садясь во главе стола.—?Еврейская яичница с помидорами. Ее нужно немного подогреть. —?Я встал и подошел к плите, включая газ.—?Звучит съедобно! —?улыбнулся отец. —?Только где, черт возьми, твой брат? ТРЕВОР МАЙКЛ ВЕНТВОРТ!—?Вызывали, хозяин?Тревор выглядел еще хуже. Лицо все еще красное от пощечин, кровоподтеки потемнели, стали отчетливо видны мешки под глазами, волосы более-менее уложены. Он старательно избегал встречи со мной взглядом, смотрев то на отца, то на сестер, то в пол.—?Вызывал, негодник. —?Отец резко посуровел. —?Принеси мне газету, может, хоть какая-то от тебя польза будет.—?Начинается,?— протянула Лекса, поворачиваясь ко мне. —?Долго еще греться будет? Их нужно заткнуть едой как можно быстрее.—?Пару минут придется потерпеть это представление,?— сказал я, будто это мне приходится наблюдать такую картину, а не ей. Лекса вздохнула и положила голову на руки. Мама как будто не замечала происходящего.—?Можно было и не звать меня со второго этажа, когда это мог сделать кто угодно, кроме меня,?— проворчал Тревор, не намереваясь выполнять приказ.—?Можно, но не было желания. Принес. Живо.—?Когда перестанешь обращаться со мной, как с дворовым псом, тогда, может, и принесу.—?Ради Мэтта сделаю исключение,?— мученически закатил глаза папа. —?Тревор, пожалуйста, подай мне газету.Вместо этого Тревор подбежал к окну.—?Где они? Я их не вижу! Где летающие свиньи?! Я даже свист рака с горы не слышу! Сбой в системе, не иначе.—?Ах ты маленький… —?начал было вскипать отец, но я предотвратил смертоубийство, сказав, что шакшука разогрелась. Разлив ее по тарелкам, я решил присоединиться ко всем и хотя бы попробовать, что же вышло. Вдруг запорол?—?Это божественно! —?в один голос прокричали Эрика, Лекса и мама. Отец молча наворачивал блюдо за обе щеки, одобрительно кивая. Тревор попробовал одну ложку, что-то пробормотал, вскинув брови, и тоже начал интенсивно есть.—?Где ты научился так готовить? —?спросила Лекса. —?Ты обязан научить меня этой шакшу-чему-то там!—?Шакшуке. Был период, когда меня отдали в фостерную семью шеф-поваров. Пробыл я там, тем не менее, недолго. —?Я посмотрел на Тревора, и тот в первые посмотрел на меня в ответ, чуть улыбаясь?— и виновато, и понимающе одновременно.—?Ура, у меня есть новый источник рецептов! —?Лекса захлопала в ладоши.—?И новый любитель этих рецептов,?— подняла руку Эрика.—?Мы все, дорогая, мы все,?— засмеялась мама. Все выглядели довольными, счастливыми, и только мы с Тревором продолжали грустно переглядываться, как будто не являлись частью всего этого. Ну, я только сегодня стал, не нос, а хуй ко лбу прирос, причина моего дискомфорта ясна, но почему отец так невзлюбил Тревора? Что он такого сделал?—?А что ты больше всего любишь? —?спросила Эрика, почесывая нос и беря в рот очередную ложку яичницы.—?Готовые продукты, так скажем. Кофе, темный шоколад и ликер. Вкусное сочетание, если быть честным. —?Все немного стихли, поглядывая на Лексу, продолжающую есть, как ни в чем не бывало. Эрика кашлянула, и семья снова уставилась в опустошающиеся тарелки.—?С алкоголем у нашей семьи очень странные отношения,?— сказала мама, виновато улыбаясь. —?Отрицательные, по большей части. Прости, но мы не разрешим тебе пить ликер у нас дома. Таковы уж правила этой семьи.—?Смогу пережить,?— пожал плечами я. —?Главное, чтобы кофе с шоколадом не отнимали. Я без них никто.—?На это табу не ставим,?— снова улыбнулась мама. —?Милые, поторапливайтесь, школу никто не отменял!Все поспешно доели яичницу и поблагодарили меня. Тревор виновато кивнул, губы его тронула улыбка того же рода. Бедный, бедный парень. Я точно не тот, кого он ожидал всю свою жизнь. Кому понравится закрытый парень, который даже не может пожать тебе руку? Который берется за ножи, даже если ты случайно дотронешься до него? Никому. Я считаю это ужасным.—?Мэтт. —?Я убрал посуду со стола и хотел было начать отмывать ее от смеси помидоров, яичных желтков и сыра, как ко мне подошли мои младшие сестры.—?Да?—?Мы понимаем тебя,?— сказала Лекса. —?Прекрасно понимаем. Как-то раз в школе нам задали написать про события, потрясшие Америку. Все писали про одиннадцатое сентября. Я накопала про ?Колумбайн? и после этого сплю и вижу истории серийных убийц и маньяков, психологию жертв тоже неплохо знаю.—?А меня притягивают психические расстройства, так что с вьетнамским синдромом на ?ты?. —?Эрика снова почесала нос. —?Взгляд на две тысячи ярдов, гиперергическая самооборона?— я знаю это. Мы знаем.?А еще понимаем, что мы тебе приходимся абсолютно никем. Нас даже не было в проекте, когда ты пропал. И выглядим в твоих глазах как попытка заменить тебя.—?Не все верно, но тем не менее? И что? —?Они меня частично понимают, я их никак. Какая досада.—?Мы не претендуем на твое доверие, на твое хорошее отношение и в общем-то ни на что с твоей стороны. —?Эрика пожала плечами так, будто ей это давалось с болью.—?Но постарайся понять Тревора, чья жизнь была посвящена поискам тебя. У которого, по сути, кроме тебя нет никого,?— сказала Лекса. —?И то?— выходит, кроме только твоего образа.—?Если ты откроешь глаза, то увидишь, что у нас у всех сломанные жизни. Так или иначе. —?Эрика кашлянула. Что-то она совсем плоха здоровьем.—?У Трева и отца, если не взаимная ненависть, то как минимум презрение. Мама пропускает все это сквозь пальцы, закрывает на это глаза и затыкает уши. Ты не представляешь, насколько велика его обида на нее. У нас тоже хватает своих проблем, но тем не менее ему хуже всего.—?Постарайся хотя бы приоткрыться ему. Он действительно того заслуживает.—?Девочки! В школу! —?Голос мамы был слегка раздражен. Сестры ушли, а я остался с грязной посудой и осознанием своего ебланизма. Может, я способен не шарахаться от каждого прикосновения, а просто привык и оправдываюсь?—?Пожалуйста, Мэтт.Помыв посуду, я начал думать о том, что можно было бы приготовить на обед. Посмотрев в холодильник, я увидел, что там уже стоит кастрюля со спагетти?— видимо, готовила Лекса. Что ж, одной бедой меньше. Я сготовил, следовательно выполнил условия сделки насчет гитары. Привет, Kiesel! Само совершенство. Сразу вспоминаются аризонские деньки, когда я даже в жару бежал в даунтаун и заходил в музыкальный, чтобы просто посмотреть на эту гитару. Потом я набрался смелости и попросил у консультанта дать мне ее в руки?— она легла как влитая. Идеально. Мозоли от этих струн будут считаться мною подарком. Превосходно.Через какое-то время после начала музицирования и воспоминаний я услышал, как хлопнула дверь. Тревор скинул кроссовки и, не глядя на меня, прошел наверх. И часто он так занятия прогуливает? Взяв гитару, я пошел за ним. Дверь заперта, на стуки не реагирует. Наверное, разозлился. Ну извини, братец, что я такой ущербный. Тяжело вздохнув, я прошел в свою комнату и остановился в дверном проеме, уставившись на то, что материализовалось на моей кровати и вздыхая.Арабика, темный шоколад, надпись на упаковке которого гласила о том, что в нем наибольшее процентное содержание настоящего какао, и ?Егермейстер?.