Аокиджи/Робин: танец (1/1)

Нико Робин танцует для него.Однажды, когда ей было десять, ее поймали пираты. Надели на нее кайросечные наручники и начали стрелять по ногам. Они кричали ей: "Танцуй, демон, танцуй!" - и она танцевала. Через неделю она убедила одного особенно впечатлительного стражника, что нашлет на него страшное проклятие, если тот не снимет с нее оковы. Перед тем, как исчезнуть с острова, она пробралась на корабль - тогда она еще не умела выращивать на стенах глаза, приходилось подбираться к цели поближе - и сломала капитану шею.Это был первый раз, когда она отняла человеческую жизнь. Раньше ей приходилось убивать только животных: иногда, когда не было денег на еду, она ловила крыс и ела их - бывало, что и сырыми.Пираты были обычной швалью, кому-то вроде Смокера - на один зуб. Робин не помнила их флага.Она рассказала ему об этом однажды ночью, когда на беззвездном небе ослепительно сияла полная луна, глядя ему прямо в глаза, обнимая его соцветием рук. Он отвел взгляд и сказал:- Он не был человеком, этот пират. Ты убила еще одного зверя.И она с ним согласилась, и потянулась к нему, и поцеловала его, и губы ее были холодными.Нико Робин танцует для него; медленно, томительно-плавно покачивается в лунном свете, словно морская анемона. Словно щупальца полипа.Однажды, когда ей было девятнадцать, ей довелось работать шлюхой. Об этом она ему не рассказывает, но он и так знает: у Дозора очень хорошие осведомители. Ее предлагали только лучшим клиентам, и те отсыпали за одну ночь с ней суммы, за которые можно было купить небольшой парусник. Ее одевали в шелестящие шелка, в волосы вплетали цветы и жемчуг, на лице рисовали страсть и покорность, и она танцевала. Все, что угодно, - для почтенных клиентов!Она смотрит на него, и в лунном свете ее глаза кажутся темной бездной, засасывающей, поглощающей. Их тела переплелись, их взгляды схлестнулись, будто в поединке не на жизнь, а на смерть. Ее руки - словно сеть, из которой не выбраться, сколько ни бейся. Ее голос - словно песнь сирены: стоит заслушаться, и ты погиб. Ее взгляд - словно черная патока, в которой, как бабочка, вязнет всякий, кто посмел в них взглянуть.В такие минуты Аокиджи кажется, будто она и впрямь - демон, и его почти охватывает суеверное чувство страха.Он смотрит на нее, только на нее, и наклоняется, бережно, осторожно касаясь губ губами, словно закрывая ее собой от кошмаров прошлого. И наваждение отступает, и вновь с ним - она, прекраснейшая из женщин, горячая, живая, земная, трепещущая в его руках, отзывающаяся стоном на стон, и до утра им тепло.И вновь Нико Робин танцует для него; так, должно быть, звезды вершат на небе свой ночной хоровод. Цветок, раскрывающийся навстречу рассвету, мерное колыхание морских волн, легкий ветер в кроне деревьев - так танцует Нико Робин. Солнечные блики в быстром ручье - так танцует Нико Робин. Капли дождя, падающие на пересохшую землю, - так танцует для него Нико Робин, а потом приближается к нему, и дальше они танцуют вдвоем.