Два (1/1)

Забегаловка на окраине Лондона вырывается из объявшей улицу темноты, редкие автомобили спешат скрыться за поворотом, минуя близлежащую заправку. Индия старается не вышагивать по пустому заведению, но нервно качает острым носом туфли, сидя за кассой. Она то и дело бросает взгляд на часы: секундная стрелка никуда не торопится, чеканя каждый свой шаг. Воздух накаляется, девушка ловит себя на мысли, что ещё немного, и ей будет нечем дышать. Но от мучительной смерти от удушья её спасает звук открывающейся двери. Только диким усилием воли Индия не смотрит на вошедшего, но он чувствует, что она не смотрит именно на него. Джим проходит к одному из столиков, к тому, что кажется ему наиболее чистым, напротив окна, испачканного с обратной стороны. Он, безусловно, знает, что это место было приготовлено специально для него. Ему известна природа хищников: они всегда выжидают, заманивают в ловушку. Когда он думает о хищнике, он думает о Моране, ощущая привкус пороха на языке; он думает о его глупой и внезапной смерти, злится, что тот его подвёл. Смерть Себастиана видится ему предательством, но думать об этом Джеймс отказывается. Show must go on. Он дал Индии время подготовиться к его приходу, он хотел увидеть, какова она на самом деле, не переоценил ли он её. Девушка делает вид, что замечает его только теперь, поднимается со своего места и походит к столику, держа в руке блокнот и пронзительно-острый карандаш. Они разыгрывают сцену, как в дешёвой постановке, но с той секунды, как Индия слышит голос посетителя, всё становится несколько сюрреалистичным. Голос из динамика обретает плотное тело, и девушка думает только об этом, пока готовит кофе, намеренно растягивая этот процесс. Ей нужно привести мысли в порядок. Она туже затягивает пояс на талии, прежде чем принести заказ. Они оказываются сидящими друг напротив друга. Индия смотрит прямо в глаза, склонив голову, с любопытством вторгаясь в личное пространство незнакомца. — Вы не представились, — говорит она. Джим вынуждает её начинать диалог, провоцирует её на речевые обороты, подчёркивает своё превосходство. — Действительно? — и сейчас этот голос звучит живее, заполняет собой пространство, раздаётся глубоко внутри. — Джеймс Мориарти. — Индия Стокер, — из нарочитой вежливости произносит она. — Зна-а-аю, — протягивает мужчина, растягивая гласные, глаза его горят нездоровым огнём. — Расскажи мне то, чего я ещё не знаю, Инди. Он видит, как она впивается пальцами в карандаш, раздражённая пренебрежительным обращением, но она медлит, — значит, умна. Джим делает пометку на периферии сознания, в глазах его плещется весёлость, а где-то глубже, на самом дне — нерушимым пластом лежит безумие, контролируемое, сдерживаемое, серьёзное. Индия молчит, выбирая мысль, пробуя каждую на вкус, она не знает, что уже известно её собеседнику, но ей отчего-то хочется его впечатлить. Она вспоминает Чарли, — эта мысль мгновенная, громкая, будто выстрел, но она исчезает за мгновение, — опускает глаза и откладывает карандаш. — Почему Вы здесь? — Ты кое-что забрала у меня. Я хочу это вернуть, — Джим делает глоток кофе, тот кислый и приторно-сладкий, но он даже не морщится. Он знает, что этот напиток приготовлен специально для него, что Индия тоже его проверяет.— Я ничего не брала. — И у тебя нет винтовки? — в ответ Индия молчит, её собеседник безошибочно называет модель, с удовольствием наблюдая, как распахиваются её глаза в изумлении и испуге. Увидеть испуг хищника — редкая привилегия. — У меня есть для тебя работа. Интересует? ***Гений преступного мира уходит прежде, чем девушка приводит мысли в порядок. Он не допивает отвратный кофе, оставляет под чашкой адрес и время новой встречи, ему известно, что Индия придёт, не совладав с любопытством, с жаждой крови — чужой или своей собственной. Но сама она об этом не догадывается, когда на ватных ногах поднимается из-за стола, вымеренными движениями принимаясь за уборку. Когда она видит аккуратно сложенный лист бумаги под чашкой, она мнётся, прежде чем развернуть его, а после её сердцебиение сбивается окончательно. Ей даже приходится ослабить ремень на талии, чтобы вдохнуть полной грудью. Когда она возвращается домой, она бросается к винтовке, как к единственной подруге, единственной спутнице жизни, к островку надежды в Лондоне, который ей не принадлежит. Она бережно разбирает её, чистит, пытаясь совладать с беспокойством. Что-то в Джиме Мориарти вызвало в ней эмоции, которые, как ей казалось, остались на другом континенте. До последних минут она не знала, состоится ли новая встреча. Даже когда уже села в автобус, когда заплатила за проезд, когда стучала каблуками по разогретому солнцем асфальту: Индия не знала, приняла ли она приглашение Джеймса. Об этом знал только он сам, ожидая её у входа в непримечательное заведение. Едва они столкнулись взглядами, он развернулся на пятках, — театрально и пафосно, — и двинулся к двери, американка последовала за ним беспрекословно. ***Они миновали заставленные книгами полки, — кажется, это был заброшенный книжный магазин, — и двинулись в подвал: просторный, почти пустой, пропахший сыростью. За стенами, — где-то совсем близко слышался гул метро, — это место было бы безупречным местом преступления, и об этом думали оба человека, находящиеся здесь. Джим ничего не говорил. Он вообще был немногословен, чрезмерен в жестах, Индия знала о нём только одно: он опасен. Когда помещение наполнилось светом, Индия увидела мишени в дальней части комнаты, а Джеймс вынырнул из темноты с идентичной винтовкой, услужливо протягивая её визави. — Покажи, что умеешь, — произнёс он, отходя к стене, позволяя девушке прочувствовать своё оружие. Разумеется, ей известно, что это не та самая винтовка, из которой она стреляла с отцом, эта — совершенно новая, ей кажется, что у Мориарти особая тяга к копированию. Ему хочется создать особого рода комфорт: жуткий, идентичный уже знакомому, но отталкивающий и тошнотворный. Индия с трудом не поддаётся на очередную провокацию, она безупречный стрелок, она знает, что делать, потому пули, выпущенные из её оружия, легко пронзают указанные им мишени. Джим прогуливается к дальней части зала, он не торопясь осматривает пробитые насквозь листы бумаги, а потом встаёт и достаёт яблоко из кармана, берёт его в руку, будто бы ставит на поднос. Его глаза блестят, Индия глядит прямо на него сквозь оптический прицел, видит его самодовольную ухмылку, а потом переводит взгляд на яблоко в его руке. Она делает глубокий вдох, прежде чем воздух разрывается от выстрела. Яблоко слетает с ладони гения преступного мира, и только спустя секунду он замечает, что Индия усмехается в ответ. Он переводит взгляд на свою руку и обнаруживает линию по траектории пули — порез, сочащийся кровью. Он проходится языком по окровавленной руке, оставаясь совершенно удовлетворённым. Он говорит, что ей есть, чему поучиться. Но она получила работу.