1922 год (1/1)
Звонок в дверь. Любаша открывает и видит закутанную женщину с баульчиком. Недовольно думает: ещё одна писательница явилась со своей необъятной рукописью! Не иначе, как плаксивые мемуары или псевдоисторический роман про Древнюю Русь. И почему к ним домой, а не в издательство?Женщина разматывает платок… Любаша ахает: это же матушкина компаньонка Галина! Зовёт сестру. Галина раздевается и проходит в комнату. Землистое лицо, запавшие глаза, синие губы, сгорбленная фигура. Лезет за пазуху и достаёт мешочек. Высыпает содержимое на стол. Матушкины крестик, обручальное кольцо и простенькие серёжки с рубинами, что отец подарил ей на помолвку, матушка очень ими дорожила.Сёстры молчат. Всё ясно и без слов.Любаша первая нарушает тяжёлую вязкую тишину:—?Как ты добралась до нас? Как выбралась из Советской России? Границы ведь закрыты.—?Провели по льду Финского залива в Эстонию. Дальше через Латвию до Вильно.—?Галечка! Ты помойся, покушай, отдохни, потом всё расскажешь.***—?Галя, твоё последнее письмо, что пришло весной восемнадцатого, такое радостное: война закончилась, наши родители воссоединились, столицу перевели в Москву, значит, в Петрограде станет поспокойнее…—?Одна война закончилась, другая началась… И, как Петроград лишился статуса столицы, ухудшилось снабжение. Нехватка продуктов… А потом и вовсе?— радовались сухарям и ржавой селёдке. Однажды раздобыли жмых, растолкли, размочили и пировали.—?Зато наши родители объединились!—?То было вынужденное объединение. Вашего батюшку беспардонно выставила за дверь его вторая супруга. Заявила: ты мне никто и дети не твои, у нас другая фамилия, и у всех моих троих детей в метриках ты не указан. И взяла в сожители красного комиссара. Плюгавый мужичонка в кожанке и с наганом.—?Вот мерзавка! Отец же в ней души не чаял! И денег не жалел ни на неё, ни на детей!—?А ваша матушка приняла его и поселила в своей комнатёнке.—?Какой такой комнатёнке? У неё же целый дом, и ещё дача!—?Дачу со всей обстановкой сразу же национализировали, и там продолжает работать госпиталь, но уже только для красноармейцев. А дом пошёл под уплотнение.—?Это как?—?Дом заселили новыми жильцами, в основном, с рабочих окраин, а вашей матушке отвели лишь комнату возле кухни.—?Да она ж махонькая! И тёмная, лишь одно узенькое оконце. Её как чулан использовали.—?В этом чулане и ютились ваши родители.—?А ты где?—?Меня взяли учительницей в единую трудовую школу и поселили в общежитии учителей.—?Что это за школа?—?Все гимназии переделали в такие вот школы с совместным обучением мальчиков и девочек по новым учебным программам. Я там преподавала русский язык?— уже по новой орфографии. В восемнадцатом году провели реформу русской орфографии.—?И как относились к учителям?—?Неплохо. Давали продуктовый паёк. И я могла подкармливать вашихродителей.—?Как подкармливать? У них что?— не осталось никаких денег?—?Никаких. Все вклады национализировали. Ваша матушка продавала свою одежду и обувь?— единственный доход.—?А мебель в доме?—?Распределили среди новых жильцов. Матушке оставили лишь стол, кровать и лавку.—?И как же они с отцом помещались?—?Помещались… Ваша матушка уступила кровать отцу, а сама спала на полу под лавкой, с лавки она скатывалась. И ещё шутила: начинала я свою жизнь под лавкой и, видать, закончу её там же.—?Всё так… Начинала под лавкой… Она же родилась крепостной. Это потом, после отмены крепостного права, они с отцом поднялись. Хорошо хоть, что в Петрограде они бедовали вместе?— вдвоём легче…—?Недолго бедовали. Вашего отца вскоре расстреляли.—?За что?—?Как классового врага. Его вторая жена натравила своего комиссара.—?Где похоронили?—?Нигде. Тело не выдали.—?В голове не укладывается?— наша матушка на свои средства закупила кровати для госпиталя, а ей самой для спанья досталась лишь лавка…—?Зато вторая жена, гадюка, не лишилась мебели. Её комиссар?— как охранная грамота…—?Подлости людской нет предела…—?Но второй жене недолго оставалось жить. Сгорела от испанки. А её детей комиссар сдал в приют?— не пожелал с ними возиться. Но вскоре комиссара самого ?пустили в расход??— что-то сделал не так. Не угодил большевистскому начальству. А квартиру заняли другие комиссары.—?Откуда ты всё это знаешь?—?От их кухарки. Она служила у вашего батюшки и по наследству досталась комиссарам. Добрая женщина. Время от времени тайком притаскивала вашей матушке еду с комиссарского стола.—?И что?— власти нашей матушке никакого довольствия не назначили?—?Её сначала хотели послать на общественные работы, потом выслать в Сибирь на поселение, но вскоре забыли про неё.—?А пенсия за сына? Наш брат ведь погиб на фронте!—?Советское правительство упразднило все царские пенсии. Сёстры Доуровы, которые служили у вашей матушки до меня, тоже лишись пенсий за погибших на войне мужей. Они навещали вашу матушку, помня её доброе отношение к ним.—?А сами они как?—?Их дети умерли от тифа в больнице, трупы сожгли. И сёстры подались в Грузию, в Гори, там у них друзья. Как добрались до Гори и добрались ли вообще?— не знаю. Они ведь тоже классовые враги?— их брат примкнул к Добровольческой армии. И сгинул.—?Когда и от чего матушка умерла?—?У неё начался сильный жар, попросилась в больницу, и, перед тем как её увезли туда, отдала мне крестик, серёжки и кольцо. Я пришла в больницу навещать, а она уже в морге. И тоже сожгли. Какая болезнь?— не сказали.—?Когда это случилось?—?Полгода назад, осенью.—?А наши письма остались? Ведь матушка их хранила.—?Хранила. Я потом пошла к ней домой?— забрать письма, иконы и молитвенник,?— а чулан уже занят. Соседка сказала, что оставшиеся вещички растащили, письма и молитвенник пустили на самокрутки, а иконы пожгли в печке?— ведь Бога нет, а религия?— опиум для народа.—?Это для них Бога нет?— для новых властей! А русский народ они опоили своей религией!—?Вот такая она?— Советская Россия…***Сёстры не плачут. Глаза сухие у обеих. И у обеих сжимаются кулаки. Родителей и брата не вернуть. Россия потеряна навеки.Затянувшееся молчание тяготит. Галину больше не будут расспрашивать?— она и так еле жива. Сейчас отсыпается. Вопрос?— что с ней делать? Беженка. С советскими документами, выданными взамен российских, и без средств. Оформим её как беженку, а дальше что?И тут Любашу озаряет:—?Галя же словесница и знает новую русскую орфографию! Вот и вовлечём её в эмигрантскую литературу! Будет требовать от русских подателей рукописей, чтобы всё переписывали по новой орфографии?— якобы по настоянию Советской России, которая вскорости будет сотрудничать с Польской Республикой. Ведь в прошлом году подписали мирный договор.—?Сестрёнка, ты гений!***Барон и баронесса Коринг одобряют кандидатуру Галины и тут же натравливают её на очередных гениев Серебряного века, жаждущих опубликоваться,?— трепещущую поэтессу-символистку и самоуверенного поэта-футуриста?— с преамбулой о пресловутом зарождающемся сотрудничестве с Советской Россией в книжной сфере.Сочинители уходят озадаченными и больше не появляются.