Петербург. Сергей Доуров (1/1)

Осенний Петербург встречает Лизу дождливой слякотью и тревожной напряжённостью. Встрёпанная и взъерошенная столица пугает. Январские события повлекли за собой протесты, волнения, бурления и много чего другого, красноречиво гласящего о политической нестабильности. А позорно проигранная русско-японская война породила массу анекдотов и карикатур. Только не до смеха: столько голов сложили зазря! И права Горбунья со своими пророчествами-прогнозами?— быть беде. Неминуемо…***Любашина маменька, даже не развернув английских подарков, обвисает на Лизе и кликушествует:—?Ой, тошно мне, Лизонька… Одна я, совсем одна… Мой благоверный амурку себе завёл, днюет и ночует у неё… От деточек откупился, махамет окаянный, дочкам недвижимости накупил по заграницам, а сынку здеся такую долю отписал, что гуляй не хочу, тот и гуляет незнамо где… А я одна и никому не нужна…Лиза пытается успокоить купчиху, но та перебивает её визгом и продолжает лить жалобы:—?Одни хамки со мной, объедают, обпивают, обирают…При этих словах пара стоявших рядом старушонок юркает за дверь, а купчиха наваливается всей тушей на Лизу и верещит:—?Ты глянь, во что я превратилась!Выглядит купчиха ужасно: безобразно расплылась, обрюзгла. У Любаши упругая привлекательная полнота, а у её матери?— бесформенное нагромождение жирных валиков и складок. По обвисшим щекам купчихи катятся обильные слёзы, размывая густо наложенные белила и румяна.Потом к купчихе подходит дюжая баба, хватает за плечи и бесцеремонно уводит. Слышатся громкие стенания, потом всё глуше, глуше, и наконец замолкают.Лиза размышляет: пойти в отведенную ей комнату или сбежать в гостиницу? Благо багаж ещё не распакован. Но тут к ней ластится экономка и умильно просит:—?Княгинюшка, душенька, вы уж не покидайте нас… Барыня не всегда такая… Просто переполошилась от встречи с вами… Ей уже успокоительные капельки накапали… Завтра спросим у провизора микстурку посильнее…Лиза остаётся.***К Доурову не пускают. Адрес верный: казарма, офицерский корпус?— но часовой у двери неумолим. Лиза в десятый раз повторяет: я княгиня Елизавета Владимировна Джаваха, мне нужен Сергей Владимирович Доуров. Бесполезно. В ответ только: не положено и пущать не велено. Фамилия Джаваха ни о чём не говорит. Быстро же забыли в столице генерала Джаваха! Впрочем, это же совсем другое подразделение.Лизу осеняет: у них с Сергеем одинаковые отчества! И она меняет разговор: я сестра Сергея Владимировича, меня зовут Елизавета Владимировна, а фамилия у меня мужнина. Действует! Вызывают ?брата?. У двери сообщают: ваше благородие, к вам сестрица пожаловала. Лиза лучезарно улыбается: здравствуй, братец! Доуров тут же подхватывает: здравствуй, сестрица, наконец-то ты приехала.Только отойдя шагов на тридцать от казармы и завернув за угол, они, не сговариваясь, начинают смеяться.—?У моего мужа Георгия две названых дочки, а у меня теперь названый братец!—?Простите, княгиня, за вынужденное самозванство.—?Ну уж нет! Никаких княгинь! Сестра Лиза и на ?ты?. Мне же ещё придётся к тебе приходить. Кстати, а телефон у вас в офицерской имеется?—?По телефону только начальство вызывает. Так что придётся приходить, сестра Лиза.—?А теперь изложу дело. Мне нужно найти вот этого офицера… —?И Лиза подаёт Доурову бумажку с именем. —?Сразу признаюсь: ищу его не с добрыми намерениями. Этот мерзавец три года назад прислал моему мужу подлое анонимное письмо (но я точно знаю, что это его рук дело), где опорочил меня и оскорбил мужа. Георгий поверил написанному и поспешно уехал в Гори. Письмо это нашла Анна Борисовна в его бумагах, которые ты отвёз ей после смерти Георгия. Я намерена найти мерзавца и отомстить.—?Как именно отомстить?—?Не знаю…***—?Лиза, я направил запрос, но пока без ответа. Похоже, что не спешат с поиском, не до этого сейчас?— обсуждают Высочайший манифест от семнадцатого октября.—?Высочайший манифест об усовершенствовании государственного порядка… Сей манифест воскрешает в памяти некрасовские строки ?Добра ты, царска грамота, да не про нас ты писана?.—?Лиза, тише!—?Весь Петербург гудит, как встревоженный улей, нешто услышат одну пчёлку? К тому же я цитирую классика русской поэзии. Но ты прав, братец, оставим в покое и царя, и классика, и нашего неуловимого недруга. Скажи, когда ты планируешь перевезти своих маму и сестёр в столицу?—?Мама уже не хочет в столицу: не на кого оставить хозяйство, а сёстрам не на что. Имение наше не приносит дохода, одни убытки, а жить в Петербурге на моё офицерское жалованье втроём невозможно. И квартиру не снимешь. Были когда-то Доуровы в достатке, но нынче… От моего богатого армянского дедушки мне достался только нос… Сёстры пищат: в столицу, в столицу, будем работать, освоим стенографию, машинопись, счетоводство, делопроизводство… Нужны они тут, как же… Своих искательниц работы хватает. Да и когда они всё эти премудрости освоят? Их же только языкам да музыке обучали, да светскому обхождению.—?Братец! У меня есть для них место! Пойдут в компаньонки к купчихе, у которой я остановилась. Её дочери и сын сейчас в Варшаве?— работают над изданием ?Истории рода Джаваха?, что написала Анна Борисовна. Сейчас же едем к купчихе!***Купчиха принимает Доурова с нежностью:—?Так вы адъютант покойного Жоржа? Жорж мне был как родной… Так, значит, сестрицы ваши согласны ко мне в компаньонки?—?Это образованные девушки,?— встревает в разговор Лиза,?— прекрасно музицируют, свободно говорят по-французски и по-немецки, необыкновенно начитанные, знают всю современную литературу, особенно увлекаются поэзией, будут читать вам стихи… —?И, пользуясь тем, что купчиха отвлеклась распорядиться насчёт самовара и закусок, шепчет Доурову:?— Вызывай сестёр телеграммой. —?Потом обращается к купчихе:?— Девушки уже выезжают, надо приготовить им комнаты.—?Завтра же приготовим! —?Купчиха звенит в колокольчик, вызывая экономку, и строго наказывает Лизе:?— Только чтоб они прямо ко мне, чтоб никто не переманил!***В ожидании ответа из канцелярии и приезда сестёр Лиза и Доуров посещают могилу Нины Джаваха. Могила прибранная, ухоженная.—?Такое чудесное имя?— Нина… —?задумчиво произносит Доуров и вздыхает. Ясно, что это относится не столько к Нине Джаваха, сколько к Нине Бек-Израил, его возлюбленной.***Сёстры Доуровы не теряют ни дня: получив телеграмму, тут же выезжают. Доуров с Лизой встречают их на вокзале и быстро вводят в курс дела. Жалованье девушкам купчиха назначила сама и не пожмотничала. Только бы выплачивала исправно. Ну, это урегулирует Любаша, в крайнем случае подключит отца-купца.В прихожей девушкам помогает раздеться горничная, а Лиза ведёт их дальше. Купчиха вплывает в гостиную принаряженная и вся истекающая добротой и гостеприимством. Сёстры Доуровы ей нравятся, лишь одним недовольна:—?Щупленькие какие… Ну ничего, я их откормлю.—?Только не до своих габаритов,?— чуть слышно роняет Доуров. Но купчиха к нему спиной и полностью переключилась на сестёр:—?Мы с вами, барышни, будем по тиятрам ходить, и ещё в энтот, как его, где живые картинки…—?В синематограф,?— подсказывает Лиза.—?Во-во. А летом?— на дачу. Дача у меня богатая, и сад при ней, и пруд, и в лесу раздолье. Заживём, барышни, ох заживём! И мой сын должен летом вернуться из Варшавы. Холостой он, может, кто из вас ему приглянется. Жениться ему пора,?— доверчиво выдаёт купчиха свои матримониальные мечтания.Забытый Доуров откланивается, церемонно лобызая купчихину ручищу. Купчиха спохватывается и обнадёживает:—?Не боись, господин офицер, твои сёстры у меня будут как сыр в масле… как у Христа за пазухой…Доуров щелкает каблуками и уходит.Лиза, под предлогом, что барышни устали, зовёт экономку, чтобы развела их по комнатам и показала, где что. А сама покорно выслушивает очередной купчихин монолог, но уже не жалобный, а бодрый:—?А я и без деток своих, отщепенцев чёртовых, проживу. И без благоверного, хер с ним, с изменником. Я ещё повеселюсь и своё возьму. И ты, Лизонька, бери от жизни всё, и неча тебе в трауре ходить, уж больше года миновало, как Жорж помер. Да, подарки-то твои аглицкие я примерила, всё пондравилось, особенно бурнус, прямо по мне, а то меня вся одёжа теснит, а энтот просторный.У Лизы уже слипаются глаза, а купчиха всё говорит, говорит… Пока сама не засыпает прямо в кресле. И Лиза на цыпочках уходит в свою комнату.***На следующий вечер появляется сам купец?— познакомиться с новыми работницами и их братом. Всё же не бросил купец жену, присматривает. Видимо, держит осведомителей?— вон как быстро явился, узнав о новостях. Купец подтверждает жалованье свежепринятых компаньонок, вручает им задаток, а чуть позже, когда приходит Доуров, обстоятельно знакомится с ним.Однако ночевать не остаётся, и купчиха шипит:—?Совсем забыл дорогу в супружеску постелю…Но тут же встряхивается и хвастается своим новым платьем, вдоль и поперёк расшитым цветными ленточками:—?Глянь, Лизонька, это я сама придумала фасончик и проследила, чтоб портниха сшила как надо.***Из армейской канцелярии приходит ответ?— но не на медноволосого, а на его покойного отца: служил там-то, убыл по смерти. И без адреса.Лиза вздыхает. Этого отца она помнит ещё по пароходной экспедиции, что заменила им с Георгием свадебное путешествие. Отец тоже был ярким и с медными волосами. Но не вредный и не злобный. Помнится, на пароходе он помог Вильчеку выпутаться из рыболовной сети, которую тот из любопытства стал разматывать.Вновь Доуров пишет запрос в военное ведомство. Лиза гадает: может, нужна взятка? Но Доуров не знает, кого и как подмазать, и честно признаётся, что никогда не давал и не брал взяток.Идти к купчихе не хочется?— ей и без них весело с компаньонками. И Лиза с Доуровым прогуливаются по набережной уже замёрзшей Невы, благо погода морозная и приятная.Говорить о медноволосом мерзавце неохота?— они уже всё обсудили: и его недостойное поведение, и рыжую внешность. А о чём ещё говорить? Не мусолить же октябрьский манифест…***И тут Доурова?— всегда такого сдержанного! —?прорывает: сбиваясь и запинаясь, он рассказывает Лизе о своей великой любви к Нине Бек-Израил. И показывает её фотокарточку. Не такая уж красавица-раскрасавица, обычная кавказская девушка, темноволосая, со сросшимися бровями. Черты лица грубоваты. Похожа на Нину Джаваха, но у той лицо было нежнее и не такие густые брови. Хотя кто знает, какой была бы Нина Джаваха в семнадцать–восемнадцать лет.—?Откуда карточка? —?интересуется Лиза. —?Нина же не хочет тебя видеть…—?Её Влассовская прислала Анне Борисовне, а та разрешила мне забрать. —?И Сергей чуть ли не кричит:?— Это не Нина не хочет меня видеть, а меня оттирают от неё мои враги?— Влассовская и князь Кашидзе! Дурные люди!—?Ты заблуждаешься. Люду я знаю более двадцати лет, это хороший добрый человек. А с Андро познакомилась, когда тот приезжал к нам в Питер. И этим летом видела его?— в Гори. Зачем ему с тобой враждовать?—?Из-за Нины! Ему нужна Нина!—?В Гори он даже не упомянул её имени.—?Зато здесь, в Питере, он не дал мне к ней приблизиться!—?Это как? Нина же училась в Павловском институте благородных девиц, это закрытое заведение. Да и Андро служит в Гори…—?Сейчас расскажу. У них в институте был бал. Выпускницам устраивают балы на праздники, и можно приглашать родственников и кавалеров. Я договорился со своим приятелем, он взял меня с собой?— кавалером для своей кузины. И как раз именно в это время в Питер приехал Андро! По служебным делам. И тоже напросился на бал. Ему легко?— ведь его покровительница госпожа Влассовская трудилась в том же институте в качестве классной дамы у мелюзги.—?Это я знаю. Люда побоялась отправлять Нину одну в институт и устроилась там классной дамой. Её с удовольствием приняли, она же выпускница этого института и с отличной репутацией.—?Так вот, Влассовская с Андро увидели меня и не дали мне даже приблизиться к Нине. Андро крутил Нину все танцы подряд, а Влассовская нарочно заслоняла меня. Да ещё пришлось танцевать с этой кузиной, ради которой меня пригласили. А потом приятель собрался уходить и утащил меня. Нина меня так и не увидела!—?Ещё увидитесь… —?Лиза не хочет продолжать разговор, в котором чернят Люду и Андро. —?Жизнь такая длинная…—?Да как же мы увидимся, если Нина решила жить в Гори, а я служу в Питере?!—?Ну, маму-то ты будешь навещать в отпуск?— и поедешь в Гурию через Гори. Не думаю, что Люда будет держать Нину взаперти.—?Ещё чего! Не посмеет! А знаешь, что Нина задумала? Основать детский питомник для сирот в поместье генерала Джаваха?— оно же ей завещано.—?Благородное начинание!—?Вот такая она?— моя Нина!***Распрощавшись с Доуровым, Лиза размышляет и вспоминает.?Меня тоже поначалу отвергли и срочно увезли из Грузии… И выдали замуж за польского графа… И хорошо, что выдали, а то я бы так же вздыхала по Георгию и искала бы встреч с ним, как Сергей Доуров с Ниной Бек-Израил… Сергею сейчас двадцать пять лет?— это всё равно, что семнадцать у девушки. Я же тогда, в свои семнадцать, когда отвергли, собиралась поселиться в Грузии близ Георгия и быть хотя бы рядышком, хоть видеть его время от времени… Мама жёстко отрезвила: на что и как ты собралась жить? одной нельзя, а я с тобой оставаться не собираюсь, мой дом в Петербурге, и у меня не только ты, но ещё и сын. И съязвила: в Гори ты ехала со стонами, что отдают за старца, а сейчас ты перед этим старцем готова ковром стелиться. И увезла меня в Варшаву прямиком под венец с графом.Похоже, мой названый братец вляпался в такую же бешеную безответную любовь, как и я сама. И это надолго… На всю жизнь… Про такую любовь можно сказать как про болезнь?— хроническая и неизлечимая… И ничем не вышибешь, никаким клином. Брак с графом был удачным и удобным, но всё равно я не могла забыть Георгия. А овдовев, понеслась в Питер, как только прослышала, что туда перевёлся Георгий и он свободен. И, если бы купчиха не остановила, полетела бы объясняться с ним. И неизвестно, чем бы это объяснение закончилось. Может, Георгий оттолкнул бы меня, как Нина Сергея?— мне Анна Борисовна рассказывала про его неудачное сватовство…Но потом всё устроилось как нельзя лучше. Георгий сам принял решение, и я стала законной женой. И дом вела, и уют создавала, и детей растила…Может, и Сергей дождётся свою Нину. Вряд ли Люда с Андро чинят препятствия, скорее, сама Нина не рвётся к Сергею. Хоть я и незнакома с Ниной Бек-Израил, но знаю, что эта девочка строптива, самолюбива и упряма, если ей что надо?— непременно добьётся. Если она разглядит и по достоинству оценит Сергея (как Георгий когда-то меня), то всё у них может получиться. Правда, между ними разверзлась денежная пропасть: Нина разбогатела, а Сергей разорился… Но ведь и у нас с Георгием было так: он богат, я же стараниями свекрови-графини стала неимущей. Не помешало же… И у нас сложилась прекрасная семья…?***И Лиза, забыв про своего неудачливого названого брата Сергея, вспоминает их с Георгием чудесный питерский дом, будни и праздники, учёбу детей и их развлечения, рождественские маскарады, которые она организовывала совместно с другими мамами для детей военных…И тут в памяти всплывает маскарад семилетней давности, где её дочка была лесной феей, сыновья зайчиками, а другие дети?— прочими лесными зверьками. И там была рыжая лисичка! Девочка с медными волосами, светло-карими глазками и рыженькими бровками. А вдруг это родственница медноволосого? Уж очень похожа!***На следующий день Лиза едет к даме-устроительнице того давнишнего маскарада. Эта устроительница хвасталась тем, что хранит все программы детских праздников и списки участников за много лет. В успехе Лиза не уверена. Мало ли рыжих на свете?Дама-устроительница радушно встречает Лизу, выражает соболезнование по случаю смерти генерала Джаваха. Лиза сразу же переходит к делу. Дама ведёт её в свой кабинет. Вот это да! Вот это порядок! На полках аккуратно расставлены папки по годам. Поиск нужной занимает всего несколько минут. Смотрит список детей-участников: фамилия, имя отчество, год рождения. Есть! Вот она, лисичка?— с именем и адресом. Лиза не верит успеху?— та же фамилия и то же отчество! Значит, сестра.Наскоро поблагодарив, Лиза прощается и тут же едет по найденному адресу. Даже если они там уже не живут, хоть можно будет узнать, куда переехали.***Живут! Не переехали! Вот табличка с ненавистным именем. Лиза нетерпеливо дёргает колокольчик, даже не подумав, что скажет.Дверь открывает не медноволосый, не кто-то из его родичей, а толстая неряшливая сестра милосердия в сбившейся набок косынке и грязном фартуке.—?А хозяйки нет дома…—?Я к хозяину.—?Сейчас доложу… —?сестра милосердия идёт в комнату, и оттуда слышится слащавое: к вам, ваше благородие, красивенькая дамочка припожаловала… Выходит к Лизе и жестом приглашает снять пальто и пройти. А сама набрасывает шаль?— и за дверь, лопоча: я мигом…Лиза раздевается, вынимает из муфты злополучное письмо и входит в комнату.