Пролог (1/1)

Кристофер откинул со лба непослушные каштановые кудри и глубоко вздохнул. Здесь, почти у самого моря, воздух был влажным и насыщенным, не то что сухой, разреженный воздух высокогорья. Часы на мрачной готической башне вокзала, возвышавшейся за спиной у Кристофера подобно огромному чудищу, одному из тех, которыми он и другие деревенские мальчишки, собравшись вокруг костра, пугали друг друга в детстве, показывали полдень. Несколькими минутами ранее Кристофер покинул душный прокуренный вагон, завершив первую (и последнюю) в своей жизни поездку на поезде, что, в общем-то, было завершающим пунктом намеченного им плана. Кристоферу только что минуло девятнадцать, и за всю свою жизнь он не видел ничего кроме родной деревни, затерявшейся среди полей и лесов баварских Альп, да административного центра, гордо называемого своими жителями и жителями окрестных деревень городом, но по своей сути?— такой же деревни. Родители Кристофера были фермерами, и это, кстати, о многом говорило, далеко не все жители этого края имели возможность содержать большое хозяйство, большинство из них перебивалось случайными заработками, кочуя с фермы на ферму. Именно от одного из таких ?колобродов?, как называла их фрау Эльза, мать Кристофера, он и узнал о лишившей разума весь север Империи моде на изделия, изготовленные из удивительной материи?— покрытой чешуей кожи ундин?— загадочных существ, полулюдей-полурыб, населяющих морское дно. По словам Вальтера, того самого колоброда, поделки из этого материала уже вовсю заполонили рынки приморских регионов Германии и даже значительно проникли вглубь страны, и если поначалу переливающиеся бирюзой сапожки были преимущественно прерогативой высокородных модниц, то теперь их можно было встретить и на простой крестьянке, торгующей рыбой на базарной площади. Вальтер появился на ферме недавно, этой весной, и первое время был угрюм и молчалив. Кристофер слышал, как фрау Эльза рассказывала дочерям, его сестрам, что тот был серьезно ранен на войне, поэтому и стал так нелюдим. Так или иначе, о своей бытности солдатом, как, впрочем, и о многом другом, Вальтер не рассказывал. Лишь однажды, спустя месяц с начала работы на ферме, он мимоходом обмолвился о том, что много путешествовал. Это произошло в середине апреля, когда Кристофер и Вальтер, работая в поле, оказались застигнуты врасплох грозой?— частое явление в горах в это время года: на безоблачном небе сияет солнце, но стоит только моргнуть глазом, из ниоткуда набегают тучи и вот уже молнии раскалывают небеса прямо у тебя над головой. ?Такой капризной погоды, как здесь, я еще нигде не встречал, парень,?— сказал Вальтер. —?А ведь я много где побывал?. Кристоферу ужасно хотелось расспросить его поподробнее обо всех местах, где ему довелось побывать, но Вальтер только махнул рукой, смачно выругался и отправился распрягать испуганно перебирающих копытами лошадей, хлюпая дырявыми сапогами по весенней грязи. ?Он просто подарок господень,?— восхищалась новым работником фрау Эльза. —?Неболтлив, ест мало, не пьет… Будь он чуть помоложе, сосватали бы ему Амалию?. Амалия?— старшая из четырех младших сестер Кристофера?— спрятала улыбку за шитьем, видимо, для нее существенная разница в возрасте не была проблемой. Конечно, свадьба второго ребенка была возможна только после свадьбы первого, и это было одной из причин, почему Кристофер вдруг оказался в стольких милях от родного дома сейчас, в конце весны, когда на ферме столько дел, а мужских рук и так не хватает. Дело было в Марии?— его невесте. Мария была его ровесницей, дочкой хозяев расположенной по соседству фермы, и судя по тому, что о ней говорили, она была настоящей красавицей. Кристофер слышал, как другие юноши сравнивали ее глаза с синевой майского неба, волосы?— со спелой пшеницей, а смех?— со звоном хрустального горного ручья. Кристофер мог часами лежать на спине, утопая в бездонном майском небе, любоваться колосящейся в закатных лучах пшеницей и заслушиваться журчанием источника, но Мария в его глазах была лишь обычной крестьянкой, напрочь лишенной воображения и хоть какой-нибудь тяги к познаниям. Говоря проще, полной дурой, в жизни не державшей в руках книгу, в то время как Кристофер все свободное от работы время проводил за чтением. Но судьба распорядилась так, что всему обилию своих недалеких поклонников Мария предпочла его, Кристофера, молчаливого парня, ни разу не посмотревшего в ее сторону, и после нескольких поездок в ?город? на танцы и долгого, переполненного намеками разговора с родителями, Кристофер причесался и поехал к соседям просить руки их дочери. Решение было принято моментально, и в суету серых фермерских будней вклинилось волнительное ожидание предстоящего торжества. Фрау Эльза с дочерями принялась за подготовку дома к появлению в нем невестки, а после ужина они каждый раз садились за шитье праздничных нарядов и расходились по постелям глубоко за полночь. Однажды Амалия вышивала сложный узор, низко склонив голову, и Кристофер заметил в ее курчавых волосах новый гребень в форме раскинувшей крылья птицы, переливающийся в косых лучах солнца изумрудами и сапфирами. Она сказала, что заколку ей подарил Вальтер, и Кристофер немало удивился тому, откуда у нищего бродяги взялись деньги на украшение, инкрустированное драгоценными камнями. Однако когда Амалия вытащила гребешок, разбросав по плечам каштановые кудри, и протянула его брату, Кристофер понял, что то, что он принял за изумруды и сапфиры оказалось обычной рыбьей чешуей. Хотя нет, обычной эту чешую назвать было сложно. Никогда в своей жизни Кристофер не видел такой чешуи, ни у рыб, обитающих в Шпитцингзее, ни в тех старых зоологических энциклопедиях, которые он купил на ярмарке прошлым летом. Та чешуя, которую фрау Эльза счищала в рыбы, пойманной им в местном озере, быстро тускнела на солнце и если ее и можно было сравнить с каким-нибудь минералом, то только со слюдой. Эта же чешуя продолжала сверкать и переливаться, словно морские волны под палящим полуденным солнцем (Кристофер никогда не видел море, но почему-то подумал, что оно должно быть именно такого цвета), несмотря на то, что существо, которому она принадлежала, очевидно уже давно было мертво. На последовавшие расспросы Вальтер ответил лаконично, он, мол, купил эту безделушку всего за пару пфеннигов на ярмарке где-то неподалеку от Гамбурга. Кристофер понимал, что его помолвка положила конец всем его мечтам о кругосветных путешествиях, преисполненных опасных приключений и будоражащих кровь открытый, поэтому вцепился в Вальтера как клещ и не отстал от него, пока несчастный колоброд, видимо, уже пожалевший, что презентовал хозяйской дочке сей скромный подарок, не ответил на все его вопросы. Вальтер рассказал, что незадачливые моряки из северных регионов Империи уже не первое десятилетие промышляют охотой на ундин, превратив это занятие чуть ли в национальное достояние, что кожа этих тварей практически вытеснила с прилавков привычную всем бычью, и сезон охоты уже должен вот-вот начаться, так что, парень, у тебя есть все шансы навязаться в компанию к группке переживших войну моряков. Несколько последующих дней Кристофер разговаривал поочередно с обоими родителями, упрашивая их перенести свадьбу и отпустить его на месяц в Гамбург. Отец был непреклонен, однако фрау Эльза моментально загорелась идеей, чтобы Кристофер не просто привез своей невесте экзотический подарок, но и сам же добыл для него материал, и на следующее утро отец вручил Кристоферу старый потрепанный ксивник со своими скромными сбережениями. После обеда скрипящая, шатающаяся из стороны в сторону на размытой весенними ручьями дороге повозка почтальона?— единственная ниточка, связывающая горные фермерские поселения с миром?— увезла его вниз, туда, где в самом центре Швабско-Баварского плато раскинулся по берегам реки Изар настоящий город Мюнхен. Теперь стоял ясный майский полдень, на привокзальной площади царило обычное для этого места оживление, и Кристофер не имел ни малейшего представления, как ему действовать дальше. Неподалеку от него красивая светловолосая девушка с корзинкой вербен улыбалась прохожим, видимо, надеясь, что ее улыбка заставит их купить у нее цветы.?— Герр, купите букет для своей подружки! —?заметив, что Кристофер смотрит на нее, крикнула она. —?Всего одна марка!?— Мне нужно попасть в порт,?— крикнул он в ответ. —?Вы не поможете мне? Его говор с потрохами выдавал в нем уроженца Баварии, цветочница моментально скисла.?— Так ты еще один искатель приключений? —?разочарованно произнесла она. Извергая клубы едкого черного дыма, между ними проехал автомобиль (Кристофер уже видел парочку таких в Мюнхене, поэтому не сильно удивился). Девушка пропустила машину и перешла дорогу.?— Если хочешь попасть с команду, лучше иди в трактир,?— сказала она. —?По вечерам там полно пьяных моряков. Купи выпить какому-нибудь простофиле из судовой команды, и, может быть, он замолвит за тебя словечко капитану. До вечера была еще целая вечность, а поездка на поезде через всю Германию ощутимо отразилась на скромном бюджете Кристофера. Он поблагодарил цветочницу за совет, искренне сожалея, что не может отплатить за ее услугу покупкой вербен, и поспешил скрыться с шумной площади. Весь день он бродил по незнакомому городу и лично убедился, что Вальтер был прав. Кожа ундин здесь была повсюду. Ею были обиты кресла автомобилей и все еще встречающихся изредка бричек, она блестела в распахнутых настежь окнах абажурами ламп и торшеров, каждая встречная девочка, девушка или женщина обязательно имела на себе хотя бы один изумрудно-сапфировый аксессуар. Несколько часов Кристофер шатался по рыночной площади, воочию убедившись в находчивости местных торгашей. Какое только применение этому необычному материалу они не придумали: тут было все?— от кошельков и монетниц до гостиных гарнитуров. На его глазах из ворот Кристускирхе вышла только что обвенчавшаяся пара, платье невесты почти целиком было сшито из бирюзовой кожи, судя по всему, семья не была достаточно богата, чтобы позволить себе шифон или жоржет, а цена на ундиновую кожу самым вопиющим образом не соответствовала ее великолепию. Когда солнце склонилось к западу, озарив золотом воды Эльбы, Кристофер, уже несколько часов кряду борющийся с желудочными спазмами, распахнул дверь одного из припортовых трактиров. Внутри было темно и душно, витали сизые облака табачного дыма, пахло потом, пивом, рыбой и чесноком. С сожалением выложив три марки за скудный ужин, Кристофер спросил у разносящего еду и дешевое пойло мальчишки, где ему найти кого-нибудь из морской братии. Мальчишка лишь устало махнул рукой в неопределенном направлении, что Кристофер интерпретировал как ?где угодно?.?— Хочешь попасть в команду, дружище? —?прохрипел над ухом чей-то незнакомый голос. —?Мой приятель возглавляет экипаж одного дырявого корытца,?— незнакомец похлопал Кристофера по плечу и плюхнулся на соседний стул. —?Меня зовут Чайкой. Кристофер пронаблюдал как жилистый мужчина средних лет, представившийся Чайкой, сворачивает в папиросную бумагу дешевый табак и прикуривает от засаленного огарка.?— Хочу,?— ответил он и, заранее приготовившись к плохим новостям, добавил:?— Чего мне будет это стоить??— Ничего,?— гаркнул Чайка, выпуская струю такого едкого дыма, что у Кристофера даже заслезились глаза. —?Уничтожать этих тварей?— смысл моей трижды проклятой жизни. Но от ужина я не откажусь. Кристофер посмотрел на жесткий кусок солонины и пару холодных картошек в стоящей перед ним тарелке и, вздохнув, решительно пододвинул ее к Чайке.?— Ничего не ел со среды,?— признался тот и, оставив самокрутку жестяной банке, выполнявшей роль подсвечника и пепельницы одновременно, набросился на еду. —?Отчаливаем завтра в восемь утра,?— громко чавкая, сказал он. —?Спросишь в порту меня, тебя проводят. Стоял воскресный майский вечер. Денег в потрепанном кошельке оставалось всего на несколько аналогичных ужинов. Голодный, но ободренный удачей Кристофер отправился искать ночлег.