21. Эрос/Агапе (1/1)

Юри — скользящее по блестящему краю бокала бордовое вино; раздвигает колени и прогибается в спине, цепляясь пальцами за полу темно-красного пиджака. Держит у лица черную маску, в прорезях которой горят хищные темные глаза, кончики волос касаются льда. По его телу узоры — черные завитки костюма, капельки пота, выступающие мускулы. Он закатывает глаза, приоткрывая губы, будто выдыхает со стоном. По тонким пальцам сползает белая роза к ногам девушки, по чьему коньку он смазывает беглый поцелуй, столь небрежный и мимолетный, как ее появление.Юри скользит по льду грудью, изгибаясь в пояснице. Он не топит лед — поджигает искрами, летящими от коньков. Вспыхивает тройным сальховом, перед глазами мелькает алый шелковый платок, точно в голых руках огонь, которым он умывается, затем — которым туго стягивает глаза; вспарывает коньком лед, проводит по губам пальцем, с незримым пламенем сквозь яркие влажные губы прорывается хриплое воздыхание.Юри — само опьянение; руки теряются то на своем, то на чужом теле, оставляя приятные ожоги на коже. Становится на колени, одной ладонью гладя свое бедро, другой заползает под рубашку Виктора, и в его горле умирает невырвавшийся густой крик. Виктор срывает с него красный пиджак.Все тело Юри — сплетение музыки и огня; Виктор не видит его глаз, перетянутых шелком, видит, как ходят его мускулы на спине под проскальзывающим под лентами кубиком льда. Жар исходит от Юри волнами на каждом шумном выдохе, пуская рябь по воздуху. Юри скользит по постели грудью, изгибаясь в пояснице. Выворачивается, упирается пахом в колено Виктора, обнимает его бедра своими, заставляя повалиться сверху. Виктор судорожно сдирает с его лица платок, выпуская наружу дикий будоражащий взор; выдыхает в губы с поцелуем и чувствует — они сегодня сгорят.