5. (1/1)

Придя в себя, я обнаружил, что лежу, уткнувшись лицом во что-то белое, и испугался, что снова попал в больницу.Однако стоило мне оглядеться, как страх сменился растерянностью.Где я вообще нахожусь?.. Какая-то комната, совершенно незнакомая обстановка, маленький мальчик на стуле…– Очнулся, милок! – вошедшая старушка всплеснула руками. – Я уж испугалась, что придётся вызывать ?скорую?. Ты чего ж так, без предупреждения, отключился? Не кушал что ль давно?– Кушал, всё хорошо.Мне не хотелось рассказывать бабуле, в чём на самом деле дело, и я принялся ощупывать себя, чтобы убедиться в отсутствии переломов. К счастью, упал я вроде бы удачно.Теперь я всё вспомнил: как согласился нести сумки, как почти добрался до старушкиного дома.Но если я потерял сознание на улице, а ?скорую? бабуля не вызывала, то кто же занёс меня сюда?Ответ на свой вопрос я получил довольно неожиданный.– Ну я тебя и занесла, милок, не бросать же на улице! Я, когда захочу, очень сильная. – Бабуля раздулась от гордости, а я невольно поморщился.Если эта старушка прекрасно могла дотащить свои неподъёмные баулы сама, какого чёрта она попросила меня помочь? Конечно, она и подумать не могла, что я только из больницы и что мой организм отравлен сначала ядом, а потом лекарствами, но всё-таки…– Сумки-то я с рынка несла, – сообщила бабуля, видимо, решив расставить все точки над ?i?. – Вроде и не много набрала… Эх, нынешняя молодёжь, какие же вы хлюпики! Ты студент?– Уже нет.– Неужели из вуза выгнали?!– Закончил я, с красным дипломом. – Мне не особо хотелось хвастаться, однако старушка явно возомнила меня голодным студентом-разгильдяем, и я решил доказать, что это неправда.– Ты что, гений, что ли? – изумилась бабуля и принялась откровенно меня разглядывать. Я в ответ столь же удивлённо уставился на неё.Да, меня часто называли гением, однако что же гениального в том, что я закончил вуз с красным дипломом? Я ведь не сказал, что закончил с красными дипломами два вуза параллельно (а так оно и было на самом деле).Однако удивление старушки объяснилось гораздо проще, чем я мог себе представить.– Как же ты в восемнадцать-то лет вуз закончил? – протянула она.– В восемнадцать?.. Но мне почти двадцать три, – возразил я, и тут мне открылась вся комичность ситуации. Кажется, бабуля решила, что мне ещё так мало лет, а я уже закончил и школу, и вуз! Но неужели я так молодо выгляжу? Наверное, всё дело в том, что после больницы я сильно осунулся…– Пойду приготовлю тебе поесть, – решила старушка, которая, похоже, считала, что в любой непонятной ситуации поможет еда.Некоторое время я лежал, закрыв глаза и не двигаясь. Бабулина постель оказалась очень мягкой, и мне ужасно не хотелось вставать, однако я понимал, что до вечера мне точно нужно отсюда уйти.?Вызову такси, уеду к себе и буду лежать дома?, – решил я и внезапно испугался.Что, если мне станет плохо, и я не успею позвонить в ?скорую?? Ведь я живу один, и меня быстро не хватятся… Но переезжать к родителям тоже не вариант – я ведь даже не рассказал им про болезнь. Пусть подольше побудут в счастливом неведении, есть ещё шанс разработать противоядие… Быть может, я проживу ещё довольно долго.Я открыл глаза и заметил, что мальчик, который сидел на стуле, подошёл ближе и исподтишка меня изучает. Я улыбнулся ему, как привык улыбаться всем, когда был ещё здоров и беспечен. Кажется, мальчика вдохновила эта улыбка, поскольку он решился со мной заговорить.– Тебя спасла бабуля, – сообщил он серьёзным тоном. – Если б не она, ты бы умер. Как тебя зовут?– Зеро.– Интересное имя! А я Итиро. ?Ити? - это ?один?. А что больше – один или ноль?Я невольно проникся тёплыми чувствами к любознательному мальчику.– Один больше, – заверил я его. – Итиро, а сколько тебе лет?– Пять. Это ведь больше, чем двадцать три? – спросил он с надеждой.– У того, кому пять, гораздо больше лет впереди, чем у того, кому двадцать три, – сказал я, и мне снова стало грустно. – А вообще мне ещё двадцать два. Но пять всё равно лучше, В комнату вошла бабуля с полной тарелкой свежей ароматной еды. От запаха у меня мигом потекли слюнки.– Ну, поешь, бедняга, – сказала она, ставя тарелку возле меня. – Поднимайся, чего лежишь. Кто ж лёжа кушает?Кое-как приняв вертикальное положение, я взял палочки. Руки дрожали, как у алкоголика, но я не собирался так просто отказываться от вкусного обеда.?Мне нужны силы?, – мысленно оправдывался я.Кусочки то и дело выскальзывали из палочек, я ловил их снова и пытался донести до рта. Наверное, со стороны это зрелище выглядело очень жалким, потому что старушка вдруг протянула руку и погладила меня по голове.– Что с тобой случилось-то, милок? Расскажи всё, не стесняйся. А ты кыш отсюда, пострелёнок, – зыркнула она на Итиро. – Я тебя попозже позову. Ну, кыш, иди на улице поиграй.Когда Итиро нехотя выскользнул за дверь, я уставился в тарелку с едой и тяжело вздохнул. Кажется, будет лучше, если я во всём признаюсь. Это хотя бы всё объяснит. Уж говорить – так сразу.– Я смертельно болен, – произнёс я тихо. – Если не изобретут лекарство, то через год меня уже не будет на свете. Сегодня первый день, как я выписался из больницы. Я так хотел вам помочь, так хотел поверить, что силён, как раньше… – На глаза навернулись слёзы, и я закончил так быстро, как мог:– Простите, что причинил вам неудобства. Спасибо за вкусную еду. Я ещё немного полежу и поеду домой, не буду вас задерживать.Я ожидал, что бабуля сейчас либо разохается, либо испугается, однако она осталась на удивление спокойной.– Один живёшь? – спросила она деловито.Я кивнул. Врать сейчас не хотелось.– Никуда ты не пойдёшь! Останешься у меня, – заявила старушка не терпящим возражений тоном. – Коль суждено молодым умереть – так тому, значит, и быть, но последние месяцы лучше провести с добрыми людьми, чем в одиночестве. Ты, я вижу, хороший малый, да и Итиро моему понравился. Ити обычно незнакомцев боится, а с тобой даже заговорил. Передай ему хоть какие-нибудь свои знания, не впустую же ты двадцать три года на свете прожил! А то с тех пор, как моя доча, мама Итиро, умерла, отец-то совсем мальчонку бросил, почти не приезжает. Тяжко ему без отца, может, хоть ты за старшего брата будешь.На мои глаза невольно навернулись слёзы от такой внезапной доброты. Это было именно то, что мне нужно: жить с заботливыми людьми, которые смогут помогать мне, а я буду помогать им в ответ. С людьми, которые НЕ знали меня до болезни. Я не мог видеть смесь жалости и страха в глазах Акиры и боялся увидеть те же чувства в глазах других своих близких, особенно – родителей.– Спасибо, – сказал я искренне. – Вы уже второй раз за сегодня спасаете меня.– Зови меня на ?ты?, – замахала руками старушка. – Называй просто ?бабуля?. Представь, что ты мой старший внук.Бабуля… Было в этом слове что-то очень тёплое и милое. Обе мои бабушки уже умерли, и побыть чьим-то внуком казалось мне чудом – особенно сейчас.И всё-таки, один вопрос не давал мне покоя.– Как вы узнали, что я хороший человек, бабуля? – спросил я, так и не сумев выдавить из себя обращение на ?ты?.Старушка довольно усмехнулась.– Я такие вещи сразу чувствую! К тому же, ты помог мне. А ещё – у тебя красивая, добрая улыбка. Только глаза очень грустные.За свои неполных двадцать три года я повидал немало людей. Были среди них и те, кто помогал другим чисто для показухи, и те, кто, имея шикарную улыбку и романтично-печальные глаза, вёл себя высокомерно и подло. Однако бабуля таких ?оборотней? либо не встречала, либо действительно видела людей насквозь, и я был счастлив, что она так сразу в меня поверила.– Спасибо, – повторил я ещё раз, взял палочками кусочек рыбы и положил в рот. Нужно есть и набираться сил, чтобы поскорее встать с постели и начать заниматься с Итиро. Мне хотелось передать ему всё то, что я раньше надеялся передать своим детям. Научить быть честным и добрым, отвечать за свои слова. Мастерить игрушки из подручных материалов, гонять на велике, пускать воздушных змеев, быстро считать в уме, а главное – научить учиться.Когда маленький Итиро вернулся в комнату, я уже съел всё до крошки и лежал, с улыбкой глядя на дверь.– Заходи, Итиро, – ласково позвал я мальчика. – Скажи, а ты хотел бы иметь старшего брата?Глаза ребёнка загорелись.– Конечно! – воскликнул он, не задумываясь. – Это моя мечта! А ты будешь моим братом?– Буду, – ответил я просто, и это короткое слово заключило в себе весь смысл оставшегося у меня отрезка жизни.