Сяо Чжань V (1/1)

Лиса прилетела в пять утра. Учитывая то, как накануне прошел вечер и часть ночи Сяо Чжаня, настроение у него было не самым боевым. На самом деле, он отчаянно прятал зевки, кутался в пальто и пил уже второй стакан капучино, ожидая сестру на выходе из терминала.Лиса не была ему родной, скорее дальней родственницей, но в их клане всегда поддерживались дружеские отношения с любыми членами семьи. Это было тем, что всегда грело Сяо Чжаня: кем бы ты ни был, где бы ни жил, кого бы ты не любил — клан всегда мог поддержать и принять. А к Лисе — Лалисе — Сяо Чжань всегда испытывал самые нежные братские чувства, она часто гостила в доме его родителей с тех самых пор, когда была еще совсем неразумным и шкодным детенышем.Сяо Чжань увидел ее сразу, нельзя было не почувствовать присутствие члена клана. Это был не запах, не звук, даже не аура — все вместе, наверное. Он кинул стаканчик в урну, раскрыл объятия и тут же поймал в них сестру. Стройная, даже худая, в безразмерном худи, с ослепляющей улыбкой и рыжими волосами, она всегда напоминала неуемный вихрь. Сразу нахлынуло то легкое светлое ощущение, греющее изнутри даже в самую паршивую погоду. Сяо Чжань всегда чувствовал защищенность, которую дарил родительский дом, многочисленные члены клана, самые близкие друзья, и в последнее время так он чувствовал себя рядом с Ван Ибо.Большую часть выходных они провели дома — Сяо Чжань все еще отходил от бурной пятницы, переписывался в общем чате, что они с Ибо создали, чтобы выразить свою любовь к Чжочену, а также слушал болтовню Лисы. Она как раз рассказывала о какой-то школе танцев, ради которой пришлось на три месяца лететь в Сингапур, когда Ибо отправил видео из tik-tok с лисой, прыгающей в снегу, при этом подписав: ?А гэгэ так же зимой делает??. Он фыркнул, перекатился на живот и уткнулся лицом в подушку — жаль нельзя было стукнуть наглеющего все больше с каждым днем диди по голове прямо сейчас. Сяо Чжань уже был готов записать Ибо сообщение, когда его вжало в кровать, а телефон выхватили из рук.— С кем это ты там переписываешься, что даже меня не слушаешь, а, братец Чжань? Девушка? Парень?Лиса сидела на его спине и, насколько мог видеть Сяо Чжань, повернув голову вбок, сверлила наиграно-возмущенным взглядом его затылок.— Лиса, слезай! С друзьями я переписываюсь, нет у меня никаких девушек и парня.— Скучный ты. А какие они, твои друзья?Сяо Чжань изогнулся, скинул с себя сестру и принялся щекотать. Через минуту он наконец перевернулся на спину, схватил телефон и попытался сообразить, что же все-таки хотел записать для Ибо в качестве ответа.— И все-таки, я могу с ними познакомиться?Сяо Чжань вздохнул и снова посмотрел на сестру. Лалиса выглядела совсем невинно в этой своей смешной плюшевой пижаме, с растрепанными волосами и красными от смеха щеками. Только глаза блестели хитро-хитро. Он прикинул перспективы будущей ядерной катастрофы, если это шило познакомить с остальной гиеньей стаей. Еще раз вздохнул.— Не представляю, зачем это тебе, но хорошо.Лалиса победно взвизгнула и набросилась на него с объятиями.На предложение пообедать в той самой кофейне у университета Чжочен и Ибо ответили сразу согласием, Ибо еще в личку прислал смешную картинку с милым зеленым дракончиком из Overwatch. Хань Гэн отказался, но в качестве ответного предложения дал разрешение привести Лалису в бар. Лу Хань же, как оказалось, никого не предупредил и срочным рейсом улетел в Корею встречать любовь всей своей жизни из армии. Хотя сам Лу Хань на все шутливые упреки ответил, что это они тут так себе друзья, раз не помнили, что два года, которые он страдал без возможности частых видео-звонков и перелетов между странами, уже подошли к концу. На замечание Чжочена, что Лу Хань у них королева драмы, тот решил не отвечать совсем.Сяо Чжань сидел, как всегда, у окна и ждал. Живот сводило от чувства волнения, а кончики пальцев немели — так сильно он сжимал ручку чашки. Он даже не совсем осознавал, из-за чего беспокоится больше: как примут Лалису друзья, будет ли та говорить всякие смущающие вещи о его детстве, как воспримет все Ибо? Может ли выйти так, что сестра ему чем-то не понравится или обидит? Ибо был весьма замкнут с новыми людьми, и Сяо Чжань совсем не знал, как тот общается с девушками. Как тот вообще к девушкам относится? Он Ибо ни с одной не видел.Сяо Чжань так глубоко ушёл в свои нерадостные мысли, с отсутствующим видом разглядывая скользящие по стеклу дорожки начавшегося моросить дождя, что даже Лиса рядом затихла. А потом его дернули за чёлку под громкий смех сестры.— Не спи, — Ибо придирчиво осмотрел Сяо Чжаня, поправил перекосившийся ворот его рубашки и протянул ему шлем. — Положи на подоконник, пожалуйста. Гэгэ. Из-за этой суеты незаметно подошедший к ним Чжочен тщательно отряхнул зонт и сложил его, словно специально окатив Сяо Чжаня веером капель. А после перевел взгляд на широко и чрезмерно довольно улыбающуюся Лису: — Меня зовут Ван Чжочен, а гремлин рядом — Ван Ибо. Мы друзья вот этого, — он кивнул на возмущенного Сяо Чжаня. — Манобан Лалиса, но для друзей просто Лиса. Мы же подружимся? — Этого я и боюсь, — пробормотал Сяо Чжань. Его опасения не то чтобы не подтвердились, но тем не менее происходившее не было столь катастрофическим, каким могло бы стать. Чжочен был очаровательно ворчливым, но в меру. Немного больше неловким, чем привык видеть Сяо Чжань, но Лиса кокетничала с его другом настолько очевидно, что можно было лишь удивляться, как Чжочен еще не съел от смущения свою чашку. А Лалиса рассказала лишь одну историю, пусть и довольно нелепую: про попытки пятнадцатилетнего Сяо Чжаня приготовить рождественский ужин для приехавшей тётушки. — В конце концов, — смеялась Лиса, пока Сяо Чжань старался не покраснеть ещё больше, — приехавшие пожарные были довольно милы. Что же до Ван Ибо… О, Сяо Чжань не мог бы его ни в чем упрекнуть. Ибо вел себя безукоризненно вежливо: беззлобно гиенил, поддерживал беседу и даже угостил Лису двойным горячим шоколадом с зефирками, чем заслужил ее вечную любовь и преданность. Но все же с ним было что-то не то. Он сейчас чем-то напоминал Сяо Чжаню тонкую струну гуциня, напряженную и готовую лопнуть чистым, на грани слышимости звуком. Казалось, Ибо каждое свое движение и слово тщательно взвешивает на невидимых весах, настолько все в нем казалось выверенным и… неправильным. Ибо оживился лишь однажды — когда узнал, что Лиса занимается танцами. Сразу стало заметно, насколько сильно он любит танцевать — глаза у него загорелись, движения стали более резкие, эмоциональные, а улыбка из вежливой стала искренней и сверкающей. Даже Лиса замолчала, завороженная этой переменой. А Сяо Чжань и вовсе забыл как дышать.Приглашение от Ибо заглянуть в танцевальную студию, в которой он занимался вместе со своими друзьями, было логичным и предсказуемым — чтобы Лиса осмотрелась и, возможно, присоединилась к их компании. Сестра, конечно же, радостно согласилась. Чжочен, на удивление, тоже решил пойти с ними. Сяо Чжань хотел было отказаться, сославшись на занятость, но умоляющий взгляд Ибо оказалось невозможно проигнорировать. Наверное, это было ошибкой. Да чего уж, Сяо Чжань был уверен, что это станет его личной катастрофой. Как назло, всю оставшуюся неделю до выходных он с Ибо почти не виделся — обоих завалило учебой. К тому же у Ибо началась подготовка к сезону, и он часть времени, в том числе и отведенного на университет, проводил на мототреке где-то за городом. По редким сообщениям — текстовым и голосовым, Сяо Чжань понял, что Ибо отпустили на кафедре, и как Ибо устает и скучает по нему. Он даже уговорил Сяо Чжаня записать голосовым сообщением колыбельную. Все это как-то необъяснимо заставляло беспокоиться и смущаться. Сяо Чжань чувствовал себя как на экстремальных аттракционах: его качало от тупой меланхолии, когда он мог зависнуть и смотреть в окно вичата по полчаса, до нервного возбуждения, когда от мыслей хотелось бегать по потолку. Он словно застыл в точке перед падением — еще секунда и полетишь вниз, разобьешься на тысячу осколков.Дождаться выходных было тяжело еще и из-за Лисы — та то и дело срывалась на вопросы о друзьях Сяо Чжаня, восхищалась фотками Чжочена, спрашивала о том, как танцует Ибо, и по сотому разу пыталась выбрать нужный трек под собственное выступление. Ему даже пришлось сбежать от сестры на кухню, запечатав дверь слабеньким заклинанием, включать музыку и там читать материалы к лекциям, то и дело проверяя телефон на предмет новых сообщений.И так всю неделю — он готовил завтрак для себя и сестры, ездил в универ, обедал либо в столовой, либо в кафе, возвращался домой. В среду и пятницу Ибо не смог его подвезти. Зато Лиса знатно повеселилась, пытаясь смутить невозмутимого Хань Гэна, но сама же залилась краской, когда он ей что-то сказал и улыбнулся. В итоге Лиса все же подсела за столик Чжочена, а потом его самый лучший друг, замечательнейший фотограф, чуть не угробил свой многострадальный фотоаппарат. Сяо Чжань хохотал до слез — Лиса уже дома объяснила, что всего лишь попросила Чжочена провести для нее фотосессию. В итоге, все свелось к тому, что Чжочен поехал с ними в студию танцев.Ненавистный Сяо Чжаню нервный мандраж заставил подняться в пять утра, тогда как поездка была запланирована на послеобеденное время. Все утро он ходил по квартире, из комнаты в кухню, из кухни в коридор и обратно. Лалиса даже подушку в него кинула, обозвав медведем-оборотнем, у нее были далеко идущие планы на выспаться и выглядеть в объективе камеры лучше всех.Когда приехал Чжочен, сестра действительно выглядела так, будто собралась на вечеринку года, а вот Сяо Чжань смотрел на свое лицо в зеркало заднего вида и ощущал себя Стивом Бушеми — мешки под глазами были такими же впечатляющими.Когда их веселая компания завалилась в здание студии, парень на ресепшене просто кивнул и указал на один из закрытых залов, словно они приходили сюда не в первый раз. Сяо Чжань чуть дрогнувшей рукой толкнул дверь и замер в проеме. Он даже не сразу отреагировал на тычки от Лисы и Чжочена в спину.В зале не горела ни одна лампа, но они и не нужны были — в лучах солнца было видно танцующие пылинки, солнечных зайчиков на старом паркете и Ван Ибо, краем майки вытирающего лицо. Его лоб, плечи и живот блестели от пота — были заметны капельки, стекающие по прессу, словно вылепленному умелыми руками скульптора. Сяо Чжань смотрел только на Ибо, словно на глаза надели шоры — его тяжело вздымающуюся грудную клетку, руку на талии, сползшую перекрученую лямку, тонкие точеные ключицы и напряженную шею. Сяо Чжаня ослепило его улыбкой, когда партнер Ибо по танцу хлопнул его по плечу и указал на дверь.— Гэгэ, ты пришел! — Сяо Чжань слегка задохнулся в его объятиях, но не нашел сил отпихнуть это чудовище.— Мы вообще-то тоже здесь, если что, — Чжочен настойчиво пихнул его в спину, отчего Чжань едва не завалился на пол вместе с Ибо.— О, привет! Я рад, что вы пришли, — тот все еще обнимал Сяо Чжаня за талию и, кажется, ухмылялся Чжочену и Лисе. Он не мог понять, какое конкретно у диди было выражение лица — только чувствовал горячее дыхание у своей шеи.— Кхм, Ибо.— О, прости, гэгэ. Я просто по тебе очень соскучился за эту неделю.Сяо Чжань на всякий случай отошел от него на шаг. На несколько секунд затянулась пауза, наполненная лишь дыханием и биением пульса в висках, и всем этим белым шумом. На него не обращаешь внимания в обычном состоянии, но он становится очень заметным в подобные моменты, которые могли бы стать неловкими, но, напротив, кажутся уютными, когда разделены на двоих.А потом Сяо Чжань услышал нетерпеливое покашливание Лисы, заметил двух незнакомых парней, замерших у зеркальной стены — и пришел в себя. Он словно со стороны смотрел, как взволнованный и непривычно суетливый Ибо знакомил их со своими друзьями — формальные имена совершенно не отложились в памяти, поэтому Сяо Чжань решил обращаться к ним по прозвищам - Тэн и Винвин, а после слушал, как они рассказывают про какое-то выступление, которое вместе готовили для городского праздника. Голоса доносились до него как сквозь вату — приглушенные и немного невнятные, они казались бессмысленными; цвета же, напротив, были чрезмерно яркими, как при мигрени. Они сидели на разноцветных матах тесным кругом, слушали Ибо, но больше всего Сяо Чжаню хотелось откинуться назад, расслабиться и закрыть глаза. Возможно, даже задремать, чтобы это ощущение пришибленности поскорее прошло. Сяо Чжань убеждал себя, что это дурацкое состояние от недосыпа и нервов, а приступы паники, преследовавшие его все утро, ничего не значат. Но где-то в глубине души все же понимал, что обманывает себя. Он моргнул, пытаясь навести резкость, и внезапно понял, что стал предметом обсуждения. — Сяо Чжань прекрасно поет, — воодушевленно сказала Лиса и толкнула его плечом, окончательно приводя в чувство. — Было бы классно, если бы вы могли сделать что-то вместе. Старший брат поет, Ван Ибо танцует — идиллия! Ибо с сомнением переводил взгляд с него на Лису и обратно, но Сяо Чжань видел в его глазах тщательно скрываемую заинтересованность и азарт. — Было бы здорово, — покладисто согласился он, и его буквально ослепила улыбка Ибо. Майка немного задралась, когда он потянулся, а Сяо Чжань с трудом отвел взгляд от мельком увиденной полоски светлой кожи. И наткнулся на внимательный взгляд Винвина.— Ты кажешся старше Ибо, — прямо сказал тот, не обращая внимания на возмущенный подзатыльник Ибо. — Не знал, что у нашего Ибо такие друзья. — Да, ненамного, — Сяо Чжань улыбнулся, воспринимая заботу Винвина о своем друге как должное, — Ибо-ди выручил меня в сложной ситуации. А потом всё само собой получилось. Ибо нервно вскочил, одернул майку и подошел к смартфону, валявшемуся на подоконнике. Словно пытаясь уйти от разговора таким незатейливым и очевидным способом.— Лиса, как насчет демонстрации? Какую песню выберешь? — позвал он. Лалиса хитро улыбнулась, стрельнув взглядом в Сяо Чжаня, словно что-то задумала:— А может быть ты? Пусть сначала хозяева покажут мастер-класс. Тэн и Винвин переглянулись, пожали плечами так синхронно, словно были близнецами.— Ибо, это твои гости, так что давай, вперед.Ибо на них в ответ взглянул как-то непроницаемо и даже свысока, Сяо Чжань сразу вспомнил о драконах и их весьма снобском отношении к другим. Но судя по смешкам ребят, для них такое общение было в порядке вещей. Сяо Чжань ободряюще улыбнулся Ибо и тот, вздохнув, отвернулся от них к окну. Он долго что-то выбирал на своем телефоне, а затем, кивнув самому себе, встал в центр зала.Сяо Чжань ожидал, что будет играть что-то резкое, электронное, возможно какой-нибудь хип-хоп или r’n’b, но никак не ожидал Криса Брауна. Судя по странным лицам Тэна и Винвина, это была не просто какая-то импровизация под случайный выбор песни. Ван Ибо танцевал... Сяо Чжань даже не знал, как назвать это. Наверное он танцевал всем собой: его движения в ритм музыки и слов были то резкими, то плавными, руки летали крыльями, а волосы трепетали как легкие перья. Движения были похожи на магию, и ее творили с закрытыми глазами. Эту картину нельзя было воспринимать по отдельности, но охватить целиком тоже было тяжело. От Ибо нельзя было оторвать глаз, а когда он на строчке припева про извинения посмотрел прямо в глаза Сяо Чжаню, то захотелось схватить его и спрятать ото всех. Такое нельзя было показывать никому, потому что чем бы оно ни являлось, было слишком откровенным и личным. Почему-то сразу стало понятно — этот танец для него. Не для Чжочена, не для Лисы и уж точно не для Тэна и Винвина. И стоял на коленях по завершении музыки Ибо, словно молясь, тоже не для них всех. Сяо Чжаню стало даже не неловко — он был покрыт мурашками, но не мог ни на кого смотреть, хотелось испариться, или подойти и обнять Ибо. Он не мог дышать, на грудь как будто положили камень и казалось, что вот-вот и заплачешь. Сяо Чжаню не стоило смотреть на танец Ибо, ему стоило бежать от него далеко-далеко, потому что сердце билось так сильно, что удары отдавались в кончиках пальцев.